Все, что блестит

Глава 17

— Сидней Монтроуз! Ух ты! — взволнованно воскликнул Бэр, тряся руку режиссера. — Не могу поверить, что познакомился с вами. Я в восторге от вашего нового фильма.

— Рад познакомиться. — Обаятельный и изящный, Сидней пожал каждому руку. — После стольких лет в шоу-бизнесе всегда приятно познакомиться с новыми, бесхитростными людьми.

Подойдя к Алекс, он заметил:

— Вы мне почему-то знакомы, молодая леди. Мы встречались прежде?

Алекс вздрогнула и очнулась. С того момента как она увидела Мэтта, время словно остановилось. Теперь, когда Сидней держал ее за руку, она услышала голос Мэтта:

— Ты знаком с ней, пап, если это можно так назвать.

— Я… — Комок в горле мешал ей говорить. Она нервно облизнула губы и попыталась снова: — Ну, я в прошлом году была официанткой на одной из ваших вечеринок.

— Господи! Сюжет для Голливуда, — сказал Клиф Карлсон со смехом. — Сегодня официантка, а завтра выступает в Рено. Алекс, когда-нибудь, когда у тебя будет брать интервью Барбара Уолтерс, ты сможешь всем рассказывать, что работала официанткой и обслуживала могущественных богачей. Пойдем, — продолжал он, легкомысленно смеясь, — я хочу представить вас остальным.

Алекс оглянулась через плечо на Мэтта, но ей не удалось с ним поговорить. Клиф уже вел ее и остальных в следующую комнату, где они быстро затерялись в толпе.

В течение следующего часа Алекс представили стольким знаменитостям, что у нее голова пошла кругом. Актеры, актрисы, режиссеры, комики — кругом одни звезды. Некоторые из них уделили ей время и были очаровательными. Стоя среди группки смеющихся, болтающих гостей, она услышала, как кто-то позвал ее по имени:

— Алекс, не так ли?

Крупная ладонь сжала ее пальцы. Она подняла глаза и посмотрела в лицо, которое видела в кино с самого детства. Хотя его волосы теперь поседели, а знаменитые голубые, как у младенца, глаза скрывались за очками с двойными линзами, на его лице было поразительно мало морщин, и оно мало отличалось от лица того ребенка-херувима, которое очаровывало несколько поколений зрителей.

Алекс невольно ахнула:

— Бадди Холбрук?

Он улыбнулся:

— Как мило, что вы меня помните.

— Помню? Как может кто-то вас не знать?

— Да. — Он раскатисто засмеялся. — Меня и Лесси. У нас самые узнаваемые лица в истории кино.

— Наверное, я раз сто смотрела ваши старые фильмы.

— Очень приятно, сладкие губки. Только не говорите, какой вы были маленькой, когда впервые их увидели.

Он отвел ее подальше от толпы, и они остановились в коридоре. Здесь было прохладнее и тише.

Вблизи, без сценического грима, без ослепительного платья, она выглядела еще более потрясающе. Ему это понравилось. Значит, то была не просто иллюзия. В ней было что-то свежее, невинность, которая понравится широкой публике.

— Я теперь агент, работаю на таланты, — сказал он, вынимая из кармана визитную карточку. — У вас есть агент?

— Нет, мистер Холбрук.

— Просто Бадди, — поправил он. — Я — агент Клифа Карлсона. Поэтому я здесь. Мне понравилось то, что я видел сегодня на сцене. Я хотел бы работать на вас. То есть в том случае, если вас интересует карьера в шоу-бизнесе.

— Интересует? Я полна решимости ее сделать.

Он увидел изменившееся выражение ее глаз и понял, что принял мудрое решение действовать напористо. Ему не придется прилагать больших усилий. Эта рыбка прямо выпрыгивает из воды за крючком даже без всякой наживки.

— Послушайте, не хочу вас чересчур торопить. Я пробуду здесь два дня. Номер 1178. — Он написал его на карточке, хоть и не сомневался, что она не нуждается в подобном напоминании. — Позвоните мне. Поговорим о деле.

Когда он уже уходил, Алекс дотронулась до его руки:

— Мистер Хол… Бадди?

Он обернулся.

— А как насчет ребят из группы?

Он пожал плечами:

— А что насчет них?

— Вы их тоже будете представлять?

— А вы согласны только вместе с ними?

Она резко кивнула:

— Непременно. Если бы не они, меня бы здесь не было.

Преданность. Это ему тоже понравилось. Редкое качество в том садке с акулами, где он работал.

— Ладно. Почему бы и нет. Обсуди это с ними и возвращайся ко мне, сладкие губки.

— Тебе еще не надоело?

Услышав над ухом низкий голос Мэтта, Алекс медленно повернулась. Клиф как раз рассказывал веселую историю, и все вокруг животики надрывали, но она способна была думать только о том, как улыбка собирала морщинки в уголках глаз Мэтта.

— Что не надоело?

— Эти похвалы, лесть и голливудская пустая болтовня.

Она усмехнулась:

— Не думаю, что мне могут когда-нибудь надоесть похвалы и лесть. Но вот от болтовни у меня голова идет кругом. Это признак того, что мне надоело?

Он наклонился поближе, и его теплое дыхание легонько коснулось ее шеи.

— Возможно, это признак передозировки.

Пытаясь взять себя в руки, она легкомысленным тоном произнесла:

— И что же мне теперь делать?

— Удрать, — прошептал он, хватая ее за руку. — Иначе ты проснешься с самой сильной головной болью от похмелья, какая у тебя только бывала.

Смеясь, Алекс позволила ему вытащить себя из номера Клифа. Они прошли полутемным коридором, по полу которого тянулись многочисленные провода и кабели, миновали заднюю часть темной сцены, где стояли столы, поспешно накрытые чехлами.

— Куда мы идем?

— Надеюсь, в такое место, где никто не будет называть меня «Мэтт, малыш» и совать мне визитную карточку, подробно излагая высокую идею своего последнего сценария.

Он провел ее по следующему коридору, открыл дверь в противоположном конце, и она вышла в предрассветную темноту и глубоко вдохнула бодрящий, чистый воздух.

— Я чувствую себя так, словно только что сбежал из гробницы, — пробормотал он.

— Полагаю, что для человека, который провел всю жизнь в такой среде, это может показаться утомительным. Но для меня, с другой стороны, это был один из самых волнующих вечеров в жизни.

— Мне очень жаль, Александра. — Мэтт закурил сигарету, печально размышляя о том, что ему снова нужно уезжать. Сделал две затяжки и с отвращением отбросил сигарету прочь. — Мне никогда не приходило в голову, что кто-то действительно получает удовольствие от этих вечеринок. Хочешь вернуться?

И упустить возможность побыть с ним наедине? Алекс покачала головой:

— Нет. Правда, на сегодня с меня хватит. Еще немного, и я, возможно, начну верить всей этой лести.

— Верь. — Он пригвоздил ее к месту взглядом. — На тот случай, если ты еще не совсем убедилась, позволь присоединить свой голос к общему хору: ты сегодня чудесно пела.

— Спасибо. Начинаю чувствовать себя Золушкой.

Усыпанная гравием дорожка привела их к фонтану, окруженному каменными скамьями. Они медленно прошли по дорожке и сели рядом, старательно избегая прикасаться друг к другу.

— Я видел, как ты говорила с Бадди Холбруком, — сказал Мэтт.

Алекс следила за умиротворяющей игрой цветных огней в струях воды.

— Он предложил стать моим агентом.

Мэтт подумал о предостережениях, которыми должны сопровождаться любые голливудские предложения. Может быть, когда-нибудь правительство выдвинет такое требование. Они будут похожи на предупредительные надписи на пачке сигарет: опасно для вашего здоровья.

— Говорят, он один из лучших.

— Ты его знаешь?

— Всю свою жизнь, — просто ответил Мэтт. — В плохие времена и в хорошие. А у Бадди плохие времена бывали часто. Будем надеяться, что теперь они у него позади.

Алекс встала и нервно заходила взад и вперед по дорожке.

— Как ты думаешь, подписывать с ним договор?

Он смотрел на нее молча несколько мгновений, а потом поднялся. Взял ее за руку и стал разглядывать длинные, тонкие пальцы.

— Я не могу тебе сказать, Александра, что следует делать. Только ты знаешь, куда хочешь идти и чего хочешь.

В эту минуту ей хотелось только одного. Она чувствовала, как часто забилось ее сердце, когда он осторожно сжал ее руку.

— Я в растерянности, — прошептала она.

— Да. Жизнь часто сбивает с толку. — Другой рукой Мэтт обнял ее и притянул чуть ближе к себе. — В последнее время я столько раз думал о тебе. — Он нагнул голову и прикоснулся ртом к ее губам. — Но съемки были в разгаре, и я не мог вырваться даже на один день.

Алекс почувствовала, как в ней разгорается жар, но ей было так хорошо в его крепких объятиях, что она боялась пошевелиться.

— Я даже звонил в «Кипарис», и они сказали, что вы уехали.

— Ты… искал меня?

Он кивнул и прошептал ей прямо в губы:

— Не мог выкинуть тебя из головы. Твой вкус. — Он прижался губами к виску, вдыхая ее аромат. — Запах твоей кожи. — Он прижал ее к себе. — Ощущение твоего тела. — И наконец его губы прижались к ее губам яростным поцелуем.

Его напор поверг ее в шок, ток пробежал по спине, заставил задрожать. Промчался по нервам, натянутым, как гитарные струны, и она содрогнулась.

Алекс вздохнула, и он поцеловал ее еще крепче. Она почувствовала нахлынувший жар. Алекс горела в огне, который воспламенял ее кровь и опалял кожу, пока не поглотил ее всю. Она чувствовала его вкус на губах, вдыхала его горящими легкими.

Мэтт поднял голову и внимательно смотрел на нее, проводя кончиками пальцев по губам, по щеке, по дугам бровей.

— Почему мы встречаемся только тогда, когда мне уже пора уезжать? — прошептал он.

— Это богини судьбы играют нами.

Поймав его озадаченный взгляд, она объяснила.

— Мой отец говорил, что по греческой мифологии богини судьбы любили обманывать смертных, заставляя их думать, будто они сами управляют своей судьбой. И они обычно манили людей каким-нибудь лакомым кусочком и увлекали их в различные опасные места, просто чтобы доказать, что простые смертные, надеющиеся только на собственные силы, всегда погибают. Потом богини судьбы вмешивались и спасали их, чтобы доказать свое могущество.

— Как увлекательно. Пойдем. — Он со смехом схватил ее за руку и потянул за собой.

— Куда?

— Натянем нос богиням судьбы.

— Съемки окончены. Но когда я вернусь завтра… — Мэтт взглянул в окно на восходящее солнце, — то есть сегодня, то начну монтировать фильм.

— Когда улетает твой самолет?

— Через два часа.

При этих словах сердце ее упало. У них так мало времени. Она отбросила в сторону эти мрачные мысли. По крайней мере сейчас они вместе. И пока этого достаточно.

Они сидели друг против друга в маленьком кафе, приткнувшемся между двумя высотными отелями. В эту минуту запах лука и шипение горячего жира, когда повар шлепнул еще два бургера на решетку, были более соблазнительными, чем подносы с закусками в номере Клифа Карлсона.

Оба старались не думать о том, что скоро снова расстанутся, и говорили о посторонних вещах.

— Когда выйдет твой фильм?

— Думаю, это зависит от того, сколько продлятся работы по монтажу. Запланировано на следующую весну.

— Наверное, ты очень волнуешься.

Он кивнул, и ей понравилось, как прядь его черных густых волос упала ему на лоб. Ей захотелось протянуть руку и отвести ее со лба. Но она только крепче сжала чашку.

— Теперь после съемок я испытываю гораздо большее уважение к работе отца, — сказал Мэтт. — Он меня беспокоит, — прибавил он, больше себе самому, чем ей.

— Почему?

Он пожал плечами:

— Не знаю. Он выглядит усталым. Чувствую, он мне не все рассказывает.

— О своей работе?

— Может быть. — Мэтт подождал, пока подошедшая официантка нальет ему кофе. — Или о чем-то личном, — продолжал он, когда она отошла.

Мэтт подумал обо всех проблемах, которые были у отца за все эти годы. Почти каждый раз они как-то были связаны с Дирком.

— Что бы там ни было, это его подкосило.

— Может быть, он все тебе расскажет, когда вы полетите обратно.

— Надеюсь. Все эти дни я ждал, когда он что-нибудь скажет. Наверное, так и не нашлось подходящего момента.

— Возможно, все не так серьезно, как кажется.

— Надеюсь, что ты права. — Он снова улыбнулся и пожал ее руку. — Где ты будешь после Рено?

Алекс покачала головой:

— Разве можно знать, что будет завтра в этом сумасшедшем бизнесе.

— Если подпишешь договор с Бадди, то уж точно не угадаешь, где в конце концов окажешься. — Он сплел свои пальцы с ее и уставился на их сцепленные руки. — Одно я знаю: Бадди даже не заикнулся бы о договоре с тобой, если бы не верил в тебя. Поэтому, если тебе нужны слава и богатство, ставь пять к одному, что твои желания сбудутся.

Вернулась официантка с их бургерами, и Мэтт смотрел, как Алекс в несколько минут расправилась со своей порцией, с жареным картофелем и шоколадным коктейлем.

Он недоверчиво покачал головой:

— Как такая худышка может столько съесть?

— Один из моих талантов, — со смехом ответила она. — Ты не будешь есть свой картофель?

Он передал ей тарелку, и Алекс полила картофель кетчупом и съела весь без остатка.

— Хочешь заказать еще порцию?

Она на минуту задумалась, потом решила отказаться.

— Через несколько часов пора будет завтракать. Думаю, что могу подождать.

Мэтт все еще смеялся, когда официантка убирала со стола, но смех его замер, когда взгляд упал на часы на стене.

— Пойдем, — сказал он, хватая ее за руку.

— Куда теперь?

— Пора возвращаться. Мне еще надо уложить вещи.

На улице он обнял ее рукой за плечи и притянул к себе. Они шли медленно, словно хотели обмануть безжалостное время.

В небе горели розовые и алые полосы. Воздух был напоен ароматом роз, которые образовали живую изгородь у входа в казино-отель. Последняя гаснущая на небосводе звезда казалась необыкновенно близкой. На какой-то миг им почудилось, что они — единственные люди на земле. Затем они вошли в вестибюль отеля и увидели сонных клерков, дорабатывающих ночную смену.

— На каком этаже ты живешь? — спросил Мэтт, когда они вошли в лифт.

— На третьем. Люблю быть поближе к земле.

Он нажал на кнопку, и они стали подниматься в молчании, следя за номерами этажей, вспыхивающими на панели над дверью. Добравшись до третьего этажа, Алекс повела его по тихому коридору, пока они не подошли к двери номера группы. Не успела она достать ключи, как он притянул ее к себе и стал целовать.

Алекс и не думала сопротивляться. Так приятно было прижиматься к нему, его сердце громко стучало в такт с ее сердцем. Она вздохнула и шевельнулась в его объятиях, радуясь ощущениям, охватывающим ее каждый раз, как он к ней прикасался.

Его руки скользнули под ее свитер, и он провел пальцами по ее обнаженному телу. Когда его рука обхватила ее грудь, он заглушил своими губами вырвавшийся у нее стон.

Она ощутила обжигающую волну страсти. Ее захлестнули желания, о существовании которых она даже не подозревала.

Прерывисто дыша, Мэтт поднял голову и прижался губами к спутанным волосам на ее виске.

— Кажется, мы только и делаем, что поспешно прощаемся, — пробормотал он.

— У нас нет выбора.

Он выругался и грубо притянул ее к себе. Выдохнул прямо ей в губы:

— Черта с два. Я просто не могу опять уйти от тебя.

Он впился в ее губы, целовал до тех пор, пока не потерял последние остатки мыслей и разума.

— Дай мне ключ, Александра, — прошептал он.

Когда она отдала ему ключ, он ухитрился отпереть дверь, продолжая прижимать ее к ней. Его губы продолжали творить чудеса, он вновь прошептал:

— Пойдем к тебе в комнату. — Распахнул дверь и поднял ее на руки.

Алекс обхватила его за шею, не в состоянии думать ни о чем, кроме наслаждения, доставляемого его прикосновениями. Она так же способна была сопротивляться тому, что он предлагал, как остановить рассвет. Желания, дрожью пробегающие по ее телу, лишали всякой способности связно мыслить. Куда бы он ее ни вел, она последует за ним. Она подумает о своих глупых поступках позже, когда сила воли вернется к ней.

Когда он внес ее в номер, тишину разорвал плач ребенка.

В противоположном конце комнаты стояла Сара в выцветшем халате и держала на руках вопящего младенца.

Мэтт поспешно поставил Алекс на ноги. Чувствуя себя совершенно сбитой с толку, она поправила свитер и попыталась улыбнуться.

— Сара, это Мэтт Монтроуз. Мэтт, это Сара. Жена Гэри, — тихо прибавила она.

Мэтт кивнул молодой женщине, затем повернулся к Алекс.

— Не слишком удачная идея, — пробормотал он. — Наверное, мне лучше пойти к себе и уложить вещи.

Они стояли в нерешительности, глядя друг на друга с неприкрытой жаждой. Затем Мэтт прикоснулся пальцем к ее припухшим губам и прошептал:

— В следующий раз, Александра. Обещаю, мы не прощаемся.

Она смотрела, как он идет к лифту. Когда Мэтт исчез из виду, она тихо закрыла дверь в номер и обернулась. Сара и Кори смотрели на нее широко раскрытыми глазами, полными любопытства.