Вторая Академия (СИ)

Глава 14

Когда Рэй коснулся мерцающей серебром руны и включился свет, я охнула.

Подземный сад. За чёрными зеркальными стенами-окнами светились растения. Сияющие споры обволакивали их медовым водопадом, ярко-голубые игольчатые водоросли колыхались, обволакивая моё отражение в окне. Я сделала неуверенный шаг вперёд и застыла. Мне вдруг показалось, что если я подойду к окну и прикоснусь к нему, то иллюзия исчезнет.

В полутьме вдруг вспыхнула пара алых огней.

— Приветствие: добро пожаловать домой, хозяин! — сообщил металлический голос с долей радости и ехидства. — Неужели у тебя наконец началась фаза размножения?

— Проклятье, — пробормотал Рэй, оборачиваясь. — Хат, какую часть команды «Жди снаружи» ты не понял?

Обсидиановый голем невозмутимо стоял у стены. Тёмно-серый треугольник рта, служивший ему динамиком, блеснул, и мне вдруг показалось, что он ехидно улыбается.

— Поправка, хозяин. Ещё с тёмных времён големы в первую очередь подчиняются Первому Правилу, а команда ждать снаружи вошла с ним в противоречие.

— Знаю я, что это за Первое Правило, — пробормотал Рэй. — Делать всё, что тебе вздумается.

— Поправка: Первое Правило заключается в том, чтобы не позволять, чтобы хозяина убили во сне. Особенно когда он ночью заваливается в спальню с кем попало.

— Вообще-то я не кто попало, — оскорблённо возразила я.

— Да ну? Ты попадаешь метательным ножом в глаз с сорока шагов? Умеешь стрелять очередями из рунного ружья в нулевой видимости? Может, откручиваешь головы голыми руками? — Хат издал смешок. — Я так и думал.

Рэй устало вздохнул, прикрывая ладонью глаза.

— С тобой такое происходит каждый раз, когда ты приводишь в свои комнаты девушек? — уточнила я.

— Вообще-то это первый раз, когда он… — начал голем, но Рэй вскинул руку:

— Наружу. Сейчас. И ни слова больше, а то завтра не возьму с собой. Или, ещё хуже, заставлю стоять у входа в гробницу весь день.

Голем возмущённо вскинулся.

— Это низко! Тропа воздержания и терпимости саморазрушительна, хозяин! Я создан, чтобы убивать!

— Возражения не принимаются.

Рэй припечатал ладонь к руне, и дверь вновь открылась. Хат обречённо зашагал к ней.

— Когда мы наконец уже кого-нибудь убьём? — пробормотал его голос, и дверь за ним закрылась.

Рэй тяжело вздохнул. В следующее мгновение в моём животе вдруг забурчало, и я вновь вспомнила, что не ела весь день.

— Садись, — произнёс Рэй, указывая на столик и два черных кресла-кушетки в глубине комнаты. — Очень голодная?

— С ума схожу от голода, — честно сказала я.

— Сейчас будет ужин.

Я с трудом дошла до кресла и упала в него, положив руки на прохладные подлокотники. Спать хотелось, но уже значительно меньше: обещание ужина меня разбудило.

Полуприкрыв глаза, я наблюдала за Рэем. Его комнаты состояли лишь из одного огромного зала, полного сверкающих чёрных поверхностей, в которых можно было ловить свои отражения. На первый взгляд казалось, что здесь совершенно негде было хранить вещи, но Рэй коснулся незаметной выемки, потом второй, и тонкие мраморные стенки расступились, открывая поблёскивающие инеем ниши. Ещё несколько движений, и в чёрном мраморном камине запылало пламя. Отблески запрыгали по стенам, озаряя подземный сад, и в зале сразу сделалось уютнее.

Тёмная прядь, подсвеченная огнём, упала Рэю на лоб, и я в очередной раз подумала, как хорош собой он был и каким успехом, должно быть, пользовался у девушек, несмотря на свою репутацию. Ведь в запретном плоде есть своя притягательность, правда? Я могла представить здесь его очередную любовницу, лежащую на чёрных матовых простынях и с улыбкой берущую из рук Рэя коктейль. Впрочем, приводит ли Рэй их сюда, в святая святых? Ночуют ли они здесь? Ведь если судить по словам голема…

— Здесь бывали другие твои студенты? — подала голос я. — До меня?

Рэй обернулся и прислонился к камину, насмешливо глядя на меня:

— А тебе хотелось бы оказаться первой? Ощутить свою уникальность?

Я открыла рот. Всё моё воспитание призывало возмутиться, с негодованием сказать «нет», но я была будущим агентом разведки. Рэй был моим наставником, и сейчас, в эту минуту, он наверняка видел меня насквозь. Врать было нельзя.

— Да, — произнесла я. — Хотелось бы.

Глаза Рэя блеснули.

— Умница.

Он дотронулся до чёрного гладкого куба, и руна на нём начала разгораться мрачным красным светом. Другой рукой Рэй подхватил лопатку и покосился на меня через плечо, виртуозно переворачивая над руной треугольные ломтики поджаренного хлеба.

— Ты всё время готовишь себе вот так? — спросила я. — Или только во время романтических обедов глубокой ночью?

Рэй тихо засмеялся:

— Если мы оба подразумеваем под «романтическим» одно и то же, то да.

— Двое жутко усталых, едва держащихся на ногах агентов, которые настолько умирают с голову, что готовы съесть вообще что угодно? — уточнила я.

— Именно.

Рэй подхватил под мышку бутылку лёгкого вина и пересёк зал с подносом в руке, и я глубоко вздохнула, ощутив запах печёного хлеба, мяса и пряного соуса. Горячие бутерброды, которые нёс Рэй, оказались совсем тонкими, но сделаны были совершенно так, как я любила. Алые сочные поматы, аппетитная корочка буженины…

Так же, как дома. Я невольно облизнулась, чувствуя, как зажигаются глаза.

Рэй с усмешкой разлил по бокалам вино, и я узнала мой любимый, нежный и почти безвредный сорт, который мы несколько раз пили с Ксаром.

— Спасибо, — произнесла я, беря с блюда бутерброд. — Ты приготовил мне мой любимый ужин. Ты… погоди, ты специально выведал мои вкусы, да?

Рэй неторопливо уселся рядом, закинув ногу на ногу. Расстегнул две верхние пуговицы на рубашке и прикрыл глаза. Я только сейчас заметила, что он устал не меньше моего.

— Я выведал о Маркусе всё, что только можно, не привлекая к себе внимания. — Рэй подхватил бутерброд с таким точным изяществом, словно его глаза были открыты. — Увы, он сделал всё, чтобы остаться безликим. У него не было любимых блюд, излюбленных цветов в одежде, даже постоянных любовниц. Никаких пагубных пристрастий, увы. И как я ни старался, я не смог узнать, как именно он промотал ваше состояние за эти три года. А я очень настырно пытался, поверь мне. Впрочем, вероятнее всего, он просто спрятал эти средства для своих будущих воплощений. Или же ему нужны были необыкновенно ценные артефакты, возможно даже изготовленные по индивидуальному заказу… вот только мастера молчат.

Он тяжело вздохнул.

— Проклятье. Пять лет, и я совершенно не знаю его.

— А я совсем не знаю тебя, — произнесла я. — Какие они, твои излюбленные цвета, блюда и любовницы?

— Сегодня ночью компанию мне составляешь ты, — проговорил Рэй, не открывая глаз. — Сама решай, что это означает.

Я чуть не поперхнулась остатком второго бутерброда.

— Но если ты хочешь спросить, сплю ли я с женщинами вообще или блюду целибат, — лениво уронил он, — то ответ простой и очевидный: сплю. Часто, безопасно, с удовольствием — и всегда по делу.

— Но без любви.

Рэй вздохнул. Открыл глаза, подхватил бокал, небрежно покрутил его за ножку и посмотрел на меня с непроницаемым выражением лица.

— Посмотри на меня. Ты серьёзно думаешь, что хотя бы у одной женщины, с которой я делил постель, не пробегало мыслей вроде «Он без малейших угрызений совести убил своего отца и брата, он обязательно предаст меня, я боюсь его»?

Я молчала. Я не думала ничего подобного, потому что у меня просто не было времени подумать об этом. Но Рэй был прав. «Он свернёт мне шею, если этого потребуют интересы империи; его невозможно любить», — такие мысли слишком легко приходят в голову.

— Мне жаль, — нерешительно сказала я.

— Не стоит. Когда я с женщиной, моего обаяния, как правило, достаточно, чтобы эти мысли вылетели у неё из головы.

Кривая усмешка, больше похожая на гримасу, появилась на его лице и исчезла. Рэй не хвастался, он просто констатировал факт. В его жизни не было места любви. И, наверное, никогда не появится.

— А вообще это возможно? — тихо спросила я. — Быть агентом и любить по-настоящему? Завести семью, детей, уделять им время, любить их так, как мой отец любил меня?

— Насколько сильно он тебя любит, мы совсем скоро увидим, — сухо сказал Рэй.

— Ты же знаешь, что он — особый случай.

— Все мы — особые случаи. И у всех нас порой бывают глупые человеческие желания. К примеру, чтобы нас любили. На этом нас и ловят.

Я вздохнула:

— Ты циник.

— Я имперский агент. Кстати, вот ещё вариант: когда твоя половинка — ещё один агент. Тут уже совершенно не до детей, но вам настолько весело, что вы едва это замечаете. Правда, через пару-тройку лет вы вдруг будете вынуждены разойтись по разным миссиям, соблазнить кого-то ещё или пожертвовать друг другом ради блага империи. А то и вовсе окажетесь на разных сторонах. Так что счастье будет полным, но недолгим.

— Ну уж нет, — пробормотала я, покосившись на Рэя. — На это я не куплюсь.

Рэй бросил на меня насмешливый взгляд:

— Зря. Это бывает интересно. Правда, уж точно не со мной, если тебе нужны настоящие чувства. Но притворные…

— Притворные? — Я дёрнула плечом. — Зачем?

Рэй склонился ко мне через столик.

— Поверь, — прошептал он, коснувшись моего подбородка, — ты не заметишь разницы, если я этого захочу. И тебе стоит стремиться к тому же.

Мы замерли, глядя друг на друга. Вокруг царил полумрак прозрачных чёрных окон, окружённых подземным садом. Ирреальная красота, невозможная, почти ненастоящая. Как и сам Рэй в миг, когда я поцеловала его. Мои руки, обвившие его шею, глубокие карие глаза, на миг утратившие насмешливость, и наш поцелуй, такой горячий, глубокий, искренний…

И фальшивый.

— Обязательно подумаю над этим, — серьёзно сказала я. — Но сейчас меня куда больше интересует ужин.

Рэй едва заметно усмехнулся, выпуская мой подбородок.

— Ужинай, коварная соблазнительница. Я даже позволю тебе принять ванну.

Когда я закончила с последним бутербродом и допила вино, чувствуя, как кружится голова, Рэй встал, потягиваясь.

— Добро пожаловать, — сообщил он, касаясь стены.

Рядом с Рэем в стене отворилась дверь, где я с изумлением увидела овальную чашу бассейна и прозрачный водопад, сбегающий по стене. Рэй коснулся ещё одной руны, чёрной на чёрном, — и внутри замерцало призрачное серебристое сияние. Забурлила вода, и от пола пошло тепло, а бассейн начал заполняться горячей водой. По позвоночнику прошла приятная дрожь предвкушения. Неужели я наконец-то приму ванну?

Я осторожно встала и подошла ко входу в ванную, глядя на серебристый шар, бросающий блики на бурлящую воду. Даже в нашем доме у меня не было такой роскоши.

Кажется, мне тут понравится. Очень понравится.

Сделав глубокий вздох, я шагнула через порог и уже протянула руку к руне, чтобы закрыть за собой дверь, — и тут ладонь Рэя накрыла мою кисть.

— Один совет в завершение нашего разговора, — произнёс он. — От одного агента другому.

Он смотрел на меня неожиданно серьёзно и внимательно.

— Какой?

Улыбка на лице Рэя не была насмешливой, но в глазах блеснула знакомая сталь.

— Ты мечтаешь о настоящей любви. Это твоя слабость — и главная уязвимость. Я бы воспользовался ею, влюбив тебя в себя, чтобы тобой не манипулировали другие: это было бы легче всего. Увы, притворяться влюблённым слишком утомительно и оттягивает драгоценные ресурсы, так что этот вариант нам не подходит. Но как есть я всё не оставлю.

Он посмотрел мне в глаза.

— Твой отец любил тебя долгие три года, и я это использую. Но что мне совершенно не нужно, так это то, чтобы ты оказалась на его стороне, а не на моей.

Мы замерли, глядя друг другу в глаза. И я вдруг поняла, что ни разу не задала Рэю один-единственный вопрос.

Когда он найдёт моего отца, что он собирается с ним делать?