Всеволод Бобров

С ФУТБОЛОМ НЕ УДАЛОСЬ...

В любой публикации о командах ВВС, будь это футбол или хоккей, всегда указывается, что создателем их был Василий Сталин. На самом деле это не так. Вклад Василия Сталина можно обозначить как их развитие. А заслуга в создании и становлении команд ВВС принадлежит другому человеку — Виктору Эдуардовичу Василькевичу — начальнику Московского краснознаменного военного авиационно-технического училища.

Ещё в довоенные годы на московских стадионах появились футболисты и хоккеисты, представлявшие это учебное заведение. В 1941 году его хоккейная команда стала победителем первенства Московского военного округа. После двухлетней эвакуации в Сызрань в 1943 году училище было возвращено в Москву, и с 1944-го его команды начали участвовать в городских чемпионатах. Наибольшего успеха хоккейная команда, выступавшая под названием «Авиаучилище», добилась в 1945-м, когда вышла в финал Кубка СССР, где уступила хоккеистам ЦДКА со счётом 1:2. Следует напомнить, что в те годы именно этот турнир выявлял сильнейшую команду страны, поскольку чемпионаты СССР не проводились.

Футбольно-хоккейные команды стали представлять ВВС Красной армии в том же 1945 году, а авиационно-техническое училище было передислоцировано в Тамбов. Тогда генерал-майор Василькевич уже являлся заместителем командующего ВВС Московского военного округа.

Если в хоккее с шайбой (хоккей с мячом в спортклубе ВВС культивировать перестали) команда ВВС с переменным успехом с первого же чемпионата страны, состоявшегося зимой 1947 года, выступала в высшем эшелоне, то в футболе такого права лётчикам предстояло добиться. Сделать это им удалось в 1946 году.

Однако футбольный сезон 1947 года у дебютантов не заладился. Первый тревожный сигнал прозвучал уже во втором матче лётчиков, который они проводили 15 мая в Сталинграде с «Трактором». Конфликт произошёл незадолго до конца при счёте 2:2. Игра была прервана, и гостям было засчитано поражение. Что же стало тому причиной?

Спровоцировал инцидент наставник ВВС Анатолий Тарасов, который вопреки новым правилам занял позицию у ворот своей команды. Когда же директор стадиона попросил тренера уйти оттуда, тот, как квалифицировала ситуацию «Сталинградская правда», совершил хулиганский поступок по отношению к директору, а выбежавшие с поля футболисты ВВС набросились на него. «Старшему тренеру команды А. Тарасову объявлен строгий выговор, — сообщал «Советский спорт», — и он выведен из тренерского совета, а игрок ВВС Б. Кулагин дисквалифицирован на 10 игр».

Страсти в той игре разгорелись до такой степени, что на 83-й минуте судья увёл с поля футболистов обеих команд. Лётчикам было засчитано техническое поражение, а Борису Кулагину из-за длительной дисквалификации пришлось поставить крест на футбольной карьере. Для сражения с разъярёнными болельщиками другой будущий наставник хоккейной сборной страны вырвал из земли стойку, поддерживающую сетку ворот, и стал размахивать ею, словно палицей...

Под иным углом рассматривал ту ситуацию в своей «Летописи» Аксель Вартанян. Отметив «камнепад», устроенный зрителями в ходе матча, он информировал, что многотиражка тракторного завода «Даёшь трактор», которая указала, будто «за семь минут до конца матча команда ВВС по указанию тренера покинула поле», была не права. Остановил игру местный судья Георгий Шляпин, «как только сталинградские пролетарии хлынули на поле».

Летописец сделал собственный вывод: «Фактически сорвали матч зрители, а потому поражение следовало засчитать “трактористам”, хотя в Положении такая мера наказания в то время не прописывалась».

Под руководством Тарасова жёлто-голубые сыграли 14 матчей, в которых потерпели десять поражений (с учётом технического в Сталинграде). Два последних — домашние — оказались разгромными. Лётчики уступили динамовцам Тбилиси — 1:5 и тому же «Трактору» — 1:6! Как должно было отреагировать на это командование ВВС? Их команда занимала предпоследнее место, а финишировала и вовсе последней...

До поры Тарасова никто в спортклубе от выполнения тренерских обязанностей не отстранял. Сделал это в августе Василий Сталин. Вот как он описывал те события в своих мемуарах: «Среди команд высшей лиги жёлто-голубые шли последними. Ладно, хоть в первую группу выбились, ведь до этого два года играли во второй... Я думал о том, что команду, как и весь спорт в военной авиации, нужно поднять на высокий уровень. Хочешь подтянуть разболтавшуюся часть — первым делом смени командира.

Снял Тарасова, поставил вместо него Капелькина. Тарасов — хороший спортсмен, но нрав у него очень крутой, а дисциплины при этом в команде не было никакой. Такой вот парадокс... Тарасов получил строгий выговор по партийной линии. За дело получил. Первым зачинщиком был он сам. Мне такой тренер был не нужен. Проигрыш тбилисским динамовцам с позорным счётом стал последней каплей. Было ясно, что надо принимать меры...»

Проследим за тем, как выступала футбольная команда ВВС в дальнейшем, уже под патронажем Василия Сталина. Оказавшись последней, она должна была покинуть класс сильнейших, но сын вождя смог её отстоять. А вот найти подходящего тренера ему никак не удавалось.

Сергей Капелькин уже после нескольких туров сезона 1948 года приступил к выполнению обязанностей адъютанта Василия Сталина, а командой стал руководить Матвей Гольдин — специалист, несомненно, авторитетный, но, как показали последующие события, не вполне устраивающий командующего. Во всяком случае, чемпионат 1949 года лётчики вновь начали под руководством Капелькина, которого вскоре вторично сменил Гольдин.

Лётчики ежегодно пополняли состав известными футболистами, но все они приходили в команду на излёте карьеры и уже не могли сделать погоду, повести за собой партнёров. Из ЦДКА в ВВС перешли Александр Виноградов, Александр Прохоров, Иван Щербаков, Пётр Щербатенко, из московского «Торпедо» — прославленный вратарь Анатолий Акимов, полузащитник Николай Морозов (впоследствии наставник футбольной сборной СССР), Василий Жарков, из Тбилиси — Виктор Бережной.

Как уже говорилось, в 1950 году команду лётчиков принял известный по выступлениям за тбилисское «Динамо» форвард Гайоз Джеджелава, не имевший никакого тренерского опыта. Тем не менее под его началом жёлто-голубые финишировали четвёртыми.

Именно в том сезоне пополнение оказалось наиболее качественным. Помимо Всеволода Боброва и Николая Морозова новичками были нападающие Александр Оботов из столичного «Локомотива», Виктор Шувалов из Челябинска и младший брат тренера — Спартак Джеджелава из Тбилиси. Из столицы Грузии прибыл и вратарь Михаил Пираев.

Причина взлёта команды лежала на поверхности — в её составе появился Всеволод Бобров. Он и его верный «оруженосец» Евгений Бабич в первых десяти турах не играли, и их новая команда находилась на шестом месте. И хотя Бобров сыграл из-за травм далеко не во всех матчах, да и голов забил непривычно мало — всего семь, лётчики заметно прибавили.

Первые два матча на выезде с участием Боброва они проиграли, но 22 июня добились знаменательной победы над ЦДКА — 1:0. Единственный мяч бывшим одноклубникам забил Всеволод Бобров. Сделал он это эффектно, в падении, ножницами.

Гол произвёл огромное впечатление на юного в ту пору форварда московского «Спартака», будущего олимпийского чемпиона Анатолия Ильина: «Отскочивший от груди защитника армейцев Башашкина мяч Бобров послал точно в угол ворот Чанова, высоко взметнув ноги вверх и оказавшись в воздухе как бы лёжа на боку параллельно земле, как вратарь в высоком броске за мячом. Если бы в то время присуждали приз за самый красивый гол сезона, то его можно было смело отдать Боброву».

В своих мемуарных записках Евгений Кравинский описал этот эпизод более развёрнуто: «Боброву предстояло играть против ЦДКА — против “своих”, чего ему очень не хотелось. Аркадьев, лучше других знавший Боброва, рекомендовал вратарю Чанову с Всеволода глаз не спускать. И цепкому полузащитнику Бодягину было поручено персонально опекать форварда лётчиков, а страховать Бодягина должен был могучий Башашкин.

Меры предосторожности, предпринятые Аркадьевым, казались напрасными, ибо сам Бобров вовсе не рвался к воротам. Он, как говорят футболисты, отстоял первый тайм. Та же картина наблюдалась и во втором... На трибунах уже стали вспоминать, как разозлившийся не на шутку Василий Сталин отправил Боброва на гауптвахту за игру с “Локомотивом”. Да, история может повториться...

И вдруг, уже под занавес, прострел с правого края, мяч летит на уровне груди. Бобров пропускает его и уже по уходящему мячу, словно косой, бьёт высоко занесённой левой ногой. И мяч на глазах у обезумевшей публики сначала миновал сторожа-Бодягина, потом бдительного страхующего Башашкина, а в конце своего короткого пути и растерявшегося от неожиданности голкипера Чанова — и влетел в сетку!

Это был один из самых эффектных бобровских голов, которые мне довелось видеть. Он принёс победу ВВС, но не очень-то порадовал самого Боброва, поскольку был забит в ворота его родного клуба.

Между тем сразу же после матча Аркадьев по традиции объяснялся с игроками.

— Алёша, как же могло получиться, что вы упустили момент отбора мяча? — спрашивал тренер у Бодягина.

— Понимаете, Борис Андреевич, мяч летел по воздуху, и я решил, что Бобров примет его на грудь, опустит на землю — и вот тогда-то я вступлю с ним в борьбу. А он всё сделал совершенно иначе.

— А вы, Анатолий, чем в это время занимались? — выяснял Аркадьев у Башашкина.

— Я внимательно следил за их дуэлью и в любую секунду готов был вмешаться, но Бобров...

Вратарь Виктор Чанов не стал дожидаться своей очереди. Аркадьев и рта не успел раскрыть, как он воскликнул:

— До чего же хитёр этот Бобёр!

Аркадьев глубоко вздохнул:

— Вы правы, логики футбольной во всём этом не было. Это была логика Всеволода Боброва».

Из этого разговора следует, что защитная линия ЦДКА была обескуражена нестандартным игровым решением Боброва, но интересна и ещё одна, на наш взгляд, немаловажная подробность: после первого для него матча за ВВС в Харькове, где лётчики уступили местному «Локомотиву» (1:2), Всеволод оказался на гауптвахте...

Матч с армейцами получил широкий резонанс. В середине второго тайма был удалён с поля Николаев, угодивший ногой в голову Акимову, после чего вратарю потребовалась замена. ЦДКА подал протест, но он был отклонён.

Игра лётчиков была замечена. Несколько футболистов были включены в список «33 лучших» игроков сезона. Владимир Метельский был назван вторым номером среди правых защитников, а Константин Крыжевский (как центральный защитник) и Виктор Шувалов (как центральный нападающий) — третьими.

В справочнике Александра Переля, где подводились итоги сезона, отмечалось: «Выдающегося успеха добились футболисты ВВС, занявшие с 45 очками четвёртое место. Особенно хорошо команда провела вторую половину сезона, разделив с армейскими футболистами второе и третье места.

В ходе соревнования были моменты, когда футболисты ВВС имели реальную возможность стать в итоговой таблице в ближайшем соседстве с армейскими футболистами. Так, после 26 тура команда ВВС, имея 33 очка, делила с динамовцами Москвы второе и третье места. Последующие два тура не изменили положение этих команд. И динамовцы, и футболисты ВВС выиграли оба матча, набрав по 37 очков. Но в то время как динамовцы в последующих трёх встречах одержали три победы, футболисты ВВС набрали всего очко, потерпев поражения от харьковского “Локомотива” и “Даугавы” и сыграв вничью с московским “Торпедо”.

Потеря пяти очков в этих трёх встречах и решила исход борьбы за второе, да, пожалуй, и за третье место, на которое вышли динамовцы Тбилиси. Но даже и эти неудачи, да и другие, которые были в ходе первенства, не умаляют несомненного успеха команды».

Однако в следующем сезоне лётчики откатились аж на 10-е место. И это при том, что потери были минимальными, а из ленинградского «Динамо» прибыл партнёр Боброва ещё по Сестрорецку нападающий Анатолий Викторов.

Тот же справочник Александра Переля констатировал: «Команда ВВС, добившаяся в 1950 году прекрасных результатов, в итоге соревнований 1951 года очутилась на десятом месте. Добившись в первых трёх играх хороших результатов (пять очков из шести возможных), футболисты ВВС затем в последующих двух встречах потерпели поражения и резко снизили свои возможности в борьбе за золотые медали. Правда, они ещё оставались в ведущей группе команд и, следовательно, могли дальнейшими успехами восстановить турнирное положение, но ряд новых неудач (в особенности в конце первого круга) окончательно исключил их из числа претендентов на одно из призовых мест и лишил возможности войти в верхнюю половину турнирной таблицы.

Набрав 26 очков из 56 возможных, команда ВВС, являющаяся по возрастному составу игроков самым молодым футбольным коллективом мастеров, заняла место в конце первого десятка. Это — большая неудача коллектива, в составе которого немало способных футболистов (Крыжевский, Метельский, Коршунов, Фёдоров, Шувалов и др.)».

Лишь два футболиста попали в список «33 лучших» игроков сезона, который был подготовлен тренерским советом: это защитники Владимир Метельский и Константин Крыжевский (оба — под вторым номером).

Остаётся добавить, что некоторые результаты команды были огорчительными, а итог матча с одним из аутсайдеров — тбилисским «Спартаком» — просто обескураживающим: лётчики проиграли на своём поле со счётом 0:6...

Но были и отрадные моменты. Несомненным достижением стал выход в полуфинал Кубка СССР. В ходе розыгрыша лётчики разгромили тбилисское «Динамо» (5:1), переиграли московский «Спартак» (3:2).

Гулбат Торадзе вспоминал о матче ВВС в столице Грузии с тбилисским «Динамо» 23 апреля 1951 года. Он закончился со счётом 3:3 и стал одним из украшений сезона. Знатока футбола в очередной раз поразила игра Боброва: «Навсегда запомнился такой эпизод. Бобров рвётся к воротам. На подходе к штрафной площади, прибегая к “фолу последней надежды”, сзади его обхватывает за поясницу руками молодой полузащитник Киладзе и буквально повисает на нём. Ничтоже сумняшеся, Голиаф вместе со своей “живой ношей” входит в штрафную и отправляет мяч в сетку! Потрясённые увиденным трибуны долго гудят».

Напомним, что весь второй круг того чемпионата лётчики провели без Боброва. После стычки с Крыжевским, о которой уже упоминалось, Всеволод вынужден был играть за клубную команду ВВС. Команда ВВС-2 стала чемпионом и обладателем Кубка Москвы.

Александр Нилин зафиксировал детское впечатление: «Исчез было Бобров — не появлялся в основном составе ВВС. И вдруг в репортаже Синявского — не слышал бы сам его хриплую скороговорку из радиоприёмника на даче у Корнея Чуковского, ни за что бы не поверил, что могли транслировать игру одной шестьдесят четвёртой Кубка, — среди незнакомых в подавляющем большинстве фамилий: Бобров.

Бобров играет за команду ВВС-2, предназначенную для внутри московских турниров. Бобров никогда не бил пенальти, а тут бьёт — и забивает. Нов дополнительное время ужгородский “Спартак” берёт верх с чувствительным преимуществом над уценённым вариантом клуба Василия Сталина. Мы возбуждены появлением в эфире “Бобра” — но и шокированы его бессилием перед каким-то Ужгородом...»

Добавим, что в том матче после двух голов Боброва его команда была впереди 2:0, но на последних минутах пропустила два мяча, а в дополнительное время шесть тысяч зрителей стали свидетелями четырёх голов, влетевших в сетку ворот хозяев поля, в составе которых были давние партнёры Всеволода: Александр Виноградов, Евгений Бабич, Александр Стриганов.

Коллектив лётчиков не пользовался расположением болельщиков и на городском уровне. В своей книге Андрей Сухомлинов привёл такой пример: «Был один случай, когда футболистам ВВС пришлось играть в ненормальной обстановке. Под улюлюканье толпы, одурманенной алкогольными парами. На стадионе “Метрострой” в 1951 году проводился финал Кубка Москвы. Лётчики встречались с командой “Крылья Советов”, представлявшей 25-й авиационный завод. На игру её болельщики прибыли на нескольких заводских автобусах, успев по дороге на стадион неплохо “заправиться”.

Поначалу крики, оскорбления адресовались арбитру, а потом нетрезвые зрители переключились на игроков ВВС, в них полетели комья грязи, мелкие камни, а потом и песок в глаза футболистов, пробегавших у кромки поля или вводивших мяч из аута. Неимоверную выдержку пришлось проявить Боброву и его товарищам, чтобы довести матч до победного конца и завоевать право участвовать в розыгрыше Кубка СССР».

Не лучшим образом выступили жёлто-голубые и в сезоне 1952 года. С той же лёгкостью, с какой отправил в предыдущем году Боброва в клубную команду, командующий ВВС на этот раз назначил Всеволода играющим старшим тренером.

Сезон выдался необычным. Из-за участия сборной СССР в Олимпиаде сокращённый чемпионат страны, в котором лётчики заняли 11-е место, стартовал только в июле. А с апреля по июль проводился турнир команд класса «А» на приз Спорткомитета СССР. Футболисты ВВС вышли победителями в своей подгруппе, а в финальном этапе, окончательные итоги которого так и не были подведены, находились на втором месте.

Целиком сосредоточиться на работе с командой Всеволод Бобров не мог. Увидев его на южных сборах, возглавивший сборную Борис Аркадьев привлёк в неё своего любимого ученика. О том, как происходила подготовка сборной к Олимпиаде в Хельсинки, рассказ впереди. Пока же констатируем, что плачевный итог и его последствия подействовали на Всеволода угнетающе. Появились перепады в настроении.

Виктор Шувалов в интервью «Спорт-экспрессу» рассказывал:

«— Севу в 1952-м в футбольном ВВС вместо Джеджелавы играющим тренером назначили. При Гайозе мы неплохо шли, четвёртое место заняли, а с Севкой что ни матч — ничья или поражение. Адъютант Василия Сталина Степанян спрашивает: “Что с командой?” Я возьми да ляпни: “Так мы теперь на поле не ворота противника ищем, а Боброва! Он всё время кричит: ‘Дай!’ Сам забить хочет. Если не отдашь, столько тебе навешает, что не унесёшь...” Степанян рассказал “Хозяину”, тот — к Боброву. И меня Севка усадил на лавку.

— Обиделся?

— Наверное. Как-то “Хозяин” опоздал на игру. По дороге в ложу увидел запасных ВВС, поздоровался и меня спрашивает: “Ты что не играешь? Травма?” — “Нет, не поставили”. “Хозяин” изменился в лице: “Ну-ка, давай выходи!” Я растерялся: “Куда, Василий Иосифович? Замены же запрещены”. В перерыве я заметил, как он Боброва отвёл в сторону, что-то эмоционально говорил. И в следующем матче я снова был в составе».

В другом интервью Шувалов вспоминал: «В футболе у нас далеко не всё получалось в отличие от хоккея. Я играл центрфорварда и правого инсайда. У Боброва был властный характер, но он уже не всегда мог играть так же сильно, как прежде, до травмы, но почти вынуждал, особенно молодых, искать на поле только его.

До смешного доходило. Анисимов Лёха, помню, выходит один на один, в Ленинграде играли, мы ему — “Бей же!”, а Лёха ищет Боброва. Тот выходит на дальнюю штангу, пасует ему, вратарь перехватывает.

К тому же иной раз тренеры ставили задачу путём антиигры выключить Боброва, который, конечно же, всегда может забить. Был такой защитник в минской команде, фамилия — Савось. Так он однажды так приклеился к Всеволоду, что не продыхнуть, — просто бегал рядом с ним, игрой не интересовался».

Результативность Боброва во всесоюзных чемпионатах падала год от года. Отыграв в 1951-м неполный первый круг (девять матчей), Всеволод забил пять голов. В тех же девяти матчах 1952 года на его счету было всего два мяча.

Очевидец событий Лев Филатов отмечал: «Помню, как полинял Бобров, оказавшись в посредственной футбольной команде ВВС. Он забивал время от времени свои чудоголы, но они не делали погоды, и полупустой стадион не взрывался. А иной раз, словно чувствуя, что от него ничего не ждут, Бобров расслабленно, нехотя бродил по полю».

Иначе запечатлелась игровая манера Всеволода в памяти у многолетнего наставника сборной СССР Гавриила Качалина: «По части самоотдачи Бобров — пример из примеров. Я не видел ни одной игры, где бы он не действовал активно, с полной отдачей. Не было такого! И если он где-то простаивал, то лишь потому, что мяча поблизости не было. А когда мяч был у его команды, он всегда искал самую ударную, голевую позицию. Всегда предлагал партнёрам самое острое, самое активное, интересное продолжение наступательных действий».

О тренерских способностях Боброва высказывались авторитетные специалисты. Арбитру Николаю Латышеву довелось побывать в команде на южных сборах: «Я не представлял себе, что Бобров может быть тренером. Он в ЦЦКА не выделялся какой-то руководящей ролью: там были такие игроки, как Федотов, Николаев. Но когда я пришёл к Боброву на сборы команды ВВС, то сразу увидел, что он стал гораздо серьёзнее, чем в то время, когда был просто футболистом.

Я, признаться, ожидал панибратства. Но нет, его слово — закон! Я решил остаться на установку перед игрой. Бобров так грамотно, на мой взгляд, давал наставления и указания, что я был поражён. Его слушали очень внимательно. Во-первых, уважение к нему как к игроку... Молодёжь на него, видимо, молилась как на игрока. А ему было всего двадцать девять лет. Авторитет футболиста скрывал его возраст. Я думал: откуда же он стал таким тренером? Откуда у него такой хороший тренерский навык? Ведь в школе тренеров он не учился. Видимо, у него к этому делу были особые способности».

Тот же Гавриил Качалин, который являлся тогда государственным тренером, бывал в команде ВВС на установках перед играми, где Всеволод давал указания каждому игроку: «Я был у Боброва на установке, когда он излагал тактический план ведения игры. Мне запомнилась широта его взглядов на игру. Он, видно было, продумал как следует игру, взвесил возможности своей команды и противника. Я все команды знал — знал, чем они дышат, всех игроков знал. Мне показалось, что он дал план такой, какой дал бы я. У меня не расходились с ним мнения по этому поводу.

Скажем, этого игрока надо взять персонально, а этому игроку надо навязать что-то и подчинить его своей воле. Вести игру надо с учётом того, где мы сильнее, — больше правой стороной. И так далее. Я видел, как внимательно слушали его подопечные. Никто не разговаривал, все слушали Боброва. Все смотрели на него и ловили каждое его слово. Меня поразила глубина его мысли. Видимо, мысленно он уже провёл матч с противником, всё учёл и выложил свой план игрокам.

Вопросов не было, потому что всем всё было ясно. Все понимали, что план тренера — это наиболее правильная форма ведения игры с данным соперником. Я не помню, о какой команде шла речь, но помню, что в том матче команда ВВС выиграла... С Всеволодом Бобровым мы особенно близки не были, но как тренеры — единомышленники».

В своих мемуарах Николай Старостин вспоминал о впечатлениях первых дней после возвращения из ссылки: «Вернулся домой, а там новый сюрприз: сидит, ждёт меня мужчина. Я его не знал, никогда не видел.

— Здравствуйте! Я — Всеволод Бобров. Наслышался о вас, Николай Петрович, от ребят, решил прийти поприветствовать.

Такой визит был для меня необычайно приятен. Пригласил Боброва к столу. С первого дня нашего знакомства я заметил у него любопытную особенность: когда он слегка выпивал, у него из правого глаза текла слеза. Позже, когда подружились, я у него спросил:

— Сева, почему у тебя один глаз плачет?

А он ответил:

— Потому что я сделал ровно половину того, что мог...»

Весной 1953 года футбольная команда ВВС прекратила своё существование, так и не оправдав надежд Василия Сталина. Основные причины мы уже обозначили. Это и тренерская чехарда с очевидными промахами на этом направлении, это и нежелание переходить в лагерь лётчиков лучших игроков, несмотря на все усилия шефа команды, это и неприятие многоопытными столичными игроками грузинского тренера-новичка.

В результате сложилось положение, когда команда играла, не будучи сплочённой, в ней не было коллектива. И объяснялось это в первую очередь тем, что в ВВС были собраны разновозрастные игроки. Разрыв в возрасте между именитыми Анатолием Акимовым и Николаем Морозовым и способной молодой порослью превышал десяток лет.

Тем не менее следует отметить, что в этой команде проявили себя несколько одарённых футболистов. Это прежде всего защитник Константин Крыжевский, ставший впоследствии стержнем обороны московского «Динамо» и сборной СССР. Немало лет играли за ведущие клубы форварды Алексей Анисимов, Сергей Коршунов и Виктор Фёдоров. Привлечены были Бобровым в состав совсем молодые тогда нападающие Валентин Бубукин и Анатолий Исаев — будущие игроки сборной СССР, заслуженные мастера спорта. Оба они, пришедшие из заводских команд, всегда с почтением и благодарностью вспоминали своего тренера.

Валентин Бубукин в своих мемуарах рассказывал, какими глазами они смотрели на бывалых игроков: «А уж когда нам, молодым, давали бутсы разбить... Раньше бутсы шили так. У каждого были свои колодки. Брали государственные бутсы, неделю играли, они растягивались, потом натягивали их на колодку, кожа высыхала, на кожаную подмётку набивали фибру, а на неё — двенадцатимиллиметровые шипы. И бутсы уже не разбивались, целый сезон в них играли.

Разнашивать бутсы давали молодёжи. Ко мне как-то раз подошёл сам Бобров, посмотрел на ноги и спрашивает: “Какой у тебя размер?” — “Сорок первый”. А у него и так проблемы были с ногами. Немного внутрь, коленки Х-образные. Дал он мне свои бутсы: недельку поиграть — разбить. Так я за счастье почитал, хоть и ноги все намял».

Смешливый Валентин Бубукин припомнил случай, произошедший на предсезонном сборе в Леселидзе весной 1952 года: «В первом же моём дебютном матче вышла довольно комичная ситуация. Дело в том, что авторитет Всеволода Михайловича был столь высок, что практически не было такого игрока, который не отдал бы ему пас на бобровское “Дай!”. И в хоккее, и в футболе. И дело не в какой-то боязни, просто партнёры знали его манеру: он делал вид, что устал, но вдруг мгновенно взрывался, и не отдать ему в этот момент — преступление... Только не для такого молодого и зелёного, как я.

В один из моментов я всем корпусом показал ему, что буду играть в стенку, он даже двинулся навстречу, защитник поймался на движение, я легко обвёл его, вышел к воротам и ударил. Мяч попал в штангу, отскочил прямо на голову Боброву, который и добил его в сетку.

Вечером на разборе Всеволод Михайлович выступил с речью: “Вы представляете, молодые до чего дошли! Меня как бутафорию использовал! Я с ним пошёл в стенку играть, а он только ручкой махнул! Хорошо я гол забил, а то бы!..”».

Менее раскованный Анатолий Исаев вспоминал в книге «Спартаковские исповеди»: «В ВВС меня Джеджелава хотел видеть, а приезжаю — там играющим тренером Всеволод Бобров. Каким бы ни был великим, а для меня в тот момент была трагедия — он же меня вообще не знает! А Всеволод Михайлович отнёсся ко мне как к младшему брату. Хотя иногда так поливал матом, что я думал, закончу с футболом. У меня всё внутри дрожало. Он считал, что я всё должен делать так же, как он. Но тренировка закончится, он обнимет, скажет пару тёплых слов — и сразу весь страх спадал. Бобров тренировался только в паре со мной. До того как начал с ним работать, я не представлял, куда у меня мяч после удара полетит. А тут начал присматриваться, кто и как бьёт, а он — в первую очередь...

А когда в 1953-м разогнали ВВС и я перешёл в “Спартак” — вскоре и Бобров там оказался. И опять только со мной в паре тренировался. Возможно, кстати, что он и поспособствовал тому, что я именно в “Спартаке” оказался. Он считал, что я подхожу под спартаковский стиль.

Валя Бубукин, с которым мы в ВВС подружились, его называл Михалыч. А я не мог — только по имени-отчеству. Бобров пытался меня переучить, говорил, что в футболе нужно короче. Но не получалось у меня — и всё. Так всю жизнь и называл его Всеволодом Михайловичем.

Мне страшно повезло, что я попал к Боброву, видел, как он играет, работал с ним. Я же киевскому “Динамо” свой первый гол за ВВС с его передачи забил! Это был единственный раз, когда лично видел Василия Сталина. Первый тайм закончился 1:1. Я, молодой, сидел в запасе. В перерыве заходим в раздевалку, а там младший Сталин, который громовым голосом говорит: “Ни шагу назад! Все вперёд — и чтобы была победа!”

Тут входит Бобров: “Василий Иосифович, дайте одну секундочку!” Тот тут же тихо сел в кресло в углу — уважал Боброва. Вообще хороший он человек был, а его сгноили...

И я краем уха услышал, что Бобров сказал второму тренеру меня выпускать. Тут же это передали мне. А у меня ещё ни одной игры в основном составе не было — так меня такой “кондратий” забил, что я шнурки никак не мог завязать. Но когда на поле выбежал, всё сразу прошло. Как только получил мяч, сразу отдал пас Боброву. Тот мне в стенку вернул, и я как засажу в “девятку”!»

Будущий олимпийский чемпион Анатолий Исаев и в дальнейшем многое в футболе мерил увиденным в исполнении Боброва. В книге Бориса Духона и Георгия Морозова «Анатолий Исаев, равный среди первых» приведены меткие наблюдения этого спартаковца: «У Никиты Симоняна с Николаем Дементьевым было особое строение стопы, и мяч хорошо ложился на приплюснутый подъём, не гулял, как у футболистов с высоким подъёмом. Никита обладал самым сильным ударом среди нас, причём с обеих ног. И на тренировках казалось, что он не прилагал при этом никаких дополнительных усилий. То есть сделал шаг — и в “девятку”, как рукой клал. Я такое раньше наблюдал только у Боброва...

Сергей Коршунов не раскрылся, и не только потому, что с режимом не ладил. Подражал Боброву, а должен бы брать своей индивидуальностью. Хоть и бегал, как Всеволод Михайлович, но играл далеко не так...»

Одиннадцатое место, на котором закончили чемпионат 1952 года футболисты ВВС, никак не соответствовало амбициям Василия Сталина. Все его чаяния воплотились в хоккейной команде, где верховодил Всеволод Бобров...