Зачарованный край (СИ)

Часть третья. Братство Чёрных Серафимов. Глава 22. Ловцы душ

Проходя же близ моря Галилейского, Он увидел двух братьев: Симона, называемого Петром, и Андрея, брата его, закидывающих сети в море, ибо они были рыболовы, и говорит им: идите за Мною, и Я сделаю вас ловцами человеков. И они тотчас, оставив сети, последовали за Ним.

Евангелие от Матфея (4: 18–20)

И вот Ворон-Ярый снова оказался в деревне новичков в Лягушатнике, где у него когда-то произошла памятная встреча с Одуванчиком. Тогда Ярый надменно высмеял юношу, потому что сектанты представлялись ему этакими наивными простофилями. Авантюрист не догадывался, что на самом деле они глубоко несчастные люди, жертвы морального и физического насилия. Воистину, «каждый человек, которого ты встречаешь, сражается в битве, о которой ты не знаешь ничего». Где сейчас Одуванчик, Ворону было неизвестно. Вероятно, паренёк сгинул в одном из рейдов по Зоне, учитывая, что для «серафимов» такие, как он, были расходным материалом…

Судьба порой обладает весьма странным чувством юмора. Случилось так, что теперь Ярому самому предстояло ощутить, каково это, быть на месте недотёпы Одуванчика. В руководстве секты сочли, что для новоиспечённых «серафимов» пришло время первого «выхода в поле». И Ворон оказался в составе сводной группы, которая была отправлена на рыбалку в Лягушатник. «Рыбалкой» на жаргоне «Братства» называлась вербовка новых людей в секту.

Группа состояла из десяти человек. Во главе стояли капитаны Мурена и Аспид. Каждый из них выбрал по четыре лучших бойца из своего отряда. Ворона отобрали, так как он значился в «любимчиках» у Мурены. Он не спорил с капитаном, демонстрировал «преданность», при этом был опытным авантюристом, хорошим стрелком и обладал заметной физической выносливостью. Остальные члены отрядов остались на базе и на время отсутствия своих лидеров временно перешли в распоряжение других капитанов. Вообще всего, насколько знал Ворон, на базе было восемь отрядов различной численности, от 7 до 20 человек, и, соответственно, восемь капитанов, по количеству отрядов. Была даже одна женщина-капитан, по прозвищу Пиранья. С виду — обычная невзрачная брюнетка. На самом деле под этой ничем не примечательной внешностью скрывалась безжалостная убийца, на фоне которой даже Мурена казался не совсем конченым отморозком, а просто заурядным негодяем. Кроме того, существовал ещё секретный, девятый отряд, вроде «тайной полиции». Во главе её стоял некто Лучник, про которого среди рядовых членов секты ходило множество самых разных слухов. Члены отряда жили отдельно от остальных в закрытой части базы, и в их обязанности входила охрана непосредственно Азазеля и капитанов.

Итак, рыбалка. Ворону ещё никогда в жизни не было так стыдно. Ему становилось неловко при одной мысли о том, что нужно будет «подкатывать» к вольным бродягам и унижаться, говоря им фразы вроде: «Вы когда-нибудь задумывались, почему ваша судьба сложилась так, что вы оказались в Зоне?» Но, чтобы достичь цели, придётся перешагнуть через себя. Придётся опуститься на самое дно, чтобы потом взлететь ввысь.

Перед «выходом в поле» на базе «серафимов» проводился инструктаж для будущих ловцов, где Ворон и остальные выучили набор дурацких фраз-клише, с помощью которых можно завязать разговор с потенциальным рекрутом (вроде «Вам никогда не приходило в голову, что Зона на самом деле живая?», или «Задумывался ли ты когда-нибудь о своём предназначении в жизни?»). Кроме того, вербовщикам предоставили возможность порепетировать — в роли «вербуемых» выступали другие участники отряда, которые должны были остаться на базе, а не отправляться на рыбалку. Но одно дело — репетиция, а другое — реальная жизнь.

Сломать психологический барьер Ворону-Ярому помогла мысль о том, что это всё игра. Он представил, что он просто актёр, который играет свою роль. Дальше дело пошло легче.

На инструктаже вербовщикам объясняли, что все люди якобы делятся на четыре «типа личности»: мыслители, чувствующие, действующие и верующие. При вербовке мыслителя используется интеллектуальный подход. Например, можно было назвать прозвище какого-нибудь легендарного авантюриста и сказать, что это хороший знакомый капитана. Разумеется, скромно умолчав о том, что «знакомый» не состоит в секте и не разделяет её доктрину.

Мурена вообще часто любил хвастаться своими связями. Он неоднократно с гордостью рассказывал, как однажды пил в баре «У погибшего авантюриста» с матёрым ветераном по прозвищу Анг, он же Аннигилятор. Про этого бродягу Ворон слышал и раньше, до вступления в «Братство». Правда, он сильно подозревал, что если то, что рассказывал капитан, и имело под собой какую-то реальную подоплёку, то скорее всего, она состояла в том, что Анг просто случайно попался Мурене на глаза и они вместе опрокинули по кружке пива, и больше никогда в жизни не встречались. Но сам капитан рассказывал эту историю красочно, с кучей красивых подробностей, и преподносил всё так, как будто Аннигилятор был его старым приятелем, они много раз говорили по душам и тому подобное.

Чувствующие всегда «покупались» на искренность, любовь и заботу, с которой к ним относились вербовщики. При общении с таким человеком хорошим началом для разговора будет, например, предложение выпить по чашке горячего кофе.

Деятельные были склонны принимать вызов и действовать. Это те люди, которые любили ставить перед собой цели и добиваться реальных результатов.

Например, если человека сильно угнетает окружающая действительность: подлянки, мутанты и прочие «прелести» Зоны, ему нужно рассказать о том, что Зона живая сверхсущность, но она ещё достаточно молода по меркам сверхсущностей. И, как все дети, жестока, но может меняться и учиться. И то, какой она станет через несколько лет, зависит от того, какие у неё будут «учителя». И что как раз «ловцы» и занимаются тем, что хотят стать «воспитателями» для Зоны и вступить с ней в двусторонний диалог, чтобы повлиять на неё, и, соответственно, трансформировать окружающую действительность к лучшему.

Или, скажем, бродяга сильно «парится» из-за того, что авантюристы должны отстёгивать огромный процент от своих доходов бандитам, хотя сами часто буквально помирают с голоду. Такому бродяге нужно лгать, что у «Братства» есть чёткий последовательный план действий по очистке Зоны от бандитов. У каждого человека есть какая-то проблема, которая его особенно беспокоит, и к каждому можно подобрать «ключ». Для того, чтобы желанный ключик отыскать, нужно сначала постараться как бы невзначай разговорить потенциального рекрута, «прощупать» его, чтобы понять, кто он и о чём.

Ложь по отношению к вербуемым официально не возбранялась в секте. Такая ложь, согласно терминологии «Братства», называлась «ложь во благо». Ложь по отношению к «братьям» уже считалась грехом. И конечно, строго-настрого запрещалось лгать старшим по званию, наставникам — капитанам и Азазелю. Это вообще был самый смертельный грех.

И наконец, последняя категория людей, «веруны», они же мечтатели, чаще всего охотно завербовывались сами. Это те люди, которые и прежде задумывались о том, что Зона может быть живой сущностью, или видели сны о чём-то большем, или стремились постичь смысл жизни. Ворону как раз попался один такой. С ним было легче всего. Оказалось достаточно намёка, что их встреча предопределена свыше, что это «знак судьбы». Когда Ворон вскользь упомянул о телепатических контактах с Зоной и сверхспособностях, рекрут прямо «загорелся». И напоследок, для закрепления эффекта, Ворон поделился собственными духовными переживаниями — немного рассказал про свои сны о других мирах и Зонах в них, сны, которые он действительно видел. Умеренное количество правды помогает лжи выглядеть более убедительной.

Позднее Ворон, исходя из своих наблюдений, пришёл к выводу, что, как ни странно, большинство завербованных в секту состояло не из верующих, а из людей чувствующих и деятельных.

Один раз, когда Ворон подходил ко всем подряд авантюристам, то случайно наткнулся на своего старого знакомого. Причём узнал он знакомого не сразу. Выпалив стандартную фразу-клише, Ворон услышал в ответ удивлённое:

— Ярый, ты что ли?!

Начинающий вербовщик едва не покраснел. Он и рад был бы объяснить всё коллеге, но боялся, что где-то поблизости в этот момент может проходить другой вербовщик и услышать. Поэтому, чтобы как-то выкрутиться, Ворон просто подмигнул знакомому и сказал:

— Зона любит всех нас, — после чего поспешил ретироваться.

«Штирлиц недоделанный, блин», — подумал он про себя.

Надо сказать, что все авантюристы по-разному реагировали на слова Ворона. Некоторые относились с юмором, другие отвечали чуть ли не открытой агрессией. Когда какой-то бродяга от души обматерил Ворона, вербовщик, понурив голову, подумал: «Да уж, я был повежливее в своё время».

Иногда вера человека в собственную неуязвимость становилась его ахиллесовой пятой, слабым местом, на которое вербовщик мог успешно надавить. Например, Ворон говорил что-то вроде: «Слушай, ты же вроде неглупый мужик, не первый год Зону топчешь. Разве кто-то может заставить тебя что-нибудь сделать против твоей воли? Принимай решение сам. Уверен, ты не мыслишь стереотипно, и у тебя хватит ума не верить всем этим слухам про секты и сатанистов, которые распространяют всякие завистники и недоброжелатели. Так что, ты придёшь к нам на собрание?»

Похоже было, что гениального вербовщика из Ворона не выйдет. К бывалым бродягам он не видел смысла даже пытаться подходить, потому что обоснованно предвидел, что на них вся эта чушь не подействует. Новичков «обрабатывать» было легче, но тут Ворону мешало чувство жалости. Не хотелось ломать молодым парням жизнь. Он-то, в отличие от остальных вербовщиков, знал правду про секту. Поэтому чаще всего Ворон старался выбрать нечто среднее: подходить не к профессионалам, но и не к вчерашним новичкам. Из-за того, что он, выбирая очередную «жертву», слишком долго «приценивался», раздумывал, к кому подойти, а к кому нет, процесс протекал значительно медленнее. И всё равно каждый раз, когда кто-то верил ему и соглашался взять бумажку — «визитку», на жаргоне секты, — на которой было написано место и время, Ворон, вместе с облегчением от того, что ещё одному человеку удалось впарить приглашение, испытывал и чувство вины из-за того, что обманул.

Пока Ворон выполнял свою «работу», жизнь в деревне текла привычным чередом. Остальные бродяги занимались рутинными делами, сидели возле костра, травили анекдоты, кто-то играл на гитаре. Один парень, самый тихий, выглядел и вёл себя так, как будто бы только пару дней назад пришёл в Зону, совсем зелёный. Ворон старательно избегал разговора с мальчишкой. Должны же всё-таки быть какие-то моральные границы. Но позднее, когда Ярый говорил с другим авантюристом, то краем глаза заметил, как к салаге подошёл вербовщик из команды Аспида, и новенький ушёл с ним. Ворону-Ярому хотелось рвать на себе волосы от злости и бессилия, но помешать он этому не мог.

Так как в рыбалке участвовали члены двух отрядов, конкуренция была неизбежной. Мурена сразу же заявил Ворону и трём другим своим подопечным, что они должны во что бы то ни стало привести больше людей, чем вербовщики Аспида.

— …А иначе я вас, бл. ди, вы. бу по самые гланды! — присовокупил он в своём фирменном стиле.

Ещё на инструктаже Ворон с интересом узнал, что с точки зрения секты процесс вовлечения новых адептов условно делился на три стадии. Первая стадия — когда вербовщик разговаривает с потенциальным рекрутом, прощупывает его, пытается обработать и вручить «визитку». Эта стадия в лексиконе «Братства» имела весьма забавное название — «предварительные ласки». Следующая стадия, «первое свидание» — собрание будущих неофитов в уединённом месте вдали от скопления авантюристов, их встреча с капитаном, личный «перформанс» Мурены. И, наконец, третья стадия — «лишение невинности», включала в себя путь до городка Светлый Путь и вход внутрь штаб-квартиры «серафимов».

На саму рыбалку выделялся один полный день с утра и до вечера. Из полусотни заранее заготовленных бумажек Ворону удалось раздать около двадцати. Большинство потенциальных рекрутов отсеялось ещё на первом этапе. Из двадцати человек, взявших бумажку, до второй стадии — общего сбора — дошло всего трое. Ещё один откололся после сбора. И в итоге в мёртвый город с отрядом отправились всего два человека из числа тех, что брали у Ворона бумажку. Но ему ещё сильно повезло. Вообще предполагалось, что каждый вербовщик должен привести с собой хотя бы одного человека. И горе тому несчастному рыбаку, кто не смог привести никого!.. Правда, обычно такого не бывало. В итоге обратно в Светлый Путь из Лягушатника выдвинулись уже двадцать человек. Два капитана, восемь «серафимов» поопытнее и десять «необстрелянных птенцов». Один вербовщик из команды Аспида, как и Ворон, тоже как-то ухитрился перевыполнить «норму» и притащить с собой аж двоих рекрутов.

Когда все собрались, и группа уже собиралась выдвигаться из Лягушатника в поход к мёртвому городу, один из новичков услышал название «чёрные серафимы». По-видимому, он уже слышал это словосочетание раньше, и не в очень приятном контексте. И выразил недоумение, почему его сразу не предупредили, что собрание организовано «серафимами».

Повисла неловкая пауза. Ворон, который наблюдал за ситуацией, вмешался и доверительным тоном поведал новичку, что, оказывается, Азазеля, лидера их группировки, несправедливо критикуют, и что другие авантюристы могли бы отговорить «гостя» от участия в собрании, и тогда бы он не получил возможности узнать правду о Зоне.

Поэтому тот, кто приглашал этого авантюриста на сход, просто хотел дать шанс человеку сохранить непредубеждённость восприятия и самостоятельно решить, что к чему. Такого объяснения оказалось вполне достаточно, чтобы развеять сомнения. Ситуация благополучно разрешилась. Мурена показал Ворону большой палец, что означало высшую степень похвалы. Группа выдвинулась в поход…