Walk the Shadows

Глава 23.

извиняемся за долгую задержку. дальше лучше, ибо 24 и 25 уже переведены и ждут редактуры и вычитки.

13 августа, продолжение

Он, должно быть, издевается надо мной…

* * *

Флэшбек.

— Чем сейчас. Гарри, я собираюсь подать прошение в Министерство о передаче мне опеки над тобой.

— Вы, должно быть, издеваетесь надо мной.

— Ни в коем случае. Тебе, как и любому другому молодому человеку, совершенно очевидно требуется надлежащая опека и даже сверх того. В прошлом твои . . . опекуны подвели тебя. Со мной так не будет.

— Вот как, — Гарри скрестил руки на груди. Ему только что исполнилось шестнадцать — в действительности, это случилось в Топшэме, но он осознал это факт лишь несколько дней назад — а это означает, что ему придется провести целый год под опекой Снейпа. Эта мысль заставила его вздрогнуть. — И с чего вы взяли, что я вообще этого хочу? Да что уж там, что я хочу именно вас? — Снейп изогнул бровь, что только еще больше разозлило Гарри. — Прекратите это делать!

Голос Снейпа был абсолютно ровен, когда он приподнял бровь ещё выше:

— Мы могли бы заключить сделку.

— О, ага, типа я позволяю вам стать моим опекуном, а вы учите меня этим трюкам с бровями? Вы думаете, я настолько глуп? Постойте, не отвечайте.

— Очки, Мистер Поттер, за использование двух запрещенных слов. — Гарри нахмурился, а Снейп добавил: — И, нет, я не считаю тебя глупым. Просто… плохо подготовленным.

— Плохо подготовленным к чему? — спросил он, решив проигнорировать скрытый комплимент и пытаясь удовлетворить свое любопытство.

— К жизни.

Гарри весело фыркнул.

— Возможно, учитывая обстоятельства, оно и к лучшему.

— Прости?

— Ну, я вряд ли доживу до преклонных лет… да уж, представляю, как я, будучи стариком, встречаюсь с Как-Там-Его-Имя, — это был лишь легкий выпад в сторону имени Волдеморта, но так ему не нужно было уж очень сильно думать об этом монстре, что было как нельзя кстати.

— У меня нет никакого желания наблюдать, как ты погибнешь в этой битве. Я подготовлю тебя и к этому.

— Ну да. Вы слышали пророчество?

— Только часть, — признался Снейп, выглядя несколько неуверенным.

Гарри перегнулся через стол. Это было новостью.

— Правда? Вам рассказал Дамблдор?

— Не совсем.

— Тогда как вы узнали?

Снейп вздохнул и сложил руки на столе. Он посмотрел Гарри в глаза, и в его взгляде мальчик увидел печаль с толикой… опасения.

— Я хочу, чтобы между нами не было лжи. Я расскажу тебе кое-что, что, несомненно, тебя расстроит. Но лучше мы поговорим об этом сейчас, чем ты узнаешь это от кого-то другого. Я не горжусь тем, что сделал, и я… я действительно сожалею о том, к чему это привело… — долгое время он смотрел в сторону, и Гарри даже задержал дыханье.

— Я подслушал пророчество Сибилы. Когда оно было произнесенное впервые. Но только первую часть, и поэтому Темный Лорд так страстно желает услышать окончание

О Господи.

— Это вы . . . ВЫ ему рассказали? Вы передали ему слова пророчества? — голос Гарри почти сорвался на крик.

— Гарри, я…

— Заткнись! Как ты посмел говорить о моей защите и опекунстве, ведь из-за тебя убили моих родителей! — Гарри дрожал от ярости, он слышал дребезжание флаконов с зельями и треск книжных шкафов, становясь всё злее и злее…

Лицо Снейпа застыло.

— В этом виноват не только я, если ты помнишь. Питер Петтигрю тоже приложил к этому руку.

— Но в хранителе тайне не было бы необходимости, если бы ты ничего не рассказал!

— Это не совсем так. Я признаю, что Темный Лорд не узнал бы обо всем так быстро, если бы в тот день я не оказался в Кабаньей Голове, но полагаю, что довольно скоро он услышал бы это из уст Питера.

— Он полагает! О, какое облегчение!

— Поттер! — Снейп впился в него взглядом. — Я был неправ. Я признаю это. Слова пророчества, переданные мной Темному Лорду, лишь добавили пару штрихов в общую картину той ситуации, что привела к смерти моего лучшего друга. Как ты считаешь, я сожалею об этом?

— Я не знаю, о чем ты там сожалеешь. Ты сказал… — в глазах Гарри появились злые слезы, но он смахнул их прежде, чем они успели упасть. — Вы сказали, что хотите защитить меня, но то, что произошло в… в поместье… я… никто . . . — он вдохнул воздух, но тот застрял в горле. В ушах слышался странный гул, а лицо горело. Кто-то коснулся его руки, но он отдернул ее. — Не могу… — он задыхался, все еще будучи не в состоянии вздохнуть.

— Дыши, Гарри, — произнес тихий голос, и он каким-то образом знал, что это Снейпа, но ему было все равно. — Ну же. Просто дыши. Вдох. Выдох.

Гарри тяжело захрипел и попытался еще раз. Его голова казалась такой легкой, словно он плыл по волнам. — Помогите…

И снова его коснулась рука. В этот раз он ухватился за нее и сильно сжал, в отчаянной попытке дышать.

— Гарри, я рядом, всё в порядке? Сожми мою руку. Вздохни ради меня, ты сможешь.

На грудь словно положили мешок кирпичей, который давил на нее и мешал дышать. Было тяжело. Слишком тяжело. Снейп не защитил его. Никто его не защитил сейчас и никто не сделал этого в Топшэме. Никто не защитил его от Волдеморта. По щекам побежали слезы, и внезапно он понял, что смотрит в темные обеспокоенные глаза.

— Впусти меня, Гарри, — сказал Снейп. — Я могу помочь.

Несмотря на сомнения, Гарри нервно кивнул, и в следующее мгновение раздался шепот:

— Legilimens, — и Снейп проник в его разум.

* * *

Вихрь картин прошлого промелькнул у Северуса перед глазами, пока он пробирался сквозь воспоминания Поттера, ища способ его успокоить… Гарри не мог видеть, но хлесткие удары невидимых плеток оставляли на его груди раны, из которых по рукам и ногам струилась теплая кровь. И хотя он уже корчился от Круциатуса, он попытался сопротивляться, кусая губы и внутренние стороны щек. Но и они уже превратились в клочья. Было слишком много крови — останется ли от него хоть что-нибудь после этого заклинания? — и он закричал. В темной дымке слепой агонии он осознал, что магическое поле в комнате поменялось. Снейп очнулся! Он не мог. . . он не мог знать. Это не его вина! Снейп не должен узнать, насколько Гарри больно, он не должен думать, что это его вина, и поэтому Гарри прекратил кричать, заперев боль внутри, но теперь он больше не мог дышать…

— Нет! — вскрикнул Снейп и оттолкнул воспоминание прочь, но на его месте сразу возникло другое… Его ненавистный двоюродный брат сидит на его груди, снова и снова нанося удары по его лицу. Кровь уже наполнила рот и нос. Трое других мальчиков держат руки Гарри и сидят на его ногах, а один из них паучьей хваткой сжимает его горло.

Северус углубился в воспоминания… Дверь захлопнулась за маленьким мальчиком, оставив его в темноте, вобравшей в себя тяжелые запахи пролитых химических веществ, хлорки и аммиака. Глаза мальчика горели, и он колотил в маленькую дверцу своего чулана, умоляя хриплым голосом, чтобы его выпустили. Когда он, наконец, перестал скрестись в дверь, его руки были в крови, а глаза отказывались что-либо видеть…

Толкнув дверь, Северус выбрался в просторную прихожую, а затем и на улицу, воспоминание о которой показало ясный и солнечный день. Клубы теплого воздуха вырывались изо рта мальчика, и он снова вдыхал их, посмеиваясь над звуком и видом собственного дыхания.

Это было единственное счастливое воспоминание о детстве Поттера, которое Северус видел, и он использует его, чтобы заставить мальчика расслабиться и дышать. Он говорил тихим голосом, положив ласковую руку на плечо стоявшего рядом семи— или восьмилетнего Гарри, успокаивая его и вдыхая вместе с ним морозный воздух, он улыбался ему, посмеивался над его шалостями, поддерживая воспоминание. Дыши. Вдох. Выдох. Полюбуйся клубами пара… а теперь вдохни их.

* * *

Это заняло много времени. Северус покинул сознание Гарри. Долю мгновения, что разделяет удары сердца, он был уверен, что пробыл там слишком долго, что мальчик умер из-за недостатка кислорода. Но часть разума, сохранившая способность мыслить рационально, напомнила ему о невозможности подобного исхода, что в тот момент, когда Гарри потерял сознание, его паническая атака* должна была закончиться, а тело вернуть контроль над дыханием. Но страх никогда не бывает рациональным.

Положив Гарри на диван, Северус на всякий случай дал ему успокаивающей микстуры и сел в ногах, рассматривая его лицо. Даже во сне мальчик беспокойно хмурился, от чего его лоб пересекли глубокие морщины, а уголки рта были напряжены, словно он постоянно испытывал боль.

Как они уже не раз замечали в этой комнате — жизнь не была честна со всеми.

Сейчас он знал достаточно о жизни Гарри, чтобы понять, что тот не был избалованным, заносчивым болваном, каким был Джеймс Поттер. На самом деле, Гарри часто — а возможно и всегда — ставил нужды других людей выше своих собственных. Он не смолчал в классе у Амбридж, когда ее слова навлекли тень на память о Седрике. Он помчался сражаться с василиском, потому что Уизли была в опасности. Даже когда он сетовал о несправедливости этой жизни, он скорее думал о других, чем о себе.

Северус вздохнул, а ведь в Топшэме мальчик даже пытался скрыть свою боль, потому что он не хотел, что бы его профессор расстроился.

Мерлин, какими же они были дураками.

Внезапно он осознал, что смотрит в разглядывающие его зеленые глаза. Мальчик дышал нормально, и не было похоже, что он испытывает боль, хотя морщинки на его лбу никуда не делись.

— Как ты себя чувствуешь? — спросил Северус, мысленно дав себе подзатыльника за то, что задал такой глупый вопрос.

Но Гарри лишь слегка пожал плечами и отвернувшись к огню в камине.

— Чаю? — когда Гарри резко покачал головой, Северус сказал: — Тогда воды?

— Да, сэр, пожалуйста, — прозвучал слабый ответ.

Призвав стакан с водой и дав мальчику напиться, Северус спрятал свои эмоции за привычной маской.

— Я бы хотел, чтобы мы снова поговорили на эту тему, Гарри, — сказал он. — Но в этот раз, мы оба должны видеть нынешнее положение вещей.

— Мне не охота.

Северус наградил его насмешливым взглядом.

— Похоже, ты уже три раза использовал запрещенные слова.

— А, может, и два, — Гарри позволил себе слабую улыбку. Но Северус решил идти до конца.

— Хм, напоминаю еще раз: наши желания не всегда совпадают с действительностью.

— Профессор, я устал, — сказал Гарри.

— Я знаю, — он замолчал ненадолго, а затем продолжил: — Лили была моим единственным другом в Хогвартсе. Я имею в виду, настоящим другом, а не просто знакомой или одноклассницей. Мы знали друг друга еще до того, как пошли в школу, — он ухмыльнулся в ответ на гаррино удивление. — Ты, конечно, не мог об этом знать, но в детстве мы жили недалеко друг от друга. И да, мы были друзьями первые несколько лет в Хогвартсе, даже после того, как меня распределили в Слизерин, а ее — в Гриффиндор, и после того, как она начала проводить время в обществе Мародеров, — он усмехнулся. — Даже когда они начали задирать меня и насмехаться. Я отвечал им тем же, и после инцидента в Визжащей хижине они поубавили свой пыл, хотя и не до конца. По большей части, они просто перестали это делать на глазах у других.

Он видел, что Гарри был захвачен его рассказом о годах учебы в Хогвартсе так же, как он был захвачен воспоминаниями о них. Он быстро понял, что, будучи полукровкой, он никогда не впишется в круг Слизерина и всегда будет в стороне, наблюдая. Поэтому он проводил время с Лили, изучая основы магии, делясь впечатлениями о занятиях и наслаждаясь ее компанией.

— Для нас все изменилось, когда… когда я назвал ее тем ужасным словом. — Он пристально смотрел на мальчика, пока тот не кивнул, и продолжил: — Думаю, она посчитала, что я слишком углубился во Тьму. Я сказал ей те слова, но не смог объяснить ей всей ситуации, что сложилась в тот день на школьном дворе, что по мне быть спасенным девчонкой было хуже любой насмешки. Но я думал, что она… Я пытался извиниться…

Северус замолчал и понял, что рассматривает свои руки. Те же руки, что были запачканы годами смешивания зелий и ядов, те же, что когда-то касались рук Лили… Он перевел взгляд на Гарри, и когда он снова заговорил, чтобы закончить свой рассказ, его голос стал глуше.

— После этого все изменилось. Я присоединился к Пожирателям Смерти. Она вышла замуж за Джеймса. Но я никогда, никогда не мог подумать, что то, что я рассказал Темному Лорду причинит вред ей, не говоря уже о тебе и твоем отце. Я никогда не хотел этого.

В ответ Гарри наградил его таким долгим взглядом, что Северус почти желал, чтобы мальчик снова на него закричал или что-нибудь бросил. Он никогда ни с кем этим не делился, кроме Альбуса, и то только в тот день, когда сменил сторону. Но Гарри должен был знать. И ему не хотелось врать.

Наконец, мальчик вздохнул. Его зеленные глаза наполнились слезами, и Северусу было больно за него, за то, каким он был, за ту боль, что он перенес.

— Я верю вам. И… и я подумаю над вашим предложением, — сказав это, Гарри поднялся с дивана и ушел в свою комнату, тихо прикрыв за собой дверь. Стол, где обычно лежала тетрадь, был пуст.

Сказать по правде, это была самая лучшая реакция, какую он мог ожидать.

Конец Флэшбека

* * *

…Должно быть, он сумасшедший. Да зачем вообще ему нужен такой испорченный ребенок, как я? Кроме того, он все еще не знает остальную часть пророчества. А когда узнает, он больше не захочет иметь со мной дела.

TBC…

*те, кто читал "Марусю" меня поймут. для остальных скажу, что это не "деревянная калька"