Выпускница Бартонского пансиона (СИ)

Глава 3

Выбор

Подготовка к балу началась за час до него официально, а на деле — как только девчонки прохохотались и обменялись мнениями. Мази, душистые притирания, завивка или, наоборот, выпрямление, макияж… Принесли полдник, но его почти не тронули. Времени, как всегда, не хватило. Куратор вошла раньше.

— Девочки, строимся по одной, как утром! Раз, два, три!

Шурша нижними юбками, на цыпочках, чтобы не сильно цокать каблучками, девушки выстроились за моей спиной.

— Лери, внимание! — Мы послушно затихли. — По традиции порядок объявления выбора определяется успеваемостью выпускницы. Но в этом году преподавательский коллектив принял во внимание крайне неуживчивый характер лери Томы. Поэтому она перемещается в самый конец списка, остальные следуют в порядке очереди. Всё понятно? Больше половины ещё не сдали записи. На аукцион собираетесь? За три композиции до окончания бала зазвучит Вальс влюблённых. Чтобы после него у меня были записи от всех!

Номер 15, провожавший меня в бальную залу, молчал всю дорогу, и я не решилась нарушить это явное уединение. Высокие двери распахнулись, и мы вошли. Видно, места были уже распределены, потому что меня снова подвели к конкретному диванчику, а Данку провели дальше.

Бал открывали директор с преподавательницей по танцам. Первые такты они кружились одни, но потом к ним присоединились ещё двадцать три пары. Именно столько девушек выпускалось в этом году.

Расписание было плотным, как только один кавалер отводил меня к диванчику, так приглашал следующий. Но надежды, поддержанные Данкой, не подтверждались. Кавалеры предпочитали уточнять характеры моих одноклассниц либо говорить о погоде. Единственным запоминающимся моментом стало приглашение на танец от раненого офицера. Я умоляюще сказала:

— Это не будет слишком большим нарушением, если мы просто посидим и поговорим?

— Для меня это станет приятным разнообразием, — просто ответил он.

А молодой человек очень даже симпатичен! Странно, что девчата ни разу не упомянули его среди кандидатов. Подтянутый, с широкими плечами и волнистыми тёмно-русыми волосами, но отчуждённое выражение лица казалось неуместным на празднике и, наверное, отпугнуло настроенных на торжество девушек. Возможно, даёт знать о себе травма?

— Вас, наверное, уже все успели спросить про ранение?

— Вы первая, лери, — через силу улыбнулся Номер 27 (всё-таки Данка не обсчиталась), — все настолько тактичны, что предпочитают делать вид, будто всё в порядке.

— Простите, — я смутилась.

— Не извиняйтесь, лери, — он покачал головой и с горечью продолжил, — я бы каждому рассказывал, если б мог. Должен был приехать мой друг, но он погиб. Знаете, когда Дерек был жив, я редко задумывался о быстротечности жизни. Он был таким жизнерадостным, светлым человеком, что рядом с ним не думалось о плохом. Мне его очень не хватает.

— Как же это произошло? — мне стало так жаль погибшего, но ещё более жаль его выжившего товарища, потерявшего близкого человека.

Мимо нас вихрем пролетали пары, парадно украшен зал, звучала задорно-кокетливая мелодия танца. Офицер с перевязанной рукой и мрачным лицом рассказывал о гибели друга:

— Мы два месяца занимались поиском пиратской базы в Восточном море. Там, как вы знаете, путь к островам преграждают два течения, сложный рельеф дна. Большая часть островов совершенно пустынна. Некоторые поднимаются над уровнем моря всего на пару метров. Но другие занимают значительную площадь, там растут деревья, иногда даже встречаются озёра и родники. На таких островах можно жить, можно устраивать склады награбленного. Вот у одного из таких островов мы и нашли пиратов, — он покачал головой, — или они нас нашли. Сейчас я скажу, большая удача, что мы смогли вернуться домой. Пираты подготовились к встрече куда лучше нас. В единственном бою мы потеряли треть личного состава. Дерек попал под файербол. Чудом удалось потушить корабль. Наш маг истратил все запасы амулетов и все силы, до сих пор с трудом встаёт.

— Это так страшно звучит, особенно на фоне праздничной музыки, — проговорила я.

— Да, лери. Эту жизнь скоро разделите и вы.

— Мы понимаем, офицер, — просто сказала я. — Вы же знаете, мы здесь все сироты. И почти все — в итоге последней войны с Грегором IV.

Собеседник заметил:

— Сейчас на троне Рамезии его сын. К счастью, он ведёт более взвешенную политику. С тех пор, как было подписано мирное соглашение на перешейке 782 года, многое изменилось. Сейчас мы уже можем себе позволить не держать столько войск на северной границе.

— Хорошо бы, везде было так спокойно, — поддержала я.

— Лери, не обольщайтесь, — офицер встал, поскольку музыка заканчивалась, и ему пора было спешить к следующей партнёрше, — служба не бывает спокойной. Благодарю за беседу, — он поклонился и отошёл.

— И я вас, — задумчиво прошептала ему вслед. Всё-таки до этого разговора я весьма слабо представляла, с чем придётся столкнуться. Пираты, опасность, смерть совершенно не вписывались в мою фантазию о высокой башне в сердце величественных гор, где из бойниц выглядывают лучники, при малейшей опасности расстреливая подлых диверсантов. А над горами встаёт солнце. И миленькие козочки (они-то откуда?) скачут по уступам.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— Разрешите пригласить?

Я легко вспорхнула с диванчика.

По задумке преподавателей середина бала перед торжественным ужином посвящалась демонстрации наших талантов. Все девушки появлялись перед зрителями по два раза минимум. Я была задействована в хоровом пении и танце русалок, причём в последнем солировала. Платье для русалки верхней частью настолько туго налезало, что процесс переодевания становился пыткой. Но в этот раз мне повезло. Кто-то мощно рванул несчастный лиф, и он плотно лёг на место:

— Уф, спасибо, Данка. Девочки, сейчас помогу.

— Стой, — остановила меня подруга, кусая губы.

— Что случилось?

— Варьян, скажи, ты уже определилась с кандидатами?

— Ну, так, — замялась я, — если ничего рокового не случится, то 27-го проставлю, чтоб хоть кого-то. А что? Он тебе, случайно, не нравится? — вдруг мне подумалось, что наша беседа может стоить парню слишком дорого только потому, что мой выбор был первым.

— Нет, — успокоила меня Данка, — и насколько я знаю, никому из девчонок.

У меня отлегло от сердца. С этим парнем я однозначно могла найти общий язык, и меня пока не сильно пугало долгое ожидание на берегу.

Девушки уже переоделись и уходили за кулисы готовиться к выходу.

— Замечательно, — довольно подытожила я.

— Варьянка… — подружка упала на колени.

— Ты чего? — перепугалась я, опускаясь рядом с ней прямо в этой шикарной шуршащей чешуе.

— Запиши его вторым, — выговорила Данка в пол. — А первым Номер 2.

Я нахмурилась:

— С чего бы это? Кто это вообще такой?

— Мой утренний красавчик, — и слёзы потоком по щекам.

— Ничего не понимаю. Дан, — позвала подругу, упорно не поднимающую глаз, — он же тебе понравился. Хороший парень, животных любит.

— Он служит… служит… — она захлебнулась слезами, — в крепости… где мои умерли. А я… записала его первым.

Я решительно прижала светловолосую головушку к своему плечу, и Данка зарыдала.

— Кто тебе сказал? Может, это неправда?

— Нара рассказала историю про детёныша ульса. Он сначала подумал, что это лярча, понимаешь? Лярча! А там только одна крепость, я знаю. Ненавижу, ненавижу это место! — выкрикнула она с яростью.

В отличие от меня, не помнившей из прошлой жизни ничего, кроме имени, Данка хорошо помнила своих родителей, умерших в Южной Крепости. Мама сгорела от лихорадки, отец — через полгода от курения лярчи.

— Хорошо, — сдалась я. — Дан, я впишу, обещаю, прямо сейчас. Но, скорее всего, он меня не впишет. И потом, он же там не навсегда, может, его повысят и переведут в другое место? Не пожалеешь?

Подруга подняла голову к потолку и заморгала, пытаясь остановить слёзы:

— Хотя бы шанс. Передо мной четверо, не считая тебя, и все уже сдали записи.

— Могла бы сразу ко мне подойти, — я слегка обиженно толкнула её в плечо.

Голубые глаза с намокшими длинными ресницами глянули серьёзно, открывая для меня новую Данку в вечно легкомысленной хохотушке.

— Варька, я же знала, что ты даже не посмотришь на него, если будешь думать, что он мне понравился. Если не сойдётся, так тому и быть. Значит, судьба.

— Варьяна, через минуту на выход, — заглянула куратор.

Я одёрнула платье и, уже выходя, вдруг остановилась из-за пришедшей мысли:

— Данка, только если ты выйдешь замуж за любого сухопутника, то в итоге всё равно можешь оказаться в этой крепости. А Номер 27 — морской офицер, я точно знаю, он и пострадал в сражении с пиратами.

Данкины брови приподнялись в её излюбленном выражении «да ты что?!», но мне уже было некогда пояснять. Зазвучали плавные переливы флейт, рассказывающие о вольной жизни русалочьего племени, и я выплыла в круг чешуйчатых улыбающихся подруг.

Ужин не принёс ничего нового. В этот раз все ели быстро, словно надеясь приблизить развязку. А Вальс влюблённых зазвучал первой композицией.

Куратор устало вздохнула, забирая мою запись.

— Ты последняя, Варьяна. И стоило так долго тянуть? — она раскрыла сложенную бумажку с одним единственным номером и хмыкнула, — может, и стоило. Возвращайся, у тебя ещё три танца.

Последние танцы промелькнули слишком быстро и молчаливо. Чем дальше, тем торопливее стучало моё сердце, но вовсе не от близости молодых разгоряченных мужчин. Я прекрасно понимала, что каждый в зале уже сделал выбор, и не могла думать ни о чём, кроме своего решения. Кажется, мои партнёры тоже не находили пустых слов.

— Итак, дорогие выпускницы и гости, все готовы услышать решение своей судьбы? — торжественно вопросил директор. — По традиции начинаем с лучших воспитанниц нашего пансиона. Прошу лери под номером шесть выйти в центр зала.

В оглушительной тишине простучали мои каблуки. Я гордо подняла голову, ожидая самого грандиозного провала за всю историю пансиона.

Если я не записана у хозяина ульсёныша хотя бы последней, то ему даже не предложат этот вариант, а меня отодвинут в очередь после Томки. Тогда уже выбирать будут те офицеры, кому не повезло. Не я, а меня. Ещё не было случая, чтобы кто-то из девушек остался после выпуска. Возможно, я буду первой, хотя это не то, чем стоило бы гордиться.

Коленки мелко тряслись под пышной юбкой, а директор сверлил меня радостным взглядом, затягивая паузу.

— На этом листочке, — он поднял мою запись, — всего один номер! Кто же произвёл такое неизгладимое впечатление на лучшую выпускницу года? — он обвёл взглядом девушек и офицеров, выстроившихся полукругом за моей спиной.

Да ему бы в балагане работать!

— Это номер… Два!

Раздались дружные аплодисменты. Мой подбородок поднялся ещё на пару миллиметров.

— Сейчас мы узнаем, какие числа записаны на листе у офицера номер два.

— Не стоит.

Я резко обернулась и первым, что увидела, была пришпиленная бирка с цифрой 2. Он неслышно подошёл так близко, что я почти уткнулась носом в этот знак.

— Как это не стоит? — удивился директор, — вот ваша запись.

Бумажка вспыхнула у него в руках, моментально осыпаясь пеплом. Девчонки ахнули. Парни захлопали. Директор быстро опомнился:

— Что ж, тогда… первая пара утверждена. Поздравляю! Можете вернуться на место. Ждут ли нас сюрпризы со второй?

Стоя рядом с волнующимися девушками, я пыталась прийти в себя. Мимо ушей проскользнули объявления директора, главное, вот они — вторая и третья сложившиеся пары — стояли, сияя, рядом с нами.

— Лери номер двадцать три!

Данка вступила в центр.

— Указанный первым номер, к сожалению, уже занят, поэтому можете назвать любого из трёх оставшихся.

— Лер директор, — звонко начала Данка с полыхающими щеками, — я прошу прощения у тех, кому, возможно, дала надежду, но моё сердце покорил офицер, пострадавший на службе Империи. Номер 27. Если он не будет против, то прошу взять меня в жёны.

Тишину, повисшую после этого заявления, можно было резать ножом. Я выдернула руку из белоперчаточного захвата кавалера и громко захлопала. Остальные подхватили и хлопали, хлопали, хлопали, пока Номер 27 шёл к центру, пока директор искал его запись. И слова: "Не стоит", — перекрыли аплодисменты, а клочок бумаги знакомо вспыхнул и рассыпался в директорских руках.

— Спасибо, — прошептала я будущему мужу.

Данка плыла к нам под руку с морским офицером, и лицо её сияло тысячей солнц. Это стоило всего, что я могла бы для неё сделать.

Теперь оставалось дождаться конца очереди. Девушки одна за другой выходили в центр, директор объявлял счастливчика. Во второй половине списка всё чаще выбор первого был уже занят, а порой и второго. До конца очереди оставалось всего пятеро, когда оказались заняты все выбранные. Я стиснула пальцы в кулак, переживая за нашу лучшую вышивальщицу. Скромная тихая девушка, так и не научившаяся разбираться в людях, сейчас, не видя пути от набухших на глазах слёз, возвращалась на своё место из центра. Нара протянула руку и втащила её рядом с собой.

Тома, было видно, стояла в центре ни жива ни мертва. Директор открыл её запись:

— Рад сообщить, что в записи лери номер четырнадцать указан всего один номер, и он ещё не занят! Номер десять!

Все захлопали. А к девушке направился давешний говорун.

— Молодец, Томка, — прошептала я.

— Куда вы торопитесь, молодой человек, — удивился директор, — мы ещё не нашли вашу запись. — Куратор торопливо подсунула бумажку. — Итак, в записи офицера так же указан лишь один номер. И это Номер четырнадцать!

Зал взорвался аплодисментами. Томке повезло, как никому из нас. Но, готова спорить, в этот миг ей никто не завидовал. Отстоять всю очередь, имея в записи лишь один номер, судорожно вслушиваясь, как бы его не назвала одна из предыдущих однокурсниц, — пожалуй, на этот шаг нужна сила воли побольше моей.

— У нас остались пятнадцать записей офицеров и лери номер четыре, чьи номера уже выбыли, — директор таким рассеянным взглядом посмотрел на бумажки, что я испугалась, что он сейчас что-то выдумает. И он выдумал. — Давайте опустим формальности. Офицеры, сделайте шаг вперёд, кто выбирает лери номер четыре.

Из оставшихся трое шагнули вперёд.

— Выбирайте, лери, — снисходительно предложил директор.

Взгляд девушки заметался, она нерешительно сделала шаг, другой. Парень сам шагнул ей навстречу и предложил руку. Соперники захлопали первыми.

Ура! Свершилось!

— Прошу пары пройти для регистрации и получения документов.