Вторжение

Глава 32. Лавр

Тряска. Его тело трясется в такт грохоту ботинок несущих его друзей. Но к этому шуму добавляется и другой. Тот жуткий непонятный гул, что Лавр слышал до того, как потерял сознание. Гул всё ближе. Кажется, он словно преследует их, и, судя по тому, как ускоряется топот ботинок, это действительно так. Лавр попытался приподнять голову, чтобы увидеть, от чего они убегают. Что именно издаёт этот гул? Он приподнял голову от натянутого как струна одеяла и всмотрелся в темноту туннеля. Темноту? Но как же развешанные повсюду лампы? Не успел он это обдумать, как ближайшая к ним лампа взорвалась, обдавая всё вокруг осколками стекла. Топот стал более ускоренным и Лавра затрясло сильнее. Он слышал сиплое дыхание друзей, слышал проклятия, которые шипели они сквозь стиснутые от усилия зубы. А тьма все приближалась, становясь всё ближе и ближе. Из последних сил Лавр попытался удержать поднятую голову, до боли в глазах всматриваясь во тьму туннеля. Он должен увидеть, от чего они бегут. Должен! Должен!

Ужас пронзил Лавра от головы до пят. Он увидел, что аморфная масса, нечто среднее между кипящим жидким дерьмом и темной венозной кровью, следует за ними по пятам, приближаясь всё ближе и ближе. И чем сильнее он всматривается в неё, тем сильнее был испытываемый им ужас. Голова разрывалась от бьющего прямо в мозг крика. Лавр не сразу понял, что кричит он сам. Жидкая тёмная масса была ужасна в своей противоестественности. Среди бурой жижи вдруг на секунду появилось лицо Карлы Нери, застывшее в гримасе ужаса. Лавр увидел её рот, раскрытый в немом вопле дикого страха. И сейчас её лицо приближалось, несмотря на все усилия несущих его парней. Приближалось. Оно приближалось. Ещё чуть-чуть, и ноги бегущих начнут чавкать по этой омерзительной грязи. Едва представив это, Лавр содрогнулся от ужаса. Его голова бессильно упала обратно на одеяло. Усилием воли он заставил себя смотреть на потолок, где одна за другой взрывались проносящиеся прямо над ним лампы. Смотреть в потолок. В потолок. Не видеть то, что гонится за ними. Не видеть то, что вот-вот их захлестнет. Не видеть! Не видеть!

В одно мгновение Лавр оглох от сотрясшего весь туннель грохота. Его вместе с одеялом подбросило к самому потолку, а затем ударило о каменный пол. Лишь ужас и омерзение от осознания того, что бурая жижа сейчас накроет его с головой, помешали Лавру потерять его хрупкое сознание, едва теплящееся в израненном теле. Он сжался в комок, ожидая отвратительного прикосновения, но вместо этого его тело снова взлетело к потолку туннеля и полетело, удерживаемое невероятными усилиями бегущих друзей. Он боялся вновь взглянуть назад и поэтому смотрел наверх. На каменный потолок, который рушился прямо за их спинами. Каменные глыбы, приведенные в движение взрывом, одна за другой падали за спинами отряда. Значит, Смолян всё-таки привел в действие детонатор. Но как? Он ведь был там, позади! Его должно было накрыть, захлестнуть с головой. Его лицо должно было смотреть на Лавра рядом с лицом Карлы Нери. Со стеклянными глазами, полными ужаса. С перекошенным в крике ртом. Мысли Лавра путались, сворачиваясь в спираль. Ужас. Крик. Омерзительная масса. Противоестественная жизнь, таящаяся в подземельях погибшей цивилизации. Крик. Ужас. Ужас и темнота.

Лавр очнулся. Он не знал где он, но его сердце предательски сжалось, когда его рука случайно коснулась щербатого известняка - значит он всё ещё в древних мортумских катакомбах. Едва он отнял руку, как стена, о которую он опирался, тут же скрылась в темноте. Света вокруг вообще было очень мало - Лавр едва видел свои собственные руки. Над головой нависла точно такая же тьма, было невозможно понять, где находиться слабый источник света, благодаря которому Лавр видит хотя бы себя.

Он с трудом шел по колено в чём то мокром и вязком. Каждый раз, когда Лавр собирался посмотреть себе под ноги, его охватывал липкий страх, и он лишь выше поднимал голову, до боли в глазах сверля тьму невидимого потолка.

Сердце чуть не выпрыгнуло из груди, когда что-то схватило его ногу. Вздрогнув, он опустил глаза. Как он и боялся, внизу была та самая бурая жижа, цвета дерьма и мокрой земли, от которой они убегали совсем недавно. Он сглотнул. Проглоченный комок на вкус был как земля после дождя.

Лавр дёрнулся, пытаясь высвободить ногу, но его по прежнему держали крепко. Закусив губу до боли, Лавр заставил себя наклонить голову.

В его штанину судорожно вцепился солдат в тропическом камуфляже. Щегольская кепка “Актиний” пропала где-то под толщей коричневой жижи, и ничто не мешало Лавру разглядеть лицо прамца. Бледное, раздутое, с закрытыми глазами. Лицо утопленника. Прамец был давно мёртв, но рука мертвеца по прежнему держала штанину Лавра и он никак не мог высвободиться. Чёрт, да он даже не мог отвести взгляд от его лица. Не мог поднять голову. Не мог даже закрыть глаза. Мертвец ощерился. Лавр с ужасом смотрел, как рот прамца раскрывается в чудовищной улыбке. У человека просто не могло быть столько зубов. Утопленник открыл глаза, но вместо белков в них была всё та же бурая жижа. Лавр закричал, не слыша своего крика.

-Камнев! Камнев, твою мать!

Мертвеца уже не было. Лавр вновь смотрел прямо перед собой. И там, в темноте медленно проступали знакомые черты.

-Смолян! - закричал Лавр, - Смолян, вы живы?!

-Не уверен, - Гений тела медленно подошёл ближе. Под ногами у них по прежнему была эта жуткая бурая жижа с запахом мокрой земли. Жижа омерзительно чавкала под ногами приближающегося Смоляна.

-Лев, вы… Вы знаете где мы?

-Скорее всего внутри собственного умирающего рассудка, Лавр, - грустно сказал Смолян, - я по крайней мере точно. Эта дрянь накрыла меня с головой и я слышал стук подземных барабанов и чувствовал запах крови, бьющий прямо в нос… Черт!

Смолян помотал головой, словно сгоняя наваждение.

-Я начинаю разговаривать, словно шаман под волшебными грибами. Вот что, Лавр! Прямо сейчас эта дрянь растворяет моё тело. И я разговариваю с тобой только потому, что это тело не просто уничтожить даже этой мерзости. А вот почему ты ещё жив, я по правде не знаю. Жаль, что так получилось

Смолян похлопал себя по карманам, в поисках пачки папирос. От хлопка ладоней пачка выпрыгнула из нагрудного кармана. Смолян выругался, но нагибаться к бурой жиже не стал.

-Я абсолютно точно подорвал здесь всё. Это я помню ясно. так что на поверхность эта дрянь не выберется.

-А что это? Что это такое?

-Бог, - Смолян пронзительно посмотрел в глаза Лавра, - Древний, чудовищно сильный и кровожадный бог, которого разбудили эти ублюдки.

-Бог?! Эта жижа?! Я… Я не понимаю! Вы имеете в вижу Верховное Существо? Но как, как Верховное Существо может быть этим?

-Нет, Камнев, - грустно вздохнул Лев Смолян, - этот Бог действительно существует. В отличие от Верховного Существа. И скоро я стану его жертвой. Одной из первых жертв после долгого тысячелетнего сна. Бомбы сработали, так что надеюсь, что и последней.

Сбоку от них проплыл мертвец. Этот был в чёрной одежде прамского механика.

Лавр зажмурился, пытаясь сосредоточиться. Если жижей накрыло их всех, то где тогда остальные? Что, если это только сон, причуда испуганного сознания? Что, если совсем скоро он очнется?

-Лев! Лев, объясните, что произошло? Что сделали эти пришлые? И что… Делать нам?

-Ничего они еще не сделали, Лавр, - устало вздохнул Смолян, - Ничего страшного, я имею в виду. Какой бы не была древней эта тварь, отсюда ей уже не выбраться. Слишком мало у него силы. Так что не волнуйся. Ему не сдвинуть в сторону упавшие камни. Люди наверху спасены. В отличие от нас.

Новое тело. Комбинезон незнакомого покроя, разрисованное охрой лицо. Шапка из диковинных перьев, уже намокшая и почти скрывшаяся под толщей жижи.

-Я ведь был одержим им, - Смолян словно бы уже не видел Лавра, продолжая бормотать себе под нос, - пацан двадцати девяти лет с кровавым сумбуром в голове, которого добрые склавийцы забрали с собой после провалившегося восстания. Я хотел тогда лишь учиться. Словно мне надо было вернуть мою потерянную учёбу в университете. Моё детство. Мою… невинность. И я стал учиться в Георгиопольском университете, сперва медицине, а потом мне на глаза попались книги допотопной истории, и я влюбился в них, как раненный солдат влюбляется в ухаживающую за ним медсестру. Древние боги, кровавые ритуалы… Тогда ведь не было Гениев, но кто-то всё равно творил чудеса, это явно проступало в каждой из прочитанных мной хроник… Кто-то творил чудеса! Кто? Теперь я знаю ответ на этот вопрос. Не гипотезы, не теории, в моей голове чистое знание, проверенное практикой! Но счастлив ли я? Счастлив ли? Счастлив?

Смолян повернулся спиной к Лавру, неверными шагами бредя в темноту. На встречу ему плыли трупы. Трупы и кровь. Сначала тонкая как нить, струйка крови медленно проплывала мимо Лавра, становясь всё толще. А трупы все плыли мимо, один за другим. Как парализованный, Лавр не мог отвести взгляда от трпа женщины в тропическом комбинезоне. Её темно русые волосы развивались короной вокруг её головы. Её лицо походило на погребальную маску. Её глаза были закрыты, но Лавр знал, что это ненадолго.

Труп Карлы Нери медленно приближался. Лавр, не в силах отвести глаза, смотрел на её спокойное лицо. Карла подплыла почти вплотную к ногам застывшего Лавра. её глаза открылись. На лице появилась плотоядная улыбка. Лавр застыл, не в силах даже кричать.

Он не заметил, как снова потерял сознание, но очнулся от бьющего в глаза яркого света. Солнце. В глаза бьёт солнце. Значит, они всё-таки выбрались.

Они действительно выбрались, но, когда Лавр открыл глаза, вместо солнца над ним сверкали серебром звезды ночного неба. А свет, бивший в глаза, исходил из мощных фонарей солдат в тропическом камуфляже. Над головой кто-то властно орал на прамском, а на этого, властного, в ответ кричал кто-то ещё. Лавр вдруг с удивлением понял, что это Кост. Ну да, князь просто обязан был знать прамский. По долгу, так сказать, службы. Лавр вдруг понял, что он счастлив. Счастлив слышать над головой угрожающий рык и лязганье прамских автоматов. Счастлив вдыхать такой свежий после духоты туннеля воздух ночных джунглей. Счастлив сдаться прамцам и вновь оказаться в душном подвале. Только бы подальше от жуткой бурой массы, едва не погребшей их под собой в этих проклятых туннелях. Счастлив. Боже милостивый, великое в своём совершенстве Верховное Существо, как же он счастлив. Лавр ощутил, как по его щекам катятся слёзы и судорожно сглотнул появившийся в горле комок. Он, матрос склавийского военного флота, рыдал от счастья, слыша голоса прамских солдат! Какой позор! Плевать! Он счастлив, что его лицо не застыло под слоем омерзительной бурой грязи, и он не будет этого стыдиться.

Уже никого не стесняясь, Лавр явственно шмыгнул носом. Затем ещё и ещё. Мелко сотрясаясь от бьющих его рыданий, Лавр Камнев плакал. Над его головой громыхали оружием и сыпали проклятиями прамцы и склавийцы. А ещё выше, далеко от человеческих голов, нависшее над землей ночное небо становилось светлее с каждой секундой. Над Мортумом поднималась заря.