Зачарованный край (СИ)

Часть четвёртая. Оставаться человеком. Глава 35. Никогда не говори «никогда»

Ярослав шагнул через порог в прихожую. Здесь его встретила кромешная темень. Ярослав нащупал на стене выключатель, но лампочка, похоже, перегорела. Дверь в гостиную была приоткрыта. Оттуда на пол коридора падала полоска света…

— Касси? — позвал Ярослав. Никто не откликнулся. В квартире царила мёртвая тишина.

Ярослав прошёл в гостиную. В центре комнаты лежал Мурена с перерезанным горлом. Вокруг него на полу скопилась огромная лужа крови. Кровь прибывала и прибывала, постепенно затапливая всю квартиру. Вот кровь поднялась Ярославу по щиколотку. Дальше её станет по колено, потом по пояс, и так до тех пор, пока он не захлебнётся в ней…

Ярослав проснулся. Он лежал на кровати. Свет был выключен. Рядом спала Кассандра, отвернувшись на другую сторону. Ярослав поцеловал любимую в плечо, положил руку ей на талию и снова постарался заснуть. Бывшему авантюристу иногда снились кошмары, не каждую ночь, но частенько, так что он уже привык и перестал их бояться. Главное, что наяву у него всё хорошо. Он чувствовал себя счастливым.

Да, Ярослав был полностью удовлетворён своей жизнью. Сбылась его заветная мечта. Ему нравилось варить овсянку по утрам. Ему нравилось целовать Касси перед тем, как уходить на работу. Ему нравилось гулять по парку и наблюдать, как дети играют на детской площадке. Когда он слышал беззаботный детский смех, ему сразу делалось легко и светло на душе.

А ещё вместе с ним жила Его Женщина, любимая и любящая. И оказалось, что заветное счастье таилось вовсе не в «лампе Аладдина». Счастье было скрыто в простых житейских мелочах.

Но через некоторое время Ярослав начал замечать, что с Кассандрой что-то не так. Ему показалось, что возлюбленная стала какой-то более грустной и задумчивой, чем раньше. Так как Ярослав по натуре был достаточно прямолинейным человеком и не любил недомолвок, то честно спросил у любимой, в чём дело.

Причина оказалась до смешного банальной. Ей было скучно. Поначалу Ярослав решил, что это просто сезонная хандра, и не придал должного значения, а зря. Надеялся, что само пройдёт. Но всё оказалось куда серьёзнее. Кассандра просто не была создана для так называемой «обычной жизни».

Повседневная рутина, которая приносила такое удовлетворение Ярославу и о которой тот мечтал, просто вытягивала из неё жизненные силы. Бытовые обязанности были ей в тягость. Кассандра увядала прямо на глазах.

Попытки развеять скуку — например, записаться на балет, прыгнуть с парашютом, куда-нибудь съездить — приносили лишь временное облегчение или даже вовсе не давали никакого эффекта. Кассандра сделалась апатичной и вялой, курила всё больше и больше, а один раз выкурила две пачки сигарет за день.

В конце концов, Кассандра прямо предложила Ярославу вернуться в Зону. Это был единственный раз за всё время их совместной жизни, когда они поссорились. Ярослав вышел из себя и накричал на любимую. Вечером они помирились, долго и нежно занимались любовью, и уснули в объятиях друг друга.

Утром, когда Ярослав проснулся, Кассандра ещё спала. Он пошёл за водой в магазин, который располагался в паре кварталов от их дома. Ту бурду, что в этом городе текла из-под крана, пить было решительно противопоказано.

Ярослав возвращался из магазина, но, когда подходил к дому, остановился в раздумьях. Он мог пойти напрямик, через двор, тем же путём, которым шёл в первый раз. Или пойти вдоль проспекта, а потом налево через сквер, но тогда придётся сделать «крюк».

В общем-то, разницы не было никакой, но он почему-то затормозил, призадумался. Наверное, ему вспомнилась старая авантюристская примета, гласившая следующее: «Никогда не ходи назад той же самой дорогой, которой пришёл».

В руках были две тяжёлые шестилитровые пластиковые бутылки с водой. Поколебавшись пару секунд, Ярослав принял решение и пошёл кратчайшим путём, через двор. Когда он очутился в квартире, то с удивлением обнаружил, что в спальне никого нет. Вода в ванной не журчала.

Ярослав проследовал на кухню и обнаружил на столе… записку, со следующим текстом:

Прости меня. Я пыталась. Я пыталась жить нормальной человеческой жизнью. Я думала, что я сильная и справлюсь.

Но я так больше не могу. Прости. Я очень люблю тебя, но… не могу остаться. Ты хороший. Надеюсь, ты встретишь женщину, которая подходит тебе больше, чем я.

Моё сердце по-прежнему принадлежит только тебе. Спасибо за возвращённую весну. Будь счастлив всегда.

Косатка

Ярослав пулей вылетел обратно на улицу, и стал озираться по сторонам, надеясь, что Кассандра ещё не успела далеко уйти. Но той нигде не было. Он выбежал на проспект. И тут нет!

Ярослав осмотрел всю округу. Безрезультатно. Обессиленный, он поплёлся обратно домой, теша себя робкой надеждой, что Кассандра вернулась и ждёт его там, и что всё это глупая шутка.

Дома по-прежнему никого не было, кроме него. Кровать не заправлена… Ярослав завалился на неё прямо в одежде и прижался лицом к подушке, на которой спала Кассандра. Подушка была ещё тёплой. Она пахла его любимой.

Ярослав находился в полнейшем оцепенении. Неожиданно на него снизошло страшное озарение: возможно, если бы он тогда, на развилке, выбрал другой путь, то они бы с Кассандрой пересеклись, не разминулись, и он бы смог убедить её остаться… Надолго ли?

В углу комнаты стояла ёлочка, хотя праздники уже давно кончились. Вид у неё был вялый, поникший, гирлянда выключена из розетки. Кассандра как-то рассказывала, что в детстве отец ровно через неделю после Нового года велел убирать ёлку, а ей всё время хотелось, чтобы та постояла ещё. Но отец был непреклонен. Поэтому они с Ярославом решили не разбирать ёлку подольше, пускай себе будет, никому ведь не мешает. А у Кассандры таким образом «компенсируется» недостача праздника в детстве… И сейчас Ярослав сел на пол возле этой самой ёлочки и заплакал.

Следующие несколько дней был просто кромешный ад. Возвращаться по вечерам в пустой дом оказалось невыносимо, и Ярослав искал предлог для того, чтобы задержаться на работе подольше. Какое-то время в глубине души он лелеял надежду, что Косатка одумается и вернётся к нему. Но с каждым днём эта надежда уменьшалась. И всё более непреодолимым становилось искушение спиться или повеситься.

Удивительно, как быстро даже самый светлый рай может обернуться адом, если твоя любимая женщина ушла от тебя. И наоборот, ад может показаться не таким уж и страшным, когда рядом есть близкий человек.

Ёлка простояла до начала марта — у Ярослава так и не поднялась рука её убрать. А в марте Ярослав окончательно понял, что он не может жить без Кассандры. Поэтому он по-быстрому переоформил бизнес на своего партнёра, собрал рюкзак и отправился в дорогу.

В Зону. Опять.

Когда Ярослав ехал в поезде, в плацкарте, и смотрел на невесёлые пейзажи, проплывающие за окном, мутные, как та бурда, которая текла из-под крана в провинциальном южном городе, он подумал, что, по сути, всё постсоветское пространство чем-то напоминает Зону. Здесь тоже есть свои бесценные «реликвии» — уникальные таланты, самородки. Но они как жемчужины в куче известно чего. И чтобы их разыскать, придётся вначале как следует вымазаться в грязи. Да ещё на каждом углу есть риск вляпаться в какую-нибудь пакость, подлянку. Но всё равно веришь — авось пронесёт…

Причём Зона в каком-то смысле даже честнее. В Зоне, если перед тобой враг, у вас обоих есть автомат, и кто из вас лучше стреляет, тот и выйдет победителем. А в Большом Мире попробуй просто так взять и пристрелить условного бандита, который тебя нагло грабит, и рожу которого к тому же каждый день крутят по телеящику.

Тот, кто стоит выше по социальной иерархии, может делать всё, что ему заблагорассудится — сбить тебя на машине, пытать, насиловать, унижать, и ему сойдёт с рук, а вот если ты хоть пальцем его тронешь, тут уж последствий не оберёшься…

Может быть, в том числе поэтому Зона всегда притягивала и будет притягивать к себе такое множество людей?