Всё летит в бездну

Глава 20. Поддадимся страху — одолеет враг

Тянутся долгие часы ожидания. Диппи не возвращается — остаётся наверху ожидать вестей.

— Зря он меня не взял, — ворчит Типпи. — Одному тяжко. А если он уснёт, как в тот раз!

— А разве в тот раз не ты заснул? — спрашиваю я.

Типпи притворяется, что не расслышал.

Чуть поодаль ссорятся дедуля Йорген, Ларри и норятель, имени которого я так и не узнал. Это тот самый, что частенько стоит на страже у пути, ведущего наверх.

Ссора началась с того, что они играли в слова и Ларри сказал «скелетик». Битый час дедуля распинался, как это оскорбительно для него, а когда наконец он было выдохся, второй норятель сдуру сказал, что такого слова не бывает. И тут дедуля обрёл второе дыхание.

Гилберт с задумчивым видом выкладывает камешками: «Все ниновидют», но замечает мой взгляд и быстро наступает ногой на слова, разрушая их.

Андраник остался во дворце со Скарри. Нела сказала, что тоже побудет с ними, чтобы принцу было не так страшно и одиноко. Вообще я думаю, что она способна лишь напугать его ещё больше, но не говорю о том вслух.

Но вот наконец раздаётся издалека стук колёс. Все мы вскакиваем на ноги, даже дедуля на время прекращает спор. Из тоннеля выезжает Диппи, одной рукой крепко держась за штурвал, а во второй сжимая какой-то белый клочок и размахивая им над головой.

— Я, вот, новости! — вопит он. — Куда лапы тянешь, Типпи, ты тут ничего не разберёшь! Сложно тут всё закорючено. Надо это доставить во дворец!

Туда мы и спешим. Правда, Ларри и второй норятель остаются на посту, грустно глядя нам вслед. Им бы тоже хотелось поскорее узнать, что же такое в записке, но кому-то было положено стоять на карауле.

Скарри Третий долго крутит клочок бумаги так и сяк, глубокомысленно хмыкая. Во мне зреет подозрение, что он вряд ли умеет читать. Нела хмурится, заглядывая ему через плечо, и наконец не выдерживает.

— Позвольте мне, — говорит она и выдёргивает записку. — «Р. ещё во дворце. Утверждает, что сделал находку, на которую стоит поглядеть всем важным особам, собравшимся здесь. Что это — сказать не может, говорит, надо видеть. Давно отвёл бы всех вниз, если бы они не ждали меня. Ищу отговорки, чтобы не идти с ним прямо сейчас. Пришлось использовать пропажу А.»…

Нела делает небольшую паузу, глядит на Андраника с непроницаемым выражением лица и продолжает извиняющимся тоном:

— «…обставить дело…», — что ж, это можно пропустить, — «…и пока его ищут, просьба Р. отложена. Он в негодовании. Скорее что-нибудь придумайте».

Тут Нела умолкает и ненадолго задумывается, и я понимаю, что сообщение подошло к концу.

— Простите, королева Нела, возможно, я ошибаюсь, но не шла ли речь обо мне? — робко спрашивает принц Андраник.

— Ничего серьёзного, — говорит Нела спокойным голосом и тепло улыбается ему. — Совершенно ничего такого, чтобы волноваться.

Затем она наклоняется к бывшему королю норятелей.

— Скарри, похоже, мальчик утомился, — говорит Нела, указывая на Андраника. — Не помешало бы дать ему отдохнуть, и давайте позаботимся, чтобы никакой шум его не потревожил.

— Я вовсе не… — слабо сопротивляется Андраник, но всё-таки ему приходится уйти в покои короля.

Нела следит за тем, чтобы он прилёг, и советует ему подремать. Затем Скарри запирает дверь и ненадолго прижимает лапы к стене, которая теперь выглядит совершенно гладкой, даже и не скажешь, что где-то здесь есть вход в спальню.

— Всё, он не откроет, — удовлетворённо произносит король.

— Теперь мы можем обсудить дальнейшие действия, — говорит Нела, становясь перед нами. — Короли наверху… ох, да вы и сами всё поймёте, к чему объяснения. Нам нужно проложить ход, одним концом выходящий на поверхность неподалёку от рудника, и повести его над подземным озером таким образом, чтобы пол едва держался и мог обрушиться от веса человека. Важно, чтобы это случилось над водой. Скарри, смогут ли твои норятели сделать подобное?

— Мы, норятели, сможем ещё и не такое! — гордо выпячивает грудь подземный король.

— Приступайте. Нужно быстро, — кивает ему Нела.

Тут я вижу, что в левой руке у неё почему-то зажаты башмаки Андраника. Их легко узнать по вычурным пряжкам (золотым, неведомо по какой причине украшенным козьими мордами).

— Диппи, Типпи, скликайте народ! — машет лапами Скарри, и эта почти неразлучная парочка мгновенно исчезает.

На троне белеет забытая записка. Я беру её и читаю: «…Ищу отговорки, чтобы не идти с ним прямо сейчас. Пришлось использовать пропажу А. и обставить дело как похищение. Пока о нём не вспомнили, успел пробраться в его покои, оставил кровь на подоконнике, открыл окно, сломал створку. М. и Э. в ужасной панике. Перевернули дворец вверх дном в поисках сына, и пока его ищут, просьба Р. отложена.»

М-да, Андранику лучше не знать, что его папочку и мамочку никто не успокоил.

— Сильвер, Гилберт, — обращается к нам Нела, — вероятно, вам придётся помочь норятелям с той частью хода, которая должна вести наружу. Пусть вам дадут инструменты. Что мы делаем, вам понятно?

«Нет», — хочу сказать я, но в этот самый миг Гилберт уверенно сообщает, что да, и мне остаётся лишь кивнуть. Надо ли пояснять, о чём я первым делом спрашиваю его, когда мы выходим из дворца?

— Просто верь в Нелу, — отвечает мне Гилберт. — Она очень умная, и что немаловажно, спокойная, рассудительная, всегда знает, что делает. И если…

В этот самый момент Нела проносится мимо нас.

— Представляете, у них нечем писать! — возмущённо выпаливает она. — Гилберт, откуда ты брал бумагу для письма?

— У меня с собой случайно оказался один лист, но…

— Ах, тогда придётся передать сообщение на словах!

Досадливо встряхнув головой, она убегает дальше. Её косы — единственное, что всегда находилось в безукоризненном порядке — местами расплелись, и высокая причёска совсем развалилась. Если дела идут таким образом, похоже, мы и вправду должны торопиться.

— Ты не закончил, — напоминаю я Гилберту.

— Я сказал самое важное, — отмахивается он. — Просто делай так, как говорит Нела.

— А, то есть, ты и сам не знаешь, для чего точно это нужно? — догадываюсь я. — Но так же нельзя. А если вдруг ей на голову упадёт камень, как мы узнаем, что делать дальше?

— С ней подобных глупостей случиться не может, — отмахивается от меня слегка покрасневший Гилберт.

Вскоре мы отыскиваем Скарри, нам вручают по лопате, но просят немного подождать, пока они не подведут ход ближе к поверхности. До тех пор, говорит Скарри, мы будем лишь мешать.

— И всё же не возьму в толк, как там эти наверху ещё не передрались, — говорю я, сидя на камне и ковыряя лопатой землю. — Почему Рэналф не напал?

— Он знает лишь, что ему не доверяют, — поясняет Гилберт. — Но что именно нам о нём известно, он не способен понять. Может быть, пытается выяснить это. Хотя если стремился заманить королей под землю, значит, плюнул на выяснения и решил атаковать.

— Так он же понимает, что его подозревают! С чего это короли должны были за ним пойти?

— С того. Каждая сторона думает, что ей известно больше другой, и всем пока выгодно продолжать эту игру. Кто вообще готовился стать правителем, ты или я? — вздыхает Гилберт.

— Я собираюсь править без подобных хитростей, — возмущаюсь я. — А в непонятных ситуациях буду спрашивать тебя.

Довольно скоро нас зовут, чтобы мы помогли вывести ход на поверхность. В тоннеле ещё достаточно норятелей, которые перебрасывают друг другу горсти земли по цепочке. Удивительно, что горсти не маленькие, но тем не менее земля из них не просыпается на пол.

— Как вы это делаете? — поражаюсь я и принимаюсь наблюдать.

— А что мы делаем? — недоумевают норятели, не прекращая работу. — Обычное дело ведь!

— Идём уже! — мой друг подталкивает меня в спину.

— Похоже, они обладают небольшими особыми силами в том, что касается земли, но даже сами этого не осознают, — говорит он вполголоса, пока мы идём вперёд, пригибаясь, чтобы не удариться макушкой о свод. — Взять, к примеру, их двери. Я долго ломал голову, как они устроены. Там никаких креплений, ничего. Просто слой земли сам собой держится.

— А-а, так вот оно что, — разочарованно говорю я. — Тогда ничего удивительного. Я-то думал, там внутри корни или это сверхточный расчёт. А колдовство — ерунда, это любой дурень смог бы.

— Я и лопатой могу огреть, — недовольно говорит мне Гилберт.

Впереди виднеется жёлтое платье дедули Йоргена. Он о чём-то недовольно спорит с норятелями.

— Дедуля, что ты здесь делаешь? — окликаю я его, когда мы подбираемся поближе.

— Мешает, — заявляют норятели.

— Слышите, слышите? — сердито говорит портной. — Вот как они ко мне относятся. Вот она, благодарность. А я, промежду прочим, помогать пришёл.

— Тоже копать? — спрашиваю я.

— Копать?! — старик так и взвивается. — Юнец, да ты в своём уме? Руки такого мастера, как я, бесценны, их нельзя повреждать каким-то там дрянным копанием!

— А чем ты тогда помогаешь? — не то чтобы дружелюбно спрашивает Гилберт из-за моего плеча.

— Ах вот как, и вы туда же, и даже ты, — ядовито говорит дедуля. — Что ж, ничего удивительного. Я давно уже знаю, что никто, никто не любит бедного дедулю Йоргена…

С этими словами он усаживается на землю, перегораживая проход и вынуждая норятелей высоко поднимать руки над его макушкой, чтобы ненароком не зацепить дедулю. Видимо, по этой причине в работе случается сбой, и несколько щедрых горстей земли сыплется дедуле на голову.

— Виноваты, — просят прощения норятели, но дедуля не верит в их искренность.

— Вы так и хотели, я точно это знаю, — шипит он, протискивается мимо нас и наконец уходит.

Нам указывают, где приступить к работе, и мы принимаемся за дело. На мой взгляд, Гилберт излишне медлит: сперва он отбивает затвердевшую землю киркой, затем неспешно вонзает в неё лопату. Кажется, он даже ищет какой-то особый угол для погружения, но это уж, наверное, мне показалось. Подобное было бы слишком — будто есть какая-то наука копания лопатой, ха!

Я думаю, что Гилберт просто не способен работать быстро из-за возраста, ведь он всё-таки уже не молод. Но хотя бы одному из нас нужно приложить все силы, чтобы поскорее завершить дело, и потому я отбрасываю землю так резво, как могу. При этом я воображаю, что участвую в состязании землекопов.

— Не спеши, быстро устанешь, — вмешивается Гилберт, когда я в своих мечтах уже опережаю с десяток соперников.

— Да ничего подобного, — заявляю я, наваливаясь грудью на черенок. — И не подумаю замедлиться. Ты это говоришь только потому, что боишься от меня отстать.

Он лишь хмыкает и продолжает ковыряться на одном месте.

Но вот наконец даже мои силы иссякают. Я приваливаюсь к стене, пытаясь отдышаться, и грустно осматриваю волдыри и ссадины на ладонях. Гилберт между тем всё так же размеренно продвигается вперёд, шажок за шажком.

— А, у тебя талисман силы! — догадываюсь я.

— Было бы неплохо, но нет, к сожалению, — отвечает мне Гилберт, не прерываясь.

— Тогда почему ты даже не запыхался? Стой, я знаю. Ты наложил на меня колдовство усталости!

— Зачем мне это нужно? — спрашивает он с лёгкой улыбкой, продолжая копать.

— Как зачем? Конечно, чтобы занять первое место в состязании, получить звание «Почётный землекоп» и главный приз — рубиновую лопату на золотом черенке! — обиженно отвечаю я. Затем вспоминаю, что состязание выдумал сам, чтобы веселее было работать.

— Зачем мне такая лопата? — Гилберт от удивления даже останавливается. — Ею ведь копать невозможно.

— Повесить на стену и гордиться, — ворчу я. — Нечестно, как ты мог меня обогнать? Ты же даже и не спешил!

— Ну, ну, не огорчайся, — он протягивает мне кирку. — Мы уже почти у цели. Хочешь, попробуй пробить выход.

Конечно, я хочу. Я отбираю у него кирку, бью раз, другой, третий. Земля осыпается, плотные куски породы отваливаются, больно ударяя по ноге, и вдруг впереди появляется небольшое отверстие, сквозь которое проникает слабый свет. Ха, я сделал это! Я проложил нам путь на поверхность!