Закон Мерфи. Том 1

Глава 8 Ментаты и менталитет

Прилетели мы под конец рабочего дня, а в космопорте нас встречал весь состав Корпуса: ученые, оперативники и аналитики, жаждущие новостей. Удовлетворив первое любопытство и глянув на часы, Корпус единым фронтом победил наши слабые трепыхания в сторону офиса, с боем выпинав участников экспедиции по домам. С наказом как следует отдохнуть, а утром детальнейшим образом еще раз все рассказать, но уже в красках, с голороликами и с чувством.

Тайвин тут же прицепом поехал ко мне домой, зная, что отдыхать я точно не буду, а буду писать рапорт и приводить отчетную документацию в порядок. Весь остаток вечера мы спорили, и с немалыми словесными баталиями, но штатный гений насилу уговорил меня внести в рапорт чуть подправленную версию событий, дескать, высадка была не моим решением, а общим коллективным помешательством. Я морщился, но писал под его диктовку, и первым делом с утра постарался от жгущего совесть компромата на самого себя избавиться, спихнув отчет на почту начальству. Я искренне надеялся, что маленький реверанс в сторону моего благоразумия не будет сильно виден, но где-то внутри испытывал неудобное неприятие обмана, хоть и понимал, что так будет лучше в первую очередь для меня самого.

Сплавив отчет, я просмотрел историю заявок и вызовов за время моего отсутствия, не нашел документов по последнему вызову и вызвал к себе в кабинет виновников, Красного и Ви.

— Либо вы прямо сейчас мне тут объясняете, что делали на вызове, либо я вас насильно по разным дежурствам раскидаю. Запретил же в паре дежурить! — с укоризной пенял им я.

— Вы только в поле запретили нам вместе ходить, — пискнула Ви. — А тут просто туристка ложной скорпикоры за куполом испугалась!

Я показательно нахмурился, но возразить было нечего — и правда, я запрещал им полевые выходы, а не по жилому пространству колонии. Я перевел взгляд на Красного:

— А тебе с каких пор для общения с туристами подмога требуется?

— Я… Чез, она мне почти до печенок плешь проела, вот я и не сдержался, нажал на аварийный вызов, думал, Дэйл приедет, вдвоем бы объяснили… — Красный жутко смутился и тут же заалел.

— Понятно. Дурдом на пустом месте. Знаете, что… — я задумался. — Надо как-то по-другому сделать. Чтобы аварийный вызов был отдельно, такие вот случаи отдельно, а если срочно собраться нужно — что-то другое. А то один сигнал на все случаи жизни как-то…

— Не комильфо? — ехидно поинтересовалась Ви и включилась с горящими глазами в идею. — А давайте, если аварийный вызов, то помощь нужна прямо сейчас, но достаточно будет двух-трех человек, а если нужен общий сбор, то вот…

Она умыкнула у меня со стола чистый лист и поперек уголка написала «Cito!».

— Это значит «быстро» или «срочно», — пояснила стажер. — Так медики в углу бланков пишут, когда надо прямо сию секунду анализ какой-то сделать.

— А неплохо, — одобрил я, взяв листочек и рассмотрев надпись поближе. — Так и сделаем. Ладно, не будет вам от меня последствий, и даже в угол не поставлю. Идите.

Стоило мне их отпустить, как спустя буквально полчаса я поймал себя на мысли о том, что жизнь дала трещину — мне снова отчаянно захотелось позвонить Макс, насколько тоскливо, уныло и грустно вдруг сделалось на душе. Ага, этот ментальный вредитель принялся за старое, сообразил я и вызвал к себе в кабинет Тайвина, нажаловавшись ему на возвращение приступов дурного настроения.

Он в ответ молча схватил меня за плечо и поволок за собой, я и вякнуть ничего не успел. Мы продефилировали через мой отдел и остановились перед кабинетом начальства. Я по-прежнему не горел желанием впутывать кого-то в авантюрное стремление в очередной раз попытаться ухватить зловредный «Апостол» за хвост, но и препятствовать титановому тарану целеустремленного желания гения мне помочь не хотел, лишь пожал плечами и попытался что-то возразить:

— Я…

— Молчи. Пожалуйста, помолчи полчаса, хоть раз в жизни! — взмолился мой очкастый друг.

Ладно, помолчу, раз ему так хочется. Может, так будет и лучше.

— Вот, — Тайвин схватил меня за плечи и задвинул в кабинет пред светлые очи шефа.

Аристарх Вениаминович заинтересованно поднял голову от голопланшета и с любопытством, едва сдерживая смешок, спросил:

— Вы, возможно, удивитесь, голубчик, но я с Честером имею честь водить знакомство достаточно давно, и не далее, как сегодня, досточтимого руководителя оперативного отдела видел и даже здоровался с ним поутру.

Тайвин вышел у меня из-за спины и внимательно на руководство поглядел, сопроводив укоризненный взгляд колкостью.

— Я смотрю, у кошкоглазого заразная манера общения, — он раздраженно поправил очки и продолжил: — Давайте так. Это сейчас не Честер Уайз, а объект манипулятивных психоакустических инсинуаций!

— Давайте так, — передразнил его шеф, — не только Честер обладает специфической лексикой и въедливыми присказками. В чем суть проблемы?

Я молчал и давился улыбкой. Тайвин поперхнулся, но быстро обрел душевное равновесие и с достоинством продолжил:

— Я полагаю, что на Честера оказывают воздействие либо низкочастотными электромагнитными импульсами, либо инфразвуковыми, что продуцирует нестабильное психоэмоциональное состояние, приступы неадекватного поведения, ухудшение физического самочувствия и…

— И у вас, разумеется, есть предположения, кто может быть в этих прегрешениях замешан, — со спокойным, но пристальным интересом прервал его Аристарх Вениаминович.

— Разумеется, — невозмутимо кивнул ученый. — Синдикат «Апостол».

— Почему вы делаете такие выводы? — склонил голову чуть набок шеф и отложил прочь планшет. — Я не спорю с вашими выкладками, лишь любопытствую. Я определенных шагов от них ожидал, но несколько… обескуражен столь экстравагантными методами.

Тайвин снова схватил меня за плечо и с силой усадил в ближайшее кресло за длинным переговорным столом мореного дуба, что буквой «т» стоял в кабинете начальства. Я в ответ по-прежнему сохранял обещанное молчание, что давалось мне из рук вон сложно. Ученый задал риторический вопрос:

— А кому еще может быть выгодно навредить Честеру и Корпусу?

— Толпа большая, — не выдержал я. Тайвин яростно посмотрел на меня, пытаясь воззвать к моей совести, обещанию и чувству стыда, и я демонстративно провел указательным пальцем по губам, затыкаясь.

— Вы вновь будете несколько удивлены, но Честер прав. — Аристарх Вениаминович с досадой вздохнул и потер лоб. — Он и Корпус первопроходцев в целом — достаточно весомая преграда между интересами Межпланетарного правительства и чаяниями промышленных структур в отношении Шестого мира, что легальными, что не совсем. Подождите минутку, я как раз Вернера с визитом гостеприимства ожидал.

Я устроился поудобнее, сложил руки на груди, вытянул вперед ноги, скрестив и их — пусть очкастая заноза видит, что я всецело закрыт со всех сторон и впредь мешать ему не собираюсь, хоть полгода молчать придется. Но градоправитель не заставил себя долго ждать и, как по заказу, практически сразу материализовался на пороге в кабинет, безупречно выбритый, подтянутый, благоухающий тяжеловесным и дорогущим парфюмом с вискарно-древесными оттенками. Я повел носом, привыкая — никогда не понимал, зачем при всем разнообразии живой природы и ее запахов создавать вокруг себя плотное облако дымовой завесы духов.

— Здравия желаю! — со сдержанным оптимизмом поприветствовал нас Вернер по старой военной привычке. Я в ответ выпростал руку, козырнул и вернул конечность обратно, Тайвин кивнул, а шеф произнес:

— Заходите, друг мой, мы как раз коснулись проблематики «Апостола» в очередной раз.

Руководитель колонии неторопливо прошествовал в кабинет, небрежным интеллигентным жестом поддернул брюки и занял место подле Аристарха Вениаминовича, вопросительно приподняв брови. Тайвин с чуть заметным раздражением повторил все свои выкладки еще раз, снабдив их немалыми подробностями доказательств моего разболтанного душевного состояния. И когда только успел подсмотреть, зараза!

— И у вас очередная до гениальности избитая идея ловли на живца, я полагаю? — с ехидной прозорливостью спросил у него Вернер, неожиданно повернулся ко мне и спросил: — Кстати, а почему вы молчите, Честер?

Я с многозначительной ухмылкой указал взглядом и подбородком на ученого. Руководитель колонии хмыкнул:

— Понятно. И на вас нашлась управа, — и, пока Тайвин не высказался, перехватил инициативу, обратившись к нему: — Вы удивитесь, но на этот раз я с вами целиком и полностью согласен.

— Три, — загнул пальцы ученый.

— Что — «три»? — не понял Вернер.

— Мне за последние несколько минут уже трижды предлагали удивиться. Но больше всего мне хочется решить проблему, а не тратить время на прозаичные эмоции.

Я, как ни старался, не выдержал вторично:

— Ты зря так про эмоции думаешь, Тай!

— Два, — философски загнул пальцы ученый на другой руке, укоризненно покосившись в мою сторону. Я во второй раз сник и замолчал — обещал же.

— Установим за вами наблюдение с суборбитального дрона связи, — резюмировал Вернер.

— А что, так можно? — искренне удивился я. Тайвин только рукой махнул, прекратив демонстративные подсчеты.

— За вами же следят дроны, пока вы в экспедициях, — приподнял одну бровь градоначальник.

— Ну так то экспедиции, а то колония и колонисты, — нахмурился я. — И что, за каждым потенциально так можно наблюдать?

— А как вы хотели? — Вернер обозначил кончиками губ подобие вежливой улыбки, оставив взгляд бесстрастным. — Это только в вашем восприятии, Честер, людям можно доверять безоговорочно практически всем и во всем. В более приземленной реальности и реалии будут более приближенными к жизни. Вы попробуйте в следующий раз поддаться искушениям. А там посмотрим.

На том мы и порешили, обсудили подробности и разошлись.

Первым делом я подошел к процессу ловли невидимого вредителя со всей ответственностью, которую только смог у себя обнаружить. Я начал вести дневник наблюдений за своим настроением и обнаружил удивительную закономерность — я начинал хандрить ровно тогда, когда делал две вещи: сидел в одиночку или у себя в кабинете, или у себя же дома, причем если я включал музыку, усиливалось желание пойти и напиться, а если нет — просто выйти в окно, попутно позвонив Макс. Пока мы мотались на вызовы или ходили в поле, никаких «скачков напряжения» я не чувствовал. Парадоксальным образом поблизости от дурного расположения духа всегда находилось пресловутое окно. Коллекцию музыки я отдал на экспертизу на всякий случай, но результатов мы пока не получили, а к окнам старался близко не подходить, как и оставаться в одиночку, но приступы становились от этого хоть и реже, но гораздо сильнее.

Так прошло около недели, и я совершенно изнемог. Похоже, что очкастый в очередной раз прав — на меня каким-то образом действуют либо низкочастотным ЭМИ, либо инфразвуком, либо по очереди то тем, то тем, через какой-то узконаправленный передатчик. Причем трансляция сигнала действительно должна быть направлена только на меня, потому что больше из первопроходцев никто придурковатым стремлением творить глупости не страдал, я сегодня с раннего утра осторожно разузнал. Мои оперативники, мной же и натасканные на чуткое отношение к любым мелочам, в долгу не остались — и сдали меня с потрохами штатному гению. А Тайвин тут же явился ко мне в кабинет и обозвал мои детективные старания детским лепетом и дурной пародией на плохонькую шпионскую драму, чем едва не довел до слез.

Сообразив, что сейчас начну картинно рыдать, как пятилетка, сломавший машинку и сам себя поставивший в угол, я прекратил оправдываться и метнулся к окну. Мой очкастый друг не преминул повторить то же самое, и мы были вознаграждены зрелищем плавно и неторопливо улетающего вдаль флаера без особых примет и опознавательных знаков. Ну флаер и флаер, возле окон дома и офиса я его раньше не видел, таких в колонии полным-полно, так что мы проводили машину глазами и переглянулись.

— Я уже хотел всерьез на тебя обидеться, — сообщил я штатному гению, чувствуя, как это желание медленно отступает. — И слезу пустить!

Тайвин повернулся ко мне и в немом изумлении поправил очки. Покачав головой и громко выдохнув, он ответил:

— Хотя бы не решил предпринять попытку суицида. Зато теперь я точно знаю, что ты будешь делать, если разбалансировать твое эмоциональное состояние.

— И зачем тебе это знание? — поинтересовался я.

— Мало ли. Вдруг ты столкнешься с длительным травмирующим психику стрессором или психоэмоциональной травмой, буду знать, бегать за тобой везде и караулить, или оставить в покое, — пояснил ученый.

— Так я вроде уже ходил смурной? Ничего, руки на себя не накладывал, и сейчас не стремлюсь, и в будущем вряд ли буду. Как бы нам поймать этого ментата… — принялся соображать я.

— Кого?

— Ты что, «Дюну» не читал?

— Читал, потому и удивился. Ты неправильно употребляешь термины, впрочем, ничего удивительного. Ментаты не воздействовали на других людей, они… — Тайвин вознамерился прочесть мне лекцию о мироустройстве в книгах Френка Герберта, но я его прервал.

— Прости, но смысл ты понял, так что давай не будем сейчас мои ошибки под микроскопом рассматривать. Что делать-то? — почесал в затылке я.

— А что тебе Вернер советовал? — невозмутимо спросил гений.

— Поддаться искушениям? Хорошо, я пошел.

— Куда? — Тайвин начал волноваться. — А Вернера предупредить?

— Как это, «куда»? В кабак, конечно. Куда я еще могу с работы пойти, если не домой. Ну ты же помнишь, о чем мы договаривались, — заметил я. — Вот по инструкции и буду действовать.

— Это несвойственно твоему менталитету, — возразил мне гений, но отпустить отпустил.

И я направился в свой излюбленный бар, включив аварийный маячок и вызов суборбитального дрона. По идее, Вернер должен, получив сигнал, спешно собрать подмогу и следить через технику, что со мной будет происходить. Будем надеяться, у него все наготове.

А пока шел, все думал, что за планы у «Апостола»? Отстранить меня? Зачем? Наверное, чтобы я снова не мешался под ногами на планете, раз через космос грабежи перекрыли. Но почему таким экстравагантным способом? Уничтожить меня через коллектив не выйдет, это понятно, ребята меня в обиду не дадут, как и шеф, обязанности свои я знаю назубок, сплетен про меня особенно не пустишь. Но можно устроить подставу как угодно по-другому, если уж приспичило меня не устранить, а «подвинуть», на то человек придумал сотни, если не тысячи вариантов, как можно сородича очернить, выставить виновным во всех грехах и вышибить подальше с места работы. Наркоту подкинуть, например, устроить аварию со смертельным исходом так, чтоб я был виновником, разбить об меня китайскую вазу династии Мин, чтоб я никогда в жизни за нее не расплатился, да мало ли! Почему инфразвук или ЭМИ?

В раздумьях и дошел до места, приземлился за столик и, игнорируя желание выпить, заказал кофе. Ясный ум мне понадобится. Пока ждал — чувство неприятного жжения в висках начало усиливаться, а еще через мгновение я понял, что мне жизненно необходимо кому-то от души съездить по лицу. Желательно вон тому типу за стойкой, который в планшете копается.

Я нажал кнопку аварийного сигнала на смарте, встал из-за столика и направился в сторону подозрительного человека. И только я сделал несколько шагов, как он вскочил, кинул на стол какую-то металлическую коробку и тут же окутался призрачной дымкой «хамелеона». Подготовился, гад! Сразу дико заболело в висках, будто мне воткнули в мозг одновременно несколько сотен тысяч акупунктурных иголок, уши заложило от невидимого, но всем телом ощутимого давления инфразвука, и я рухнул на пол, обхватив многострадальную голову руками. Паника. Бежать. Подальше отсюда! Прямо сейчас!

Я с трудом сдержался, чтобы не сорваться с места, но увидел краем глаза, как вокруг творится настоящий хаос — кто-то кричал, люди ломились в дверь бара и в окна, в безотчетном ужасе пытаясь убраться подальше. И понял: это надо остановить. Я переборол себя, подполз к стойке, вцепился в ее край, едва понимая, что делаю, достал игломет и стукнул рукояткой по устройству. То отозвалось звоном и новой волной звука, почти взорвавшей мне изнутри все, что только можно.

Еще удар. Еще. Слишком слабо! И я, не особо уже воспринимая реальность, приставил к устройству игломет и нажал на курок. Воцарилась блаженная тишина, а с ней пришла не менее блаженная темнота — я отключился.

И почти сразу пришел в себя вслед за рывком, за которым последовал еще один, затем еще — кто-то тряс меня со всей дури, и через глухую глубину и звон в ушах до меня донесся еле слышный шепот:

— Очнись! Да очнись же!

Я с трудом проморгался и очутился нос к носу с разъяренным донельзя Вернером, который вцепился мне в плечи и пытался привести в чувства. Первым делом мне подумалось, что, если б я был в летней форме, и за грудки бы не постеснялся взять, хорошо, что я легкую броню нацепил.

— Какого хрена ты творишь? Тебе что было велено? Отвечай!

— Н-н-не… не надо, отпустите, — едва отбился я от его рук. — Поддаться искушениям, включить маячок отслеживания, вызвать суборбитальный дрон… Черт, голова раскалывается.

— Дальше! — потребовал градоначальник.

— Дальше… Сигнализировать, если замечу что-то странное. Но я подал сигнал!

— Не было никакого сигнала! Ты мне всю операцию сорвал! Столько людей пострадало, и все зря!

— Значит, заглушили. Сколько пострадавших? — морщась от боли, я сел и тут же пожалел об этом: голова грозила взорваться, перед глазами мелькали черные круги и фиолетовые пятна, звон откуда-то из мозжечка метался в ушах и никак не желал никуда деваться.

Я вцепился в виски пальцами и с трудом огляделся: стекла в кафе выбиты, кругом осколки, столы перевернуты, везде разруха и бардак, но колонистов не видно ни одного, только Вернер, его военные из «Авангарда», да поодаль — Тони со своими молодчиками из колониальной полиции. Видимо, не так уж и сразу меня нашли, раз успели раненых в госпиталь определить и зевак разогнать.

— Двадцать четыре колониста, в основном порезы, ушибы, несколько переломов, — нехотя признался Вернер, возвращая присутствие духа и обычную вежливость. — И все из-за вас!

— Почему? — попытался возмутиться я, сделал резкое движение головой и застонал, — Да что ж так больно-то…

— Как только вы приблизились к подозреваемому, он включил инфразвук на всю округу. Два квартала перепуганных людей! Чем вы думали?

— Он бы все равно его включил, — я склонил голову набок, надеясь, что будет легче, но боль не проходила, к ней прибавилась еще и тошнота с головокружением. — Судя по всему, инфразвуковую ловушку, как и глушилку, он подготовил сразу, и намеревался включить, как только со мной разделается, чтобы свалить в неразберихе. У него устройство было под рукой, и «хамелеон» он сразу включил. И это была уже ваша задача — не дать ему уйти!

— Да ты… — Вернер снова рассвирепел, но если пару минут назад он орал на меня, потому что перепугался — терять людей он терпеть не мог, а ему доводилось, и облегчение от того, что я остался жив, он замаскировал злостью — то теперь он готов был хорошенько мне врезать, только я никак не мог понять, за что. Я действительно выполнил все его инструкции, более того, если бы мне не приспичило подойти к стойке и диверсанту на пару шагов ближе, это все кончилось бы попросту тем, что я бы вырубился намного раньше, не успел уничтожить передатчик, сам погиб или сошел с ума окончательно, и паника бы набрала цепную реакцию, о последствиях которой я предпочел не думать. И без того было адски больно. А откуда я взял такую цепочку размышлений и выводы — я понятия не имел. Но все равно жутко обиделся.

— Я сделал все, что от меня зависело, — отрезал я, встал на ноги и побрел, пошатываясь, в сторону купола, сам не знаю зачем, наверное, по привычке выносить все свои переживания за пределы колонии, доверяя их лишь здешнему миру. Вернер попытался меня остановить, но я так на него глянул, что он проглотил слова и остался за моей спиной злиться на меня, на себя и на ускользнувшего ментата, а от Тони я попросту отмахнулся — и без него хреново.

Вывалившись из-под защиты, я прошел пару десятков шагов и рухнул в траву. Ну Вернер, ну я тебе это припомню! Сам же мне сказал, что делать, а как опростоволосился — сразу я виноват! Как будто я знаю, как это все правильно устраивать надо — за преступниками гоняться и засады засаживать! Я с силой двинул кулаком по земле — и мох под рукой рассыпался с хрупким кристаллическим звоном, а ему в ответ кто-то зашипел.

Я приподнялся на локтях — и увидел ложную скорпикору. Метрах в двадцати от меня зверюга шипела, скалилась, но уходить не спешила. Чего это она? Вроде на людей ложные скорпикоры не кидаются, химер поблизости быть не должно, да и ее тоже, слишком близко к поселению… Голова отозвалась на попытку подумать новым приступом боли, от которого я резко сел и согнулся в крючок, зашипев животному в ответ.

— И вот так всегда! — тихонько пожаловался я скорпикоре, она же, припадая на лапы и шипя, все еще уходить почему-то особенно не стремилась. — Захочешь как лучше, а получается как всегда!

Зверь в ответ неловко потряс мордой, сморщившись, облизнулся, чихнул, и на середине расстояния между нами оказалась такая редчайшая штука, что я мгновенно выкинул из головы все эти хороводы с «Апостолом» и его недружелюбными ментатами, ссору с Вернером и головную боль заодно. Зуб! Молочный зуб ложной скорпикоры!

Вот это находка… Ложная скорпикора, конечно, теплокровное, но не млекопитающее, до этого этапа развития жизнь на Шестом не дошла и элегантно вильнула в сторону, устроив смешение теплокровных животных с яйцекладущими. Но смена зубов, оказывается, у них есть! Интересно, зачем. И сколько раз за жизнь скорпикора будет менять зубки? Я встал на четвереньки и потянулся к зубу. Скорпикора еще больше вздыбила шерсть и развернула вторую пару лап перепонкой вверх, принимая защитную позу. Ах вот оно что, старая знакомая с дыркой в крыле! И чего ты так людьми интересуешься, красота усатая?

— Чез, ты с ума сошел? — раздался голос сзади, скорпикора вздрогнула, прижалась всем телом к земле, зашипела, хлестнула хвостом для устрашения и испарилась куда-то в лес.

— Смотрите, зуб! — Я цапнул находку и в полнейшем восторге уставился на пятерку оперативников во главе с Виком, что пошли меня искать и возвращать на законное руководящее место. Вернер, видимо, подсуетился или Тони.

— Тебя чуть не убили полчаса назад, распугали несколько жилых кварталов инфразвуком, ты поцапался с Вернером, а потом сбежал в одиночку за купол и теперь радуешься чьему-то зубу? — Вик, казалось, не мог взять в толк, псих я на всю голову или только на какую-то ее часть.

— Это ложной скорпикоры, так чихнула, что потеряла. И да, радуюсь, это же какая интересная штука! — улыбнулся я. — Вик, опять на меня охотятся. А может, и не только на меня, а сделать я ничего не могу. Поэтому если я не буду радоваться хотя бы такой мелкой ерунде, то впаду в полнейшее отчаяние и зеленую тоску. Кому оно надо? Мне — точно нет. И вообще. Я жив, с Вернером помиримся, он отходчивый, а «Апостол», я уверен, еще долго сюда нос не сунет после такого шороху. Так что…

Что «так что» я договорить не успел — волной накатила головная боль, пошла носом кровь, окончательно помутнело в глазах, и я потерял сознание. Но сжать в кулаке драгоценный зуб не забыл, еще чего, такой раритет терять из-за обморока!

Тайвин с видимым раздражением отчитывал Вернера, стоя в госпитале посередине ординаторской и глядя на результаты медицинского сканирования главы оперативного отдела. В просторной комнате с огромными окнами, помимо ученого и градоначальника тираде молчаливо внимали врач-реаниматолог и Аристарх Вениаминович. Доктор удобно устроился за рабочим столом и, кивая в особо эмоциональных местах в знак согласия, строчил историю болезни, а шеф Корпуса периодически тяжело вздыхал, но молча. Совершенно некстати вся эта катавасия с непонятным покушением на жизнь и здоровье его подопечного, тем более, столько планов впереди. Впрочем, подлечиться и отдохнуть никому лишним не бывает, а времени пока достаточно.

— Музыкальные треки были заменены на аналогичные с дополнительной замедленной звуковой дорожкой. Сознание при замедлении транслируемого сообщения в несколько десятков раз не распознает слова, но подсознание расшифровывает общее значение, и создается эффект акустической суггестии, то есть внушения. Раньше считали, что это ненаучный кретинизм, свойственный сторонникам теорий заговоров. Но позже, с развитием теории резонансных взаимодействий, факт подтвердился — человек существо звуковнушаемое. И знаете, что туда было записано? Пойти устроить пьяный дебош с применением оружия, подставить коллег, совершить самоубийство! Хорошо, что у Честера достаточно стабильная психика, чтобы он эти внушения старался игнорировать, насколько мог.

Штатный гений потер правый висок указательным пальцем и с волнением добавил:

— А то, что потом произошло, просто чудо. Во-первых, Честер смог перебороть безусловный рефлекс паники перед инфразвуком на альфа-частотах работы мозговой ткани, во-вторых, сумел разбить передатчик, в-третьих, из-за небольших отличий в волновых характеристиках активности его мозга от обычного человека Чез сейчас не овощ с кашей вместо нейронов. Это я еще не знаю, какой у передатчика был запас мощности, радиус и время действия, на предполагаемую мощность устройство не успело выйти. Чез вам в очередной раз колонистов от большой беды уберег! Я вас заклинаю, пусть он для всех в экспедицию ушел, на какое-нибудь задание, куда угодно, только дайте ему отдохнуть хотя бы неделю!

Аристарх Вениаминович укоризненно покачал головой, а врач-реаниматолог, молодой синеглазый брюнет, согласно кивнул, как только Вернер перевел на них взгляд. Управителю колонии стало очень неуютно. Он не хотел срываться на Уайзе. Но не сдержался — терять людей ему доводилось, каждый раз как скребком стружку с сердца снимают, а рыжеглазый, несмотря на все их недомолвки и разногласия, таки успел влезть к нему куда-то в дальний уголок души. И Вернеру ничего не оставалось, кроме как покаянно вздохнуть, принимая решение большинства.