Встреча в Хайфоне

Глава 11

Через несколько минут шум позади нас стих. Лаосцы видели наклейки Красного Креста на наших машинах и, вероятно, подумали, что наши люди, одетые как пограничники, покинули свои посты и бежали вместе с колонной Красного Креста, которая только что прибыла.

Меня особенно беспокоило то, что дорога, по которой мы шли, на протяжении нескольких миль шла параллельно лаосской границе. Если бы они вторглись в страну более чем в одной точке, мы все равно могли бы ввязаться в драку.

Мы ехали со скоростью пятьдесят миль в час по узкой ухабистой дороге, и пространство между грузовиками позади нас начало увеличиваться.

Я наклонился вперед, чтобы кричать на связного из-за шума двигателя. «Свяжитесь с задним джипом, я хочу знать, все ли еще там».

Фил кивнул и поднес рацию ко рту, но я не мог понять, что он говорит. Через мгновение он повернулся ко мне и жестом показал, что все в порядке.

«Смотрите вьетнамские каналы, — крикнул я, — нам нужно знать, как они реагируют на нападение».

«Если мы поедем прямо в Хайфон, мы доберемся туда днем, когда рассветет», — крикнул Пауэлл мне в ухо.

Я кивнул. «Мы должны рискнуть. Мы не можем оставаться здесь. С каждым часом в пути возрастает риск попасть в плен. Если Тай Нонг не свяжется с Ханоем в три часа, они узнают, что нас там больше нет. Мы должны быть в Хайфоне до этого ».

— Ты уверен, что система безопасности работает, Картер?

— Думаешь, это уже не имеет значения? Я перезвонил.

— Мы тоже не можем оставаться здесь. И нам больше некуда идти».

Пауэлл кивнул и снова откинулся назад.

Через десять минут, когда мы подъехали к месту, где дорога делала изгиб на восток, в сторону от границы, радист обернулся.

'Гарнизон в Лай Чау сейчас атакуют, — проревел он. "Что они делают там?" — крикнул я.

«К ним прибыло подкрепление из Хоа Бинь, насколько я понимаю.

— Они атакуют и в других местах?

Фил покачал головой. "Я не знаю," воскликнул он. «В эфире слишком много станций. Кажется, никто точно не знает, что происходит.

'Хорошо. Будем надеяться, что так оно и останется какое-то время».

Мы прошли к югу от Лай Чау и снова оказались на дороге тем путем, которым мы пришли. Так мы проехали двадцать миль и свернули на одну из главных дорог, ведущих в Ханой.

На дороге было некоторое движение, но все это были военные машины и ехали на запад к пограничному инциденту в Лай Чау . Никто не удостоил нас взглядом.

К трем часам утра мы были в сотне миль от границы, и, хотя все мы были измотаны, я видел, что Пауэлл и другие видят наши шансы менее мрачными, чем раньше.

Радиопередачи с каналов вьетнамской армии был практически нулевым, и я предположил, что был отдан приказ о радиомолчании или что они использовали другие частоты, которые мы не могли поймать.

Той ночью над нами пролетели по меньшей мере две эскадрильи бомбардировщиков, и чуть позже трех мы увидели огни дюжины скользящих над нами тяжелых транспортных самолетов.

Милю за милей мы двигались в юго-восточном направлении и около шести утра пересекли Красную реку. Мы были теперь всего в пятидесяти милях к северо-западу от Ханоя и остановились здесь, чтобы залить остатки топлива в бак.

Мы были теперь в рисовой долине Северного Вьетнама, и теперь мы съехали с главной дороги на широкую гравийную дорогу с сырым рисом и соломой вокруг и полуразрушенной деревянной платформой с чем-то вроде перил с обеих сторон.

— Тут они загружают рис в грузовики, — устало сказал Пауэлл. Его глаза были опухшими, с красными ободками. Он говорил так, как будто был пьян.

Мы вылезли и размяли ноги, а из других машин тоже вышли мужчины, заливая канистры с бензином в бак своей машины.

Вокруг нас мы видели рабочих по колено в грязи на рисовых полях.

Небо все еще было пасмурным и серым. Казалось, скоро пойдет дождь.

«Скажи командирам, чтобы оставались в грузовиках», — сказал я Филу.

Он посмотрел на меня растерянным взглядом, затем взял рацию и отдал мои приказы.

"Как далеко ещё ехать?" — спросил Пауэлл .

Я посмотрел на него. — Еще сто миль, еще немного, — сказал я.

— В лучшем случае около трех часов. Я посмотрел на часы. Было что то после шести. — Мы должны быть там до десяти.

— Не знаю, успеем ли мы, Ник, — сказал он.

«У вас только что было десять ужасных лет, и теперь вы в трех часах от свободы» — отрезал я.

Пауэлл посмотрел на меня с болью и я посочувствовал ему.

Мы были так близки, и все же худшее было еще впереди. Я понятия не имел, как мы будем передвигаться по Ханою или что мы найдем дальше, когда — и если — мы наконец прибудем в Хайфон у моря.

В этом городе проживало четверть миллиона человек и еще почти миллион вокруг него. Мы должны ехать прямо через город в середине дня.

Это было намного больше: как лаосское вторжение встревожит и вызовет подозрения у вьетнамцев, ситуация в лагере для задержанных Йен Минь и сумеет ли Сондра устроить ловушку, которую мы спланировали.

— Трудности, — сказал Пауэлл .

Я смотрел на рисовые поля и в шоке обернулся.

Через дорогу, идя с востока, к нам направлялся джип военной полиции, мигая синими огнями.

Внутри находились водитель и пассажир. Пассажир показал в нашу сторону, когда джип замедлил ход.

Я крикнул Пауэллу. - "Все обратно в грузовики!"

«В грузовики. Поторопиться!' — воскликнул Пауэлл .

«Красная двойка! Красный два! Я крикнул радисту, который оглянулся, когда джип ехал к нам. Он включил рацию.

«Красная двойка! Красный два! — рявкнул он.

Джип с визгом остановился в десяти футах от Пауэлла и меня. Водитель и пассажир, оба в форме с военными полицейскими повязками на руках, выскочили с автоматическими пистолетами наизготовку.

«Доброе утро», — сказал Пауэлл по-вьетнамски, затем кто-то в кузове одного из грузовиков открыл огонь по мужчинам.

Через долю секунды показалось, что все бывшие заключенные в колонне стреляют в двух вьетнамцев, давно уже лежащих на земле, как две окровавленные кучи.

'Остановитесь! Прекратите это!' — закричал Пауэлл .

Стрельба прекратилась так же внезапно, как и началась. Около грузовиков стояли парни с автоматами в руках и застенчивыми выражениями на лицах.

«Продолжайте заправляться горючим и быстро», — крикнул я, подбегая к павшим солдатам.

Конечно, они были мертвы, их тела были изрешечены пулями. Мы должны были выбраться отсюда как можно скорее.

Пауэлл помог мне снять повязки с их рук.

— Нам придется взять и этот джип, — сказал я.

— Военный эскорт?

- Что-то в этом роде, - я поднял глаза. «Мне нужны двое мужчин, которые были на том пограничном посту, быстро!»

Через мгновение из грузовиков выскочили двое мужчин, которые помогали мне на пограничном посту и все еще были во вьетнамской форме, и побежали к нам.

— Вот, наденьте на руки, — сказал я, протягивая им повязки военных полицейских.

— Ты сядешь за руль этого джипа. Я еду с тобой.

« Да, сэр», — сказал он.

«Положи эти тела в грузовики, а потом нам нужно убираться отсюда», — рявкнул я.

Пауэлл приказал четырем бывшим заключенным убрать тела.

Они положили их в кузов одного из грузовиков, а затем залезли внутрь сами.

«Мы объедем Ханой, а в Хайфоне поедем через город. Приготовьте всех к красному коду, как только я открою огонь. Но не останавливаться».

— Все будет хорошо, — сказал Пауэлл . Он побежал обратно к своему джипу, а я прыгнул в джип военной полиции. Синий мигающий свет все еще горел.

Грузовики тоже двинулись, и мы снова выехали на дорогу. Через несколько минут мы уже были на правильном пути в нашей гонке со временем, к нашей конечной цели в Хайфоне, к спасательному парусу Сондры Киндерман.

Чем дальше на юго-восток, тем тяжелее и оживленнее становилось движение, и в двадцати милях от Ханоя, где мы свернули с шоссе, чтобы объехать город, было полно военных машин.

Однако никто не обратил на нас никакого внимания, и мы без дальнейших происшествий проехали через промышленно развитый район, где линии электропередач прочерчивали небо, а фабрики извергали дым в пасмурное небо.

К восьми часам, когда, наконец, пошел дождь, мы были далеко восточнее Ханоя и объехали Бак Нинь до морского порта Хайфон .

Между тем меня терзали серьезные опасения, в особенности, удалось ли это Сондре. Если нас останавливали в Хайфоне и брезент был не в порядке, мы оказывались в ловушке, как крысы, без шансов на побег. Учитывая настроение Пауэлла и его людей, если нас схватят, начнется бойня, а я хотел избежать этого любой ценой.

По мере приближения к Хайфону пейзаж становился все более болотисты . Рисовые поля чередовались с промышленными комплексами, электростанциями и складами угля, железной руды и другого сырья.

Примерно в десяти милях от Хайфона водитель оглянулся и жестом попросил меня сделать то же самое.

Я оглянулся как раз в тот момент, когда к колонне подъехал джип военной полиции с мигающими синими огнями. Помимо водителя, в джипе находились еще трое солдат, все с автоматами.

Они ехали рядом с нами и жестом велели нам остановиться на обочине. Создавалось впечатление, что у них были агрессивные намерения.

Я вытащил бумаги из нагрудного кармана и поднял их, качая головой.

Однако солдаты снова указали на обочину.

Я наклонился, словно хотел что-то сказать шоферу, и подобрал автомат Калашникова, лежавший у моих ног. Я поднял его и навел на них.

Они увидели это и тоже стали поднимать оружие, но было слишком поздно. Я открыл огонь и стал водить автоматом Калашникова из стороны в сторону.

Водитель был убит и отлетел влево. Джип тоже. Он оказался в канаве рядом с дорогой и дважды перевернулся, прежде чем взорваться огромным огненным шаром.

Мы быстро пересекли три моста, два через реку и один через железную дорогу, и оказались в Хайфоне. Там нам пришлось притормозить, потому что на дороге было очень много машин.

Город лежал на большом острове в дельте, пересекаемом повсюду реками и каналами. Было много транспорта, машин, телег и пешеходов, которые, казалось, не боялись дождя, который теперь лил непрерывно, как горячий душ.

Даже сейчас, спустя столько времени после войны, было видно, что многие здания пострадали от бомбардировок. Некоторые дома представляли собой не более чем сгоревшие руины.

Мы привлекли немало внимания, но никто не пытался нас остановить или преградить нам путь. Мы проехали прямо через центр города и, наконец, прибыли в промышленную гавань.

На длинных бетонных набережных было много складов, резервуаров и кранов.

Дюжина крупных грузовых судов была пришвартована или поставлена на якорь дальше. Два крейсера, в том числе русский, стояли на якоре в окружении не менее двадцати кораблей вьетнамского флота.

"Карпиц" я выбрал почти сразу. Флаг ГДР развевались на ветру, который резко усилился, когда начался дождь.

У трапа стояли три джипа вьетнамской военной полиции, и я велел водителю ехать туда.

Между двумя джипами было натянуто что-то вроде брезентового навеса, под которым укрывались от дождя человек шесть солдат.

Они с любопытством подняли глаза, когда мы остановились, чтобы посмотреть на них. Я выскочил из джипа, размахивая бумагами.

Я быстро подошел к джипу, в котором находился Пауэлл .

"Это он?"

Я кивнул. — Красный, — тихо сказал я.

Пауэлл глубоко вздохнул и посмотрел на солдат под навесом. Потом кивнул радисту, который взял рацию.

— Красный, — тихо сказал он, — красный.

Около двух бесконечных секунд конца света ничего не происходило. Но тут вдруг показалось, будто в колонну попала бомба, грузовики вот-вот взорвутся, бывшие заключенные метались повсюду, стреляя, не успев выбраться.

Солдаты под укрытием упали без единого выстрела.

Я крикнул: "В корабль! Все на борт! Они друзья!"

Пауэлл и двое из его офицеров повели бывших заключенных вверх по сходням, а я с несколькими людьми побежал к тумбам, к которым были привязаны тросы.

Мы уже отпустили кормовой канат и направлялись к носу, когда ожили дизели корабля и над гаванью и городом завыли сирены.

Некоторые бывшие заключенные на трапе были обстреляны с другого конца набережной. Они упали, и я обернулся как раз вовремя, чтобы увидеть пару броневиков, подъезжающих к набережной.

"Развяжите канаты!" - Я закричал и побежал обратно к джипу, который мы захватили к северу от города.

Сзади был установлен пулемет 50-го калибра. Я прыгнул в джип и прицелился, а Пауэлл , видя, чего я пытаюсь добиться, прыгнул за руль, завел и развернул джип так, чтобы я мог видеть приближающиеся бронемашины.

Я сразу же открыл по ним огонь и прицелился в правое колесо идущего спереди.

Тяжелые пули отскакивали от стали, и на несколько ужасных мгновений мне показалось, что все напрасно.

Но тут вдруг тяжелую машину дернуло вправо, и в нее врезался бронеавтомобиль, шедший сразу за ней. 'Ну давай же!' — крикнул я, выпрыгивая из джипа и побежал к сходням. Я думал, что Пауэлл был прямо позади меня, но когда я обернулся, я увидел, как он бежит обратно к грузовикам, чтобы поднять и забрать с собой упавшего пленника.

Отступив назад, я навел автомат и открыл огонь по выходящим из броневиков вьетнамским солдатам.

Пауэлл поднял заключенного на плечи и подошел ко мне, когда корабль начал плыть.

Я закричал. - " Пауэлл!"

Пауэлл был ранен в ногу в десяти футах от трапа. Он рухнул. Я сделал еще несколько выстрелов, потом отшвырнул винтовку, прыгнул к нему и потащил к сходням. Другие заключенные теперь беспрестанно стреляли с корабля.

Каким-то образом нам удалось добраться до верхней части трапа и спрыгнуть на палубу как раз перед тем, как трап упал в воду.

Двое бывших заключенных были ранены до того, как остальные нырнули за перила.

— Ты жив, Пауэлл ?

Он усмехнулся. — Я думаю, рана на теле, не более того. Господи, мы сделали это.

— Пока нет. Сначала нам нужно убедиться, что мы выбираемся из гавани. Пока мы не в открытом море...

'Ник!' — закричал женский голос.

Я повернулся и увидел , как из каюты вышла Сондра Киндерман.

'Ложись!' — крикнул я, так как с пристани снова раздалась стрельба.

Она вовремя нырнула. Пули отскакивали от перил.

Она поползла ко мне. Я присел на палубу с Пауэллом и человеком, которого он затащил на борт.

Я упрекнул ее. - "Какого черта ты здесь делаешь?"

— Ты сделал это, — фыркнула она . «Вы действительно сделали это».

— Есть ли на борту медики?

Она кивнула бывшим военнопленным, которых ранили. — "Под палубой", — сказала она. «У нас там есть врач и три медсестры».

— Слушайте все, — крикнул я.

Они посмотрели на меня.

— Все заместители командира отводят своих людей под палубу. Доступна медицинская помощь. И когда все соберутся, я проведу перекличку на мостике».

Пауэлл держал на коленях голову человека, которого нес на борту. В его теле было не менее шести пуль.

Он был полностью залит кровью. Было очевидно, что он мертв.

«Он умер свободным человеком, Ник, — сказал Пауэлл . «И им не нужно было вести переговоры за него. Его не используют в качестве заложника.

— Он ушел так далеко, Гэри, — сказал я. — Мы отвезем его домой.

Несколько мужчин подошли к Пауэллу, чтобы помочь ему с трупом.

На пристани больше не стреляли, и мы были на свободе, мы плыли, хотя нам все еще нужно было двигаться осторожно, потому что мы были в оживленной гавани.

Мы все еще слышали рев сирен на берегу, и я ожидал, что вскоре нас атакуют вьетнамские военно-морские корабли, к которым мы подошли, или один из советских эсминцев в гавани, где мы были ещё в опасности.

— Пойдем на мостик, — сказал я.

Сондра долго смотрел на меня. Она погладила меня по щеке и сказала: «Ты ужасно выглядишь, Ник. Ты в порядке?'

— Должно быть, — сказал я.