Walk the Shadows

Глава 13.

Одна из моих любимых глав...

— Нет… — вырвался тихий шепот из уст мальчика. — Сказал… никакой боли… обещал… никогда больше…

— О, дитя, — вздохнул Северус. Он прижал мальчика теснее, надеясь хоть немного его успокоить. — Он солгал.

* * *

В конце концов, Поттер снова заснул, но Северус не был уверен: хорошо это или нет. Он держал подростка большую часть дня, оставаясь с ним даже тогда, когда он перестал бороться, лягаться и размахивать кулаками, будто маленький тролль. Он вымотался за час. Северус попытался пробиться к нему сквозь недавно выставленный блок, но Поттер больше с ним не разговаривал.

К тому же, что еще больше сводило Северуса с ума, Поттер все еще шипел на Парселтанге в те моменты, когда едва слышно не напевал себе под нос глупый мотив, который Северус почти что узнал. Даже погрузившись в полузабытьё, мальчик все еще тихо продолжал шипеть и напевать, что весьма беспокоило Северуса. Что он говорил? И что отвечал ему Тёмный Лорд?

У Северуса было несколько идей на счет того, как узнать об этом наверняка, но ни одна из них не была ни приятной, ни легкой, и, по крайней мере, одна обещала печальный исход для него и Поттера. Но когда мальчик внезапно совсем перестал реагировать на голос Северуса, мужчина понял, что должен срочно что-то предпринять, или мальчик будет потерян для светлой стороны. И хотя нынешнюю ситуацию отягощало отсутствие у Поттера психической стабильности, Северус не мог позволить Темному Лорду ускользнуть после содеянного.

Но сначала ему самому нужно успокоиться. Голова трещала, а ничего из того, что он придумал, не могло исправить положение. И это не измениться, если он не сконцентрируется. Так что, оставив Поттера на кровати, он вернулся в главную комнату, налил себе немного Огденского виски и выпил его в два глотка. Горло приятно обожгло. Затем он призвал бутылочку Успокоительной настойки и опустошил ее. Переждав десять минут, он вернулся в комнату Поттера.

Лицо Пот… Гарри, бледное и истощенное, было покрыто потом и искажено болью, будто мальчик вел внутреннюю борьбу. Если это действительно так, то хорошо. Северус мог с этим работать. Губы мальчика безмолвно шевелились, но когда Северус приблизил руку ко рту Пот… Гарри, то почувствовал лишь его тихое дыхание. Но не шипение. Тоже хорошо.

Прежде всего, необходимо, чтобы чертов Темный Лорд убрался прочь. Северус предпочитал иметь зрительный контакт для подобного, но это было абсолютно не обязательно. Вместо этого он положил руку на лоб Гарри и пробормотал:

— Legilimens.

* * *

Солнечные лучи полностью освещали карусель, где разукрашенные кентавры скакали рядом со старомодными, зависшими в воздухе коврами и цветастыми драконами. Гарри сидел на узкой деревянной скамейке, наблюдая, как кружится карусель, а легкий ветерок доносил до него запах сладостей. Окружавший мальчика парк был чистым и просторным. Гарри никогда раньше не видел таких красных и желтых цветов, такой пестрой зелёной лужайки и такого ярко-голубого неба. Дети смеялись и что-то кричали друг другу, залезая на драконов и кентавров, а звук веселой, доносившейся с карусели мелодии поднял ему настроение. Молодой черноволосый человек с темными глазами, сидевший рядом с ним, закинув руку на спинку скамьи, казалось, тоже был заворожен этой картиной.

Гарри не мог вспомнить, как попал сюда, но здесь было так спокойно и умиротворяющее, что ему не хотелось слишком сильно задумываться над этим. Его спутник по большей части молчал, иногда вставляя замечания с причудливой полуулыбкой на лице: «Какая прелестная погода» или «Какой прекрасный вид» — которые заставили Гарри согласно кивать.

Но все-таки Гарри знал, что что-то не так. День был слишком идеальным, а дети слишком невинными, чтобы быть настоящими. В тот момент, когда он подумал об этом, облака заволокли солнце, и Гарри вздрогнул. Всё погрузилось во мрак. Умирающее эхо детского смеха задержалось на мгновение и замолкло. Дети исчезли.

Он повернулся к молодому человеку рядом с ним, чтобы указать на это, а тот уставился на него, за его черными зрачками почти не было видно белков.

— Только ты можешь вернуть их назад, Гарри Поттер, — сказал он.

— Как? — Он не мог отвести взгляд от странных глаз. Он не хотел этого.

— Солнце. Если ты разгонишь облака, дети вернутся. Они невинны, Гарри. Такие счастливые и беззаботные. Ничто не может причинить им вред, пока они здесь, помнишь? — Молодой человек улыбнулся. — Ты хочешь вернуть их?

— Конечно, — сказал Гарри и сосредоточился на облаке, и оно уплыло, открыв солнце и вернув смех и детей. Счастье. Тени покинули его разум.

Молодой человек откинулся на спинку скамейки, слегка прикрыв глаза, и любовался пейзажем. Гарри снова расслабился. Как близко, — подумал он. Я должен избавиться от сомнений и страха. Только так я могу сохранить это.

* * *

Северус очутился на поляне среди желтых и красных цветов. Ветер донес до него звуки веселой музыки, и он обернулся. Музыка была знакомой… Ох. Та мелодия, что Гарри напевал. И действительно, на скамейке перед каруселью сидел Мальчишка-Котрый-Выжил, а рядом с ним молодой человек… чья внешность заставила Северуса вздрогнуть. Они оба выглядели расслабленно, наблюдая за движущейся платформой и пестрыми фигурами.

Северус направился к скамейке, быстро сокращая расстояние длинными шагами. Когда он приблизился к паре, то еще раз взглянул на карусель. На месте, где он раньше видел смеющихся детей на единорогах, драконах и метлах, были Инфери. Их мертвая плоть свисала кусками. Когда он подошел ближе, их пустые глазницы обратились к нему, обвиняя в неизвестных ему преступлениях.

В тот же время, что он увидел истинный облик «детей», цветы, среди которых он шел, обратились сухостоем, высушенным палящим солнцем. Деревья, голые и почерневшие от гнили, тоже обнажили свой лик. Ветер не шевелил их ветви, а земля превратилась в выжженный песок.

Но он был уверен, что Гарри не видел ничего этого. С его губ не сходила улыбка, а глаза были странно пусты и неподвижны. Он, как и молодой человек рядом с ним, был одет в школьную мантию, на которой отсутствовала эмблема факультета.

— Поттер, — позвал он.

Ответа не последовало. Ох, только не снова.

— Поттер, — уже крикнул он, — Гарри!

Мальчик обернулся. Его глаза расширились.

— Профессор?

Молодой человек — юная версия Темного Лорда — положил руку на плечо Поттера… Гарри. Мальчик дернулся, но не стал вырваться.

— По… Гарри. Иди сюда. Отойди от этого человека.

Глаза молодого Темного Лорда вспыхнули красным и снова потемнели, он прошипел что-то непонятное. Выражение лица Гарри ожесточилось.

— Я не знаю, что он тебе сказал, — сказал Северус быстро, — но он не желает тебе добра. Он лжет. Я говорил тебе об этом. Всё это ложь.

Гарри покачал головой. Солнце сверкнуло в его волосах, создав странное золотое кольцо над его головой. Ярко-зелёные глаза сузились, с подозрением глядя на него.

— Оглянись вокруг! — Северус сделал ещё один шаг вперед. — Здесь нет счастливых детей. Это не пасторальный воскресный день. Ты не можешь просто так скрыть истину за приятной ложью и надеяться, что все пройдет. Это не сработает. У жизни другие правила.

— Я не знаю, о чем вы говорите, — сказал Гарри. — Вы не можете видеть то, что вижу я. Вы не знаете…

— Я вижу правду, Поттер, — ещё один шаг. — И я кое-что знаю о жизни. Даже то, что хотят скрыть. Но это не ты, Гарри. Ты Гриффиндорец, — он знал, что последняя фраза, взывающая к приверженности мальчика к его дому, была для него соломинкой. Но если это был единственный способ воззвать к его мужеству…

Гарри пробормотал что-то непонятное и похожее на "Шляпа хотела в Слизерин", но Северус не обратил на это внимание, тем более что Темный Лорд, принявший вид харизматичного, красивого и требовательного Тома Риддла, протянул Гарри руку, снова что-то прошипев, и Гарри ответил ему в той же манере.

Северус сделал еще один шаг к ним. Сейчас он был достаточно близко, чтобы схватить Гарри, если это потребуется, но продолжал держать руки при себе.

— Оглянись, Пот… Гарри, — попросил Северус. — Посмотри на истину вокруг.

Мальчик не предпринял ни единой попытки выполнить его просьбу. Вместо этого он снова прильнул к Риддлу, словно прося поддержку.

— ПОСМОТРИ!

Но Поттер по-прежнему ничего не предпринимал, а Риддл усмехнулся Северусу. Он ближе наклонился к Гарри и что-то шепнул на ухо мальчику. Тень скользнула по его лицу, но он продолжал смотреть на Северуса. Внезапное предчувствие заставило сердце Северуса пропустить удар, но он устоял. Потом Риддл обвил руками спину Поттера и прижался к телу мальчика, пытаясь показать Северусу, насколько сильно он контролирует Гарри.

Но он зашел слишком далеко.

Облака закрыли солнце, темные и сердитые, как и выражением ужаса на лице Поттера.

* * *

Гарри вскочил на ноги.

— Не прикасайся ко мне, — прошипел он молодому человеку, который вдруг показался до отвращения знакомым.

— Раньше ты не возражал, — ответил тот. Его голос, низкий и сладострастный, проникал в самое сердце.

Гарри сглотнул.

— Я… — растерявшись, Гарри отступил от него. — Ты… Я не помню того, что было раньше.

— Всё порядке. Я помогу тебе, — молодой человек обезоруживающе улыбнулся. — Подойди и сядь со мной снова, и мы будем наблюдать, как играют дети.

Небо совсем потемнело и затянулось тучами. Гарри не мог вспомнить. Ему не нравилось, что он не помнит. И хотя раньше человек на скамейке казался славным, он заставлял кожу Гарри чесаться. А потом был ещё Снейп…

— Профессор? — сказал он все еще неуверенно, надеясь на какую-нибудь помощь.

— Оглянись назад, Гарри. Пожалуйста.

Эта просьба, в конце концов, всё изменила. Гарри никогда не слышал таких интонаций у Снейпа, ни разу. Он обернулся к карусели, вглядываясь в то, что должно было быть картиной невинности, счастья и радости детства. Но все было другим, не таким, как за мгновения до этого.

Бледная, гниющая плоть и мертвые глаза. Безмолвие вместо смеха. Волна страха окатила Гарри при виде Инфери. Они сидели на обломках и двигались между ужасными фигурами демонических лошадей с горящими глазами, смотревших на своих всадников, а изо ртов их шла кровавая пена.

Гарри, спотыкаясь, отпрянул назад, подальше от кошмарного зрелища. Подальше от… Тома Риддла, подскочившего и схватившего его. Гарри снова с отвращением отпрянул от него. К горлу подступила угрожающе удушливая желчь. Его руки потянулись к горлу, и он почти кричал, когда сильная рука сжала его плечо. Он отдернулся, но снова задержал дыхание, потому что голос Снейпа призывал слушать и запоминать. Руки Снейпа снова опустились на его плечи, но в этот раз Гарри позволил ему это. Том взглянул на него, затем перевел взгляд на Снейпа, и ненависть в глазах Темного Лорда заставила Гарри принять решение, которое, возможно, было правильным.

— Помни, ребенок, — сказал Снейп. Его голос был странно успокаивающим, лишенным обычного сарказма. — Это трудно, я знаю, но тебе необходимо вспомнить.

Гарри закрыл глаза и кивнул.

— Что… что случилось, профессор? — спросил он.

Руки Снейпа сильнее сжали его плечи.

— Твои родственники сбежали, оставив тебя. Ты помнишь это? — когда Гарри снова кивнул, Снейп продолжил. — Темный Лорд отправил своих слуг схватить тебя, когда защита пала. Я думаю, это произошло через несколько дней после того, как Дурсли уехали. Я был там, и пытался помочь тебе, дать тебе зелье, после того, как Белла… после того, как она наложила на тебя Круциатус. Теперь ты вспоминаешь?

Гарри задрожал, нервно кивая. Он помнил это, и смех Беллатрис, и попытку обезоружить одного из Пожирателей, и зелье Снейпа. А затем он вспомнил… НЕТ!

Снейп продолжал, крепко его держа:

— Ты был пленником, и Темный Лорд пытался запутать тебя, получить твое доверие и поддержку. Но после того, как я убил Нотта, а ты потерял зрение, мы пытались сбежать от него, ты и я. Нас поймали, — Снейп остановился, его голос был таким тихим, что Гарри было почти его не слышно. И он не хотел его слышать, не хотел. Но он знал, что если убежит сейчас, то потеряет все. Но все же слезы потекли по его щекам, незаметно, безостановочно, и дрожь в ногах грозила подкосить его.

— Он… наказал тебя, — сказал Снейп. — Он, Люциус и Беллатрис. Они проклинали и пытали тебя, а потом изнасиловали. Вспомни, сейчас, Гарри. Перешагни через это, ты должен. Темный Лорд завладел твоим разумом, потому что твоя защита была слаба, и только ты можешь снова вытолкнуть его отсюда.

Гарри сжал зубы и прошипел.

— Нет… вы лжете.

— Я не лгу. Я знаю, ты не хочешь верить в это, но ты должен. Избегая правды, ты только помогаешь ему. Он причинил тебе боль, я знаю. Я видел, — Снейп сделал паузу. — Мне жаль.

— Вы ВРЕТЕ!

— Нет, Гарри, — голос Снейпа был таким сочувствующим, что внутри него что-то сжималось, — Я бы хотел, что бы это было так.

— Я не могу… Нет. Не заставляйте меня…

— Ты можешь. Ты сильный. Ты уже так много вынес. Посмотри правде в глаза.

Гарри судорожно вздохнул.

— Нет. Я не могу… Я не могу справиться с этим один.

Теплое дыхание Снейпа коснулось его шеи.

— Я здесь, ребенок. Тебе не придется столкнуться с этим в одиночку.

Взгляд Гарри был затуманен слезами, когда он уступил, но он все еще мог видеть все достаточно ясно. Мерзкая карусель медленно вращалась посреди темного и пустынного пейзажа. Пред ним стоял Волдеморт в своем нынешнем обличии: белая кожа, красные глаза и отсутствующий нос. Костлявая рука потянулась к нему.

— Убирайся от меня, — завопил Гарри. Комок застрял у него в горле, и он закричал, чтобы избавиться от него. — Убирайся! Уйди и ОСТАВЬ МЕНЯ ВПОКОЕ!

Красная вспышка накрыла все вокруг, она была ярче солнца и в десять раз горячее его кожи. Его пронзила боль от шрама, магический ветер окружил его подобно циклону. Ветер очистил его разум от видения. Карусель, скамейка, Темный Лорд — всё пропало.

Пусто. Всё прошло.

Единственным, что удерживало Гарри от падения, были руки, державшие его, словно якорь в этом вихре. В полной тишине, Гарри повернулся в этих руках, прильнув к своему профессору, и заплакал.

* * *

Вернувшись в спальню Гарри, держа прильнувшего к нему и плачущего мальчика, Северус отступил от его разума. Мерлин. Всё болело. Голова гудела, он чувствовал себя старой консервной банкой. Но теперь Гарри все помнил, и Темный Лорд покинул его сознание. Вот, что было важно. Северус полагал, что Волдеморту понадобится поменять тактику после насильственного изгнания из разума мальчика.

Однако сейчас Северус нужно утешить малька по мере его сил, чтобы тот мог выплакаться.