Закон Долга. С востока на запад

Глава 11 Рынок

Ира спустилась по ступеням Собора и замерла. Прямо сейчас ничего не хотелось. Только встать вот так, чуть отойдя с дороги, уставиться глазами на вершину горы и ни о чём не думать. Знакомство с ахубадом слопало все эмоции. Даже любопытства касательно её необычного питомца, которого она до сего момента считала начисто лишённым собственной воли, не осталось. Разве что добрая усмешка, что её могла заставить что-то делать ракушка. Сейчас Куплетик, лёжа в кармане, не отсвечивал, снова став температуры окружающей среды.

Что её кто-то окликает, услышала не сразу. С неохотой выходя из состояния созерцания, Ира оглянулась на Саланталя. Воин стоял, держа под уздцы двух осёдланных архи. Он выглядел как человек, на которого возложили Задачу и требуют отчёта к вечеру. Что ж. Не подводить же.

Ира тихо поздоровалась, а воин, ответив взаимностью, протянул ей поводья.

Архи оказался послушным. Конечно, на Смаге привычнее, но чтобы вернуться за ним, потребуется время, а вечером ещё предстоит пережить приём у Дринтаэцеля. Силы нынче ресурс, который лучше не разбазаривать. Тем более что Карраж, в отличие от Ризмы, был действительно большим городом в Ирином понимании этого слова, а не тем, что принято считать таковым, глядя со средневековой колокольни.

Поначалу ехали молча. Про Собор Саланталь говорить ничего не стал, прозорливо догадавшись, что до него это уже успели сделать. Но с какой же любовью и гордостью он рассказывал обо всём остальном! Создавалось ощущение, что он знал не просто каждую улицу или памятник, но и то, чьими руками посажена каждая клумба, помнил имя каждого жителя.

Постепенно от житейских рассказов он перешёл к настоящей экскурсии. Рукой в перчатке махнул чуть вправо и направил туда архи.

— В Карраже самыми значимыми строениями являются Дворец ставленника и Собор, — говорил он твёрдым и тихим голосом. — Первый вы ещё сегодня увидите во всём великолепии на приёме, а Собор успели посмотреть без меня. Приютный дом и лазарет — печальные места для посещения, а военные укрепления нашего города, скорее всего, будут неинтересны такому далёкому от войны человеку, как вы. Я наслышан, что вы весьма не любите демонстрации военного искусства. Потому предлагаю сразу же посетить место, которое является негласной драгоценностью города.

Ира вопросительно подняла бровь, и Саланталь чуть усмехнулся:

— Рынок.

Крохотную насмешку удалось различить с первого раза.

— Почему именно рынок? Чем он такой особенный?

— Особенный — обилием товаров, которые продаются исключительно в Карраже. А почему… Простите мою догадку, госпожа вестница, но мне почему-то кажется, что вы, как и прочие амелутки, не откажете себе в удовольствии пройтись по торговым рядам. Во всяком случае, ни одна состоятельная дама не упустит возможности поглядеть на атрибуты женственности.

Это он сейчас так намекнул, что у неё денег должно быть много? Или, наоборот, издевается на тему того, что нет ни гроша? Или думает, что её не заинтересует ничего, кроме тряпок и побрякушек? Шопинг, конечно, штука прикольная, но она не относится к тем, кто считает его мероприятием. Так, зайти за необходимым. С другой стороны, всё ведь зависит от точки зрения. И рынок — это не только тряпки.

— Я не отношусь к состоятельным дамам, господин виконт. А кормить глаза просто так и тратить на это время не обучена. К тому же вечером ещё предстоит присутствовать на приёме. Однако рынок готова посмотреть. Можно построить наш маршрут так, чтобы он пролегал между рядами, где продаются товары из Каменной Империи? Меня интересуют механизмы и приспособления, способные продемонстрировать научные достижения этого народа.

Саланталь приподнял бровь, но уверенно кивнул. Они свернули на узкую улочку между домами, потом на другую, потом объехали небольшую башню, нырнули в переулок… Много раз срезав путь по одному Саланталю ведомому маршруту, они выехали на рыночную площадь аккурат между двух торговых шатров.

Вокруг толпились люди. Возникло желание спешиться, чтобы, не дай бог, кого-нибудь не сбить, но Саланталь уверенно тронул поводья, и толпа расступилась, как море перед Моисеем. Форма гвардейца волшебным образом действовала на простых покупателей. Гомон налетал волнами. Шумно зазывали в свои лавки торговцы, потом накатывала тишина, стоило встречным увидеть, кто плетётся позади эйуна. Как только они проезжали мимо, громкий говор начинал преследовать по пятам.

Проехав три или четыре ряда, Саланталь остановился возле деревянной привязи, спешился и подал Ире знак сделать то же самое. Оставив архи, они пошли вдоль прилавков. Поначалу что-то рассматривать казалось невозможным. Шепотки за спиной заставляли утыкать взгляд в подножные камни. Но Саланталь не торопился, просто шёл подобно ледоколу среди толпы, а Ира семенила за ним, как кораблик, затерявшийся во льдах и теперь спешащий к родной земле. Вид виконта отгонял зевак не хуже спущенных с поводка моса. И в конце концов, Ире удалось расслабиться и приступить к осмотру научных достижений Империи.

Торговали здесь привычные ей амелуту, что расстроило, поскольку она мечтала увидеть влари лично. Но пока этим можно было пренебречь.

Беглая оценка оставила в голове два чётких вывода: механика и оптика. Именно на эти разделы физики опирались принципы действия удивительных по своей красоте поделок. Подзорная труба, механические игрушки, оптические иллюзии на основе линз, помещённые в шкатулки, — местная разновидность сувениров, часовые механизмы — редкость и баснословно дорогой товар. Различные приспособления для домашнего обихода были настолько дотошно выполнены, что до гордого звания «бытовая техника» им оставалось совсем немного. Цены, конечно…

Более тщательный осмотр добавил к навыкам влари «ювелирное дело», хотя это вполне ожидаемо после карты прапрадеда Латнерии. Но если тогда, в библиотеке, можно было подумать, что этот шедевр создан избранной группой мастеров, то после осмотра рынка стало ясно, что влари не делают разницы между машинкой для взбивания масла и заказом от королевской фамилии. И то и другое не только было надёжным, но и изумляло красотой.

Ещё один навык — химия. Правда, на каком-то зачаточном и бытовом уровне. Составов для мойки-чистки-полировки было предостаточно. Стоили они по-разному — от копеечной цены до той, что способна потягаться с эликсирами сквирри.

Из необычного во всех этих товарах Ира выделила две изумившие её вещи. В нескольких приборах, в которых ей, с лёгкой руки торговцев, удалось глянуть в нутро, было использовано некое подобие проводов с гуляющими по ним искрами. Ни о какой изоляции их друг от друга речи не шло. Они примыкали впритык, да так плотно, что по своему виду напоминали изящно вытканную материю. Да и при рассматривании каждого проводка отдельно становилось ясно, что он не цельный, а сплетён из тончайших нитей, не толще волоса. Цвета проводов колебались от самых светлых, почти белых оттенков, до густо-шоколадных. Энергия, или что это такое было, гуляла по плетению, ничем не сдерживаемая, и, в отличие от электричества, не стремилась сделать больно потянувшемуся в нутро механизма незадачливому пользователю. Во всяком случае, торговцы смело тыкали пальцами в начинку приборов, а Ира, пересилив первый страх и попробовав повторить за ними, ощутила только лёгкую щекотку.

Это была первая поставившая Иру в тупик технология, ибо она совершенно не понимала, как это работает и для чего в приборах подобные детали. Подумала было на магию, но вовремя вспомнила, что влари всячески от неё открещиваются. Расспрашивать Саланталя посчитала бесперспективным, так как все вокруг только и делали, что разводили руками перед изобретениями подгорников. Что ж. Может, удастся разговорить кого-то более знающего, когда доедут до Империи…

А вторая необычная технология бросалась в глаза и без всяких осмотров внутренностей. Кристаллы. Переливающиеся, переплетающиеся светом и искрами в оптике. Демонстрирующие запертые в шкатулках картины, потрясающей красоты иллюзии и заставляющие украшения играть переливами даже без стороннего освещения. В мультфильме про аленький цветочек Иру всегда изумляло свечение золотого венца, предназначенного в дар старшей дочери купца. Но никогда в жизни не могла она представить, что этот эффект можно повторить в реальности! Стоило торговцу сорвать ткань, которой украшения были прикрыты в ожидании покупателей, и окружающие замирали, сражённые красотой и неповторимым мастерством.

Всё осмотренное не приводило к ответу на вопрос, что же такого сложного может быть в печатном станке. Он работает на этом необычном недоэлектричестве? Его нутро полно «проводов»? Но зачем такие сложности? Ведь технология печатного станка проста как валенок. Это как велосипед — один раз додуматься, а дальше уже жить без него не можешь. Но по всему выходило, что продаваемые влари на сторону вещи, скорее всего, содержали в себе эти непонятные детали. И там, где могли бы справиться обычный столяр с кузнецом на пару, покупатели, радовавшиеся новой облегчающей труд вещи, были вынуждены мириться с необходимостью использовать сервисные услуги подгорников. И платить за них звонкую монету или любую другую валюту. Монополия как она есть. И даже если когда-то умельцы найдут способ сделать аналоги из подручных средств, наверняка влари выкинут на рынок ещё не одно изобретение. Ну не дураки же они, в самом деле, сразу показывать всё, что у них припрятано. Бережёного бог бережёт, а технологии штука такая… Атом в мирных целях.

Больше сюрпризов осмотр рынка не принёс, и, сверившись с положением светил, Ира сочла, что у неё есть немного времени на обед в каком-нибудь трактире, а после нужно собираться обратно во дворец.

Саланталь, проводив её до ближайшего заведения, шикнул кому надо, чтобы накрыли на стол, и, не слушая Ириных возражений, кинул хозяину полный кошель.

— Приказ ставленника, — коротко прокомментировал он. — Вы гость нашего города и его лично.

Ира могла только пожать плечами, убрав внутрь поднявшееся раздражение. Деньги — ресурс пока не восполняемый, потому разбрасываться ими в угоду гордости не следовало.

Кормили недурно. Мясо, правда, прожарили на вкус гвардейца — с кровью, но Ира уже некоторое время не обращала на подобные мелочи внимания и под его в очередной раз поднявшуюся бровь с аппетитом слопала стейк с красными прожилками.

Пряча глаза за двузубцем, который успешно заменял рахидэтельцам вилку, она рассматривала Саланталя, будто пытаясь заглянуть ему в нутро, прочитать. Естественно, вещание молчало, а визуальный осмотр не выдавал ничего такого, что могло бы вызвать настороженность или чувство опасности. И только «мы его знаем», произнесённое Лэтте-ри ночью, заставляло её удерживать общительную натуру от задушевного разговора.

Вообще, мозг Иры с трудом оценивал солдат. Её представление об этой прослойке населения опиралось на то, что узнано дома, в современности. И что самое неприятное — не лично. Сейчас она и сама осознавала, насколько романтичными и наивными были её знания. Что значит «отслужил в армии»? Потратил один-три года на тренировки, обучение и физкультуру. Научился держать в руках оружие, освоил ОБЖ и проникся командным духом. Повзрослел, возмужал, отрастил мускулы где надо, привык не обсуждать чужое решение. Школа для мальчиков. Классы, которые окончатся через определённый период, после чего корочка и обычная, как у всех, жизнь. Семья, работа, карьера… Если захотелось большего, тогда контракт. Это уже серьёзно, это уже профессия. Но таких людей в её окружении не было, они воспринимались как герои книг, которые где-то там блюдут покой Родины и граждан. И есть среди них те, кому не повезло. Кто знает войну по-настоящему. Опять же где-то там, на большом шарике, на маленьких кусочках суши, зовущихся горячими точками. Люди, воспринять которых не получалось, как и осознать, что где-то есть война, пока ты мирно пьёшь чай и ходишь в институт.

Здесь солдаты были настоящими. И всё в ней противилось этой мысли. Совместить в голове образ Лэтте-ри, каким видела его она, с образом солдата, который убивает не думая, не получалось от слова «совсем». И всё же это знание, хотела она того или нет, постепенно проникало в душу.

Всё вокруг дышало войной. Оружие обнажалось легко, без мгновения задумчивости перед этим однозначным жестом. Никого не удивить ни смертью, ни кровью. «Мы его знаем», — говорил Лэтте-ри. И вопрос лишь в том, сколько смертей от руки Саланталя успели увидеть дайна-ви? Сколько выжило и дотянуло до того момента, чтобы сообщить его имя оставшимся в живых? А сколько его гвардейцев пало от шейба-плети? Сколько стало жертвами мечей и арбалетов? Эти образы никак не вязались со знакомыми. Не шли тем, кто раз за разом брался её защищать. И её задумчивый гид никак не походил на убийцу.

Ира запила мысли горячим настоем из трав и, снова оглядев попутчика, заметила у него на внутренней стороне запястья правой руки витиеватый рисунок, похожий на скрещённые молнии. Он был выполнен коричневой краской и в чём-то походил на татуировку. Любопытство не порок, а молчание затянулось.

— Простите, господин виконт, не будет ли с моей стороны невежливым, если я спрошу, что означает рисунок на вашем запястье? — Она кивнула на его правую руку.

— Я женат, — просто ответил гвардеец, отложив столовые приборы. — Вы разве не видели такого знака прежде?

— Нет. В моём окружении никто такие не носит. Ну, может, я проглядела что.

— Это ритуальный несводимый рисунок. Его накладывают при оглашении брачного союза. У моей супруги такой же, только перевёрнутый. Она сейчас у нас дома в Пьеле, воспитывает дочь, пока я несу службу при ставленнике.

— Поздравляю! Дочка — это здорово! Значит, эти картинки как наши кольца? У нас на свадьбу жених и невеста обмениваются обручальными кольцами, которые потом никогда не снимают. А у вас значит, татуировки… рисунки несводимые.

— Да. И кстати, — он поморщился, — вы действительно проглядели, госпожа вестница. Эйуна в вашем отряде, и правда, брачным союзом не связаны, но вот один из… дайна-ви, — он с трудом выдавил из себя это слово, в последний момент заменив им желающую сорваться с губ грубость, — носит такой знак. Белобрысый. Только у него не рисунок, а шрам. Но он и без того выглядит уродцем, обнажая то, насколько они запятнали наши обычаи.

Ира проглотила резкий ответ. Это легко удалось, поскольку новость о том, что молоденького Линно-ри где-то на болоте ждёт жена, заставила непрошеные слова замереть в горле. Не слишком ли молод он для брака? Хотя кто знает, во сколько у них принято жениться.

— А что не так с его знаком? И может, вы ошиблись? Вы не видели, сколько шрамов у них на теле… Возможно, это просто один из них?

Саланталь зло усмехнулся.

— Ни одному эйуна не придёт в голову нарушить чистоту брачного союза и супружеского ложа, пустив на него третьего! Или третью. А изгибы эти не узнать невозможно. Это знак семьи. И у него их три. А не два.

У Иры глаз дёрнулся от этой новости. Нет, она уже слышала, что дайна-ви, как и сквирри, практикуют полигамию, но вот так узнать… Да и тон её собеседника не оставлял равнодушной. Хотелось ответить резко. Защитить. Но нельзя ссориться. С трудом она нашла в себе достаточно тактичные слова, чтобы постоять за тех, кого уже некоторое время про себя называла друзьями.

— Господин виконт, вы ничего не знаете об их обычаях. Ничего. Никто из вас уже много лет не задаёт им вопросов. Эти шрамы могут значить что угодно. Брак. Количество братьев и сестёр. Число погибших товарищей. И даже скольких ваших солдат он отправил на тот свет… на Ту сторону. Не надо хмуриться. Я не имею мысли оскорбить. Просто вы, и правда, не знаете. Хотя я не исключаю возможности, что можете оказаться правы. Никто за болотом не знает, чем дайна-ви живут. Ни того, что есть сейчас, ни того, что стало причиной. И в Каро-Эль-Тане сама Илаэра сказала всем, что не судит их за обычаи и что… всё с ними нормально. Мне довелось лично это услышать, и, думаю, вам стоит принять к сведению слова вашей богини. А сейчас извините, нам лучше вернуться во дворец. Скоро приём, мне надо подготовиться. Спасибо за ваши истории. Вы действительно потрясающий рассказчик.