Все, что блестит

Глава 11

Ночной клуб начал пустеть, но Мэтт остался на месте. Когда мимо прошла официантка, он вручил ей сложенный листок и двадцатидолларовую бумажку.

— Можете принести мне телефон? И передайте той молодой леди на сцене эту записку.

Официантка спрятала в карман деньги и вернулась через несколько минут с телефонным аппаратом, который поставила перед ним, а затем направилась к сцене.

На ней Гэри совещался с Алекс, делая пометки на полях нот.

— Думаю, мы должны еще раз пройтись по твоим новым песням.

— Обязательно. Мне бы хотелось замедлить темп в… — Алекс замолчала, так как подошла официантка и подала ей записку.

Прочитав ее, она вскинула голову. Обвела взглядом зал, пока глаза ее не остановились на Мэтте, сидящем в одиночестве за одним из столиков. Лицо его было непроницаемым, но даже на таком большом расстоянии его взгляд притягивал ее.

На мгновение она лишилась голоса. Словно кто-то стиснул в кулаке ее сердце и стало больно дышать.

Когда Гэри проследил за направлением ее взгляда, он перестал улыбаться и нахмурился. Он поймал в ее глазах особое выражение, смесь удивления и чего-то еще, чего-то такого, чего он раньше никогда в них не видел.

— Ты его знаешь? — спросил он.

— Да. Я… — Запнувшись, Алекс повернулась к остальным. — Не возражаете, если мы перенесем репетицию на завтра?

— Меня устраивает. — Лен оттолкнулся от пианино и потянулся, закинув руки за голову. — Умираю от голода. Где в этом городе можно поесть такос?

— Нет, чили, — возразил Бэр, потирая живот. — Весь вечер думал о большой миске горячего, обжигающего чили.

— А как насчет и того и другого? — предложил Джереми, захлопывая футляр бас-гитары. — И парочки кружек холодного пива?

— Ага. Галлон пива. — Гэри внезапно ощутил желание напиться в стельку. Он повернулся к Алекс, которая стояла неподвижно, как статуя: — Ты с нами?

— Нет. Вы, ребята, идите без меня.

— Репетиция завтра утром. Ровно в девять. Не опаздывай. — Нахмурившись еще больше, Гэри вслед за остальными спустился со сцены.

Мэтт почувствовал на себе их пристальные взгляды, когда они шли мимо него, а гитарист (кажется, их лидер) просто кипел от злости. С одной стороны, Мэтта на мгновение охватило раздражение. Они ведут себя так, словно Алекс — их собственность. А он вознамерился ее похитить. С другой стороны, его это забавляло. Они напоминали старших братьев, которые отшивают нового ухажера младшей сестры. Он решил принять это как своеобразный комплимент. По крайней мере они были на ее стороне.

Когда они ушли, он пошел к эстраде и остановился у ступеней.

— Я не поверил своим глазам, когда увидел вас на сцене. Думал, мне это чудится.

Алекс сглотнула.

— Я настоящая.

Он до боли ясно ощущал это.

Протянул руку, и она ухватилась за нее, спускаясь с эстрады. С каждым ее шагом Мэтт ощущал внутри толчок. Черное расшитое бисером платье обтягивало ее тело, словно вторая кожа. При каждом движении разрез на юбке распахивался, открывая ее бедро. Но, несмотря на вызывающую сексуальность наряда, невинность, которую он почувствовал в ней с первой встречи, бросалась в глаза.

Алекс остановилась перед ним и отпустила его руку. Он вдохнул тонкий аромат жасмина, ощущая ее так, как ни одну женщину до нее.

— Я видел ваше выступление как-то вечером в Голливуде, в «Поцелуе».

— Знаю. — Легкая дрожь охватила ее при мысли о том, что он сидел в темноте, вне лучей прожекторов, смотрел и слушал. Разделял ее интимные чувства и тайные мысли. — Видела ваши снимки. Похоже, вам в конце концов удалось меня сфотографировать, с разрешения или без него.

— Вы были бы против?

Она усмехнулась:

— Как я могу? Ведь благодаря вашим снимкам мы получили эту работу.

— Правда? — улыбнулся он. — Тогда я рад, что смог помочь.

— Вы сегодня опять снимали?

— Нет. У меня нет с собой фотоаппарата.

Ему не нужен фотоаппарат. Ее образ так четко запечатлен в его памяти.

— Тогда зачем вы здесь?

— Дела.

Алекс почувствовала, как забилось ее сердце. Всего на мгновение она позволила себе поверить в то, что он пришел повидать ее. Но немедленно прогнала от себя эту глупую мысль.

— Вы есть хотите? — спросил Мэтт.

Она снова сделала попытку улыбнуться:

— Умираю от голода.

— Хорошо. Я знаю одно местечко, где готовят лучшие рыбные блюда в городе. — Он снова взял ее за руку и повел к выходу.

— Вам не кажется, что я несколько неподходяще одета?

Он озорно улыбнулся:

— Там, куда мы идем, никто этого не заметит.

Алекс понимала, что наступил момент, когда она должна будет протестовать. И все же почему-то не смогла решиться и позволила ему провести себя по коридору к выходу из клуба. Когда они вышли во двор, она заметила гольф-карт[1], в котором лежали одеяло и корзинка для пикника.

— Ваше? — спросила она.

— Вообще-то это принадлежит отелю.

— А вы случайно велели им все приготовить и ждать вас.

— Да нет. Просто позвонил по телефону. — Он улыбнулся еще шире, помогая ей сесть, затем забрался сам и тронул карт с места.

Они молча ехали вдоль пустынного пляжа. Достигнув косы, выдающейся в море, Мэтт остановился.

— Устроимся поудобнее, — пробормотал он, снимая туфли и смокинг. Закатав рукава шелковой рубашки, он выбрался из карта и разостлал на песке одеяло. Затем достал огромную корзинку и поставил ее в центре.

Алекс сидела на месте и никак не могла решить, что ей делать. В конце концов, хотя в нем и было нечто притягательное, она уже раз обожглась, и тот, другой, тоже был непринужденно очаровательным.

— Кушать подано, — объявил Мэтт.

Поскольку она все еще сидела в гольф-карте, он вопросительно взглянул на нее:

— Кажется, вы говорили, что проголодались.

— Я всегда умираю от голода после выступления. Может быть, потому, что не в состоянии проглотить ни крошки, пока оно не закончится.

— Так давайте. Омар не кусается, и я тоже.

Отбросив последние сомнения, Алекс скинула туфли и ступила на теплый песок. Хотя солнце село несколько часов назад, песок все еще хранил его жар.

Встав коленями на одеяло напротив Мэтта, она открыла корзинку и достала накрытую крышкой серебряную миску, полную дарами моря.

— Ммм. Божественно.

Она подняла вторую закрытую миску. В ней находились изысканные закуски. Вынув из ледяного гнезда кусочек омара, Алекс вздохнула от удовольствия.

— Как вам удалось организовать такой пир?

Мэтт наполнил шампанским две пластмассовые чашки и одну подал ей. Если он и обратил внимание на то, что она держится на расстоянии, то ничего не сказал.

— Шеф-повар в «Кипарисе» — старый друг нашей семьи.

— Вы хотите сказать, что он сделал все это в виде одолжения?

Совершенно невозмутимо Мэтт ответил:

— Ну, мне пришлось пообещать ему все права на моего первенца.

Несмотря на недоверие, ее глаза блеснули.

— И это все?

Мэтт издал смешок:

— Нет. Есть кое-что поважнее. Мне также пришлось пообещать ему билеты на просмотр нового фильма отца в следующие выходные.

— Так и знала, что все не так просто.

Впервые они вместе от души рассмеялись. Алекс отпила шампанского и начала расслабляться. Он совсем не был похож на брата. Он казался… настоящим.

— Наверное, ваш отец волнуется. Ходит слух, что он может стать фильмом года.

Мэтт кивнул:

— Все предварительные отзывы положительные. Мы держим за него скрещенные пальцы на счастье. Если публика со мной согласится, фильм станет хитом.

— Тогда я желаю ему удачи. А как насчет вас? Все еще ведете жизнь, полную опасностей? Работаете над новым фотозаданием?

Он покачал головой:

— Эта часть моей жизни осталась в прошлом. Я собираюсь снимать свой первый фильм. В качестве режиссера.

Алекс широко раскрыла глаза:

— Режиссера?

Он кивнул:

— Я уже давно подумываю об этом, особенно после того, как перестал браться за репортажи из других стран, за океаном. — Он машинально потер плечо. Хотя раны зажили, его время от времени донимала боль. И сожаление о той жизни, которую он любил.

В ее голосе звучал неподдельный восторг:

— Режиссер кинофильма, Мэтт, это чудесно!

— Надеюсь. Конечно, я по опыту отца знаю, каким коварным может стать кинобизнес. Если фильм провалится, мое имя смешают с грязью в этом городе.

— Как может ваш фильм оказаться неудачным? Я видела, что вы можете сделать из простого эссе из черно-белых фотографий. Если привнесете на большой экран хотя бы половину этого таланта, то обязательно добьетесь успеха.

Ее слова доставили ему больше удовольствия, чем он мог себе представить.

— Меня всегда интересовали люди, — проговорил он, жуя крабов и омаров. — Люблю смотреть на них через объектив моей фотокамеры.

Алекс смотрела, как морской бриз ерошит его темные волосы. Здесь, на пляже, вдали от взглядов посторонних он казался более молодым, более беззаботным. Слава Богу, у него совсем не было наигранного обаяния брата, его блеска и лоска. Он казался непринужденным, естественным, на нем не сказывался его успех.

— А теперь, — продолжал он, — хочу шагнуть дальше, заставить изображения людей жить и дышать, смеяться и плакать, и все это в моей постановке.

— Кто писал сценарий?

— Я сам. — Он выпил шампанского. — Не мог доверить кому-то другому рассказать мою историю. Это нечто такое, о чем я уже давно думал.

— Можете рассказать?

— Это история о двух людях с улицы, которые отчаянно борются просто за выживание. — Он на мгновение поглядел вверх, в темное небо. Звезды казались такими близкими, что их можно потрогать.

— Делая фоторепортажи, я познакомился со многими обитателями улицы, — продолжал Мэтт, качая головой. — Некоторые из них могли рассказать невероятные истории. Как те двое в моем фильме. В этой борьбе они обрели поразительное сокровище — любовь, не только друг друга, но и окружающих людей.

Алекс наблюдала за его глазами. Когда он рассказывал ей содержание фильма, зрачки потемнели от почти неприкрытой страсти. Словно в него неожиданно потоком хлынула жизнь. А когда их взгляды встретились, ее до глубины души пронзило понимание.

Жизнь на краю. Разве не такой была та единственная жизнь, которую она знала, пока был жив отец? Ей была понятна его страсть к работе. Нечто подобное охватывало и ее каждый раз, когда она выходила на сцену.

Не сознавая, что делает, она дотронулась до его руки. Потом быстро отдернула свою руку, почувствовав неловкость.

— Это выглядит чудесно, Мэтт. У вас уже есть звезды на ведущие роли?

Он слишком явственно ощутил ее прикосновение. Стараясь не обращать внимания на внезапно охвативший его жар, он произнес намеренно равнодушным тоном:

— Никаких звезд. И даже узнаваемых имен. Я буду снимать неизвестных актеров, вместе с несколькими настоящими уличными обитателями, которые сыграют самих себя.

— Разве это не рискованно?

— Много лет назад я узнал, что все, чего стоит добиваться, требует риска.

— Мой отец тоже всегда так говорил. — Она опустила глаза и нервно стала теребить угол одеяла.

Какие у нее длинные, изящные пальцы, подумал Мэтт. И такие выразительные. Он уже видел, как она использует свои руки, плечи, свое тело во время исполнения песен. И поймал себя на мысли о том, каково было бы почувствовать эти пальцы на своих плечах. Опасные мысли, предостерег он себя.

— Вы мне говорили, что хотите есть, — напомнил он и выразительно посмотрел на блюдо с дарами моря.

— Хотела. И хочу. — Алекс предприняла попытку съесть еще кусочек омара, но аппетит улетучился. Чтобы чем-то заняться, она опустошила свой стакан. Шампанское было прохладным и успокаивало горло, которое внезапно пересохло.

— Пойдем. — Он с улыбкой встал и протянул ей руку. — Пройдемся немного.

Она приняла его руку и встала. И снова оба почувствовали ток, который возникал между ними при малейшем прикосновении. Мэтт быстро отпустил ее руку и постарался избежать дальнейшего соприкосновения.

— Расскажи о вашей джаз-группе. Как ты начала петь с ними?

Пока они шли вдоль берега, Алекс рассказала ему о ссоре певицы с Гэри и как ее заставили петь на репетиции. Вскоре они уже вместе смеялись, время от времени уворачиваясь от набегающих волн. Подойдя к выстроившимся в линию кипарисам, которые росли прямо у края воды, они немного постояли, глядя на разбивающийся о берег прибой.

Так легко было разговаривать с Мэттом. Алекс обнаружила, что рассказывает ему все те забавные мелкие происшествия, которые случились по дороге в Кармел. Она даже призналась в том, что, когда машина Гэри сломалась в третий раз, она стукнула по двигателю молотком.

Мэтту очень нравилось смотреть, как отражаются звезды в ее глазах, когда она говорит и смеется, и как лунный свет зажигает огнем кончики ее волос.

Он взглянул на небо. Куда ушла ночь? Дальний горизонт уже прорезали первые полоски зари, а он все еще так мало знал о ней. И ему хотелось еще многим с ней поделиться.

— Из истории вашего знакомства с оркестром вышел бы замечательный фильм, — заметил он.

— Только если мы станем суперзвездами. А сейчас мы не заслужили бы даже шестидесяти секунд рекламы.

Они повернули обратно к одеялу, далекому темному прямоугольнику среди белого песка.

— Вы хотите стать суперзвездой?

— Я об этом не задумывалась. Нет, это неправда, — быстро поправилась она. — Конечно, хочу. Но не по той причине, о которой вы думаете. Сейчас я заинтересована в том, чтобы заработать достаточно на оплату квартиры и… других вещей. Например, на то, чтобы забрать Кипа.

— Все еще никакой помощи от вашего дяди?

Он заметил, что она колеблется.

— Достаточно того, что они содержат Кипа.

— Как дела у вашего братишки?

— Все еще живет в Южной Дакоте. Но как только я смогу, пошлю за ним. Вот почему мне надо откладывать деньги. — В ее тоне прозвучала стальная нотка. — Никто не помешает нам снова стать одной семьей.

— А кто-то пытался?

Она пожала плечами:

— У меня такое ощущение, что мои дядя с тетей изо всех сил стараются помешать мне общаться с Кипом. — Голос ее стал хриплым. — Но мы — одна семья. Никто не имеет права встать между нами.

Он услышал в ее голосе страсть. Помолчав секунду, сказал:

— Итак, пока вы не вернете младшего брата, парни из группы будут вашей семьей.

Она тщательно обдумала эти слова, удивленная его проницательностью.

— Наверное, вы правы.

— Расскажите мне о них.

— С Леном, пианистом, работать легче всего. Когда я напишу новую песню, то несу ее Лену. Мы с ним вместе работаем над аранжировкой перед тем, как показать остальным. — Она застенчиво взглянула на него снизу вверх. — Бэр играет на саксофоне, — продолжала она голосом, полным теплого чувства. — И живет в соответствии со своим именем[2]. Похож на мягкого старого плюшевого мишку.

«Медведь-счастливчик», — подумал Мэтт, шагая рядом с ней.

— Джереми, бас-гитарист, и Кейси, ударник, играют вместе дольше всех. Они настоящие профессионалы. Во время репетиций они работают как проклятые, остальное время ничем не занимаются. Их представление о приятном времяпрепровождении — это выходной день, когда можно ничего не делать, а только смотреть телевизор и спать на диване. Но они замечательные музыканты.

— А что руководитель?

Она покачала головой:

— Гэри трудно понять. Он всегда в стороне, и он трудоголик. Его бы воля, он устраивал бы репетиции днем и ночью. Я не жалуюсь, — быстро прибавила она. — Если бы не Гэри, я бы все еще обслуживала столики. Он меня подталкивает — иногда сильнее, чем я бы хотела, но по крайней мере он ясно видит свою цель. Гэри стремится стать самым лучшим.

— А вы?

Она пожала плечами:

— Я делаю то, что всегда хотела делать. Я выросла возле музыки. Моя мама была певицей.

Была. Мэтт подождал пару секунд. Не дождавшись объяснений, спросил:

— Как она умерла?

— Рак. Всего через несколько месяцев после того, как родился мой младший брат. После этого мы стали жить с Нанной, матерью моего отца.

— А ваш отец?

Она на какую-то секунду заколебалась. От Мэтта не укрылось ее нежелание говорить. Было очевидно, что ей неловко рассказывать о себе и своей семье. И он решил, что заставит ее рассказать ему все.

Ее голос упал почти до шепота:

— Он умер через год после смерти мамы.

Мэтта охватило сострадание. Он тоже потерял мать, когда был еще маленьким. Но по крайней мере у него всегда был отец. Даже когда Сидней привел в дом Элизу да еще с ее Дирком, Мэтт всегда знал, что отец рядом с ним.

— Вы были с ним близки? — спросил Мэтт.

Алекс кивнула:

— Он так гордился тем, что своим трудом достиг вершин в такой трудной профессии. А потом в один миг все рухнуло. Может быть, поэтому иногда, когда у нас действительно полная восторга аудитория, я боюсь, что проснусь и увижу, что все это был сон.

— А если бы это произошло, что бы вы делали?

Алекс рассмеялась тихим, хрипловатым смехом, который проник в его душу и снова напомнил о том, почему ему так отчаянно захотелось быть с ней сегодня ночью. Те же чувства он испытал в тот первый раз, когда увидел ее.

— Думаю, что всегда смогу вернуться к обслуживанию столиков.

Ветерок поймал прядку ее волос, приподнял, затем уронил на глаза. Мэтт взял эту прядку и пропустил ее сквозь пальцы.

— Я думаю, что вам это не грозит. — Голос его звучал ворчливо.

Алекс почувствовала, как у нее перехватило дыхание, и постаралась говорить легкомысленным тоном. Его прикосновение странным образом действовало на нее, но она, казалось, не находила в себе сил отстраниться.

— Я бы не была так уверена.

— Поверьте мне. — Теперь он смотрел на ее губы. — Я уже видел ваше выступление. Знаю, как вы захватываете слушателей. Если вы сильно захотите, можете получить все.

— О, я хочу. Чем больше я сталкиваюсь с этой жизнью, тем больше хочу ее. Это затягивает. Раствориться в музыке, слышать реакцию аудитории. — Она на мгновение прикрыла глаза, словно чувства ее были слишком сильными, чтобы даже говорить о них. — Я бы солгала, если бы не призналась, что хочу получить все.

Какое-то мгновение он боролся с соблазном притянуть ее к себе и поцеловать. Призвав на помощь всю силу воли, Мэтт стиснул кулаки и шагнул назад.

Небо стало светлеть. Уже начали щебетать птицы, эти вольные создания приветствовали новый день.

— Пойдем. — Он резко повернулся.

— Эй, куда мы так, торопимся? — Ей приходилось бежать, чтобы поспеть за его широкими шагами.

Мэтт обернулся и таинственно улыбнулся ей:

— Мы сейчас увидим самое лучшее шоу в городе, и занавес вот-вот поднимется.