Загадка ранчо Ковингтон

16. Разделённая семья

Тётя Клара посмотрела на трёх девочек на диване, а потом снова повернулась к Лизе.

— О, они могут остаться, — сказала Лиза. — Если только это не что-то, что им не стоит слышать.

Тётя Клара покачала головой и махнула рукой.

— Ничего скандального — просто старая как мир борьба за деньги. Когда моя сестра вышла замуж за твоего папу, — сказала тётя Клара Лизе, — я нередко виделась с Питером. Он приезжал на все большие семейные сборища. Братья не были слишком близки, но нормально ладили. Всё изменилось, когда умер твой дедушка. Это было ужасно. Питер, конечно, приехал на похороны, но стоял где-то в самых дальних рядах и даже не подошёл к матери на поминках. Он практически не принимал участия во всем происходящем, и, по-моему, твой папа его так за это и не простил.

— Что случилось с «Глазом Ориона»? — неуверенно спросила Сэм. — Почему они из-за него поссорились?

— Чтобы объяснить, придётся мне рассказать вам историю камня, — сказала тётя Клара. Сэм не ожидала, что она так легко согласится поделиться информацией. — Самуэль Ковингтон, дедушка Лизы, был интересным человеком. Он был великолепным архитектором и ездил по миру, проектируя дома и здания. Приехав в Бирму, он купил «Глаз Ориона» примерно за двадцать пять тысяч долларов. Он взял эти деньги из наследства, которое получил от умершего в тот год отца. Судя по всему, он хотел вложить деньги во что-нибудь красивое, что можно будет передавать из поколения в поколение. Даже тогда это была не слишком значительная сумма, но достаточная, чтобы считаться ценной. И он был великолепен! Я видела его однажды, когда побывала в доме Ковингтонов на рождественском ужине. Рубин тогда стоил больше, чем всё их состояние, но лежал в простой деревянной коробочке, устланной шёлком. Никогда не забуду, как в рубине отражался свет камина, и казалось, что внутри помещалась звезда!

Видите ли, Самуэлю неважно было, сколько он стоит. Его на самом деле вообще не очень интересовали деньги и богатство. Его старший сын Джек был похож в этом на него, но вот младший сын, Питер, был куда более жадным. Джек, отец Лизы, — она повернулась к Сэм, — сделал всё, чтобы иметь как можно меньше дела с деньгами и финансами. Получив наследство, он тут же вложил его в лошадей. Он мог бы купить себе дом куда просторнее в более престижном месте, но его мечтой было это ранчо.

Питер же вложил деньги в фондовый рынок и начал карьеру инвестора. Несмотря на всё своё богатство, он был недоволен, потому что рубин стоил в десять раз больше, и он считал, что его нужно продать.

Джек предпочитал об этом молчать, но мне удалось через пару лет поговорить со вдовой Самуэля, незадолго до её кончины. Оказалось, что на смертном одре Самуэль сказал сыновьям, что хочет, чтобы они передали рубин своим детям, а не продавали его. Этот камень — не сокровище, а скорее редкий амулет, который символизирует единство семьи.

Однажды, очень давно, у братьев завязался жаркий спор ещё в присутствии Самуэля. Он попросил жену выйти из кабинета и запер за ней дверь. Вскоре Питер и Джек тоже вышли из кабинета, и больше эта тема никогда в открытую не поднималась. Рубин исчез, а в завещании не было ни слова о том, как им распорядиться.

— Когда я была маленькой, я пробовала расспросить папу о сокровище, — вспомнила Лиза. — Но он только улыбался, гладил меня по голове и говорил, что когда-нибудь я увижу легендарный рубин своими глазами. В конце концов, когда мне исполнилось лет двенадцать, я перестала спрашивать. Согласно семейному преданию, дедушка отдал рубин Питеру, а документы о его подлинности — папе. Так что продать камень было нельзя, а братьям всё равно приходилось общаться, неважно, нравилось им это или нет.

— Да, я тоже всегда так считала, — согласилась тётя Клара. — Питер был на похоронах твоих родителей, но мы не разговаривали. Конечно, он пришёл и на оглашение завещания — крутился вокруг, как стервятник. Он был разъярён, когда имущество и банковские счета передали мне, хотя денег там было куда меньше, чем он зарабатывает.

Бóльшая часть состояния была вложена в лошадей, и, поскольку Джека и Мелиссу не интересовали огромные богатства, в банке они держали не очень много средств. Деньги даже не стояли на первом месте в завещании. Само завещание было написано за несколько лет до их гибели и было явно недостаточным. Я даже не подумала спросить, почему в нём не упоминается рубин, потому что считала, что он и так уже у Питера. Впрочем, к одной вещи твои родители отнеслись очень внимательно: они хотели убедиться, что за тобой будут хорошо ухаживать. Именно поэтому они вложили огромные средства в страхование жизни и сделали тебя, Лиза, бенефициаром, официальным получателем дохода от акций. Они оставили мне своё имущество, но с чёткими инструкциями, что я должна буду использовать это имущество, чтобы достойно вырастить и выучить тебя.

— Лошади стоили больше, чем вся эта земля, — мечтательным тоном вставила Лиза, вспоминая благородных животных. — На наших производителей спрос был по всей стране. А ещё у нас был великолепный тренер, к которому отовсюду съезжались заводчики для консультаций.

— Да, — нахмурившись, продолжила тётя Клара. — Майкл Стюарт. Он работал на ранчо Ковингтон почти десять лет, был отличным сотрудником и другом. Джек оставил ему своего призового коня. Мы все предполагали, что после катастрофы Майкл станет новым владельцем ранчо. Однако буквально через месяц после того, как этот негодяй узнал, что призовой конь теперь принадлежит ему, он сбежал, забрав с собой ещё нескольких подчинённых, и открыл собственную компанию. Я была совершенно растерянна и даже не представляла, что теперь делать. Оставшиеся работники попытались нам помочь, но ранчо очень быстро стало убыточным. К концу года я поняла, что придётся либо распродать всех лошадей и закрыть ранчо, либо лишиться вообще всего.

Сэм и Элли переглянулись, огорчённые историей имения, по которому им так нравилось гулять все эти годы.

— После того как огласили завещание, Питер подошёл ко мне, — продолжила тётя Клара. — Он был очень расстроен и спросил, что делать с рубином. Я только что похоронила сестру и её мужа, а этого человека интересовал только рубин! Я разозлилась и сказала ему, что мне наплевать, что он с ним сделает.

Похоже, этим я застала его врасплох, и через несколько мгновений он заговорил уже совсем другим тоном. Тогда я подумала, что он просто понял, насколько же бессердечным кажется. Он спросил, нужна ли мне помощь, чтобы разобраться с ранчо. Если честно, я тогда была совершенно подавлена, убита горем и просто в ужасе от того, что мне теперь предстоит одной воспитывать шестнадцатилетнюю девочку. Когда мне предложили помощь, я почувствовала облегчение, к тому же Питер действительно был единственным оставшимся близким родственником Джека, а я — Мелиссы. Так что я с радостью согласилась.

Поначалу Питер действительно оказался ответом на мои молитвы. Он помог мне организовать, задокументировать и распределить все ценности. Мы провели целую неделю, методично прочёсывая все комнаты. На шестой день он вечером пришёл ко мне с рамой для картины в руках. Это оказался сертификат на «Глаз Ориона» со стены комнаты Джека. Чтобы рубин можно было застраховать, он прошёл очень тщательную процедуру инспекции и оценки. Без документов он почти ничего не стоил. Он спросил, можно ли его забрать, и я, даже не задумываясь, ответила, что да. Уж что-что, а семейный спор из-за рубина меня интересовал меньше всего. Бумаги для меня ничего не значили и сами по себе никакой ценности не имели. У меня была усадьба, кроме того, я считала, что Лиза получит от страховой компании целое состояние.

На следующий день Питер не появился помогать. А ещё именно в этот день я получила сообщение от страховой компании о расследовании. Они сомневались, что Лиза — законная наследница. Встретившись с адвокатом Джека и Мелиссы, я узнала, что у него нет ни свидетельства о рождении Лизы, ни документов об удочерении. Это был просто кошмар. Я была единственной, кто знал об удочерении, Питер не знал ничего. Вот насколько мало он общался с братом. Это было закрытое удочерение. Лизе было три года, когда они построили ранчо, так что никто из соседей никогда даже и не сомневался, что она их родная дочь.

Я просто поверить не могла, что они не сообщили настолько важную информацию своему адвокату. Я понимаю, они вряд ли предполагали, что в будущем Лиза одновременно лишится их обоих. Должно быть, рассчитывали, что если кто-то один из них умрёт, второй передаст юристам все полагающиеся документы… но… — Тётя Клара смахнула слезу. — В общем, мы не смогли их найти. Нигде. Ни свидетельства о рождении, ни документов об удочерении, ни какой-нибудь информации о банковской ячейке. Я была в отчаянии. Я наняла частного детектива и потратила бесчисленные бессонные ночи, переворошив все коробки на чердаке и в подвале.

Кстати, Лиза, — добавила тётя Клара. — В следующее воскресенье тебе исполняется двадцать шесть!

— Да, и если всё пойдёт хорошо, — ответила Лиза, — в субботу приедет Орион. Идеальный подарок на день рождения!

— Я так рада, что Хартфорды забрали Ориона, — ответила тётя Клара; улыбка сразу исчезла с её лица. — По крайней мере, его избавили от хаоса, который начался после похорон. Когда Майкл сбежал с нашим самым знаменитым конём, я поняла, что вот теперь у нас настоящие проблемы. Я пошла к Питеру и стала умолять его продать рубин и отдать половину денег Лизе. Я, конечно, понимала, что это противоречит желаниям Джека, но была уверена, что важнее всего для него было будущее дочери. Питер рассмеялся мне в лицо! Он сказал, что даже если и решил бы продать рубин, Лиза всё равно никак не может доказать, что она Ковингтон, так что по закону он не обязан давать ей никаких денег. А потом он захлопнул передо мной дверь.

Мой адвокат, к сожалению, согласился с его оценкой ситуации. Поскольку в завещании об этом ничего не говорилось, мы не могли забрать рубин. Если бы он входил в описанное имущество, мы могли бы за него побороться, но, поскольку его у нас никогда не было, у нас не было и никаких прав.

— Какой ужас! — ахнула Элли, увлечённая рассказом.

— У него хватило наглости прийти ко мне через три года и предложить продать ему дом, — сказала тётя Клара, кивнув Элли. — Я, конечно, испытала бы немалое облегчение, избавившись от этой ответственности, но этот человек слишком разозлил меня, чтобы я всерьёз рассмотрела это предложение. Через три года он попробовал ещё раз, предложив вдвое больше денег, чем дом стоил на самом деле. Признаюсь, это звучало соблазнительно. Тогда, четыре года назад, я понимала, что рано или поздно мне всё-таки придётся продать ранчо. Но я всё равно отказала. Лиза тогда только поступила в колледж и хорошо училась. Я всегда собиралась передать имение ей после того, как она сама сможет распоряжаться своими финансами, и чтобы уже она сама решала, продать дом или нет.

— А что, если у него вообще не было рубина? — вдруг спросила Сэм.

Все, кроме тёти Клары, удивлённо посмотрели на неё.

— Я тоже это заподозрила, — сказала тётя Клара. — После того как он впервые попробовал купить дом. Я никогда не видела у него «Глаза Ориона», и он его не продавал. Но зачем тогда все эти непонятные махинации с сертификатом?

— Чтобы он мог продать рубин, если на самом деле его найдёт, — ответила Лиза. — Или для того, чтобы получить страховку за поддельный рубин, кражу которого он сам устроил!

Лиза застонала и опустила голову, закрыв лицо руками.

— Меня не просто подставил Джон Браун, — пробормотала она сквозь пальцы. — Меня ещё и использовал собственный дядя!

— То есть вы думаете, что, так и не найдя настоящий рубин, Питер заказал подделку? А потом нанял того парня и воспользовался Лизой, чтобы страховая компания поверила, что он настоящий? — спросила Кэсси, сложив всё вместе.

— Да, наверняка, — ответила Сэм. — Лиза была идеальной свидетельницей.

— И это сработало, — печально сказала Лиза. — А теперь он, должно быть, беспокоится, что я найду здесь настоящий «Глаз Ориона» и выведу его на чистую воду как мошенника. Его посадят в тюрьму на очень большой срок.

— Но его здесь нет, — уверенно возразила тётя Клара. — Я несколько раз перевернула весь дом, когда искала твоё свидетельство о рождении. Ему не о чем беспокоиться. Может быть, твой дедушка вообще забрал этот чёртов камень с собой в могилу, если уж на то пошло!

— Может быть, — проговорила Сэм, оглядывая комнату. — Но если он здесь, мы должны его найти!