Я живу в октябре

Кыш Бабай (II)

В кабинете Шигабутдинова было накурено. Его усталый напарник барабанил по пишущей машинке.

– Компьютер сломался? – поинтересовался Гарик, пожимая руку.

– Мне печатный вариант нужен, – буркнул оперативник. – А в аппарате краски нет.

– Машинка понадёжнее компьютера. У меня вчера протокол допроса не сохранился. Час печатал, а всё пропало, – поддержал коллегу Шигабутдинов. – Не привыкну ещё никак. Чай будешь? Или покрепче?

– Утро, – укоризненно заметил Гарик.

– Правда? – ухмыльнулся Шигабутдинов. – Вчера ночью вытащили на вызов, так до четырёх валандались – пока протокол, опрос, то сё. В общем, решил на работу приехать. Выходные – это не про нас, сам знаешь.

– Знаю, Алмаз.

– Чего пришёл-то? Обратно хочешь? Возьмём! Правда, Быков?

– Правда, – глухо отозвался Быков, стуча клавишами.

– Я сейчас в журналисты подался, – выдал Гарик.

– Иди ты, – искренне удивился Шигабутдинов. – Зачем?

– Да что-то новенького захотелось. Вот.

Гарик протянул корочку.

– «Свободная Татария»? – прочитал Шигабутдинов. – Первый раз слышу. От кого освобождаться будем? От Москвы? Компенсацию потребуем! За вашего Грозного.

– Ты за ордынскую дань ещё не рассчитался, – подал голос Быков.

– Не, ну серьёзно, Игорь? Газета?

– Почему нет? – пожал плечами. – Буду вести криминальную рубрику.

– Ты за этим пришёл?

– Вообще-то да.

Наскоро придуманная ложь оказывалась весьма уместной.

– И чем мы, скромная милиция, можем помочь криминальному перу?

– Мне надо найти одного мальчика.

– А что не девочку? Ладно-ладно. У тебя сигареты есть?

– Я бросил.

– Ух ты, какой маладэц-красавэц. Мне бы тоже бросить…

Шигабутдинов порылся в выдвижных ящиках. Там было много бумаг и ничего нужного.

– Лови! – Быков швырнул ему пачку «Союз-Аполлона».

– Рэхмет сезге! – обрадовался Шигабутдинов.

– Ты рассказывай-рассказывай, – сказал он Гарику, прикуривая.

– История такая, – начал Гарик. Он почти ничего не придумал. Сюжет был короткий: есть фамилия, имя, есть возврат, известно, что он из Казани. А ещё есть информация из надёжного источника, что мальчика могут похитить.

Этот момент Гарик выдумал. Про нюанс с кромешником, он, естественно, даже не заикнулся, как и про угрозу убийства. Шигабутдинов, в конце концов, человек под погонами, с покушением на убийство несовершеннолетнего может и начальству шумнуть.

– Что это за надёжный источник? – спросил Алмаз, щурясь через клубы табачного дыма.

– Не могу, – развёл руками Гарик. – Журналистская тайна.

Алмаз ухмыльнулся.

– Ну секрет, так секрет, хрен с ним. А чего от пацана хотят?

– Есть версия, – осторожно сказал Гарик. – Что мальчишка не родной родителям.

– Приёмный, что ли? – нахмурился Шигабутдинов. – Посмотри через ЗАГС. В архиве наверняка найдёшь.

– Не, – покачал головой Гарик. – Скорее всего, там всё чисто. Родители уверены, что он их родной.

Алмаз помолчал, задумчиво вертя хрустальную пепельницу с отбитым краем.

Молчание прервал Быков.

– Я пойду к Семёнычу, – сообщил он, вытаскивая лист из каретки. – Пусть подписывает.

– Давай, – кивнул Алмаз.

– Ты ещё здесь?

– Докурю, поедем.

– Если успею, сяду тебе на хвост. Привет борзописцам!

Последнее Быков бросил Гарику.

Шигабудинов дождался, когда коллега уйдёт, и сказал:

– Скажи-ка мне, Игорёк. А зачем журналисту туда лезть? Статью чиркнёшь?

– Меня попросили присмотреть.

Гарик пошуршал пальцами, изображая пересчёт денег.

– Ты частный сыщик что ли? – развеселился Алмаз. – Ниро Вульф? Много платят?

– Нормально, – весомо сказал Гарик. – Поможешь мальчика найти, поделюсь.

– Да ладно, – широко отмахнулся Шигабутдинов. – Свои же люди.

Но, что характерно, прямо не отказался.

***

Они влезли в вазовскую пятёрку втроём: Шигабутдинов, Гарик и успевший хмурый Быков. Его старания оказались напрасны – неизвестный Гарику Семёнов бумагу не одобрил.

– Бери, говорит, письменный отказ со старушки, – досадливо ворчал Быков, усаживаясь сзади. – Или возбуждай дело. Какое дело? У неё два горшка с цветами пропали.

– Ты же говорил, что ещё и деньги?

Шигабутдинов заводил машину, прислушиваясь к двигателю.

– Да нашла она их! – яростно выпалил Быков. – А Семёныч... Почему не отражено? Почему не отражено? Козёл!

– Ты же знаешь, что он прав, – спокойно сказал Шигабутдинов. Двигатель завёлся, и в салоне сразу запахло бензином. – Если через Семёныча пройдёт, то и прокуратура не вякнет.

– Знаю я.

Шигабутдинов включил радио. Сквозь хрипы прорезался потусторонний тембр Цоя: «Скажи, кукушка, пропой. В городе мне жить или на выселках»[1]

– Быков, тебе куда? – спросил Шигабутдинов.

– На Гагарина подкинь. Домой пойду, спать. Ну их всех.

Быков смачно выругался и уставился в окошко. Проснувшийся город мчался по своим делам: машины, автобусы, пешеходы.

Цой задумчиво пел: «Солнце мое – взгляни на меня, моя ладонь превратилась в кулак, и, если есть порох – дай огня. Вот так...»[2]

«Как будто ничего и не происходит», – подумал Гарик. «Исторические события, глобальные процессы, но разве это важно, когда талоны и хрен чего достанешь? Лучший способ избавления от экзистенциальных страхов – это заняться банальным выживанием. Досталось его поколению, конечно. Была сверхдержава, были планы, перспективы. Космические перспективы, ёлки палки. А тут – хорошо бы картошки добыть. Хотя каждому поколению доставался такой геморрой», – вдруг понял он. – «У отцов и дедов была Отечественная война, ещё раньше – Гражданская. Или это через поколение? Как их правильно считать? Но есть история, а есть быт. Страна может и рушиться, но Новый год же. Детям ёлки хочется, игрушек. Кстати, надо не забыть про билеты».

– Ты чего задумался? – спросил Шигабутдинов. Он лихо крутил баранку, выписывая на своей немолодой пятёрке шахматные виражи.

– Племянника на ёлку сводить надо.

– Так у нас же будет… А! Вот всё забываю, что ты уволился.

– Я в горком хотел.

– В горком опоздал, – подал голос Быков. – Раньше суетиться надо было.

– А через нашего кадровика может договоримся? – спросил Шигабутдинов Быкова. – По старой памяти.

– Можно, – согласился Быков и вновь ушёл в созерцание мутного стекла.

– Я хочу заехать в ПДН – без всякого перехода сказал Шигабутдинов. – Посмотрим, кто есть на учёте.

– Он не хулиган.

– Приёмыш же. Всё может быть. Там у меня есть одна…

Шигабутдинов не договорил, но Гарик и так понял. Наверняка, это самый простой вариант – выйти на школу через инспекцию по делам несовершеннолетних. Быстро и просто. Какой там класс-то получается? Седьмой? Ну или шестой-восьмой, зависит от того, когда в школу пошёл.

– У тебя хоть приметы этого мальца есть?

Гарик покачал головой.

– Возможно, информация будет позже.

– Не густо с информацией-то, – задумчиво пробормотал Шигабутдинов. – А твой… заказчик… хочет просто мальчика найти? Список кандидатов его не устроит?

– Я должен его защитить.

– Кайл Риз нашёлся, – хохотнул Шигабутдинов.

– И восстали машины из пепла ядерного огня, – прогнусавил он. – Терминатора смотрел?

– Вместе и смотрели.

– Точно.

А ведь похоже, – подумал Гарик. – Путешествия во времени, таинственный убийца. А Гарик мчится на истребителе «Хорнет» к астероидному полю. Хотя стоп, это уже «Винг коммандер» прорезался. Анька права – подсел он на эту игрушку.

***

– Семнадцать человек в Казани, ещё четверо в прилегающих районах, – сказал Гарик.

– Двадцать один Серёжка Егоров, – резюмировала Аня. – Много.

– Это не считая тех, кто есть в соседних классах. Можно ли доверять сообщению?

Аня промолчала. Гарик не стал настаивать. Он и сам понимал, что ей нечего ответить. Задача поставлена, надо реагировать.

Они сидели за чаем в кабинете. Аня гордо называла это местечко редакцией, но у Гарика не поворачивался язык. Кабинет лучше. Сегодня кабинет министров постановил…

– А у тебя как? – спросил Гарик.

Улов у Ани был бедный, на хорошую ушицу не наберётся. Она честно обзвонила всех доступных дозорных, но большинство отмахивались. В кромешников никто не верил. «Вообще, это весьма показательно», – подумал Гарик. – «Люди, попавшие во временную петлю, убеждают себя и друг друга, что ничего ужасного и необычного в этом мире быть не может. Срабатывает здесь какой-то защитный механизм, как заслоночка в голове. Тут вижу, там не вижу».

– Омский майор мне рассказывал местное поверье, что хомо новусам помогает родиться повивальная бабка Анисья. Выглядит как баба Яга, но помоложе и побезумнее. Вроде как носится по временам, как по вызовам, сама не понимая, как у неё так получается. Вот она кромешников от новорождённых отгоняет.

– Кто такая? – заинтересовался Гарик. – Год, месяц, адрес?

– Увы, это очередная легенда, – остудила его Аня. – Анисья, Таисья, Авдотья. Много имён. Майор считает её воплощением потусторонних сил. Он ещё что-то рассказывал про полтергейст, но это я уже не записывала.

– Чего-чего?

– Да, наш коллега немного увлёкся, – признала Аня. – Но почему я это передаю. Бабка Анисья защищает от кромешников! Откуда-то эта легенда взялась!

– Замечательно, – проворчал Гарик. – У нас двадцать один Серёжка, а мы будем легенды коллекционировать! Что ещё есть?

– Ещё трое дозорных рассказывали мне суеверия про вампиров. Кромешник – это вампир для нас, хомо новусов. Нападают ночью, полная луна, ну и так далее.

– Тогда уж оборотни, – вставил Гарик. – Как увидят полную луну. У-у-у!

– Не паясничай, – сказала Аня.

– Ладно, извини. Это всё?

– Есть мнение, что кромешник – это не обычный человек, а новус, но с короткой временной петлёй. Он живёт всего лишь в полную луну. Это тоже легенда, на этот раз иностранная.

– Ты заграницу успела обзвонить? – восхитился Гарик.

– Румыния.

– Кромешник не птица, Румыния не заграница, – переиначил поговорку Гарик. – Кромешников тогда отследили бы. Хомо новусов же находим. Это у них в Румынии в горах да болотах скрыться можно.

– Ну, хватит. Я сама знаю, что информации мало. Общего у всех легенд только полнолуние.

– Для нас это не новость.

– Но какой из этого мы можем сделать вывод, дозорный?

Задумала чего-то, решил Гарик. Ишь как прищурилась.

– Вряд ли кромешники, если они и есть, отличаются от нас, – серьёзно ответил Гарик. – Все эти полнолуния это про нас, а не про обычных людей. А если их природа сродни нашей, то кромешника можно убить. Это самое важное, пожалуй. А эта сказочная бабка Анисья, как она справлялась?

– Молилась со горящей свечкой, кромешник и отступал.

– Понятно, – с выражением заключил Гарик. – Текст боевой молитвы сообщили?

– Товарищ Игорь! Я сделала всё возможное. Надеюсь, из будущего нам пришлют чёткие инструкции.

– Это будет в последний день, – заметил Гарик. Он вздохнул. – Значит, пока отрабатываем линию с мальчиком. Попробую собрать максимум информации по каждому. Может быть, найдётся что-то особенное. Кстати, выдай мне денег из фонда редакции, мне на коррупцию в УВД нужно.

***

Гарик ненавидел Новый год. Как всем известно, это семейный праздник с мандаринами и шампанским. Гарик никак не мог заставить себя прекратить визиты на собрание родственников. Он понимал, насколько это глупо – одинаковые тосты, те же лица. Впрочем, это и в обычном времени так происходит. Кроме того, на Новый год приходил племянник, и вот кто-кто, а уж Капитан Пушистик непредсказуем каждый раз и с ним однообразный праздник превращался в настоящий.

Как раз по случаю Капитана Пушистика Гарик добыл костюм деда Мороза: здоровенную белую бороду и красный мешок, куда запихал все возможные детские радости – игрушки и сладости, что смог достать в Детском мире.

Эти полторы недели оказались хлопотными – Гарик вместе с Шигабутдиновым мотался по городским школам, изучая личные дела Егоровых Сергеев и совершенно забыл купить у Зульфии билет на горкомовскую ёлку. Вряд ли сам племяш будет долго страдать из-за этого, ему подарки интереснее, чем вся эта странная тусовка с хороводами. Но вот от Эллы, жены двоюродного братца-фермера Алексея, его ждала головомойка. Он же обещал, он же подвёл, он же… В общем, Новый год для Гарика не сулил ничего хорошего.

Результатов с Егоровыми Серёжками он тоже особенно не добился – ему удалось отклонить одну единственную кандидатуру – выяснилось, что семиклассник Егоров Сергей из школы Кировского района уезжает с родителями в Израиль. Скорее всего, речь шла об эмиграции. Мама, с которой беседовал Шигабутдинов, держалась хоть и вызывающе, но нервно. В любом случае, в пределах города Казани осталось шестнадцать имён. Ещё четверых, что жили в пригородах, Гарик по молчаливому согласию с Анькой, оставил до получения новостей от будущих Дозоров.

На шестнадцать мальчишек у Гарика сформировались настоящие досье с адресами, фотографиями, особыми приметами, отзывами педагогов и прочим. Гарик составил планы домов, наметил лучшие позиции для наблюдения. Но как обеспечить безопасность одновременно всех пацанов? Гарик мог рассчитывать на себя, Аню и сколько-то на Шигабутдинова. Наверное, можно было бы найти несколько человек с оружием по милицейским связям, но всё это было не совсем то. Что из себя представляет «кромешник», чего от него ждать? Всё это были вопросы без ответа.

Так и пришёл Гарик на Новый год в большую квартиру Алексея – старший из двоюродных братьев недавно справил новоселье. В трёх комнатах ещё было мало мебели и оттого просторно. В этом году кроме семей братьев были ещё какие-то чебоксарские тётя с мужем и парочкой детей да пришедший по старой памяти сосед в потёртом костюме ещё хрущёвских времён. Гарик старательно отыграл Деда Мороза – раздал всем детям подарки, особенно племяшке – гэдээровскую игрушечную железную дорогу. Её он доставал через Аньку за большие деньги, но в их обстоятельствах деньги ничего не значили. Подарок был чуть не по возрасту, но Гарик не смог устоять – сам бы такую завёл в детстве. Ну и вручил Капитану Пушистику мешок с конфетами, который тут же был вскрыт и освоен.

Когда подарочная часть праздника была закончена, Гарик тихонько переоделся и уже в цивильном сел за стол. Братья посмотрели на него знакомым оценивающим взглядом, и старший Алексей сказал:

– Спасибо за подарки. Но чем ты заниматься-то собираешься?

– Я свободный журналист, – с фальшивым пафосом ответил Гарик.

– Ну-ну, – хмыкнул младший Фёдор. – Сейчас писать все мастаки, но на всех рубля не напасёшься. Чего у меня в деревне поработать не хочешь?

– А чего там зимой делать? – дерзко ответил Гарик. Он знал, как действует этот аргумент.

Глаза у Федьки становятся круглыми и в них кипит возмущение невежеством Гарика. Да зимой на печи только лодыри да алкаши лежат! Зимой самая работа! Мясо в цене, знай покупателя обеспечивай, да ещё кроличьи клетки обновить, да дрова, да ещё…

Гарик кивал и уминал оливье. Рецепт у Алексеевой жены знатный – настоящая говядина вместо колбасы.

– Он тебя задорит, Федя, – унял наконец братца Алексей. – Гарик у нас умный, думает, можно в такое время руки не пачкать. Посмотрим, как в следующем году запоёт.

– Посмотрим, – согласился Гарик.

– Кстати, Игорь, – вступила в разговор Элла. – Когда ёлка-то у Сашки?

– У Капитана Пушистика? – переспросил Гарик, оттягивая неизбежное. – Не получилось у меня, Эллочка, виноват.

Он увидел, как злорадно загораются глаза у братьев и поспешил добавить.

– Проси, чего хочешь. Давай с ним посижу, погуляю, в цирк свожу, если представления есть. Ну не получилось, понимаешь?

– Я тебя одно дело попросила сделать! Неужели было так сложно?

– Извини, Элла, я…

– У нас планы были, между прочим!

– Далась тебе эта ёлка, – примирительно сказал Алексей. – Человек старался, подарки искал.

– За тобой должок! – предупредила Элла.

Начались долгие томительные разговоры о ёлках, которые бывали раньше, где кому какие подарки дарили. Чебоксарцы ударились в воспоминания о поездке в Венгрию. Гарик всё это слушал десятки раз. Он улучил момент и ушёл в детскую комнату, откуда неслись весёлые визги и мерный механический стрекот игрушечного паровоза.

Племяшка тут же заставил Гарика изображать пассажира, который опаздывает на поезд. Остальная детвора, насмотревшись на паровозик, увлечённо играла кто в солдатики, кто в куклы. Гарик, старательно изображая запыхавшегося бедолагу пассажира, подумал, что вот эти моменты и составляют его настоящую жизнь. Детская игра, сколько её не переживай во временных петлях, всё равно оказывается неповторимой и захватывающей.

Он и не заметил, как пролетело время, пока они играли то в железную дорогу, то в перестрелки, то в кубики. Когда пришла Элла забирать малыша на сон, Гарик расстроился даже больше, чем Сашка.

– Спокойной ночи, Капитан Пушистик, – сказал он. – Мы ещё с тобой обязательно поиграем.

За столом были те же разговоры. Гарик терпеливо ждал боя курантов, после чего появлялась моральная возможность тихо уйти. Надо бы с Анькой как-нибудь договориться и собраться за новогодним столом. Она, конечно, тоже всё с родителями и подступиться к ней сложно. Но можно ж раз в месяц встретиться неофициально. Новый Год всё-таки.

– Ты смотри! – восхищённо ткнул вилкой с огурцом Федька. – Задорнов поздравляет!

– Иди ты?! – удивился Алексей, подсаживаясь к телевизору.

Гарик взялся за бутылку «Советского шампанского». Речь известного сатирика он мог произвести по памяти. Новое руководство России то ли не соизволило лично поздравить народ, то ли само увлеклось праздниками и за это дело взялся лично Задорнов. Человек, конечно, известный и популярный, но… Впрочем, время такое, дикое. Приходится или плакать, или смеяться.

[1] В. Цой «Кукушка»

[2] Там же