Я живу в октябре

Последний ход (I)

Вечер выдался холодным. Над освещённым Исаакием хмуро нависало тёмное небо. Хорошо ещё, что дождя сегодня больше не будет. С Невы дул неприятный ветер. Бедная эскортница куталась в принесённый заботливыми официантами плед. Девушка была новенькая, чувствовалось, что напряжена с непривычки. Это лучше, чем прожжённые холеные суки, с которыми ему приходилось иметь дело до этого. Да и за столом умеет себя вести. Ишь, как ловко устрицы вскрывает.

– Выпьем?

Он поднял бокал белого вина. Девушка с готовностью ответила тем же.

– За нас! – он легко чокнулся.

– Расскажи о себе, – предложил Ратмир. – Только напомни, как зовут.

– Анжела, – сказала она, очаровательно улыбаясь. Лёгкую обиду она старательно спрятала.

– Отлично, Анжела. Откуда ты?

Это было его безобидное развлечение. Слушать, как правило, выдуманные биографии, и угадывать, где маленькая частица правды.

– Вам это просили передать, – официант положил на салфетку золотистую визитку.

– Кто?

– Господин за столиком в углу.

Ратмир лениво глянул. Мужчина в дорогом костюме, плотный, коротко стриженый. Если бы Ратмир встретил его в другой день, то даже не обратил бы внимания. Бизнесмен средней руки, ни вкуса, ни воображения. Мужчина, не поднимая головы, небрежно отсалютовал бокалом. Понимает, что за ним наблюдают.

– Спасибо, – сказал Ратмир официанту.

На плотной бумаге визитке чёрными буквами значилось: «Ибраев Х.А., старший куратор». На обороте от руки было написано: «Сегодня обратно?» Ратмир похолодел. Анжела что-то лепетала про море, Японию, гейш. Как она перешла к Азии от детства в Воронеже, Ратмир совершенно пропустил. Пусть болтает, это неважно. Знает ли Ратмир этого Ибраева? Очевидно, нет. Не встречал ни разу, даже фамилии такой не попадалось. Куратор… Чего куратор? Да ещё старший. Кто-то из устроителей Игр? Невозможно, они связались бы напрямую. Да и не было такого ни разу за всё время его жизни в «чистилище». Правоохранительные органы? Опять же, почему не проявлялись раньше? Спецслужбы? Тут сложнее, но нет. Или Ратмир что-то натворил, что в этот раз им решили заняться? Глупо. Наверняка, это дурацкое совпадение. Обознался Ибраев, только и всего. Ратмир постарался задвинуть подальше назойливую мысль, что в предыдущие разы никакого Ибраева не возникало. Но мысль была настойчива, и он сдался.

– Поедешь в номер, – прервал он Анжелу. – Мне с человеком переговорить надо.

Он бросил ей электронный ключ.

– Как?

– На такси, – раздражённо ответил Ратмир. – На вот.

Тёмно-зелёные купюры всегда оказывают правильное воздействие. Анжела обиженно поджала губки, но послушно ретировалась. Ратмир невольно задержал взгляд на её точеной фигурке. В последнее время его стало тянуть на худышек. К тому же, у этой явно есть вкус, даром, что в голове пусто.

Ибраев тоже проводил девушку взглядом. Когда Анжела ушла, он тяжело поднялся.

– Добрый вечер, Ратмир, – сказал он, занимая место Анжелы.

– Мы знакомы? – спросил Ратмир.

– Хан Ибраев, – представился мужчина. – Старший куратор Паутины в Петербурге.

– Чего?

– Наша организация многое знает о временных петлях. Так понятнее?

Ратмир не сразу нашёлся что ответить. Каждая секунда молчания выдавала его. Но, чтобы справиться с бурей мыслей и чувств, требовалось время.

– Вот как, – ответил он со скепсисом. – Нечасто я общаюсь с учёными.

Ибраев ухмыльнулся.

– Вы прекрасно собой владеете, Ратмир. И я в курсе, насколько вы можете быть опасным.

– Откуда вы меня знаете? – Снова спросил Ратмир.

– Я хочу предложить вам способ выйти из петли. Интересно?

Ратмир покрутил ножку бокала.

– Пока не очень понимаю, о чём вы.

– Хорошо, – поднял руки Ибраев. – Давайте поиграем в игру. Вы же любите игры?

– Я люблю выигрывать.

– Больше, чем сам процесс?

А вот тут ловкач попал в точку. Выигрыш лишь миг. А игра – это процесс. Волнующий, долгий. Если бы этот диалог произошёл два года назад, до его превращения, Ратмир решил бы, что перед ним кто-то из спецслужбистов. Но сейчас… Разве что новый мир сложнее, чем Ратмир подумал. И в нём вполне могут быть спецслужбы, просто иного толка. Спецслужбы «чистилища», любопытно.

– Ну что ж, – Ратмир отодвинул тарелку и подозвал официанта. – Огласите правила игры.

Ибраев кивнул и дождавшись, пока собеседник закажет кофе, начал.

– Я буду рассказывать о вас, а вы – слушать. Когда убедитесь в моих возможностях, дайте знать, мы перейдём ко второму этапу.

Ратмир медленно склонил голову. Если кто-то его записывает, то жест можно понять и как согласие, и как обычную задумчивость.

Ибраев, видимо, понял, поэтому улыбнулся краешком губ.

– Итак, сцена первая.

Сцена первая. Алла

Утро 8 июня. В одной из девятиэтажек Гражданки молодая женщина пьёт чёрный кофе на небольшой кухне. На ней потёртый халат. Волосы небрежно собраны в пучок. Видно, что она недавно проснулась. Мойка завалена посудой с остатками ужина. На плите что-то готовится. Через запылённое окно светит робкое солнце.

Женщину зовут Алла. Она внимательно следит за стрелками кухонных часов. Как только стрелки показывают 8.00, она хватается за смартфон и звонит.

– Алло! Алло!

Никто не отвечает. Она раздражённо бросает аппарат на кухонный стол.

– Где ты шляешься, начальничек? Работать пора, Виктор Палыч. Работать!

Она опрокидывает в себя остатки кофе. Смартфон вибрирует. Алла вздрагивает и хватается за корпус.

– Да я. Кто это? Что сегодня? Я не могу сегодня! Какие ещё пени? Почему вы мне вообще звоните в такую рань. Какое рабочее время? Я заплачу! Заплачу!

Она вновь бросает телефон, но он не унимается и опять вибрирует. Алла хищным жестом снова хватается за него.

– Я же уже сказала…

Но в трубке она слышит что-то другое. Голос у неё меняется, становится приторно-жалобным.

– Виктор Палыч, это Алла. Я приболела… Голова раскалывается, жуть. Да… Температуры нет. Надеюсь, сегодня отлежусь.

Она кивает и некоторое время слушает.

– Да, Зина в курсе. Конечно, на связи. Спасибо, Виктор Палыч. Да… И вам…

Она аккуратно кладёт смартфон на место и облегчённо выдыхает. На часах 8.10.

– Ещё пятьдесят минут! Шикардос! – довольная Алла, пританцовывая, снимает крышку у кастрюльки. – Каша! На завтрак! Как же, как же! И ветчинки!

Она включает конфорку на малый огонь и, не переставая пританцовывать, идёт в душ.

***

– Какая ещё Алла? – развёл руками Ратмир. – Что за скучная хренотень?

– Возможно, вы знали её под другим именем, – пожал плечами Ибраев. – Но не суть. Есть ещё действующие лица. Например, Клара.

Сцена вторая. Клара

Утро того же дня. Квартира побогаче, на Васильевском острове. Женщину зовут Клара, ей ближе к сорока, она собирается на работу. Стоя перед зеркалом, она наносит на ресницы тушь. Точным движением ведёт тюбик тёмно-красной помады по губам. Глаза светлые, холодные. Она критически оглядывает себя.

– Клара Владимировна, начальник финансового отдела. Отчёты? Всё сдано до последней бумажки. Всё чётко. Что вы, господин аудитор, какая тут аптека.

Она заливисто смеётся. В ванной смех звучит неестественно. Клара спохватывается.

– Всё для тебя, Андрюша. Для тебя, козлик мой.

Она бросает тюбик помады в сумочку. В недрах серебрится небольшой пистолет. Клара достаёт из сумочки чёрный браслет и цепляет его на руку вместо часов. Она уже немного опаздывает.

Машина с рёвом выруливает из подземного паркинга. Вид у Клары за рулём совершенно неприступный.

Выехав на дорогу, она сильно жмёт на газ.

У припаркованного мотоцикла с весёлой раскраской доставщика пиццы стоит Курьер. Он провожает взглядом автомобиль Клары. На наручных часах – 8.35. Браслет часов у него точь-в-точь как у Клары.

Когда машина женщины скрывается, он возвращается к работе и неторопливо загружает пиццу в багажник.

***

– А сейчас как? Поинтереснее стало? – прервался Ибраев.

– Вступление затянуто. Что за безымянный Курьер? – сухо ответил Ратмир. – К тому же, я могу только верить вам на слово.

– Без проблем. Ещё несколько коротких сцен.

Сцена третья. Снова Алла

Алла с тюрбаном из полотенца на голове роется в холодильнике. Из-под холодильника выползает лужа.

– Как?! Когда ты успел? Сука!

Она вытаскивает мокрую упаковку ветчины и брезгливо нюхает.

– Зашибись! С вечера отрубился, что ли? Ах ты, рухлядь старая!

Алла остервенело хлопает дверцей. Ветчина улетает в мусорное ведро. На часах без пяти девять.

– Твою мать!

На её лице проступает страх. Она торопливо задёргивает занавески. На кухне заметно темнеет.

Сцена четвёртая. Снова Клара

Вестибюль небоскреба крупной компании. На больших часах без пяти минут девять. Клара входит через крутящиеся двери. В вестибюле много спешащих на работу сотрудников. Охрана лениво наблюдает за проходящими через рамки металлоискателей.

Клара идет к старшему смены.

– Доброе утро, Клара Владимировна.

– Привет, Денис. Как дела?

Охранник пропускает её мимо металлоискателя через проход с табличкой «проход для лиц с кардиостимулятором».

– Спасибо, отлично.

– Сумочку на досмотр? – легко улыбается Клара.

Охранник весело машет рукой. Клара сливается с потоком сотрудников.

Сцена пятая. И снова Алла

Маленькая комната, забитая разным хламом. Шторы плотно занавешены так, что в комнате полумрак. Постель наспех закрыта покрывалом. У компьютера навалены бумаги. На стене приклеены тремя ровными рядами фотографии каких-то людей. Сами фотографии и обои вокруг испещрены яркими пометками.

Алла сидит напротив стены с фотографиями на потёртом кожаном диване и сосредоточенно курит. Она успела переодеться – джинсы, облегающая футболка. На стеклянном журнальном столике стоит пепельница, рядом лежит смартфон и большой кухонный нож.

Раздаётся звонок.

– Алло? Да, это я.

– Где вы? – голос в трубке глубокий и ровный.

– Дома. У себя дома. А что?

– Вы не надели браслет.

– Фак! Да я…

– Второе предупреждение.

– Я не хотела! Господин Распорядитель, пожалуйста! Я сейчас.

– После третьего предупреждения последует дисквалификация. – напоминает Распорядитель. – Я полагаю, вы понимаете, что это означает?

– Погодите! Но ведь бывает, что забыл.

– Вы понимаете, что означает дисквалификация? – терпеливо уточняет Распорядитель.

Алла кивает и тут же, спохватываясь, громко отвечает.

– Да! Я понимаю. Всё понимаю. Сейчас надену.

– Хорошо. До свидания.

Алла вскакивает и начинает метаться по квартире, раскидывая вещи и бумаги. Она роется в столе, заглядывает в шкаф, но никак не может найти браслет.

– Фак! Фак! Фак!

Она опускается на пол.

– Вот ты где!

Алла выуживает чёрный браслет из-под кровати и судорожно цепляет на руку. Браслет не поддаётся.

– Давай уже! Скотина!

Она догадывается расстегнуть застёжку и, наконец, справляется. Браслет довольно пикает, и Алла облегченно приземляется на диване. На настенных часах 9.30.

Сцена 6. А теперь вернёмся к Кларе

Клара выходит из конференц-зала после утреннего совещания. С некоторыми сотрудниками она обменивается кивками и короткими фразами. Некоторые её сторонятся. Она замечает это и презрительно усмехается. Мимо Клары проплывает юная коллега, напоминающая саму Клару лет пятнадцать-двадцать назад.

– Удачи вам, Клара Викторовна, – улыбка у юницы само радушие. – Мне кажется, это недоразумение быстро развеется. Ревизоры тоже ошибаются.

– Не дождёшься, – усмехается Клара.

– Что? – радушная улыбка продолжает сиять.

– На моё место метишь, птичка. Но клювик у меня прочнее, чем ты думаешь.

– Я…

– Лети, пташка. А то как… – Клара делает резкий выпад. – Клац-клац!

Девушка шарахается от неё и поспешно ретируется, что-то бормоча под нос. Клара победно смотрит ей вслед. Ей звонят. Она достаёт айфон, на котором видна аватарка звонящего – молодой спортивного вида парень.

– Привет, дорогой. Конечно, в силе. Можешь искать отель. Да, зайчик мой, всё на твой вкус. Я же обещала…

Она идёт по коридору. Лицо у Клары мягкое и счастливое.

– Только в сентябре. Нет, котик, раньше никак.

Клара подходит к своему кабинету. За прозрачными стенами видны какие-то серьёзные люди в костюмах.

– Извини, Андрюша, у меня дела. Целую.

Лицо у неё меняется, приобретая рабочий невозмутимый вид.

***

– Судя по всему, эта Клара та ещё стерва, – заметил Ратмир.

– Никогда не любил бизнесвуменш, – согласился Ибраев. – Есть в них что-то противоестественное. Но ласковость к Андрюше похоже на стремление сбалансировать нехватку женственности. Как вы полагаете?

– Банальный сюжет, – пожал плечами Ратмир. – А что там с этой истеричкой? Как её? Алла?

Сцена 7. Алла днём

Алла в комнате смотрит телевизор. Звук приглушён. Она нервничает, то и дело поглядывает на часы. В коридоре раздаётся громкий звук – то ли кто-то что-то уронил, то ли с размаху хлопнула дверь.

Алла хватает нож двумя руками как меч и по стеночке бежит к входной двери. Там она замирает, делает очень медленный шажок к глазку. Долго смотрит в него. После чего расслабляется и утирает рукой с ножом пот с лица.

– Уроды криворукие. Напугали…

Она слышит что-то важное в новостной телепередаче и хватает пульт, усиливая звук.

– …труп мужчины заметили рыбаки. Предварительная версия следствия – самоубийство, но не исключены и иные причины…

В новостных кадрах мелькают хмурые врачи скорой помощи, скрюченное тело в старомодном пиджаке и голая ступня. Появляется паспортная фотография предположительного суицидника – измождённое лицо мужчины неопределённого возраста. На экране чётко видно время – 14.15.

– Охренеть, – недоверчиво роняет Алла.

Она подходит к стене с развешенными фотографиями и жирно перечёркивает чёрным фломастером фотографию мужчины, очень схожую с тем, что демонстрировали по телевизору. На стене остаётся всего три не зачеркнутых фотографии – Клара, Курьер и похожий на Курьера мужчина.

Звонит телефон.

– Алло? Да, это я.

Голос у неё меняется и становится напряжённо-осторожным.

– Нет, мне незнаком этот человек. Как вы сказали его имя? Нет-нет. Ни разу не слышала. Мой телефон с моей фотографией? Откуда я знаю почему? Товарищ капитан, я понятия не имею, о чём речь. Завтра подъехать? Куда?

Алла пишет прямо на обоях какой-то адрес.

– Да-да. Я поняла.

Она выключает смартфон и задумчиво смотрит на экран. Он тут же загорается снова. Номер не определяется.

– Я слушаю.

В трубке звучит знакомый размеренный голос Распорядителя.

– Вам никуда не нужно ехать. Просим прощения за беспокойство. Больше звонков из полиции не будет.

– Но что делать с… погибшим?

– Эта смерть ничего не меняет.

– Ничего? – переспрашивает Алла упавшим голосом.

– Ничего.

***

– Какие влиятельные ребята. Не вы, случаем? – Ратмир отхлебнул кофе и поморщился. Напиток остыл.

– Ну что вы, Ратмир, – ответил Ибраев. – Мы гораздо влиятельнее.

– История понятнее не становится. Мы договорились, что я выслушаю вас, но я не подписывался под тем, чтобы слушать «Войну и мир»…

Ратмир прервался и вдруг гаркнул пробегающему мимо официанту.

– Обнови кофе! Холодный!

– Я продолжу, – спокойно сказал Ибраев. – А вы пейте кофе и слушайте.

– Я не хотел бы здесь засиживаться.

– Я помню, какой сегодня день.

Ратмир нехотя кивнул.

Сцена 8. День Клары

Клара сидит в кабинете в компании ревизоров. Цифры явно не сходятся. На заднем фоне беззвучно работает телевизор. Мелькают кадры с фотографиями самоубийцы.

Клара замечает и внимательно смотрит на экран поверх голов ревизоров. После окончания репортажа она переводит взгляд на браслет и некоторое время смотрит на него. На браслете ничего не отражается. Клара крутит головой, словно её душит воротник, и, извинившись, не спеша направляется к выходу из кабинета.

В коридоре она ускоряется и спешит в дамскую комнату.

В пустом туалете всё сверкает мрамором и стеклом. Клара стоит у большого зеркала. На раковине лежит раскрытая сумочка. Клара захлопывает черную коробочку с белым порошком и внимательно разглядывает себя в зеркале, стирая остатки наркотика с кожи.

Она вновь смотрит на браслет. Но теперь Клара усмехается.

– Он слаб, а ты сильна, – говорит она зеркалу. – Минус один. Это просто минус один. Меньше людей – больше куш. Ты выиграешь. Ты заберёшь чёртову уйму денег.

У двери туалета раздаются приглушённые голоса. Клара пугается, хватает сумочку и ныряет в ближайшую кабинку. Она прижимается к стенке и достаёт из сумочки пистолет. Вся поза Клары демонстрирует решимость.

В туалет входят знакомая юница с подружкой.

– Надеюсь, эту стерву не просто уволят, но и посадят, – говорит юница.

Подружка подобострастно улыбается.

– Я встану на её место, а ты на моё. Понимаешь?

Клара с грохотом выходит из кабинки. Подружки в ужасе жмутся к раковинам.

– Девочки, вы там не описались? – снисходительно спрашивает она.

Сцена 9. Между сценой 8 и сценой 10

Курьер паркует мотоцикл между машинами. Он встаёт было с сидения, но смотрит на часы – 14.50. Садится обратно и, вытащив из сумки большой блокнот, рассматривает записи. Курьер что-то корректирует, он явно увлечён своим делом.

На часах – 15.00. Он встаёт и извлекает из багажника коробки с пиццей и суши.

Сцена 10. А что там у Аллы?

Алла сидит на диване и листает журнал. Пепельница полна окурков.

Раздаётся звонок. Алла вздрагивает. Она хватает свой тесак и бежит к двери. В дверь снова звонят.

– Кто?

Из-за двери глухо отвечают.

– Оставь у двери! У двери оставь! У меня всё оплачено!

Она ждёт у двери, не отрываясь от глазка. Потом открывает и втаскивает в квартиру коробку пиццы. Расцветка на коробке такая же, что развозит Курьер.

Алла закрывает дверь и, помахивая тесаком в одной руке, несёт пиццу в комнату.

Кладёт коробку на журнальный столик, открывает её. Внутри большая пицца. Алла подцепляет тесаком как лопаточкой сразу два куска.

На часах видно время – 15.10.

***

– Вы намекаете, что в вашем анекдоте Курьер очевидный злодей.

– Почему вы так решили? – удивился Ибраев.

– Ну пицца эта, девки перепуганные.

– Может, это ложный ход? Весьма стандартно для детективной истории.

– Ну-ну.

Сцена 11. Вечер Клары

Клара стоит у машины. Она плохо себя чувствует. Садится в машину и некоторое время сидит неподвижно. Затем пьёт из бутылки воду, растирает лицо руками.

– Вот суки дотошные, – ворчит она. – Вы у меня попляшете.

Она включает зажигание.

– Я справлюсь. Я справлюсь. Чёрт возьми, опаздывать нельзя.

Электронные часы на панели показывают время 19.33.

Клара резко выруливает со стоянки.

Сцена 12. Вечер Аллы

На настенных часах 19.00. Алла стоит у двери, собираясь с духом. Она одета в повседневную одежду – джинсы, блузка, в руках сумочка и неизменный тесак.

Она долго смотрит в глазок.

Потом резко выдыхает и бросает тесак на пол.

Алла распахивает дверь и с гордо поднятой головой всматривается в черноту подъезда. Наконец, надевает чёрные очки и делает шаг.

На улице она немного расслабляется, но идёт быстро, не задерживаясь.

Метро близко. Час пик, вагон забит народом. Она жмётся к стенке в конце вагона, выставив перед собой сумочку. Алла не спускает глаз со всех, кто рядом качается в такт движению поезда.

Алла поднимает поближе к очкам браслет. Видно, что запястье заметно дрожит. На браслете горит надпись: «Осталось 19 минут».

Сцена 13. Клара едет

Автомобиль Клары стоит в пробке на поворот перед мостом. Ей дурно. Она то и дело прикладывается к бутылке с водой, судорожно сглатывая.

На браслете горит предупреждающая надпись – «осталось 8 минут». Клара бросает взгляд на приборную панель. Электронные часы показывают 19.48.

– Приехали, – поджимает она губы.

Клара бешено сигналит. Но это не оказывает никакого эффекта.

Тогда она выскакивает из машины, бросая все вещи внутри.

– Эй! Ты что? – кричит ей водитель стоящего сзади автомобиля.

– Вертолёт вызывай! – орёт ему Клара.

Она решительно сбивает с туфель каблуки и бежит.

***

– Долго ещё? – Ратмир давно покончил с кофе и теперь потягивал ледяную минералку.

– Как вы могли заметить, события ускоряются.