Я не аристократ

Глава 24. Опять кот

Лето… Жара… Врачи рекомендуют много пить… Вот даже возразить им нечего…

Вахтёр сразу сунулся глазами в вырез плохо запахнутого халата Аделаиды, но на слова среагировал:

— Какая проблемка?

— Да вышла я поразмяться… Прошлась по нашему коридору — и слышу, вроде как кот шкрябается и орёт. — Аделаида изобразила озабоченность. — Прошла ещё раз — нету кота. Потом слышу — опять скребётся. Послушала у дверей, и, вроде, он у самого выхода, где пустой кабинет с железной дверью. Мужики там сегодня работали. Видно, кот забежал с улицы, а его заперли. Были бы будни — куда ни шло, но ведь выходные впереди. Оголодает он там, да ещё и засрёт всё. Надо бы выпустить.

Аделаида полагала, что сейчас ей придётся убеждать охранника в реальности запертого кота, но Матвей Геннадьевич даже не удивился.

Нахмурившись, подтвердил:

— Надо же! Вот же поганец! В какой, говоришь, комнате? — Он распахнул стеклянные дверки, за которыми на гвоздиках висели ряды ключей.

— В двести третьей, кажется, — с готовностью подсказала Аделаида, ликуя в душе.

Кто бы мог подумать, что всё получится сразу!

— В двести… Погоди-погоди, нету такого ключа! — Вахтёр задумчиво пощупал соседнюю связку. — У меня начинаются с двести пятой, а первые два кабинета — отсутствуют. Ключи только у начальства.

Аделаида растерялась.

Вот это она попала… Ведь теперь вахтёр почти наверняка скажет директору филиала, Герману Денисовичу, про несуществующего кота!

— Проблемка, — пробормотала Аделаида, опустив глаза, чтобы вахтёр не заметил, что переживает она не за кота, а за то, как бы её не спалили. — Ну тогда я тогда завтра позвоню менеджеру.

— Да-да, — согласился вахтёр. — Я-то сменюсь в восемь утра, начальства ещё не будет. Вы уж скажите сами, Ада Николаевна, а то он там бед может наделать. Это кот Марины Викторовны, она его в ветеринарку везла, а он убежал.

Аделаида выдохнула и кивнула. Надо же — по этажу и в самом деле бегает какой-то кот. Может, это он в цэшке шуршал?

Она попрощалась с вахтёром и стала подниматься по лестнице.

План не сработал, нужно было искать другой, не связанный с ключами от железной двери. Не ждать же до утра?

Алексей судорожно стиснул кулаки и крепко зажмурил и без и того закрытые глаза. Жуть какая! Тело покалывало, как иголочками, и это неприятно накладывалось на последние воспоминания.

Ну, надо ж было так попасть! Охренеть! Видал он такую достоверность в гробу в белых тапочках!

Алексей растопырил пальцы, покрутил стопами, открыл глаза и глубоко вздохнул. Пить хотелось ужасно.

Посмотрел на горящую надпись:

“Ник: Пингвин. Статус: Экстренный выход из симуляции. Внимание: смерть за пределами карты!”

— Без тебя знаю, — тихо пробормотал он.

Несколько мгновений Пингвин лежал неподвижно, пытаясь решить, что делать. Не, ну ясно что: надо немедленно возвращаться в игру и спасать Андрея с Мариной. А потом искать этого дурака, Сергея.

Дело важное, нельзя друзей подводить! Хотя Марина — всё-таки порядочная истеричка.

Пить хотелось всерьёз, но стоит ли из-за пары глотков воды вылезать, одеваться, а потом раздеваться?

Алексей откинул крышку капсулы, чтобы осмотреться. Полумрак, тишина. Похоже, никого нет. Может и так сойдёт? Долго ли добежать до кухни и сделать несколько глотков?

Он выбрался из капсулы и первым делом нацепил очки на своё круглое добродушное лицо. Сделал несколько взмахов руками, покрутил ногами. После этой немудрёной разминки ещё раз вслушался в тишину и огляделся. Точно, никого!

Стараясь ступать потише, он нагишом помчался к кухонной нише, но, уже подбежав, заметил одинокую фигуру в белом халате — и отпрянул назад, прислонившись к стене за углом. Сердце бешено стучало, ладони повлажнели.

Какой ужас! Это же Ада Николаевна!

«Ада — исчадье ада», как называл её сын, мымра-химичка. Алексей не мог обознаться!

Химичка сына сидела, откинувшись на спинку кресла с закрытыми глазами, но не спала — держала в руках кружку.

Кто бы мог подумать, что занудная училка тоже будет в игре!

Досадно: ведь город не маленький, надо ж было напороться не просто на знакомого, а именно на химичку!

Это куда хуже, чем стая волкомедов. Стыдно, если узнают, что солидный дядя в очках в игрушки играет!

А если сын узнает — его тогда вообще от компа не отгонишь!

Пить сразу расхотелось. Алексей на цыпочках прокрался обратно к капсуле. Тестирование ему нравилось — здесь всё было как взаправду — куда круче играть, чем на компе.

И такая встреча!

Да ещё в таком непотребном виде! Как удачно, что Ада Николаевна не успела его заметить!

Теперь надо будет смотреть в оба, чтобы не попасться ей на глаза. Может, они ещё столкнутся… Но не сегодня!

Алексей ухмыльнулся — и вернулся в игру.

В игре было хорошо! Никаких очков! Никакого лишнего веса и вялых мышц! Никакой жажды!

Солнце сияло, ветер ерошил волосы (никакой лысины!), а солёный ветерок с моря приятно овевал молодое лицо здорового крепкого парня.

В прочем, с лица Пингвина тут же сползла довольная ухмылка:

— Ангидрид твою в марганец! — выругался он.

Пингвин любил входить в игру с небольшой морской прогулки и не подумал изменить точку входа, а ведь как раз сейчас надо бы поторопиться.

Он быстро прикинул, стоит ли выйти из игры и войти по новой, но решил, что и так не получится сэкономить минуты, и смирился. Зато он заранее, ещё до того, как ступил на причал, открыл интерфейс и вызвал коня.

Вот теперь можно гнать!

Через город Пингвин пролетел на полной скорости, не жалея лошадь, но выехав из городских ворот, спешился и, пройдя несколько метров на своих двоих, снова вызвал коня — свежего.

Теперь он ехал быстро, но не пришпоривал скакуна: граница карты приближалась, поменять транспорт уже не выйдет.

Дорога пошла через редколесье, стала извилистой. Пингвин успевал замечать: вот знакомая яма-ловушка, вот поворот с развилкой…

Повернув в очередной раз, он увидел впереди всадника, едущего этой же дорогой.

Пингвин вгляделся внимательнее и закричал:

— Фашист! Подожди!

Всадник обернулся и расплылся в улыбке. Пингвин подъехал поближе и остановился.

— Лёха! — обрадовался Фашист. — А я гадаю, что там, да как с вами. Андрей не отвечает, ты вне игры был. Что случилось?

— Долго рассказывать. Мы были за пределами карты.

— Кто — мы? — уточнил Фашист.

— Ну, я, Андрей, Маринка и Бейнвольская, — перечислил Пингвин.

— Погоди… Так она же это… Её же звери сожрали. Так и тебя — тоже?

Теперь настала очередь удивляться Пингвину:

— А с чего ты взял, что её сожрали? Ты же раньше меня из игры вылетел.

— А я — экстрасенс! — хохотнул Фашист. — Так и тебя сожрали, да?

— Не скажу, — насупился Пингвин. — Колись, откуда знаешь! А то у меня и без твоих прозрений уже фляга свистит!

— Моя история короткая, но очень забавная, — усмехнулся Фашист. — С трагическим финалом.

Его конь переступил с ноги на ногу, всхрапнул. Фашист тоскливо посмотрел вдаль и произнёс:

— Слушай, я как раз собирался искать наших, может, ты покажешь дорогу, а я тебе по пути расскажу, что со мной было?

— Так я ж тоже их взялся искать, — кивнул Пингвин и направил своего коня по дороге, по которой сегодня уже проезжал.

— Я во время штурма гарема заметил кое-что странное, — начал Фашист. — Вроде как шум какой-то из-под земли. Ну и решил, что Бейнвольская сваливает с нашим хмырем секретными ходами — с неё станется. Я и побежал туда, куда меня чуйка направила. А там нарвался на толпу неписей. Дикие какие-то. Недописанные, что ли? Они меня скрутили, кляп в рот. Руки связали так, что я не смог ничего из инвентаря достать. Провалялся связанный в кустах, пока они ещё кого-то ловили. Потом… — Он потёр шею. — Потом они потащили меня в свой городишко. Чудное место, я в такой локации ещё не был. Ну а потом начался квест хай левел. Я не понял, что делать надо, растерялся. Ну, меня и казнили — отрубили башку. Про закат какой-то орали и про мертвяков. Надо будет доки почитать потом в реале, может, обновления были про зомби…

При словах “закат” и “мертвяки” Пингвин вдруг приподнялся на стременах и выругался:

— Ты что, не понял, что был за краем карты?

Фашист нахмурился:

— В тот момент? Нет, не понял. И вообще непонятно, чего нас туда не пускали — город как город. Там же дом этой, Бейнвольской?

— Дом — у самого края, — пояснил Пингвин. — А ты побывал в городе, которого на карте нет. Ты прямо за воротами был?

— Ну да, — подтвердил Фашист. — На центральной площади меня и казнили. Там ещё какой-то бой должен был потом быть. Жаль, не успел посмотреть. А ты как умер?

— Волкомеды сожрали, как ты и сказал, — буркнул Пингвин.

— Ну и чё было запираться?

— А ты откуда знаешь-то? — В мозгах Пингвина заворочалось какое-то нехорошее предчувствие. Давненько ходили слухи, что кто-то шпионит за игроками и начальству потом докладывает.

— Да не парься, — рассмеялся Фашист. — Нас с Аделаидой почти одновременно из игры выкинуло. В реале пересеклись, кофе попили. Она там тоже ничего, — подмигнул Фашист. — Адой зовут. Она осталась сидеть, а я вернулся в игру.

Пингвин почувствовал, как краска заливает его лицо. Так Бейнвольская и есть Ада Николаевна? Вот же гадство!

И ведь мог бы сам догадаться, только ума не хватило!

Ну кто распознает в классухе сына распутную бабёнку с мужским гаремом в анамнезе? Ну и дела!

— А что с Андреем и Мариной? — спросил Фашист.

Повезло, что он не обернулся на спутника, а смотрел вперёд и всё тёр свою шею, словно она — кувшин с джином.

Шея у него стала красная, как и физиономия у Пингвина.

— Надеюсь, успели сбежать, пока меня твари жевали… — мрачно буркнул Пингвин.

— Ну, давай тогда с них и начнём, — вздохнул Фашист. — А потом будем этого козла, Серёгу, искать. А то убьют его, а он из игры выйти не сможет. Слушай, а что тогда будет?

— Трындец проекту! — скупо пояснил Пингвин. — И работе этой тоже. И баблу.

— То есть он умрёт? По-настоящему? — спросил Фашист и наконец оглянулся.

К счастью, краска уже сошла с лица Пингвина.

— Не хочу об этом думать, Саня… — признался он. — Это уже прямо страшно.

— Ну, ты как пингвин — чуть что — и башку в песок… — невесело усмехнулся Фашист.

Он был моложе и на жизнь смотрел проще.

— Это страус так делает, дурья твоя башка, — ответил Пингвин и пришпорил коня. — Вон, смотри! Что-то там за деревьями?! Может, это они?

После казни и боя Раст медлить не стал, и так дело уже шло к вечеру.

Он отдал несколько указаний, и вскоре мы выехали из ворот и галопом понеслись по дороге, словно за нами кто-то гнался.

Кроме колдуна меня сопровождали шесть воинов — отряд не такой большой, как раньше, но всё же солидный. Сражаться со всеми сразу я не рискнул бы. Разве что с Яшиной помощью.

У каждого из нас кроме верховой лошади была заводная, она везла припасы и воду. И ещё двух осёдланных лошадей вели в поводу.

Колдун сказал, что деревенька, куда отправили моих девчонок, нам не по пути, но крюк, предстоит сделать не слишком большой.

Мы миновали неширокую полосу леса, окружавшую город, словно бы для маскировки, и поехали по узкой тропинке вдоль засеянных полей.

Солнце жарило вовсю, тело страдало от неудобного седла, и мне уже через пару часов захотелось привала.

Пока мы рысили по полям, я исподтишка разглядывал конвоиров — а то, что это именно конвоиры, не вызывало никаких сомнений. Все примерно одного роста и возраста, темноволосые, крупные для этих мест — всего на полголовы ниже меня, крепкие. Я решил, что это неписи.

Другое дело, что от Раста они отличались не сильно, а он, наверное, был человеком. Или нет?

А, может, воин — и обозначает у них «человек»? Может, сначала они принимали меня за непись?

Было непонятно, радоваться мне путешествию к правителю или паниковать. С одной стороны, колдун признал меня воином другого народа, а быть воином — дело почётное. Но вдруг он затеял этот поход, чтобы избавиться от меня, как от потенциально опасного врага?

Он ведь тоже воин-колдун. Зачем ему конкурент?

Отъедет подальше, да как прикажет своим броситься на меня скопом! Или в спину ударит.

А то, что мы едем за моими девчонками, специально сказал, чтобы я успокоился и потерял бдительность.

Мне вдруг ужасно захотелось домой. Пусть моя жизнь была размеренной и унылой — собирай себе мебель, а потом сиди вечером с пивом и с телефоном, но зато меня по пять раз в день не пытались убить. А тут не проходило и часа, чтобы я не нарывался на новые сюрпризы.

Мысли не давали мне расслабиться. Я внимательно наблюдал за Растом и его воинами и старался ехать так, чтобы никто не маячил у меня за спиной слишком близко.

Яша, похоже, проникся моим состоянием — беспокойно заворочался в глубине сознания. Я то и дело злобно облизывался, и воины сами стали остерегаться подъезжать ко мне слишком близко.

Однако тревога оказалась напрасной. Мы и в самом деле приехали к деревеньке, огороженной частоколом.

Заезжать не стали. Колдун чего-то буркнул усатому стражнику у ворот, и вскоре к нам вывели Мидору и Лярис. Они были в синяках, но целы. И одежда на них осталась своя, только оружие и украшения отобрали.

Лярис даже перевязали плечо, оцарапанное в ночной схватке у ямы, и я заулыбался.

Девочки тоже обрадовались мне как родному. Бросились обниматься. Потом попросили пить. Оказывается, вода в этих деревеньках добывалась тяжёлым трудом, и пленников сильно не баловали.

Я напоил девчонок из своих запасов. Кратенько рассказал о поединке.

Их рассказ был ещё короче. Деревенька эта — что-то вроде трудового лагеря. Их не обижали и почти не били, учили работать в поле. А синяки — это от вчерашнего боя.

— Скучно, — пожаловалась Лярис, сморщив носик. — Мы телохранительницы, а не селянки какие-нибудь! Работа непривычная, нудная. Ну и за вас волновались конечно. А правда, что мы с Дорой теперь сможем ездить в другие города? Нам можно?

— Можно, — не очень уверенно пообещал я и огляделся. Воины болтали с теми, кто охранял деревеньку, и я, понизив голос, сказал: — Ночью не спите, попробуем сбежать!

Теперь, когда мою спину защищали проверенные охранницы, я немного расслабился. Яша тоже успокоился и заснул.

Мы миновали последнее поле и поехали лесом. Солнце стало спускаться, посвежело, и мои охранницы повеселели. Да и я тоже вымотался на этой жаре.

Воины ехали и ехали неторопливым шагом. Выносливые тощие лошадки топали не быстро, но и не медленно.

Один раз мы спешились и сменили коней. И дальше в путь.

Задница у меня просто отваливалась. Но как я мог потребовать привала? Я же — великий воин.

Приходилось терпеть. Я ворчал, озирался, разыскивая Васю. Иногда мне казалось, что вижу какое-то шевеление в лесной чаще, но в сумерках сложно было что-то разобрать.

Мидора и Лярис меня успокаивали. Наконец я не выдержал боли в онемевшей… спине и затянул песню:

— Солдатушки, браво ребятушки, где же ваши жё-ёны!

Воины сначала внимали мне молча, а потом начали подпевать. И когда я закончил, попросили ещё.

И мы спели “Дорогу на Берлин”, потом “Смуглянку”. Потом я затянул про Щорса:

— Шёл отряд по берегу, шёл издалека. Шёл под красным знаменем командир полка. Голова обвязана, кровь на рукаве. След кровавый стелется по сырой траве!

— Эх, по сырой траве! — подхватило моё воинство.

Я уловил в голосах странную хрипотцу, оглянулся и заметил скупые слёзы, блестевшие в глазах у моих то ли соратников, то ли охранников.

Песня их проняла. Видно, им тоже приходилось терять боевых товарищей.

Под песни я и не заметил, как совершенно стемнело. И мы уже впотьмах добрались до берега малой речушки.

Воины занялись конями, и я задумался, устало взирая на их суету. Если это неписи, то почему коней в игре тоже положено обтереть с дороги и напоить.

Вот же трудная какая игра!

— Господин Раст, — окликнул я колдуна, — далеко нам ещё?

— Пожалуй, что послезавтра к вечеру поспеем, — отозвался он. — Как раз, чтобы отдохнуть и привести себя в порядок к утреннему приёму. Разумеется, если правитель согласится принять нас так быстро.

Это известие меня расстроило. Получается, что у нас для побега всего две ночи! А я так устал! У меня так болела ж… спина, что просто мочи никакой не было!

Я решил искупаться, чтобы немного расслабить мышцы. Надеялся, что ночью удастся оглушить дежурного стражника и незаметно скрыться.

Раст мне, однако, в воду лезть запретил. Указал на разноцветные тряпочки, навязанные на ветви ив, подступающих к воде.

— Эта речушка священна для местных, — пояснил он. — Они язычники, по-старинке молятся воде. Я, конечно, постараюсь тебя защитить от мракобесия, бог наш един, имя его Закат, но если на тебя выйдет половина села с дрекольем, боюсь, моя вера тут не поможет.

— А огненные шары? — спросил я.

— А что — шары? — удивился Раст. — Шары много сил забирают. Ты — такой же воин-колдун. Пусть тебя защищают твои боги.