Юмористические рассказы

В ОГОРОДЕ ПРОСТУПКОВ

В кунсткамере города Большие Броды со стенда-панорамы «Они живут рядом» исчез рачок-паразит Грекус-Популярус.

Отсутствие Грекуса первой бросилось в глаза совмещающей уборщице Вывертовой Ксении Борисовне. Научно-административный аппарат кунсткамеры разошелся по домам, вечерело. Ксюша позвонила по 02.

В 19.42 в кунсткамеру прибыл следователь большебродской прокуратуры лейтенант Птицын.

— Когда вы в последний раз видели Грекуса? — спросил он женщину.

Между тем блокировались вокзалы, аэропорты, граница. Подключилась ГАИ. Первой отозвалась таможня. Некто Архипов К. К. пытался провезти в чемодане с тройным дном обручальные кольца и личные сбережения в бельгийских франках.

Попытки протащить через рубеж Грекуса пока не предпринимались.

— …Вчера в это же время, в 19.30, — ответила Вывертова.

— Спасибо. Идите отдыхайте. За ложные показания дают два года. Если понадобитесь, мы сами вас везде всегда найдем.

В 19.43 перед капитаном предстал плотник кунсткамеры, живший при ней сбоку, Невпроворотов Димида Алексеевич.

— Что вы делали сегодня между 18.42 и 19.29?

Глаза плотника предательски забегали.

— В 1968 году вы украли кресло для отдыха в зале «Патологий», — напомнил капитан. — А сегодня кто-то выкрал со стенда-панорамы рачка-паразита!

— То ж кресло, гражданин следователь! Предмет досуга! А на что ж мне паразит ваш? У меня семья.

— В 1970 году вы распили с Гнедичем спирт, выданный для препарированного мушкетерского питона.

— Распили исключительно по инициативе Гнедича, — с готовностью подтвердил Невпроворотов. — Тоже сказать, с умом распили и гадюке этой по самую завязку хватило.

— Димида! — повысил голос майор. — Мушкетерскому питону с головой должно было хватить. Но вернемся к Грекусу-Популярусу. В 1971 году ты пытался с Гнедичем сдать полуметровые пробирки в угловую стеклотару с 50-процентной скидкой.

— Со стеклотарой было. А вашего Стекляруса не брал.

— Весной 1972 года ты к своему катеру «Прыткий» приспособил малазийские церемониальные весла. Теперь до рачка добрался, паразит!

— То ж весла, гражданин начальник! Я ж ими загребать мог или, скажем, по причине Гнедича, табанить! А куда мне рачка вашего в хозяйстве приспособить? Какой же с циклопика малейшего дивиден? Довольно фантасмагоричные пользы!..

— Я и слушать не хочу. Общественность тебе больше веры не дает! В сентябре ты у электрифицированного экспоната гармоничного человека все лампочки с левой стороны вывинтил, и экскурсовод Заржалов через тебя вместо гармоничного человека левосторонний паралич объяснял.

— Товарищ подполковник, — тихо сказал плотник. — Я с таким трудом заставил себя забыть об этом случае, и напоминать мне с вашей стороны после чистосердечного возвращения всей электрификации, взятой только для пробы, — сынишке в клещи, дочурке — в локон. И опять же лампочки! А то рачок! Недоросль своего рода! Хоть бы светлячок!

— Ты со стенда «Опиум для народа» погремушку шаманскую стащил. Ты, я смотрю, Димида, решился областную кунсткамеру в районную реорганизовать. Мы тебя теперь посадим.

— Никак нельзя.

— Рачок Грекус-Популярус стал последней каплей в чаше терпения. Ты и фарфоровую самурайскую чашечку прихватил!

— То ж по ошибке, жене под сметану.

— Смотрительница Самогреева мне сказала, что ты у входа в зал «Врожденных пороков» озираешься. Там цейлонский демон стоит, людей пожирающий, ты, значит, по демону решил ударить?

Зазвонил телефон. Из управления сообщили, что служебная собака по кличке Сибирь обнаружила Грекуса на квартире Фиолетова Юрия Юрьевича. На вопрос: с какой целью он похитил Грекуса со стенда-панорамы, ответил, что сделал это в нетрезвом виде, после того, как ему в голову пришла мысль откормить рачка до очень больших размеров и в таком большом виде съесть его с пивом. Теперь, отметил далее Фиолетов, я отказался от этой бредовой затеи и не понимаю, как мне могла прийти в голову такая, так сказать, фиолетовая мысль. Теперь я решил найти Грекусу пару и всерьез заняться разведением раков, продавая их по рублю пару. Фиолетов арестован.

Полковник устало положил трубку и сказал Димиде: «Фиолетова Юрия Юрьевича теперь посадят на весы Фемиды потому, что он искал не в саду нравственности, а в огороде проступков. Иди, Димида, и не задирай цейлонского демона!»