Зачарованный край (СИ)

Часть вторая. Косатка. Глава 16. Контракт на убийство

Неловкое молчание. Ярый уже и забыл, когда в последний раз с ним такое случалось. Ему очень хотелось выразить то, что он почувствовал там, на краю Подлого Места, когда Косатка смотрела ему в глаза, но нужные слова никак не желали находиться.

— Слушай… Не знаю, о чём говорить, — сказал Ярый. — С другими такой проблемы не возникало. Но ты не подумай, что я тебя обвиняю. Просто молчать в Зоне — обычно в порядке вещей, и даже вроде как приветствуется, болтунов здесь не особенно любят… Но с тобой как-то всё… по-другому. И это странно.

— Да ладно, не парься так сильно, — успокоила его Косатка. — Всё в порядке.

— С тобой мне хочется разговаривать очень долго. И рассказывать всё про себя. Со мной никогда прежде такого не бывало в Зоне.

— Ну, так расскажи что-нибудь. Раз хочется. Облегчи душу.

— Хорошо-хорошо… Ладно. Сейчас. В общем, поначалу, когда я только пришёл в Зону, мне было трудновато. Это нормально, обычно всем тяжело на первых порах. Но одно время, помню, был совсем полный и беспросветный мрак. Тогда ещё погиб мой первый напарник, по кличке Кортик. Мы с ним часто вдвоём ходили. Кортик был не сильно старше меня, примерно мой ровесник, но на два года дольше топтал Зону, и я у него многому научился…

Ярый боялся, что Косатка его прервёт, сказав что-нибудь вроде: «Да кому это на хрен интересно?!», или: «Давай покороче», но она молчала, и авантюрист продолжил рассказ.

— Так вот, Кортик посвятил меня во многие нюансы и тонкости нашего непростого ремесла, до которых я самостоятельно, скажем так, эмпирическим путём, додумался бы гораздо позже, и успел бы набить себе кучу шишек в процессе. А он помог, скажем так, не блуждать по тупикам и срезать путь. И когда он погиб, я впал в депрессию. Если я б пил, то наверняка ушёл бы в запой. Кроме того, мне тогда сильно не везло. За три месяца не попалось ни одной сколько-нибудь приличной реликвии. Попадалась всякая «друза», «горгона», «реверс» и прочая мелочь. Часто приходилось голодать по несколько дней подряд, занимать деньги — у других авантюристов, конечно. У бандитов одалживать себе дороже. Проценты у них такие, что из долгов потом не выкарабкаешься никогда. А не отдашь вовремя — пальцы начнут отрезать, по одному в неделю…

— Вот-вот, — подхватила Косатка. — Я помню, как-то раз у одного моего знакомого, который задолжал им денег, бандиты забрали всё оружие и вытолкали за ворота лагеря в таком виде, «голого», на растерзание мутантам.

— Они отморозки ещё те, — согласился Ярый. — И что твой знакомый, выжил?

— Пропал без вести.

— Сочувствую…

— Он не то чтобы был очень близким знакомым, на самом деле.

— Всё равно жаль, наверное.

— Если каждого будешь жалеть, в Зоне долго не протянешь. Здесь смерть — обычное дело.

— Ты мне это говоришь?!

— Да, прости, ты же и сам всё знаешь не хуже меня. Так о чём ты там говорил?.. Продолжай свою историю.

— Ну, так вот, в конце концов наступил момент, когда у меня не осталось ни рубля в кармане, совсем. Пришлось взять работу у одного блатного авторитета в Баре. У меня не было другого выхода, я просто хотел как-то выжить. А заказчик хорошо платил. Нужно было убить одного авантюриста, который задолжал бандитам денег. Награда — двести тысяч рублей.

Мне сообщили имя этого человека, предполагаемое местонахождение, переслали его фото. Выдали автомат Калашникова и несколько магазинов к нему, а также немного покормили, чтоб я не сдох от голода по пути. Два дня я потратил на поиски и, наконец, нашёл цель. Позиция для стрельбы у меня была очень удобная. Я засел на втором этаже заброшенного здания.

Тот авантюрист меня не видел, а я его — как на ладони. С такой дистанции я бы сто процентов попал… Стреляю я неплохо, как ты могла заметить. Не идеально, но попасть в голову, кому надо, смогу. Тогда стрелял немного хуже, чем сейчас, но это неважно.

И вот, настал решающий момент. «Клиент» оказался у меня на линии огня. А я не смог. Не смог спустить курок. Я сам от себя не ожидал такого. Я чуть в обморок не падал от голода. И мне казалось, что я зол настолько, что смогу запросто пристрелить человека, неважно, хороший он или плохой. Тем более, это было не в первый раз, я уже убивал людей прежде. Разница состояла в том, что раньше я убивал только в целях самозащиты, а теперь собирался ради денег выстрелить в кого-то просто потому, что на него указали пальцем. Не знаю, что пошло не так.

В общем, я не выстрелил, подходящий момент был упущен, «клиент» скрылся из виду, даже не заметив меня. Обратно в Бар я возвращался в крайне подавленном состоянии. Я злился на себя за слабость и за неуместную в Зоне жалость. Но одно я понял очень твёрдо — наёмного убийцы из меня не получится. Даже если бы мне представилось ещё десять шансов, я всё равно бы не выстрелил в того парня. Даже за миллион долларов, даже за двадцать миллионов. Я бы скорее позволил ему выстрелить в меня. Поэтому я решил, что приду обратно в Бар и скажу заказчику, что передумал и не хочу никого убивать.

Вариантов у меня, правда, после этого оставалось немного. Самоубийство. Либо голодная смерть. Некоторые совсем отчаявшиеся бродяги предлагали себя за деньги тем, кто, соскучившись по женской ласке, не брезговали утолять свои низменные животные инстинкты подручными средствами (в основном не брезговали бандиты). Но я бы никогда не опустился до такого, лучше уж стреляться. И вот я шёл, перебирая в голове все эти варианты, и не видел ни малейшего просвета.

И вдруг вижу, буквально под ногами лежит редчайшая реликвия, «снежинка». А она же стоит кучу бабла! Не столько, конечно, сколько мне предложили за голову авантюриста, но хватит, чтоб с голоду не подохнуть. Обычно её хрен найдёшь. А тут — валяется прямо на дороге. В общем, подфартило мне, считай, джекпот сорвал.

Короче, вернулся я в Бар, чтобы сказать тому бандиту, что отказываюсь от работы и от вознаграждения. Но оказалось, незадолго до моего появления пришло известие, что тот авантюрист, которого мне «заказали», умер своей смертью почти сразу же после нашей встречи. Не повезло ему, нарвался на стаю проныр. Денег, естественно, я за него никаких не получил. Но зато выгодно продал «снежинку» и расплатился с долгами. С тех пор дела у меня стали потихоньку налаживаться…

Но иногда я думаю — а что, если бы мне тогда не подвернулась эта реликвия? Ведь наверняка были авантюристы, которые оказались в таком же безнадёжном положении, как и я. Но они не нашли никакую «снежинку». Им просто не повезло. И они, вероятно, умерли с голоду. А чем я лучше них? Почему я заслуживаю жить, а они нет? Не знаю. Но знаю, что, если бы не та «снежинка» — я бы сейчас не сидел рядом с тобой. Ты, наверное, уже уснула, пока я рассказывал… Ну что ж, ладно, отдыхай…

— Нет, я не сплю, — сказала Косатка. — Слушай, если бы ты тогда умер с голоду, то и меня бы здесь не было. Ты же спас мне жизнь. Забыл?

— Да, точно. Но возможно, если бы не я, то тебя бы спас кто-то другой.

— Другой бы на твоём месте прошёл мимо. Я же говорила, что ты не похож на всех остальных. У тебя есть сердце. Зона — неподходящее место для тебя. Ты какой-то слишком… хороший, слишком правильный, что ли.

— Ты думаешь?

— Уверена.

— А давай уйдём из Зоны! Вместе.

— Уйдём? Подожди, а как же твоё… важное дело?

Авантюрист задумался. Действительно. А как же «лампа»? Неужели столько страданий, и всё напрасно? На миг его накрыло. Ярый вспомнил Её, единственную и незабвенную, перед глазами одна за другой стали проплывать картины их «идеального» совместного будущего, которое он себе нафантазировал… Вспомнил свой сон про то, как они занимались любовью на летнем лугу… Сейчас всё это вдруг показалось таким далёким и незначительным, даже нелепым, что у Ярого невольно вырвался смешок. Да ну её к чёрту, «лампу»!..

Находясь рядом с Косаткой, он не испытывал таких ярких эмоций, как тогда, когда фантазировал о Даше. Но авантюрист понял, что те эмоции, какими бы они ни казались сильными, являлись искусственными, ненастоящими. Чувства к Косатке ощущались слабее — как крохотный огонёк в сравнении с большим костром, но обладали одним бесспорным преимуществом: они были направлены на настоящего живого человека, а не на придуманный в воображении образ.

Одинокий путник, заблудившийся зимней ночью в лесу, может сколько угодно мечтать о костре, но от этого он не согреется ни на толику, разве что благодаря самовнушению. Но даже небольшой костерок способен подарить ему каплю тепла и света. В таком положении явно лучше настоящий огонь, пускай маленький, чем огромный бушующий пожар, но воображаемый.

А может быть, ещё не поздно повернуть назад? Раньше Ярому казалось, что он потерян для нормальной жизни, и ничто не сможет избавить его от проклятья безответной любви. Но сейчас забрезжила надежда: а что, если он не потерян? Что, если можно уйти и начать жизнь с нуля?

— Да хрен с ним, с делом! — решил Ярый. — Не такое уж оно и важное.

— Хм… Ну ладно, как скажешь.

— Я иногда, бывает, противоречу сам себе… Но не обращай внимания. Так что, ты согласна уйти вместе?

— Согласна!

— Отлично.

— Слушай… Я хотела спросить. Как тебя зовут?

— В смысле? Ты же знаешь.

— Нет, я имею в виду настоящее имя, не кличку.

— А, вот ты о чём…

Ярый на миг заколебался. Одним из важнейших негласных правил Зоны было: «Не открывать никому своё настоящее имя».

— Я знаю, что в Зоне вообще-то не принято называть реальное имя, — Косатка как будто прочла его мысли. — Но я подумала, раз уж мы всё равно решили завязать… К чему нам соблюдать кучу дурацких табу?

— Да… Ты права. Меня зовут Ярослав. А тебя?

— Кассандра…

— Редкое имя.

— А у тебя редкий цвет волос. Рыжий… У меня ещё не было мужчины с таким цветом волос… Ой. Кстати, ты заметил, что у нас обоих прозвища созвучны с реальными именами? — перевела тему Косатка… Кассандра.

— Заметил… Что ж, приятно познакомиться, Кассандра.

— Мне тоже.

— У меня ещё один вопрос. Вот ты сказала, что любой другой тогда бы на моём месте прошёл мимо. А Вергилий — он бы тоже прошёл?

— Вергилий?.. Ну… Да, он же видел всё, что происходило. И он позволил, чтобы люди Аспида забрали меня и увели.

— Это случилось прямо на его глазах?

— Нет, но Вергилий не мог не знать. Да, вероятно, сейчас бы он прошёл мимо. Но он сильно изменился. Поверь, он таким не был. Он был… ну да, вроде тебя. Нет, не то чтобы вылитая копия, вы отличаетесь внешностью, темпераментом, но что-то общее у вас есть определённо. Я встретила его в переломный момент своей жизни. Понимаешь, я пришла в Зону, потому что хотела узнать ответы на определённые вопросы, которые меня интересовали. Я провела здесь уже достаточно много времени, а ответов так и не нашла. Я уж было почти отчаялась и подумала, что мне никогда не обрести того, к чему я стремилась. И тут появился Он.

Вергилий казался мне идеальным — умным, красивым, отважным, с чувством юмора, и каким-то… человечным, что ли. В Зоне редко когда встретишь настоящего человека среди всякого отребья. Ну, ты об этом знаешь не хуже меня. Но главное, он как будто бы знал нечто большее. У него как будто было то, чего я так отчаянно жаждала, ответы. Мы полюбили друг друга.

Вергилий рассказывал, что он избранный, один из «серафимов» Зоны, которые могут общаться с ней напрямую и принимать от неё «сигналы». Ну, типа как антенны. Что он защищает Зону от врагов, тем самым спасая и всё человечество от гибели. Я, конечно, поначалу не верила и смеялась над его байками, но он говорил абсолютно серьёзно, и постепенно меня начали одолевать сомнения: «А что, если ему и вправду что-то известно о подоплёке происходящего?» Порой меня поражали его нечеловеческая интуиция и везение. Как будто бы сама Зона подсказывала ему, как действовать в той или иной ситуации.

Он говорил, что скоро перейдёт на следующую стадию эволюции человека и сможет одним усилием воли управлять ловушками и мутантами. И что он возьмёт меня с собой. Мне действительно стало жутко интересно. Так Вергилий привёл меня в городок Светлый Путь, и я вступила в «Братство»… А теперь, если ты не возражаешь, я всё-таки немного посплю. Я очень устала.

— Да, конечно. Я подежурю.

— Спокойной ночи…

Они замолчали. Ярослав сидел, борясь со сном, и ещё долго думал о том, что рассказала Косатка, и о своём внезапном решении бросить всё и уйти из Зоны вместе с ней. Наконец, когда было уже за полночь, он понял, что больше не выдержит, разбудил Косатку и сказал, что ему тоже нужно поспать хотя бы часа три, и попросил её посторожить. Под утро Ярый опять сменил напарницу, но главное, ему удалось хоть чуть-чуть отдохнуть.

Сегодня «лампа» Ярому не снилась, а снилось, что он оказался в какой-то заброшенной деревне. Она сильно напоминала деревню новичков в Лягушатнике, но выглядела куда более мрачной, и в ней совсем не было людей. Шёл дождь, дул сильный ветер, и авантюрист, кажется, искал дом, в котором можно укрыться от непогоды…

Ярый часто видел во сне, как идёт куда-то по Зоне, что неудивительно, учитывая, что по роду занятий он был авантюристом. Иногда Ярому снились хорошо знакомые по реальной жизни места, которые он выучил, как свои пять пальцев, а иногда во сне он залазил в такие невероятные дебри, в которых точно никогда не бывал наяву. Порой Ярому вообще казалось, что это Зона не из его мира, а из какого-нибудь параллельного, диагонального или перпендикулярного.

Слишком уж всё было непохожим. Даже в воздухе словно витало нечто чужеродное. Не говоря уж о конкретных реалиях — существовании во сне отдельных видов подлянок, мутантов, реликвий, которых не было наяву. Причём часто подобные видения оказывались на редкость правдоподобными и детальными. Вплоть до того, что Ярый чувствовал запахи. Которые, к слову, тоже были незнакомыми, чужими.

Ярый с детства обладал богатой фантазией. Так что он и когда бодрствовал, не раз представлял, какой могла бы быть Зона, если в ней что-нибудь поменять, что-нибудь добавить или убрать. Ярый точно не знал, являлось ли то, что он видел во снах, исключительно порождением его собственного воображения, или он лишь воспринимал картины того, что на самом деле существовало, просто где-то в ином пространстве-времени…

Однажды Ярому снилась Зона, по форме представлявшая собой огромную яму. Грубо говоря, дырку в земной коре. Если смотреть сверху, с большой высоты, то можно было обнаружить, что углубление состояло из шести концентрических окружностей, и напоминало перевёрнутый свадебный торт. Окружности были разделены вертикальными скалистыми перепадами, которые местным авантюристам приходилось преодолевать при помощи специального альпинистского снаряжения. По мере приближения к центру Зоны радиус кругов-уровней становился всё меньше, а перепады между ними всё выше. Эта «ступенчатая» Зона разительно отличалась от той, которую авантюрист привык каждый день видеть наяву, и которая представляла собой преимущественно ровную поверхность.

В другой раз Ярому снилось, что он оказался в каком-то странном месте, отдалённо напоминающем привычную ему Зону. Единственным предполагаемым выходом было некое Окно, большую часть времени затянутое облаком ядовитого жёлтого тумана. Периодически, на одно короткое мгновение туман исчезал, и в Окне появлялся выход на волю. Окно приоткрывалось только на секунду, а потом его опять заволакивал туман, соприкосновение с которым было равнозначно смерти. Проход появлялся и исчезал без всякой видимой системы. Но Ярый всё равно надеялся, что ему удастся вычислить закономерность, и предугадать заветную секунду, когда телепорт откроется в очередной раз, и успеть выскользнуть наружу… Вместе с Ярым было ещё человек десять таких же «везунчиков». У остальных постепенно сдавали нервы, и они прыгали в Окно, надеясь, что им повезёт, и они попадут как раз в открывшийся проход. Но им не везло, и все они с яркой вспышкой и громким хлопком исчезали в тумане. Ярый остался последним. Наконец, он тоже отчаялся, и решил шагнуть в туман, таким образом покончив с жизнью. Ярый шагнул — и проснулся.

Или вот ещё одна Зона, которая существовала аж в конце двадцать первого столетия. Человечество в этом варианте будущего, как ни странно, сумело достичь полного процветания и построить чуть ли не утопию, хотя ещё и не успело освоить дальний космос. А Зона притаилась где-то вдали от цивилизации, в глухом лесу, всеми забытая и покинутая, и не было в ней ни одного авантюриста, ни одной живой души.

И, наконец, «вишенка на торте» — Зона в космосе. Экспансия человечества распространилась за пределы Земли и дотянулась до самых звёзд. Однажды поисковая экспедиция обнаружила планету, на которой не действовали какие-либо постоянные, строго заданные законы физики и химии. Среда непрерывно видоизменялась и мутировала. И несмотря на полчища крайне агрессивно настроенных представителей местной фауны, некоторые смелые люди всё равно отправлялись на планету Зона, потому что на ней обнаружились некие предметы, обладающие неслыханными, поистине фантастическими свойствами. Таких людей, готовых рисковать своей жизнью за огромные деньги, прозвали старкерами. Это было производное от двух английских слов: глагола «tostalk» — «красться», и существительного «star» — «звезда».

Порой Ярый думал о том, что мог существовать другой мир, в котором всё было точно так же, как и у них, только, допустим, авантюристы назывались бы не авантюристы, а «сталкеры». Да как угодно они могли называться: хантеры, инсайдеры, бредуны, старатели, диггеры, рейдеры, вольники, старкеры, дружинники, ходоки, искатели…

Предметы, обладающие невероятными свойствами, тоже могли в разных мирах зваться по-разному: артефакты, реликвии, сувениры, зонники, но суть оставалась примерно одинаковой. Инвариантность касалась не только ценных предметов. Подлянки не везде были именно подлянками, где-то их окрестили, например, аномалиями, или абнормалями, или изменками.

Названия отдельным подлянкам или реликвиям часто давали по чистой случайности. Кто первый увидел — тот и назвал. И если бы в какой-то момент что-нибудь пошло не так, не исключено, что «соковыжималка» стала бы «мясорубкой», «микроволновка» — «жаркой», «духовкой» или «доменной печью». Реликвия «виагра» могла называться «грави», «горгона» — «медузой», «реверс» — «вывертом». Мутант, которого в мире Ярого знали, как упырюгу, где-нибудь в параллельной вселенной мог быть известен под именем кровосос, или ктулху, или мимикрим. Самих мутантов могли окрестить также «чмошниками», или «нечистью». А Подлое Место легко могло превратиться в Поле Чудес.

Да и сама Зона каких имён только ни носила: Чёрная Быль, Трот, Недоад, Медуза, Пятизонье, Сектор, Безлюдные Пространства, Лабиринт, Зона Посещения, Ареал Визита, Роза Миров, АТРИ, АХОВ, Фукусима, Лес, Заповедник, Бермудский треугольник…

Где-то вход в Зону был для всех свободен, где-то присутствовал выбор: купить лицензию или проскользнуть «дикарём», если не хочешь официально, а где-то доступ оказывался глухо-наглухо перекрыт. Где-то Зона была совсем маленькая, площадью всего один квадратный километр, а где-то покрупнее. В некоторых мирах на Земле возникла не одна, а сразу две, три, шесть или десять аномальных Зон. Возможно, что существовала даже Всемирная Зона, которая захватила всю планету. И наоборот, Земля, на которой вообще не было Зон. Интересно, кем бы Ярый стал в таком мире? Обычным скучным обывателем, лениво потягивающим пиво перед телевизором?

Различались варианты того, что находилось в центре Зоны. Место «лампы Аладдина» в других мирах занимали Золотой шар, Бездонный Колодец, обломок инопланетного корабля, Монолит, Монумент, Чёрный Камень. Общепринятые научные объяснения причин появления Зоны тоже далеко не всегда совпадали: ядерный взрыв, авария на химическом заводе, визит инопланетян на землю, неудачный эксперимент с ноосферой…

Зона могла возникнуть в совершенно разных точках земного шара. Например, в городе Припять. Или в маленьком городке с таинственным названием Хармонт. Почему нельзя представить, скажем, Зону в Сибири? Или Зону в американской пустыне Невада? В джунглях Амазонки? Или Зону, спрятанную глубоко на дне океана, которую до сих пор никто не обнаружил?..

Авантюрист не сомневался, что все эти бесчисленные вариации вполне себе имели право на жизнь наряду с той Зоной, которая являлась для него повседневной действительностью. Более того, Ярый допускал, что они на самом деле существовали, просто не в его мире. Авантюрист полагал, что всё, о чём только можно помыслить, где-то как-то существует, а если что-то нельзя представить, значит, этого и нет вовсе…