Всеволод Бобров

ЗОЛОТО ОЛИМПИАДЫ

Канадцы тяжело переживали поражение в мировом первенстве 1954 года. Помимо спортивной неудачи была и политическая подоплёка. Проигрыш «коммунистам» в разгар холодной войны — чувствительный удар по национальным интересам.

Причину неудачи обозначали без долгих размышлений. Обычно в этих турнирах Канаду представлял владелец Кубка Аллана — сильнейший любительский клуб страны. Но команда «Ист-Йорк Линдхёрстс» из Торонто пребывала на скромных ролях в любительской лиге провинции Онтарио.

На следующий чемпионат канадцы послали обладателя Кубка Аллана 1954 года клуб «Пентинктон Виз». Играющим тренером являлся бывший игрок НХЛ Грант Уорвик, экспрофессионалами были ещё несколько хоккеистов.

Изменения в составе сборной СССР коснулись оборонительной линии. Вместо оставившего лёд Александра Виноградова и Павла Жибуртовича форму сборной надели другие армейские защитники — Николай Сологубов и Иван Трегубов.

Строго говоря, их отсутствие, особенно Сологубова, на предыдущем мировом первенстве многие специалисты восприняли с удивлением. Но это было объяснимо. В том сезоне в ЦДСА оказался «перебор» защитников, и Анатолий Тарасов перевёл Сологубова на место центрального нападающего в тройку к Комарову и Черепанову.

Сыграла она результативно — 45 шайб (на счету первой тройки было 49), но на включение в состав сборной претендовать не могла. На следующий год Николай Сологубов вернулся на свою привычную позицию. Он много лет досадовал, что волюнтаризм Тарасова лишил его возможности примкнуть к первым чемпионам мира. Правда, и тогда многие считали, что универсальный Сологубов был бы сборной полезнее, чем его партнёр Александр Комаров, который отправился в Стокгольм десятым нападающим. Но игра Комарова устраивала Аркадия Чернышёва, и он вновь взял его на чемпионат в качестве запасного форварда.

К тому же именно Комаров сумел в столице Швеции нейтрализовать в матче с хозяевами их ведущего нападающего Свена Юханссона (по прозвищу «Тумба»), заняв в динамовской тройке место Кузина. Это был неожиданный тактический ход Чернышёва. Тем более что антропометрические данные шведа и Комарова были несопоставимы. Рослому, атлетичному «Тумбе» противостоял и в самом деле «комарик» — ростом 167 сантиметров и весом 64 килограмма.

В Германии, переезжая из города в город, сборная СССР одержала семь побед. Самым сложным был матч с командой Швеции, где победа далась с преимуществом всего в одну шайбу — 2:1. Судьба золотых медалей решалась в матче СССР — Канада. Итог поединка оказался обескураживающим — 0:5...

Вот как прокомментировал его годы спустя Виктор Шувалов в «Футболе-хоккее» (№ 1 за 1984 год): «В 1955 году в ФРГ на чемпионате мира у канадцев была команда помоложе, побыстрее. Некоторые наши хоккеисты слишком увлекались индивидуальной игрой, да и спортивное счастье от нас отвернулось. По голевым моментам мы должны были выиграть примерно 3:2 или 4:3, а проиграли 0:5. Одна шайба даже влетела в наши ворота рикошетом от... моей груди. Сказалось и то, что впервые на чемпионате мира мы играли на закрытых катках: дышать было прямо-таки нечем...»

Николай Пучков в «Золотой книге сборной СССР» прокомментировал давние события: «Канадцы отменно подготовились к решающему матчу. Вопреки своей манере они не бросали по воротам даже со средних дистанций, а разыгрывали “до верного”. Они оставляли нас без шайбы, держали её, даже выводя в среднюю зону. И мне было очень непросто войти в игру, что называется, почувствовать шайбу. Вот почему чуть ли не первый бросок канадцев привёл к голу».

В матчах с ФРГ и Швейцарией, которые предшествовали встрече с канадцами, Всеволод Бобров не участвовал, копил силы для решающего сражения, страховался от возможных повреждений. Но переломить его ход капитан сборной не сумел.

Бобров остро переживал поражение. В книге «Самый интересный матч» он отмечал: «На очередном чемпионате мира нас ожидало очень горькое и обидное разочарование. Мы заняли второе место, проиграв сборной Канады с крупным счётом 0:5. Ни завоёванное звание чемпионов Европы, ни второй приз не могли нас утешить.

Однако надо было спокойно разобраться в том, что же произошло, что послужило причиной падения после высокого взлёта. Я думаю, что выводы, к которым мы пришли тогда, не вредно вспомнить и сейчас. Они дают пищу для раздумий.

Перед первенством мира 1954 года в некоторых контрольных играх, в частности в первой игре со сборной Чехословакии, мы потерпели поражение. Это настраивало нас на критический лад, заставляло глубже и всесторонне анализировать ошибки, больше смотреть вперёд. Накануне чемпионата 1955 года сложилось несколько иное положение: все без исключения контрольные игры были нами выиграны. Вольно или невольно это породило настроение некоторой самоуспокоенности, благодушия, а это, конечно, само по себе весьма страшная вещь.

Крупный проигрыш во многом объяснялся и тем, что мы позволили себе играть так же, как год назад, по тому же тактическому плану. Это было грубейшей ошибкой. Канадцы изучили его и приготовили противоядие. Зная наше стремление к атаке, к немедленному давлению, к высокому темпу, они очень плотно и правильно построили оборону. Применяя плотную персональную опеку, они встречали наших нападающих корпусом, отделяли их от шайбы и остро контратаковали. Не очень сложно, но правильно. Следовательно, наш проигрыш был расплатой за примитивизм в тактике, за допущенную шаблонность, за повторение пройденного. Никогда нельзя быть тем, чем ты был вчера. Иначе — неизбежный провал. Это истина. И её должен знать и помнить каждый спортсмен.

Уже в ходе решающего матча, проигрывая канадцам 0:2, мы совершили ещё один грубый тактический просчёт. Состязание велось в бешеном темпе; наши соперники, чтобы поддержать его, всё время пользовались кислородом. У них, как говорится, игра шла. Что нужно было в этом случае сделать нам? Ну конечно же постараться немедленно сбить темп, “укачать” соперников спокойно раскидкой, а потом перевести матч в нужное нам русло.

Мы этого не сделали. Мы поддались безрассудному азарту, перестав думать об обороне и стремясь лишь к одному: отквитать шайбы. Такая опрометчивость, невыдержанность стоила нам ещё трёх шайб.

Ну и конечно, проигрыш во многом объяснялся силой наших соперников. Потерпев сенсационное поражение в Стокгольме, канадцы на этот раз — впервые в истории — привезли на чемпионат по существу не одну клубную команду, как это делали всегда раньше, а сборную, собрав в неё всё лучшее, что имелось в любительском хоккее этой страны. Например, блестящую, полную боевого задора и филигранной техники игру продемонстрировали братья Уорвики.

Что ж, недаром говорят: за битого двух небитых дают. Поражение многому нас научило, многое подсказало. В частности, мы увидели, что для побед над первоклассными командами, кроме арсенала средств, которым мы располагали, необходима была хорошая игра корпусом, умение вести единоборство с жёстко действующим соперником».

Бобров основное внимание уделил тактическим просчётам. А это в значительной степени — упрёк тренерам. Аркадий Чернышёв вины с себя не снимал. Вот что он писал в книге «Призвание — тренер»: «Всего через год в Крефельде на очередном чемпионате мира наша сборная вынуждена была довольствоваться вторым местом, уступив первое канадским хоккеистам любительского клуба “Пентинктон” из Ванкувера.

Казалось бы, не так уж и плохо — второе место тоже почётно.

Но очень огорчил проигрыш “Пентинктону”. Канадцы выиграли у нашей команды со счётом-5:0. А ведь наша сборная выступала почти в том же составе, что и в Стокгольме.

В чём же причина столь крупного поражения? Может быть, хоккеисты “Пентинктона” играли намного сильнее своих соотечественников из клуба “Ист-Иорк Линдхёрстс”, с которым год назад встречалась наша сборная?

Нет, это было не так. Проигрыш канадцам в Крефельде не был следствием их подавляющего превосходства над нашей сборной. Поучительное поражение. Такой памятный урок дороже иной победы. Мною и Егоровым был допущен досадный тренерский просчёт. В этом всё дело...

Не сумели мы, тренеры, справиться с нервозностью хоккеистов. Больше того, их нервозность передалась и нам. Конечно, мы могли постараться изменить ход игры, направить её в выгодное для нас русло. Продолжая играть в своей манере, мы почти наверняка смогли бы не только отыграть эти злосчастные два гола, но и выйти в счёте вперёд...

Внезапно оказавшись в критической ситуации, не сумели принять необходимые меры, в частности играть преимущественно на флангах, успокоиться, воспользоваться тем, что соперник ещё решительнее пойдёт вперёд и тем ослабит свою оборону. Иными словами, нужно было действовать хладнокровно, дисциплинированно, строго и расчётливо...

Как я теперь понимаю, тренерам прежде всего не хватило турнирного опыта.

Тяжело переживали мы с Владимиром Кузьмичом свой просчёт. Сделаны выводы. Главный из них: надо ещё интенсивнее искать, учиться. Прежде всего, познавать всё богатство технико-тактического мастерства современного, быстро прогрессирующего хоккея. Надо досконально знать, на что способны наши главные соперники. И не только в технике и тактике, но и в плане психологическом. В хоккей играют не роботы, а живые люди. От обстановки, складывающейся на площадке, зависит хорошее или плохое настроение...»

О творческом подходе и глубоком анализе игровых проблем со стороны Чернышёва уже по ходу турнира свидетельствуют слова Боброва из книги «Самый интересный матч»: «Как это ни странно, но на чемпионате мира 1955 года Аркадий Иванович Чернышёв обнаружил и доказал нам, что не всё у нас в порядке с передачами. Недостатком многих из нас являлась медлительность. Передача иногда оттягивалась до тех пор, пока передающий игрок нашей команды не сближался вплотную с противником. Это, как правило, приводило к тому, что передачи перехватывались, задерживались клюшкой или коньками.

— Лучше немного поспешить с передачей, чем слишком промедлить, — часто говорил нам тренер.

Мой последующий игровой опыт подтвердил полную справедливость этих слов. Поэтому мне хочется ещё раз посоветовать молодёжи: никогда не медлите с передачей. Чем быстрее передача, тем успешнее будет комбинация, так как у защиты противника остаётся меньше времени для того, чтобы закрыть игрока, получившего шайбу».

Канадец Билли Уорвик, признанный лучшим нападающим того чемпионата, констатировал: «Это была политика. Восток против Запада и холодная война».

Что такое холодная война, ощутили на себе наши хоккеисты. По воспоминаниям игроков, им неоднократно приходилось сталкиваться с тем, что в Советском Союзе именовалось провокациями. Особенно часто это происходило в маленьком Крефельде, где после войны осели многие соотечественники, не пожелавшие возвращаться в родные края. Подбрасывались листовки и журналы соответствующего содержания, случались и попытки войти в контакт со стороны русскоговорящих особ женского пола.

Второе место после годичной давности триумфа в Стокгольме было воспринято болезненно. В такой ситуации, что было в советских традициях, нужны были козлы отпущения. В отчёте в «инстанцию» Г. М. Рогульский в качестве главных виновников поражения от канадцев назвал Алексея Гурышева и Виктора Шувалова.

Но если это было всего лишь частное мнение, хотя и от лица руководителя делегации, то обвинения в адрес Всеволода Боброва были куда серьёзнее.

В книге Михаила Прозуменщикова приведены данные из закрытых многие годы источников: «Капитану советской хоккейной сборной, участвовавшему в торжественном приёме по случаю окончания чемпионата мира 1955 года, вменялись обвинения сразу по нескольким пунктам. Во-первых, он слишком “засиделся” после приёма в кафе гостиницы, во-вторых, встречался в гостинице с неизвестной женщиной, в-третьих, как сообщали осведомители, “имеются все основания утверждать, что с двух до четырёх ночи Бобров уходил из номера”».

По большому счёту все эти нарушения не являлись слишком серьёзными, если бы не одно «но»: бдительное руководство делегации установило, что женщина, с которой якобы встречался хоккеист, — «русской национальности, является агентом НТС». О чём и проинформировали вышестоящее начальство, присовокупив ко всему изложенному фразу о том, что «расследование этих обстоятельств в настоящее время ведётся».

Аббревиатура НТС много лет являлась своего рода «чёрной меткой» для каждого советского гражданина, побывавшего за границей. НТС (Народно-трудовой союз российских солидаристов) — антисоветская эмигрантская организация, издававшая журналы «Посев» и «Грани». Замеченные в контактах с представителями НТС становились невыездными. И это в лучшем случае, последствия могли быть и более серьёзными.

Благодарение Богу, чаша сия миновала Всеволода Боброва. Подозрения от него были отведены...

После неудачи армейцев в сезоне 1954 года Анатолий Тарасов не мог претендовать на «абсолютизм». Тем более что игроки его команды составили костяк сборной СССР, триумфально выигравшей чемпионат мира. В команде был создан тренерский совет, в который входили Бобров, Бабич, Виноградов, Мкртычан, Пучков и старший тренер клубных команд Афанасьев.

В книге «Самый интересный матч» Бобров отмечал: «Мы собирались, чтобы вместе обсудить планы, давали индивидуальные задания, а когда начался сезон — разбирали игру троек, рассматривали вопросы дисциплины, беседовали с молодёжью. Мы всеми силами боролись за создание сильной, дружной, высокотехничной команды...

Серьёзное отношение к тренировкам, к делу сыграли свою роль — мы стали чемпионами, выиграв 17 встреч и только одну проиграв. 142—16 — разница шайб, которая вряд ли требует комментариев».

Разница шайб и в самом деле красноречивая. Но справедливости ради заметим, что и в предыдущем, серебряном сезоне она была на уровне: 140—26. Много лучше, чем у ставшего чемпионом московского «Динамо». Но динамовцы потерпели за весь турнир только одно поражение, а у армейцев было два. На этот раз подопечные Тарасова за весь чемпионат потеряли лишь два очка, уступив тем же динамовцам.

При подготовке к Олимпиаде сборная СССР провела много контрольных встреч. Самыми серьёзными соперниками стали английские профессиональные клубы. Сейчас это звучит несколько странно, но в те годы «англичане» (это были в основном канадские хоккеисты) представляли собой реальную силу. Во всяком случае, побывавший в Лондоне в ранге чемпиона мира канадский «Пентинктон Виз» уступил «Харрингей Рейсерз» со счётом 3:5. Этот же английский клуб перед приездом советской команды одержал верх над сборной Чехословакии — 6:2.

Сборная СССР нанесла «Харрингей Рейсерз» сокрушительное поражение — 11:1. К сожалению, уже в конце первого периода после столкновения с защитником Бобров получил серьёзную травму и больше на льду не появлялся.

Серия встреч с английскими канадцами продолжилась в розыгрыше Кубка Ахерна в Стокгольме. «Харрингей Рейсерз» переиграл сборную Швеции (6:4), но оказать достойное сопротивление советским хоккеистам не сумел — 2:9. Героем матча стал Виктор Шувалов, забросивший пять шайб.

Несмотря на проигрыш шведам (2:3), наша команда стала обладателем почётного приза. В тот день она играла не в полном составе: не смогли выйти на лёд Бобров, Уваров, Хлыстов и Кузин.

В матче-реванше двое последних приняли участие и даже забили по шайбе. Общий итог 6:2 в пользу советских хоккеистов.

Выяснение отношений с «Харрингей Рейсерз» продолжилось в Москве. Оказавшись в декабре в морозной столице Советского Союза, гости поначалу отказывались выходить на открытый лёд, и Всеволоду Боброву стоило немалых трудов уговорить их.

В первом матче сборная СССР добилась убедительного преимущества — 7:1. Дважды поразил ворота залечивший травму Бобров. Вторую сборную англичане смогли превзойти — 5:3. Заключительным их соперником вновь стала первая сборная. За Бобровым гости устроили настоящую охоту, вынудив его во втором периоде пропустить несколько смен. И этот матч сборной СССР удалось уверенно довести до победы — 4:0.

Очевидец всех встреч президент Английской хоккейной ассоциации (впоследствии — многолетний президент ЛИХГ) Джон Ахерн высказался комплиментарно: «Советские хоккеисты значительно выросли по сравнению с прошлым сезоном. Они окрепли физически, их техника существенно улучшилась. Игроки стали внимательнее сторожить своих противников и более искусно и умело выбирать позицию. Они доказали в играх с англичанами, что их тактика короткой пасовки превосходит тактику длинной пасовки английской команды».

На север Италии, в Доломитовые Альпы, в курортный городок Кортина-д’Ампеццо Аркадий Чернышёв повёз сборную в том же составе, что и год назад. Лишь в звене Гурышева Бычкова сменил Юрий Пантюхов, а десятым нападающим стал Виктор Никифоров, проводивший тот сезон в московском «Динамо».

Формула олимпийского турнира предусматривала на предварительном этапе игры в трёх подгруппах. Две лучшие команды из каждой становились участниками финального турнира.

Никаких неожиданностей на этой стадии не произошло. Но интрига в нашей подгруппе могла возникнуть за кулисами. Обыграв сборную Швеции со счётом 5:1, советские хоккеисты готовились к матчу со Швейцарией. Эта команда едва не взяла «тёпленькими» уставших после матча со сборной СССР шведов. Швейцарцы вели в первом периоде 3:0, и шведы с трудом добились победы — 6:5. Сыграй сборная Швейцарии удачнее, чем шведы против советской сборной, скандинавские хоккеисты остались бы за бортом финала.

О том, что происходило дальше, поведал в еженедельнике «Футбол-хоккей» (№ 6 за 1976 год) динамовец Юрий Крылов: «Ситуация сложилась такая, что для выхода в финал швейцарцам нужна была победа. Мы же своё участие в финальных играх обеспечили, выиграв у шведов. И вот к Аркадию Ивановичу Чернышёву пришли руководители швейцарской команды с просьбой отдать очки и с веским аргументом: “Вы победили шведов в предварительных играх, но это не означает, что вы их обыграете в финале. Подумайте, кого вам выгоднее иметь в качестве соперника”.

Чернышёв со свойственным ему спокойствием выслушал и ответил: “Мы дали олимпийскую клятву и будем ей верны”. На встрече со сборной Швейцарии за спинами наших ребят с одеялами стояли шведы (играли на открытой площадке) и заботливо укрывали нас. А мы проигрывали 0:1, затем 0:2. Но всё стало на своё место, и мы “отвезли” соперникам десяток шайб. Шведы ликовали, а наша встреча с ними в финале была самой корректной».

Крылов несколько преувеличил. Счёта 0:2 по ходу матча со Швейцарией не было. Да и в финале со шведами (наши хоккеисты победили со счётом 4:1) страсти кипели нешуточные. У советской сборной в третьем периоде было пять удалений. Эти поправки, однако, никак не ставят под сомнение рассказ Юрия Крылова.

Такое истинно спортивное отношение соперников друг к другу ярко контрастирует с другим событием того же турнира. Перед заключительным туром у сборной СССР было восемь очков, а у команд США и Канады — по шесть. В случае равенства очков всё бы решала разница забитых и пропущенных шайб.

В этой связи, как сообщали очевидцы, свой вклад в «дружественные отношения» стран социалистического лагеря внесли хоккеисты сборной Чехословакии. В их активе числилась победа над американцами в предварительном турнире, но на сей раз наши «братья» решили сделать всё, чтобы «обострить» борьбу за звание олимпийских чемпионов. Они без особого сопротивления проиграли американцам — 4:9. Этот результат в случае крупной победы сборной Канады над советской командой мог отбросить наших даже на третье место. Однако победа сборной СССР со счётом 2:0 разрушила призрачные надежды сборной США, которая осталась второй.

Но перед этим была сложная игра с самой сборной США. Американцы к тому моменту уже обыграли канадцев (4:1), и победа практически обеспечивала им золотые медали, что и подтвердил итог встречи с Чехословакией.

В своей книге Михаил Прозуменщиков подчёркивал: «Знакомясь с информацией из Италии, в ЦК КПСС специально отметили, что у всех, наблюдавших за этой игрой, сложилось твёрдое убеждение в стремлении хоккеистов социалистической Чехословакии вывести таким образом на первое место команду США».

Как-то краем уха Боброву довелось услышать разговор тренеров сборной. Аркадий Чернышёв сказал Владимиру Егорову: «Не узнаю Боброва. Он стал мягче, терпимее. Не потому ли, что больше теперь верит в других? Жаль, не повезло ему в Англии. Если бы его там не “сломали”, сейчас показывал бы чудеса. Представляете, Владимир Кузьмич, его старая техника, помноженная на коллективную игру, что это было бы! Да, он слишком мало играл в этом сезоне, но будем надеяться, что его хватит».

Вдохновлённый услышанным, Всеволод сотоварищи показали блестящую игру во встрече с Чехословакией (7:4), забив пять шайб. Три из них были на счету Виктора Шувалова.

В своей книге «Самый интересный матч» Бобров запечатлел, как Чернышёв давал своим подопечным установку на матч с американцами: «“Вы видели матч США — Канада, — говорил он. — Американцы выиграли, удачно строя контратаки. Они постараются повторить эту тактику. Я знаю против неё только одно оружие — скорость. И атака. Атака, не позволяющая думать ни о чём, кроме обороны”.

Этим оружием мы и победили сборную США. Победили в очень трудной борьбе. Два периода счёт был ничейным. И в этом, прежде всего, “виноват” вратарь американцев Уиллард Айкола. Он играл великолепно. Просто великолепно. Пожалуй, это был один из самых замечательных вратарей, которых мне когда-либо довелось видеть. Только в конце второго периода блестящий проход Пантюхова завершается точным пасом в центр и броском Хлыстова. Мы повели 1:0.

В раздевалке было тихо. Только тренер спросил:

— Можно ещё увеличить темп?

Я был капитаном. Ответил за всех:

— Думаю, что можно.

— Тогда давайте. Мне кажется, больше они не выдержат. Хотя, — добавил он, — физически они оказались сильнее всех. Сильнее всех, с кем мы уже играли.

Да, тренер оказался прав. Несмотря на возросший до предела темп, американцы сопротивлялись до конца. Но и они не устояли против скорости. Всё чаще защита допускает ошибки. Всё меньше в её игре бдительности. Вот идёт вперёд на полной скорости Бабич. И вдруг хорошо знакомым мне заученным приёмом оставляет шайбу. Бью. Шайбы не вижу: глаза слепит красный свет, вспыхнувший над воротами. Это было всё. То, чего мы не смогли сделать за весь матч, было сделано за последние минуты: забито ещё три шайбы. Победа — 4:0!

В раздевалке нас уже ждал тренер американцев Джон Мариуччи: “Это была лучшая игра, которую я когда-либо видел, — сказал он. — От души поздравляю!”».

Следует остановиться на том голе, который забил Бобров после оставления шайбы Бабичем. Всеволод вспоминал: «Евгений выполнил приём идеально быстро, точно и продолжал двигаться вперёд так, будто шайба ещё у него, заслоняя вратаря. В мгновение ока подскочив к шайбе, я произвёл молниеносный бросок в верхний, левый от вратаря, угол ворот.

На торжественном закрытии Игр, перед построением, Уиллард разыскал меня и, пожимая руку, сказал:

— Из всех голов, пропущенных мною на Играх, самый страшный был от тебя. Страшный потому, что мне показалось, ты разгадал мою слабость. Я очень не люблю верхний левый угол. Он — как проклятие...

— Я знал это, — сказал я ему. — Я следил за тобой всё время и увидел, что даже у такого вратаря, как ты, есть свои слабости.

— О, тогда этот бросок вдвойне ценен, — произнёс Айкола. И добавил: — Да, когда знаешь наши вратарские слабости, становишься сильнее. Верно ведь?»

Бобров всегда внимательно отслеживал игру вратарей. Анатолий Салуцкий подтвердил это наглядным примером: «Всеволод Михайлович отличался феноменальной, возможно, неповторимой наблюдательностью, если дело касалось оценки игровых ситуаций.

В 1949 году, когда сборная команда Советской Армии встречалась в товарищеском матче со сборной Польши, Евгений Бабич в первом периоде несколько раз по краю выходил один на один с вратарём, но никак не мог забить гол. В перерыве он пожаловался Боброву: “Ничего не могу понять! Не идёт шайба и всё! Кажется, всё сделал, а гола нет”.

Всеволод вместо сочувствия дал товарищу очень чёткий совет, поразивший Бабича:

— А ты обрати внимание, когда вратарь смещается в твою сторону, между его коньком и стойкой ворот образуется щель шириной сантиметров десять. Неплотно его конёк примыкает к ближней стойке. А шайба-то диаметром поменьше! Понял? Бросай туда, в эту щель, — и забьёшь. Не надо вратаря убивать броском, ты тихонечко, но точно... Понял?

Евгений Бабич воспользовался советом и наконец “размочил” польского вратаря. А в итоге советская команда победила со счётом 5:0».

Чтобы соблюсти историческую точность, скажем, что «размочили» поляка ещё в первом периоде, который завершился 3:0, и одну из шайб забил Бобров.

Если американцы могли только рассчитывать на благополучный для них исход в поединке нашей сборной с канадцами, то последние соперники советских хоккеистов сами являлись кузнецами своего счастья. Чтобы стать чемпионами, канадцам надо было выиграть с преимуществом в три шайбы. Сделать это им не удалось.

В этот раз под флагом сборной Канады выступала сильная команда «Китченер Ватерлоо датчмен» — двукратный обладатель Кубка Аллана.

В книге «Рыцари спорта» Всеволод Бобров вспоминал: «Накануне решающего поединка в одном из номеров отеля “Савой” шло собрание команды, серьёзный предстартовый разговор. Ребята высказывали своё мнение по поводу предстоящего. Одним из первых поднялся Юрий Крылов: “Основная ставка канадцев на силу. А мы, ребята, противопоставим им свой задор, свою волю. Дадим, одним словом, прикурить. Я лично от себя и от всей нашей тройки заявляю: мы их победим”».

Небезынтересный момент припомнил в своей книге «Мой друг хоккей» Николай Сологубов: «Предстартовая лихорадка охватила не только меня. А тут ещё соперники решили прибегнуть к психологической атаке. Незадолго до выхода на лёд канадцы вдруг усомнились в размерах клюшки Всеволода Боброва, заявив, что длина крюка его клюшки не соответствует принятым стандартам.

Пришлось прибегнуть к промерам. У Всеволода крюк клюшки действительно был несколько длиннее, чем следовало, однако по ширине он вполне соответствовал норме и проходил через контрольное кольцо. Помнится, за те минуты, что ушли на эту операцию, я был уже мокр, как мышонок, благополучно улизнувший от кошки».

Виктор Шувалов рассказывал: «Канадцы перед решающей игрой припугнули: шли мимо нашей раздевалки и колотили по двери клюшками. А на льду у каждого под глазами были нарисованы чёрные полоски. “Нашли чем устрашать”, — посмеивались мы. Но оказалось, они защищались так от солнечных бликов — матчи-то проходили под открытым небом».

Всеволод Бобров описывал события того матча так: «Нужно прямо сказать, ни в 1954 году в Стокгольме, когда победа осталась за нами со счётом 7:2, ни в 1955 году, когда победили канадцы, ни раньше, ни позже на наши ворота не обрушивалось такого града бросков. Двадцать минут беспрерывно вся пятёрка “Китченер Ватерлоо датчмен” таранила нашу оборону. План канадцев был очень похож на тот, по которому играли против них чехословацкие хоккеисты: все силы, всю энергию, всё мастерство бросить на весы сразу, постараться сломить нас в первом периоде.

В эти минуты у нас была одна задача: устоять, устоять во что бы то ни стало! Разумеется, особо большая нагрузка выпала на защиту и вратаря. Нужно отдать им должное, они со своей задачей справились с честью. Именно за игру в этом матче Николай Сологубов был провозглашён лучшим защитником чемпионата...

В этом сражении — а матч по напряжённости, по остроте атак, по значению, которое ему придавалось, очень напоминал сражение — мы идеально точно выдержали тактический план, проявили высокую игровую дисциплину. Приказ был строг: вперёд не ходить. И мы не ходили, даже находясь в численном большинстве, вернее, ходили, конечно, но не зарывались. Помнили, главное для нас на первом этапе — не дать соперникам забить гол, лишить их уверенности, измотать силы.

В перерыве Чернышёв говорит:

— Дело сделано. Они уже глотают кислород. Можно теперь — можно и нужно! — атаковать самим.

Второй период наш. Бросаемся в атаку. Зажимаем соперников в зоне. Проводим серию бросков. Один из них, бросок Крылова, на 7-й минуте, завершается голом.

— Мо-лод-цы! Ещё шай-бу! — скандируют на трибунах наши...

Звучит сирена. Последний перерыв. И за ним — заключительная двадцатиминутка. Тренер даёт последние указания. Все слушаем очень внимательно: ведь иногда одно замечание специалиста, наблюдавшего твою игру со стороны, может избавить от многих ошибок.

В эти минуты немало работы и у нашего доктора. Некоторые ребята получили серьёзные травмы. Три повязки делают герою сегодняшнего матча Николаю Сологубову.

— Сможешь продолжить игру? — спрашивает его Чернышёв.

— Конечно, Аркадий Иванович! — отвечает защитник...

Но вот перерыв закончен. Начался третий период.

Не успели ввести шайбу в игру, как динамовская тройка устремляется вперёд. Уваров обводит защитника, вытягивает на себя второго игрока и точно отдаёт шайбу Кузину. Бросок — гол!

Большего сделать ни мы, ни наши соперники не смогли. Желанная победа! Она дала нам три золотые медали — чемпионов Олимпиады, мира и Европы».

В книге М. Н. Александрова «Призвание — тренер» наставник сборной рассказывает о тактических тонкостях: «Все встречи, проведённые нашей сборной на турнире в Кортина-д’Ампеццо, мне понравились. Но наибольшее впечатление оставил матч с канадцами. Местная пресса называла его глубоко принципиальным. И это было верно. Именно так отнеслись к нему и мы, и противники. Трудно передать словами напряжённость игры. Канадцы не скрывали, что их устраивает только победа. Они попытались сразу же подавить нас шквалом непрерывных атак, силовым напором. Не вышло. Нашла коса на камень.

Наши хоккеисты, как и было задумано, гасили наступательный пыл соперников ещё на дальних подступах к своей зоне, смело вступая в силовое единоборство с игроком, владеющим шайбой. В случаях, когда кому-то из канадцев всё же удавались сольные проходы, нападающих встречали мощные и решительные игроки нашей обороны, не хуже соперника владеющие силовыми приёмами.

О степени накала борьбы говорит счёт. Первый период — ничья, с редким для хоккея счётом — 0:0. После перерыва сыграла решающую роль некая тактическая уловка, специально нами задуманная. По прошлым матчам с канадцами мы заметили, что они настоящие бойцы, ведущие борьбу за победу до конца. Завидное качество! Но порождает его во многом повышенное самолюбие как прямое следствие высокой репутации. А средств для ведения борьбы у них маловато...

Что же мы предприняли? Очень важно в таких случаях своевременно уловить те короткие мгновения, когда уставшее звено соперника ещё находится на льду, а готовое его сменить ещё на скамейке запасных и затем после смены ещё не в полной мере включилось в игру.

Эти секунды наиболее благоприятны для развития внезапной стремительной контратаки!»

В решающем матче лучшим оказалось звено Крылов — Уваров — Кузин.

О нём Всеволод Бобров писал: «Динамовская тройка часто несла на своих плечах и безупречно выполняла сложнейшие тренерские задачи. Например, в матчах со сборной Швеции она выступала против звена Свена Юханссона. Персонально держал шведа Саша Уваров, но Юра Крылов неизменно помогал ему. И помогал отлично. Откатываясь назад, он первым встречал “Тумбу”, шёл на столкновения, не давая тому продвинуться вперёд, а часто искусно отбирал шайбу и тут же организовывал контратаку.

Могу с радостью отметить, что Юра стал одним из героев Олимпийских игр. Канадские игроки и тренеры, спортсмены из других стран, обозреватели газет, радио и телевидения с восхищением отзывались о нём. Открытое лицо Юры не раз смотрело в те дни со страниц прессы. А он оставался таким же скромным и простым, каким мы его знали всегда».

Другим героем матча с канадцами стал Николай Сологубов. Об этом вспоминал Виктор Шувалов: «Упорно бьёмся, первый период 0:0, а они злые на нас: мы все выиграли, а они проиграли американцам, нужна только победа.

И тут вдруг нерасчётливо Трегубов отдаёт шайбу Сологубову, а канадский нападающий разгадал, бросился вперёд — и перехватил, и рванул прямо по центру на ворота Пучкова. И вот то, что я тогда увидел, меня просто потрясло. Коля Сологубов (вот у кого взрывной старт, взрывная скорость) развернулся (ведь ещё развернуться надо было!) и как покатит вслед, с трибун, наверно, непонятно, за счёт чего так шибко едет, стремительно настигает канадца, подъезжает под него и чистенько так вылавливает шайбу с клюшки и с другой руки выезжает из-под соперника. Трибуны просто озверели, аплодировали минуты две беспрерывно.

Всё это как чудо показалось. “А как ты думаешь, — улыбался потом Коля, — вижу, он у меня прямо из кармана золотую олимпийскую медаль вытягивает. Не мог я допустить такого”».

Фронтовик Николай Сологубов несколько раз был ранен. После тяжёлого ранения в ногу, которое грозило ампутацией, он с большим трудом восстановился, но голеностопный сустав навсегда утратил необходимую подвижность, что не позволило ему развиться как футболисту. Однако в хоккее это Сологубову удалось.

Когда Бобров и Сологубов встречались как соперники, перед Николаем ставилась задача нейтрализовать Всеволода. Никто лучше Сологубова сделать это не мог. Он до минимума старался свести возможности Боброва. Но чтобы нанести травму, ударить исподтишка — такого бывший разведчик позволить себе не мог.

Высокую оценку игре нашей сборной дал президент Международной федерации хоккея Джон Ахерн в еженедельнике «Футбол-хоккей» (№ 52 за 1971 год): «Я столько повидал на своём веку хоккея, что было бы простительно не помнить отдельных встреч. Но есть два матча, которых я не забуду, пока буду жить, а сколько мне ещё отпущено на это времени, я, конечно, не знаю. И обе эти встречи с участием сборной СССР.

Одна в Кортина-д’Ампеццо в 1956 году, другая — в Женеве в 1961-м. Матч в Кортина-д’Ампеццо с канадцами был хоккейным фестивалем, в котором Европа доказала своё право в лице советской сборной на собственный стиль. Канадцы выступали на Олимпиаде неровно. Но в матче против советской сборной они вложили в борьбу всё, что могли. Резко, жёстко сражались они на старте, и казалось, вот-вот раздавят, сломят соперника. В этой схватке высшего мастерства и высшего боевого духа прекрасен был Сологубов. Верх взяла сборная СССР».

Счастье олимпийской победы переполняло Всеволода Боброва. После пережитого в Хельсинки четыре года назад все его помыслы были сосредоточены на реванше. И он состоялся — Бобров стал олимпийским чемпионом. Ценил он и звание капитана команды. Недаром свои наброски, которые так и не превратились в книгу, он назвал «Капитан олимпийских команд»...

В этой связи известный мастер эпиграмм Евгений Ильин сочинил строчки к дружескому шаржу на капитана:

Легко ли было после такого выброса адреналина окунуться в рутину всесоюзных соревнований? Бобров вплотную занялся ликвидацией накопившихся «хвостов» в учёбе.

Можно сказать, в этом состоял некоторый его просчёт, если помнить, кто являлся тренером команды ЦСК МО (так с 1954 года стала именоваться армейская команда). Анатолию Тарасову не было никакого дела до эмоционального состояния Боброва и Бабича, который также редко выходил на площадку после возвращения из Италии.

В чемпионат страны 1956 года команды, чьи игроки входили в состав сборной, включились лишь в феврале. В Москве хоккеисты до 31 марта (рекорд!) играли на льду стадиона «Динамо», а потом матчи проводились в Сокольниках на открывшемся 15 апреля первом в стране катке с искусственным льдом. Строители сорвали намеченный срок ввода катка в эксплуатацию, поэтому плотность встреч с учётом кубковых заставила три ведущих клуба играть через день. Закончился сезон 25 мая.

Как и год назад, армейцы сделали «золотой дубль». В чемпионате их преимущество было неоспоримым: ни одного потерянного очка в двадцати восьми матчах — вечный рекорд! Разница шайб 217—29. Высота была покорена без участия Боброва и Бабича...