Я живу в октябре

Кыш Бабай (III)

Ближе к 20 января 1992 года напряжение росло. Гарик добился от Шигабутдинова, что тот железно будет иметь выходной в этот день. Поскольку день выпал на понедельник, то бедняга оперативник подписался на дежурство в воскресение накануне. Кроме того, он обещал в помощь Быкова. Два человека с оружием в руках – это было уже кое-что. Самому же вооружиться у Гарика не получилось. Приходилось довольствоваться муляжами, которые добыла Анька.

Ранним утром в понедельник он как штык был в кабинете редакции. Анька опаздывала – официальную почту от хомо новусов она получала по своему домашнему адресу. От нечего делать Гарик резался в «Винг коммандер». Но то ли от невнимательности, то ли от нервного состояния, его истребитель стабильно сбивали килрати. И Гарик раз за разом наблюдал картину пафосной речи начальника-полковника над гробом его альтер-эго-пилота. Гроб улетал в космическую пустоту, и Гарик начинал миссию сначала.

Анька появилась к десяти утра. Вид у неё был хмурый. Он торопливо вырубил компьютер и сделал вид, что он усиленно размышляет над схемой охраны Егоровых Сергеев.

– Здравствуй, товарищ дозорный, – поприветствовала она.

– Привет, Анька! То есть, доброе утро, Анна Сергеевна! Какие новости?

– Разные.

Анька села за стол.

– И? – прервал Гарик затянувшуюся паузу.

– Приказ об охране Егорова Сергея подтверждён из будущего.

– Отлично, значит мы не зря носились.

– Однако в приказе в качестве метода противодействия указывается убийство.

– Кромешника?

Да что такое с Анькой? Клещами приходится вытаскивать слова.

– Мальчика, – сказала она.

– Н-но, как? Подожди…

Гарик лихорадочно соображал. Убийство невинного обычника, да ещё ребёнка, противоречило всем правилам. С другой стороны, цикл возродит его вновь. То есть убийство само по себе ничего не значит. Но если мальчику суждено стать хомо новусом, то… как с этим быть? Это нарушение табу.

– Не понимаю, – искренне сказал Гарик.

– Я тоже, – призналась Аня. – Но приказ идёт из 2087 года. С самого верха.

– Я не смогу, – сказал Гарик. – Детей убивать… Нет уж, спасибо.

– Дозорные будущего полагают, – Анька извлекла из сумочки листки с записанными сообщениями, – что мы не сможем победить кромешника. Но время выиграть обязаны. Приказ высшего приоритета, Игорь.

– Анна Сергеевна, я детей убивать не буду, – повторил Гарик. – Пусть эти ребята из будущего такой приказ засунут себе поглубже.

– Есть и другая информация. Из более близкого будущего, 2038 год. Текст содержит описание уничтожения кромешника.

– Ого!

– Я не уверена, что нам это поможет.

Анька протянула листок Игорю.

– Огонь и молитва! – воскликнул Гарик. – Серьёзно? А что за мальчик, который кромешника ухандокал?

– Это секретная информация. Но вроде как его спасли из прошлого. Нам это неважно, Игорь.

– Под молитвой могут пониматься высокие гуманистические помыслы, – прочитал он. – Мальчик искренне хотел спасти от кромешника другого человека. М-да.

– Что будем делать, товарищ Игорь?

Анна Сергеевна выглядела совершенно растерянной. На памяти Гарика такое случалось впервые.

– Способ-то похож на бабку Анисью, – сказал он.

– Да, – согласилась она. – Свеча и боевая молитва. То есть, это ты говорил про боевую, а омский майор… В общем, ты прав.

– И ещё – они считают, что кромешник действует лишь ночью.

– При свете Луны, – уточнила Анька.

– Понятно. Что-то ещё есть?

– Остальное пустышки.

– А от Григоряна?

– Ответил, что понятия не имеет ни о каком Серёжке Егорове. Я ему в ответном сообщении отправила казанские адреса. Может быть, ответит ещё сегодня.

– Не густо.

– Так что будем делать, дозорный?

– Во-первых, никаких детоубийств.

– Согласна, – покорно кивнула Анька.

– Во-вторых, попробую я подключить вневедомственную охрану по всем адресам. Пусть присмотрят, но там теньге нужны.

Гарик пошуршал пальцами. Анька не возражала.

– Ну и давай готовить факелы.

– Ты серьёзно?

– Свечки сложнее, гаснут быстро – улыбнулся Гарик. – Слушай, а ракетницы мы через твоего папу сможем достать?

– Попробуем, дозорный.

***

– Да! Выезжай по первому адресу! С шести, с шести… Я тебя там проведаю, да. Быкова оставишь на Кварталах. Рации достал? Четыре штуки? Отлично, Алмаз!

Гарик положил трубку. На часах были четыре часа дня. За окном редакции короткий январский день начинал сереть и съеживаться. Или так казалось из-за грязноватых окон. «Лезет в голову какая-то чепуха, подумал он. Нервы. Сидишь тут, как генерал в штабе».

Телефон снова зазвенел.

– Да, Алмаз! – гаркнул он в трубку. – А, это вы… то есть ты, Элла. Что? Нет я не дома, я на работе, в редакции, да. Пока не особенно занят, но… Подожди!

– Зараза!

Он терпеть не мог нахрапистых родственников. И чего сейчас ждать? Жаль, не сбежать. Анька придёт с минуты на минуту, надо дождаться. Откуда Элла узнала телефон редакции? Я что ли проболтался? И когда? М-да.

Он вернулся к насущным проблемам – у них было семнадцать адресов, которые нужно контролировать всю ночь. Егоровых за пределами Казани он сюда не включал – на это никаких ресурсов не было. План заключался в том, что некоторые дежурят по отдельным адресам, а Гарик с Шигабутдиновым выступают в качестве мобильной группы на машине. Ну и есть ещё вневедомственная охрана, но толку от них маловато, чудом будет, если вовремя смогут предупредить.

В дверь постучали.

– Открыто! – крикнул Гарик. – Элла, ты быстро ты.

Родственница в тяжёлой шубе вошла в кабинет, придирчиво осматривая обстановку. Её взгляд задержался на компьютере и потом перескочил на Гарика.

– Мило тут.

– Спасибо.

– Не буду терять время, Игорь. Дело такое. Мы едем к моей маме на ночь. Ты посидишь с Сашей.

– Чего?

– Ничего сложного, – махнула она рукой. Через час приезжай к нам, поиграешь, уложишь и всех делов.

– Я не могу!

– Других вариантов нет, – заявила Элла. – Сам продинамил меня с ёлкой, теперь отдувайся.

– Но!

– Неужели Сашку одного оставишь? – фыркнула она. – Вот ключи. Давай, Игорь, займись делом уже.

Элла, ураганом пройдя до двери, исчезла. «Её бы в разведку, –вдогонку подумал Гарик, – неприятеля вербовать. Вот не хватало-то. Капитан Пушистик, что же с тобой делать-то?»

Дверь снова открылась. На пороге возникла бравая Анька в сапогах, короткой дублёнке и кожаных перчатках. В руках она держала массивный чёрный «дипломат».

– Игорь, кто это был? – встревоженно спросила она.

– Родственница, – мрачно ответил Гарик.

– Но зачем?

– Припахать меня как няньку.

– Не помню, чтобы тебя беспокоили родственники в последний день цикла.

– Да, – согласился Гарик – Где-то я напортачил… Надо придумать, что делать с племянником.

– У нас есть более важные задачи.

– Знаю-знаю. Разберусь я, Анна Сергеевна. Вижу, ракетницы принесла?

Анька деловито раскладывала оружие на столе. Кроме двух ракетниц с дополнительными зарядами, они располагали парой боевых ножей и факелами с короткой рукоятью, к которым прилагались охотничьи спички. Неплохо-неплохо.

– Григорян прислал весточку, – сказала Анька. – Кажется, у нас есть главный кандидат.

– Он нашёл мальчишку – хомо новуса?

– Не совсем. Григорян обошёл все адреса, и в одном ему сказали, что Егоровы уехали в Москву. Знаешь когда? Примерно в двадцатых числах января.

– То есть мальчик может в начальные дни цикла ехать на поезде?! Поэтому его нет в Казани! А остальные Егоровы на месте и не стали хомо новусами. Ну а в Москве? Ах да, мы не успеем выяснить. Но это отлично, Анна Сергеевна! Значит, мы знаем, где будем дежурить! Какой там адрес?

– Вернадского.

– О! Супер. Это как раз через дом от Капитана Пушистика.

Анька с укоризной посмотрела на него.

– Я же говорил, что всё улажу, – довольно развёл руками Гарик.

***

Этот мир вызывал боль. Пространство наотмашь било по глазам белым отражённым светом снежного покрова. Ратмир неохотно сделал шаг за пределы очерченной территории. Снежок противно заскрипел под ботинками. Кажется, он на кладбище. Точно, кладбище. И пентаграммой вытоптанный снег между могил. Только тут Ратмир заметил человека-маяка. Перепуганная насмерть девчонка с перебором косметики. Ещё и свечи принесла – вон, под стеклянным колпаком горит.

– Погаси! – потребовал он.

Девчонка шарахнулась назад, но уткнулась спиной в оградку и замерла.

Ратмир пнул колпак ногой – свеча выпала на снег и, жалобно пшикнув, погасла. Давно его не призывала Паутина.

– Ты что, сатану вызываешь? – спросил он насмешливо. Хотя торчать в холодном застывшем мире под мёртвой Луной, пожалуй, достойно демона.

Девчонка помотала головой.

– Но считай вызвала.

Ему нравилось, что она дрожит от страха. Тот холод, который Ратмир источал собой, вызвал бы дрожь и на жарком пляже.

– Как тебя зовут?

– Ггу-ззель, – выговаривала она. – Я член Ордена.

– Член? – задумчиво переспросил Ратмир. В её глазах что-то вспыхнуло. Да, этот огонёк ему был знаком по прошлой жизни. Но сейчас, увы, голод был другим. Для его вызова специально используют новичков типа этой дурёхи. Их не жалко.

– Ты принесла мне одежду?

Она закивала. Куда-то тычет. А, пакет.

– Обувь?

– Там же. Ботинки сорок пятого размера, других не нашла.

Ратмир вытряхнул пакет на снег и стал одеваться. Местная одежда нужна была не для тепла, а чтобы не выделяться из окружения.

– Средство передвижения?

– М-мотоцикл. Здесь рядом, у входа на Арское кладбище. Там есть документы и карта города. В бардачке.

Ратмир поднял руку. Ключи прилетели ему в ладонь.

– Почему на кладбище? – спросил он.

Гузель пожала плечами.

– Мм-не показалось, что так легче настроиться.

Ратмир кивнул, другого он не ожидал.

– Пришло предупреждение, что вашу цель могут охранять.

– Дозор?

– Кажется.

– Где выход?

Она махнула рукой. В её глазах по-прежнему горел испуганно-шаловливый огонёк. Ратмир, не удержавшись, протянул ей руки. Гузель поднялась, уставившись на него большими чёрными глазами.

– Знай, – сказал он ей тихо, – я пью твою жизнь.

Когда он садился на мотоцикл, мир уже не казался таким ярко-светлым. Он стал таким, каким и должен был быть – серым, в которым единственно ярким был фонарь Луны.

***

Родственников Гарик застал на последней стадии сборов.

– Надо же, пришёл, – с лёгким удивлением поприветствовал его Алексей.

– Да, мне совершенно нечего делать, – саркастически ответил Гарик. – А чего это вы на ночь глядя?

– Хотели утром, но вспомнили о тебе.

– Понятно.

– Небось пожалел, что билеты на ёлку не купил?

Гарик не ответил. С Эллой они сухо поздоровались, она наскоро дала ему указания по ужину, купанию и прочим делам.

Наверное, единственное, что Гарика согревало во всем этом безобразии, это восторг Капитана Пушистика.

– Зязя Иго!

И потащил его играть. Гарик предусмотрительно захватил с собой рацию. Новый план, в сущности, был прост – Анька вместе с Быковым приглядывали за квартирой Серёжки Егорова на Вернадского. А Шигабутдинов колесил по остальным адресам. Последнее было сделано скорее для галочки – Гарик ставил всё на Вернадского. Ближе к ночи можно было усыпить племянника и самому выйти в дозор.

– Игорь, приём!

– Анна, приём!

Анька любезно позволила называть её только по имени – для экономии времени.

– Алмаз вернулся. По всем адресам спокойно. Приём!

– Хорошо, продолжайте наблюдение. Приём!

Рация помолчала и осторожно поинтересовалась.

– Когда там отбой? Приём.

Гарик окинул поле битвы – на полу вперемешку валялись шахматы, машинки, мягкие игрушки и баррикада перевёрнутого паровозика с вагонами.

– С полчаса, – прикинул он. – Приём!

– Ладно. Отбой!

Ответный «отбой» захотел сказать лично Капитан Пушистик. Игорь не возражал. Некоторое время они играли в лётчиков-истребителей. Капитан Пушистик вылетал на задание и бомбил остатки игрушечных баррикад, а Гарик сидел на базе и наводил на цели. Иногда практика компьютерных игр бывает полезной – можно отвечать машинально, практически не вникая. Гарик, играя с Сашкой, параллельно размышлял о том, чем же всё-таки не угодил загадочным злодеям Егоров Серёжка с Вернадского. Анкету его он помнил – хорошист, звёзд с неба не хватает. С другой стороны, совсем не хулиган, хотя классная руководительница до сих пор не могла забыть разбитое окно. Но это мелочи, какой мальчишка в детстве не расшибал окна футбольным мячом или хотя бы не соучаствовал в этом? Может быть, всё дело в переезде в Москву? Жаль, что этого не разузнать.

***

Ратмир заглушил мотоцикл за квартал от нужного дома. Сверившись с картой, он неспешно слез с седла и огляделся. По вечернему проспекту неслись машины. Ряды пятиэтажек тянулись вдоль со всей унылостью и однообразием, на которое были способны строители-люди. Серые люди сновали между домами, серые люди жили в квартирах. Ратмир устал уже видеть это. Единственное, что возбуждало его интерес – это заданная цель и препятствия на пути. Сегодняшнее задание было редким. Будущий лунник, подлежащий нейтрализации. Интересно, какое на вкус время его жизни?

Заснеженный двор занимался тихими вечерними делами – догуливали припозднившиеся дети, взрослые возвращались домой с работы, бродили одинокие собачники.

Какая-то маленькая псина, захлёбываясь, залаяла на Ратмира. Хозяйка еле удерживала её за поводок.

– Простите, пожалуйста. Он смирный у меня…не кусается. Чего взбеленился. Ну!

Ратмир насмешливо проводил её взглядом. Не любит его живность, да и сама хозяйка ужаснулась бы, имея такой же тонкий нюх. Но обычные люди его мало интересовали. Их время жизни было пресным и пустым, как и они сами. Другое дело – лунники.

А вот и стража – одинокая женщина-дозорный, делает вид, что присматривает за детской площадкой. От нужного подъезда она далеко – значит, только наблюдатель, подаст сигнал в случае опасности. Он деловито прошёл к соседнему подъезду и взялся за ручку. Деревянная дверь скрипнула, пропуская Ратмира в полумрак подъезда.

Он игнорировал лифтовую площадку и свернул к обычной лестнице. Не спеша поднявшись на верхний этаж, он вышел на общий балкон, полузасыпанный снегом. В уголке стояла банка, полная окурков. До балкона соседнего подъезда было около пяти метров. Ратмир озабоченно глянул вниз – дозорная продолжала расхаживать у детской площадки. Может и заметить. Видимо, стоит вылезти на крышу. Времени и возни займёт больше, но так будет тише.

Ратмир скинул ботинки, снял носки и легко взмахнул на перила. Здесь он, балансируя одними ногами, схватился за верхнюю кромку. С момента, когда он перешёл в новое качество жизни, его сложно было устрашить. Новые возможности тела превращали его в сверхчеловека по меркам остальных. Платой же была вечная жажда. Словно сам механизм времени умер в нём, перестал вырабатывать хоть крохи, необходимые для продолжения существования. И если вдруг он лишится возможности охотиться на других лунников, то его жизнь прекратится, замедлившись до практически неподвижности. Будет ли он продолжать мыслить? Пожалуй, это единственная перспектива, которая могла испугать Ратмира.

Оказавшись на крыше, он перешёл к нужному ряду балконов и проделал тоже самое в обратную сторону. Теперь нужно было немного подождать – Луна ещё не полностью взошла, ещё не начался таинственный процесс внутри цели, ещё не началась трансформация.

***

– Как дела?

Гарик втиснулся в кабину шигабутдиновской «пятёрки».

– Ничего, – ответила Анька. – Я замёрзла совсем. Быков дежурит на этаже.

– А у тебя? – спросил Гарик Шигабутдинова.

Алмаз покачал головой.

– Тихо по всем адресам. Ты уверен, что сегодня попытаются напасть?

– Нам нужно продержаться ещё немного, – сказал Гарик, глядя на часы. – Почти одиннадцать.

– Что племянник? – поинтересовалась Анька.

– Еле уложил. Я у него там включённую рацию оставил. Услышу, если что.

– Мои одни спать не могут, – заметил Шигабутдинов. – Или «эти́» или «эни́» подавай.

– Пойду проведаю Быкова, – сказал Гарик. – Ракетница где?

– Рядом с тобой, на заднем сидении.

Шигабутдинов недоверчиво хмыкнул. Конечно, приятель не очень одобрял всю эту затею, напоминавшую игру в зарницу. Ну да ладно, через несколько часов ничего никому объяснять уже не придется.

– Быков! Гарик к тебе идёт. Приём!

Шигабутдинов не дождался ответа и повторил:

– Быков! Не уснул? Гарик к тебе идёт. Приём!

Эфир молчал.

Первым опомнился Гарик.

– Алмаз, за мной! Анна – стереги выходы! Что-то мы упустили.

***

Ратмир скользнул на лестничную площадку и замер, прислушиваясь. Что-то его смущало. Не люди, которых ощущал сквозь стены как бледные тени. Нет. Его смущало то, что он не чувствовал никаких признаков лунников.

Нужный седьмой этаж. Какой-то жилец, шаркая тапочками, выбрасывал мусор. Ратмир дождался, пока всё стихнет и шагнул к нужной двери.

– Эй! – окликнул его грубый голос. – Ты кто такой?

– Я в гости пришёл, – растянул в улыбке губы Ратмир.

– Босиком? – насторожился человек, вытаскивая пистолет.

Вот она стража. Обычник в качестве телохранителя. Глупо, но может быть эффективно. Пули – это больно и даже опасно. Ратмир поднял руки вверх.

– У меня ничего нет, – сказал он жалобно. – Не грабьте меня.

– У тебя плохо получается, лицедей, – хмыкнул охранник. – Оружие есть.

Ратмир покачал головой.

– Держи руки на виду, – предупредил противник, пятясь к окну, где на подоконнике стояла рация.

– Быков! Гарик к тебе идёт. Приём! – внезапно ожила рация. Человек вздрогнул и на миг потерял контроль. Ратмир рванулся вперёд. Время, застыв, тонко размазывалось по краям и шлему мчавшегося быстрее кометы Ратмира.

– Быков! Не уснул? Гарик к тебе идёт. Приём! – надрывалась рация.

Мужчина лежал на спине, широко раскрыв глаза. Пистолетом он так и не успел воспользоваться. Ратмир подобрал оружие, выключил рацию. У него было в запасе несколько минут.

Дверь у цели обычная – деревянная. Ратмир нажал на кнопку звонка.

– Кто? – раздался испуганный женский голос.

– Милиция.

– Что случилось?

– Мне нужен ваш сын, Егоров Сергей.

– Зачем?

– Он стал свидетелем преступления! Откройте немедленно!

– Поздно уже! Он спит давно.

Ратмир вышиб дверь. Женщина, болезненно вскрикнув, отлетела вместе с дверью назад. Ратмир, выставив перед собой оружие вошёл внутрь. Коридор, спальня, он с лёгкостью отшвырнул от себя рыдающую женщину. А вот и мальчишка. Но что за чертовщина?

***

Гарик выскочил из лифта с ракетницей в руках, за ним неуклюже вывалился Шигабутдинов. Из разбитой двери доносились женские вопли.

– Проверь! – крикнул Гарик Алмазу. Но тот уже и сам бросился к лежавшему навзничь Быкову.

– Не дышит! Ах ты…

Шигабутдинов выругался, мешая русские и татарские ругательства.

– За мной!

Гарик вошёл в квартиру. На полу комнаты сидела рыдающая женщина и крепко прижимала смущённого и ошеломлённого Серёжку.

– Я из милиции! Где он? – спросил Гарик.

– Уу-шёл.

– Куда?

Женщина помотала головой.

– Что здесь было? – спросил Гарик подростка.

– Пришёл какой-то мужик с пистолетом, – объяснил Сережа. – Посмотрел на меня и ушёл.

– Просто посмотрел?

– Холодно стало понимаете? Я не испугался. Нет. Просто резко похолодало.

– Ничего не понимаю, – сказал Гарик Шигабутдинову. – Но мальчик жив.

– Он мог уйти только по лестнице. – сказал Алмаз.

– Пошли, – кивнул Гарик. – Как же он Быкова то перехитрил?

– Потом выясним, – мрачно сказал Шигабутдинов. – Сначала прикончим, суку.

Перепуганные соседи начали оживать, приоткрывая двери. Как всегда.

– Аня! – крикнул Гарик в рацию. – Это мужчина, идёт на улицу! Держись! Приём!

– Есть!

Гарик с Алмазом пошли к лестничным пролётам.

– Следы, – коротко предупредил Алмаз.

– Вижу. На балкон идут. Сначала я.

Гарик пнул дверь и вышел на балкон. Здесь было пусто.

– Глянь!

Алмаз указал стволом на налетевший снег – на нём отчётливо виднелся отпечаток голой ступни.

– Куда он делся? – Гарик перевесился через перила и увидел, как черная тень гигантскими прыжками перемещается между балконами.

– Анька! – завопил он в рацию. – Тень! На доме! Тень!

От припаркованной машины к скачущей тени пронесся трассирующий след ракеты. Анька промахнулась.

– Стреляй в него, Алмаз! – крикнул Гарик. – Я вниз!

Шигабутдинов кивнул и, хищно прищурившись, выпустил подряд две пули.

Гарик, проклиная всё на свете, мчался скачками через несколько ступенек вниз. Он чувствовал, как утекает время. Эта тварь оказалась очень быстрой. Какая уж тут боевая молитва. Вякнуть не успеешь.

Он выбежал из подъезда, ища глазами тень. Но вокруг было тихо. У машины темнело пятно. Только не это. Только не это, – бормотал Гарик, ускоряясь.

– Я попал! – торжествующе орал Шигабутдинов! – Попал!

Гарик добежал на машины. Анька лежала на заснеженном асфальте. Рядом валялся так и не зажжённый факел.

– Ты жива? Эй!

– Мне холодно, – сказала она слабым голосом. – Холодно.

– Эй-эй, – с облегчением приговаривал Гарик. – Всё хорошо.

– Игорь, – она приподнялась. – Там… Рация…

– Что?

Анька собралась с силами.

– Кромешник услышал голос Саши по рации. Иначе он меня бы убил. Саша проснулся. Он пошёл туда. Туда.

Она махнула рукой в сторону дома племянника. По снегу тянулась тонкая рваная полоска крови. Шигабутдинов всё-таки зацепил вурдалака. Гарик подхватил факел и бросился по следу.

***

Спина болела. Пуля выйдет со временем, но как раз времени у Ратмира было немного. Кажется, он понял замысел Дозора – подставить обычного мальчика и спрятать цель. Пока Ратмир возился бы с пустышкой, Луна вошла бы в полную силу, и трансформацию было бы уже не остановить.

В конце концов можно убить и после превращения, но Ратмир знал, что его за это не погладят по головке. Паутина умела держала его за поводок, регулярно позволяя скармливать лунников. Ратмир спешил. Цель еле виднелась за скопищем квартир. Может здесь тоже ошибка Паутины? Или Дозор опять чудит? Не похоже, что цель вот-вот станет лунником, мало ещё накоплено внутри того, особенного времени, на которого у него теперь обострённый нюх.

***

Какого чёрта кромешнику понадобился Капитан Пушистик? Эта мысль свербила у Гарика в мозгу всё время, пока он бежал к знакомому дому. Сашка проснулся, плачет, а вместо «зязи Иго» к нему придёт эта тварь? Ну уж нет.

Кровавый след обрывался у лифта. Упырь предпочёл более простой путь. Значит, пуля всё-таки даёт о себе знать.

На этаже следов не было. Гарик, держа ракетницу наизготовку, подошёл к двери. Всё было спокойно. Он осторожно повернул ключ в замке и тут же услышал плач.

– Я здесь, Капитан Пушистик! – окликнул он. – Сашка!

В квартире стоял жуткий холод. Гарик в полумраке нащупал выключатель. Набитая мебелью и хрусталём зала стыла от сквозняка. Окно было разбито.

– Сашка! – крикнул он и бросился в детскую.

Тень, поджидавшая его в коридорчике, сделала ход. Ракетница вылетела из рук. У Гарика было ощущение, словно руку окатили жидким азотом. Гарик, перекувыркнувшись, откатился в залу и вытащил короткий факел. Спички, где чёртовы спички!

Кромешник оказался рядом в ту же секунду. Он схватил Гарика за грудки и легко поднял. Гарик оказался лицом к лицу с мертвенно-бледным красивым лицом.

– Ты не спрячешь от меня добычу, – сказал кромешник. – Твоему мальчику не стать лунником.

Гарик беспомощно барахтался, пытаясь ослабить хватку.

– Я пью твою жизнь! – предупредила тварь.

Гарик почувствовал, как он проваливается в ледяную бездну. Сейчас бы закрыть глаза и лететь, лететь сквозь космическую тьму на своём звездолёте.

– Ррр-аааа--!!!!

Вопль вдарил по ушам, заставляя очнуться. По дорогой мебели и хрусталю металось тёмное пятно кромешника с горящей посреди груди ракетой.

– Получил, гад! – Шигабутдинов пальнул ещё раз.

Вторая ракета, страшно шипя, вонзилась в вопящего от боли кромешника. Он, заверещав, отпрыгнул назад, к разбитому окну. Шигабутдинов перехватив поудобнее ракетницу, бросил её прямиком в голову кромешнику. Тот, неудачно отшатнувшись, перевалился через окно и исчез во тьме с диким криком.

– Ты как, Игорь?

Гарик еле шевелил бескровными губами.

– Что?

– Я говорю, что не похож ты на бабку Анисью.

Гарик приподнялся и похлапал по плечу с опаской глядевшего на него Шигабутдинова.

– Ты молодец, Алмаз. Огнём и молитвой, в смысле высоким гуманизмом…

– Ты бредишь что ли?

– Забудь,– отмахнулся Гарик. – Что там Сашка? Сашка!

Среди внезапной тишины было слышно, как маленькие ноги топают по полу.

– Зязя Иго!

– Иди ко мне, малыш! – Гарик раскинул руки.

Племяшка ткнулся заплаканной рожицей в плечо.

– Почему он решил пойти сюда? – спросил Шигабутдинов, имея в виду кромешника.

– Кто-то ошибся, – тяжело дыша ответил Гарик. – Или я, или он.

Гарик погладил племянника по голове. Тот, успокоившись, осмелел и стал поглядывать на разгромленную комнату.

– Как тебя зовут? – спросил Шигабутдинов.

– Саса, – ответил племянник. – Саса Волобьёв!

– Ты, Саша Воробьёв, не бойся, – продолжил Шигабутдинов. – Этот дядя уже ушёл.

– Зед Молоз?

– Он самый, – широко улыбнулся Шигабутдинов. – Кыш Бабай!