Закон Мерфи. Том 1

Глава 9 К нам приехал, к нам приехал…

Срок стажировки подходил к концу, и Честер распорядился переселить новичков из казармы при колониальной полиции в индивидуальные жилые модуль-блоки. Его беспокойную рыжеглазую натуру куда-то в очередной раз унесло, и код-ключи с фирменным брелком — миниатюрной черной дырой на цепочке, обернутой аккреционным диском из ярко-оранжевого нитинола, точь-в-точь как на официальной эмблеме Корпуса — Ви и Марту вручали аналитики.

— А почему черная дыра? — с искренним любопытством спросила Ви, разглядывая выданный сувенир.

— У нас как-то с Чезом спор вышел о природе Шестого, — ответил Ан. Чингиз молча улыбнулся и кивнул, подтверждая слова брата. — Я говорил, что кремнийорганику логически можно объяснить примерно никак, а он мне — что логика тут как у черной дыры, пока с головой вовнутрь не заглянешь, не поймешь, хоть сто теорий построй. И когда встал вопрос, какие бы памятные сувениры сделать к первому корпоративу, я вспомнил и подсуетился.

— Прикольный он у вас! Честер. И брелок тоже, — хихикнула новоиспеченная оперативница и тут же поправилась: — У нас. Надо будет спросить, что он имел в виду.

— А ты начинаешь входить во вкус, — одобрительно заметил Ан.

— Ага, — приосанилась Ви. — И мне все больше тут нравится. Гораздо интереснее, чем в астродесанте.

Март, чуть припоздавший к раздаче ключей, подкравшись сзади, успел сделать близнецам через плечо оперативницы страшные глаза, чтобы Ви раньше времени его не засекла, и со зловредной ухмылкой ткнул брюнетку пальцами под ребра.

— Чтоб ты из сернистой кислоты в серную доокислился! — подпрыгнула Ви и, махнув рукой назад, попыталась огреть напарника локтем под дых. Она ни на секунду не засомневалась в том, кто там сзади. Март отпрыгнул и с улыбкой принял боевую стойку в ожидании ее действий. Ви не замедлила развернуться и попробовать дотянуться до коварного астродесантника, заломать ему руку и раздать целительных пинков.

Чингиз, наблюдая, как новички гоняют друг дружку вдоль коридора, с одобрением кратко резюмировал:

— Впишется. Надо с Макс познакомить.

В кои-то веки Ану не нашлось, что сказать, и он только кивнул в ответ. На шум потасовки из научного отдела выглянула Гайяна, не упустив возможность тут же прокомментировать слова Чингиза:

— Быстро же вы переобуваетесь.

Близнецы синхронно повернулись к ней и прищурились, Ан не замедлил едко и емко высказаться:

— Мы даем коллеге второй шанс. А вы, похоже, записали подругу детства на склад списанных деталей?

Гайяна вспыхнула, но сказать ей было нечего — аналитики всегда били в цель с безупречной точностью. Отвечать она не стала, лишь с легким высокомерием одарила рыжих снисходительным взглядом и демонстративно громко произнесла, привлекая внимание Ви:

— Виолетта! Вы не могли бы уделить мне немного времени?

Ви, запыхавшаяся и слегка покрасневшая, остановилась, поправила форму и прическу и с достоинством произнесла:

— Разумеется.

Гайяна чуть склонила голову, отчего каштановые кудряшки ссыпались на правое плечо, и предложила:

— Составите мне компанию в обеденный перерыв?

Ви мгновенно посерьезнела: женская солидарность в любом коллективе могла стать как неоспоримой поддержкой, так и змеиным минусом.

— Конечно. Секунду.

Виолетта подняла подбородок, развернулась и от души врезала Марту острым кулачком в солнечное сплетение с невозмутимым видом. Март согнулся пополам, хватая воздух, а близнецы зааплодировали. Гайяна приподняла бровь и резюмировала:

— Поделом!

На обеде Ви сначала старалась соблюдать настороженный нейтралитет, но быстро включилась в язвительно-надменную манеру ученой обсуждать все и всех, и к концу трапезы перешла на «ты», «Гайку» и немалую долю сочувственной идеологии нелегкой доли женского пола в мужском коллективе. О сердечной боли Гайки Ви догадалась практически мгновенно — ну еще бы, какие тут могли бы быть сомнения, и с удовольствием приняла участие в разработке наметок плана на совращение человека ученого, а вот про свои чаяния предпочла до поры до времени умолчать. Сама справится.

С первой минутой нового понедельника полковник Андервуд почтил вниманием офис Корпуса первопроходцев. Приветственно кивнув наблюдателю от службы внутреннего контроля, добросовестно изображающего непроходимого седого пня на вахте, он прицельно поднялся на третий этаж — разумеется, ему не нужно было уточнять, куда именно идти. Прошел по коридору чеканным шагом, вызвав мимолетный интерес научного отдела. Прочертил, не здороваясь, фарватер сквозь заинтригованный до предела оперативный отдел. Попутно отметил: ни один оперативник его не остановил, знают, что лишних людей в их офисе быть не может. Дисциплина на высоте: без приказа не лезут, попусту не спрашивают, за спиной не шепчутся, к начальству в кабинет не бегут. Хотя Честер у себя — расписание и привычки лидера конфликтолог предварительно изучил во всех деталях. Благо свои глаза и уши при Корпусе имеются.

Но и без пожилого сексота на вахте узнать первопроходцев за полгода подготовки Андервуд успел вдоль и поперек. Дотянулся до их земных родственников, друзей и недругов, притворившись журналистом (первый и второй сезоны визгейма «Тернии» пришелся очень кстати) и немало про себя посмеявшись — какая ирония, обычно-то журналисты притворяются кем-то, чтобы вызнать сенсационные тайны. Попутно подтвердил для себя преинтереснейший факт: сделай слишком заинтересованный вид — и собеседник нырнет в свою раковинку, а чуть заскучай, поспрашивай не о субъекте разговора, а о том, с кем говоришь, повесь пару вопросов-«крючков» и «беременных пауз», когда собеседнику будет казаться, что нужно ее непременно чем-то заполнить — и получишь массу историй, сплетен и слухов.

И сейчас каждого присутствующего Гриф просветил скользящим взглядом насквозь, с удовольствием узнавания достраивая для себя бумажно-сплетнический образ настоящим живым человеком. Постучал в кабинет руководителя, был вознагражден шаркнувшей в пазы дверью.

— Андервуд! Наслышан о вашем карьерном росте и подвигах, — Аристарх Вениаминович приглашающе махнул из громадного темного кресла рукой. Гриф не стал топтаться на пороге и прошел в просторный, пахнущий табаком, кожей, дубом и торфяным виски кабинет. Его бывший преподаватель, рекомендовавший когда-то на заре собственной карьеры перспективного студента в самые верхи, с возрастом практически не изменился — только благородной стати, седин и морщин прибавилось. — По душеньку оперативников приехали, я правильно понимаю?

— Конечно, — не стал отрицать Гриф, проверив, закрылась ли за ним дверь. — Они знают?

— Нет, я не стал сообщать. Пусть сами составят и первое впечатление, и последующие, да и я не привык вмешиваться в тонкий рабочий процесс настройки настроений в коллективе, — пошутил Аристарх.

Андервуд довольно улыбнулся: проект, который будет поддерживать и курировать его наставник, обучивший конфликтолога азам нормальной и экстремальной военной психологии, предстоял вкусный, почти как рюмочка сливочного ликера к чашечке кенийской арабики венской обжарки в выходной после обеда.

— Расскажите немного о лидере, о команде. Кто воду мутит, кто всех вытягивает, сплетники, активисты, ядро, аутсайдеры, темные лошадки?

— Мы с вами, Андервуд, таких коллективов еще не видели. Знаете, — хитро прищурился седовласый шеф Корпуса первопроходцев, — а не буду я вам ничего рассказывать. Сами посмотрите. И мне потом в красках распишете. Договорились?

Гриф еще больше воодушевился. Профессиональные вызовы он любил.

— Договорились. Зовите. А лучше предупредите, я сам зайду.

Я провел неделю в госпитале и порядком устал от ничегонеделанья. Голова быстро восстановилась, ментата не поймали, Вернер приходил и извинялся, — я, конечно, извинения принял, но в целом мне было как-то все равно. С «Апостолом» пусть кому положено разбираются, а мои мысли целиком и полностью занимала задачка с Седьмым — почему мы от него отказались? Мне казалось, что объяснения Тайвина совершенно неубедительны. И я продолжал об этом думать все время лечения, и когда вышел на работу — тоже.

Ко мне в дверь постучали, я оторвался от размышлений и внимательно посмотрел на вошедшего в мой кабинет человека. Очень запоминающийся субъект попался, надо сказать: густые, зачесанные назад светло-золотистые волосы с едва заметными нитями былой ярко-рыжей роскоши, волевые скулы, вечно прищуренный взгляд изумрудно-зеленых глаз, выразительные брови, стрелами разлетающиеся к вискам, чуть выцветшие с возрастом веснушки и великолепный тонкий хищный нос с аристократической горбинкой. Нос меня покорил, и я как-то не заметил сразу основного подвоха — выражения презрительного превосходства истинного сноба на лице новоприбывшего.

— Вы — Честер Уайз. — утвердительно произнес… полковник? Ну да, по лычкам полковник.

Я встал, со скоростью, приличествующей адекватному соотношению уважения к гостю и к своей должности, подошел к нему, кивнул и протянул руку — закрепить знакомство. Полковник отвел взгляд, демонстративно жест дружелюбия проигнорировав. Я мысленно пожал плечами и сцепил руки за спиной. Не хочет — ну и не надо, я не торт, чтоб всем нравиться.

— Полковник Андервуд к вашим услугам.

Пренебрежительное выражение лица говорило о том, что никакие услуги он мне принципиально оказывать не намерен, и я удивился. Почему человек, который выглядит как потомок ирландской аристократии, и, по идее, вот прямо сейчас ждешь от него улыбку, анекдот и стакан темного пива, сделался неприступной твердыней, со снисходительным презрением взирающей на мир? У меня тут же случился когнитивный диссонанс. Все мои ощущения и жизненный опыт в несколько голосов твердили мне о том, что Андервуд должен быть контактным, понимающим и очень умным собеседником, но его жесты, эмоции и поведение говорили ровно об обратном. Притворяется? Но зачем бы ему это делать? Я, до предела заинтригованный и озадаченный, осторожно поинтересовался:

— Будем знакомы. И какова же цель вашего прибытия?

Андервуд неприятно улыбнулся и ответил:

— Ревизионная проверка.

Я чуть было не брякнул: «Что, опять⁈», вспомнив, как мы недавно феерично сходили в коллективный отпуск, но сдержался и только кивнул в ответ. Проверка, значит, что тут непонятного.

— И что будете проверять? — решил я уточнить очевидное.

— Вашу работу.

Полковник на меня практически не смотрел, обшаривая въедливым взглядом обстановку моего обиталища по кругу против часовой стрелки: слева от двери стоял мой стол, вечно заваленный отчетами и заметками, к нему прижалось чуток потрепанное за годы работы кресло, за ними — стеллажи с научной литературой и обожаемой мною фантастикой, полки с макетами, сувенирами и прочим барахлом. Напротив входа я себе по всю стену обустроил интерактивную доску, куда постоянно вносил по ходу работы текущие заявки, свои мысли, попытки что-то отрисовать по впечатлениям от очередной вылазки и прочий творческий хаос из головы. Доска удостоилась чуть более пристального внимания, даже подобия какого-то ироничного хмыканья.

Шкаф с очередными методичками и оружейный сейф в правом углу моего кабинета ревизора тоже не привлекли, как и большое окно с видом на колонию напротив рабочего стола. Наконец, круг завершился — с правой стороны от двери полковнику рассказывали о жизни Шестого многочисленные мониторы с трансляцией изображений от экспедиционных дронов и из колонии — я старался присматривать и за оперативниками, и за ключевыми точками развертки защитного купола. Так, на всякий случай, мало ли.

Андервуд перевел полный брезгливости взгляд на меня, и я почувствовал себя травяным клопом среди сладкой малины, что испускает на все помещение гнусную вонь, да еще и лапками смеет шевелить, убожище.

— Последний экспедиционный рапорт говорит о том, что с вашей стороны имел место саботаж. Намеренный или случайный, я выясню.

Я внутренне похолодел, вспомнив свой подвиг Гастелло и то, как Тайвин все-таки меня уломал отчет подправить, хотя бы в пользу коллективного решения и моей психической дееспособности. Тут вариантов было только два: или кто-то из ребят прокололся, или астронавты настучали. Но пока никаких выводов я делать не стал, недоставало информации.

— Так вы можете у меня спросить, я расскажу, что было. Никакого саботажа.

Андервуд, отвернувшийся было, снова недоверчиво сфокусировал взгляд на мне, и я почувствовал себя все тем же клопом-вонючкой, но уже на у Тайвина на препарационном столе, причем с недвусмысленно сверкнувшим над моей головой скальпелем.

— Вне всяких сомнений. Расскажете. А также объясните, почему в рапорт всю информацию не включили.

— Не видел необходимости. Ничего критичного не произошло…

— Поэтому и докладывать о том, что имела место либо глупая выходка, либо нервный срыв — необязательно? — делано приподнял брови полковник. — Это мне решать. Впрочем, оба варианта, как вы понимаете, не в вашу пользу. Вопрос с вами я проясню, проехали. У меня и по личному составу тоже вопросов… немало. И по методам и результатам вашей работы.

И вышел из кабинета, направившись к Аристарху Вениаминовичу. Оперативники проводили его взглядами, а мне стало стыдно, грустно, гнусно и тоскливо. За ребят я был уверен до последней клетки в своем беспокойном организме, а вот обо мне сдохший окончательно лапками кверху малиновый клоп и бегущие по позвоночнику холодные мурашки с неприятным чувством падения в бездну, родившимся где-то далеко за грудиной, говорили ровно обратное. Похоже, что расстанешься ты с креслом, псевдоначальник, готовься морально, не надо было в очередной раз творить безумства, коли не просили. Я тряхнул головой, выкинув из нее прочь неприятные предчувствия, и пошел в отдел — шептаться и думать.

— Прелюбопытнейшая картина, не правда ли? — осведомился Аристарх у вернувшегося от Честера ревизора, и Гриф кивнул в ответ:

— Не могу не согласиться. Он у вас всегда такой прямой и простой, как валенок?

— Практически.

— Чудно, чудно, — масляно блеснул взором Андервуд. После десятка типовых психопрофилей столкнуться с чем-то кардинально от них отличным стало для него поистине глотком свежего воздуха.

— Но вы не обольщайтесь, это видимость, — добавил руководитель Корпуса.

Гриф только шикнул:

— Мы же договорились!

— Молчу, молчу, — с улыбкой поднял одну ладонь Аристарх. — Вас и так быстро втянет, не буду портить удовольствие.

— Вы Честера в преемники наметили? — уточнил полковник, присаживаясь к нему за стол.

— Кого же еще, — добродушно отозвался седовласый, крутя в пальцах стилус от голопланшета. — Не смотрите, что молод и восторжен, обтешется.

— Не било его еще жизнью, — поджал губы Гриф. — Непорядок.

— Как тебе сказать… прошу прощения, преподавательская привычка, — поправился Аристарх.

— Вам — можно все, — отчеканил Андервуд. — Одно предательство — не показатель. Как прошли «медные трубы»?

— Как и планировалось. Были польщены, но короны на головы не надели.

— Ни один? — недоверчиво прищурился полковник.

— А ты проверь, — с подковыркой отозвался руководитель Корпуса, направив в сторону полковника стилус и переходя на более личный стиль общения.

Гриф, от которого не укрылось наличие в коллективе новых лиц, кивнул — конечно, он намеревался проверить! — и уточнил:

— Я тут пополнение видел. Девочковые грабли снова под ноги не попадутся?

— Нет, голубчик, не в этом случае, уж поверь мне. Одно удовольствие наблюдать за прозрением юной влюбленной пары… Думаю, ты как раз застанешь. Но не важно, — сменил тему и с чуть заметным волнением высказался Аристарх, постукивая стилусом по столу: — «Апостол» меня беспокоит. И Совет синдикатов.

— Я читал рапорт. Обсудим чуть позже, мне надо присмотреться.

Руководитель Корпуса кивнул. Немного помолчав, он с отеческой заботой осведомился:

— Себе-то воспитанника не подобрал?

— Не попадались подходящие кадры. А есть вариант? — заинтересовался Андервуд. О способности Аристарха Вениаминовича чуять нужного человека и ставить всех в правильную позицию, чтобы его ставленник занял подобающее положение, ходили легенды. И Гриф очень хотел их проверить.

— Пожалуй. Около месяца с небольшим у нас, как ты заметил, стажируются два астродесантника. Девочку, пожалуй, я тебе не отдам, она и тут неплохо смотрится, — Аристарх с подкрепляющим его решение стуком положил на стол стилус и сделал небольшую, точно рассчитанную паузу. Просто по старой лекторской привычке. И продолжил: — А вот мальчик перспективный. В точности под твои запросы. Так что, устроим смотрины?

— Конечно, — не стал отказываться Гриф.

— Мартин, зайдите, пожалуйста, — попросил по внутреннему переговорнику Аристарх.

В кабинет зашел рослый оперативник в черно-белой летней форме. Андервуду выправка бойца, как и пристальный взгляд темно-серых глаз, понравились, и он тут же взял его в работу.

— Мне нужен будет подручный человек. Аристарх Вениаминович посоветовал вас.

Мартин, стоя по стойке «смирно», ждал продолжения, не обозначив и полунамеком своего отношения к новому назначению.

— Будете меня сопровождать и выполнять указания.

От Андервуда не укрылось недоуменное выражение глаз: стажер быстро просчитал наличие двойного дна — новичок в коллективе и бесплатный источник информации на подхвате у ревизора — и восторгов по этому поводу не испытывал. Полковник повернулся к Аристарху и искренне его поблагодарил. Приобретение обещало быть интересным.

Попрощавшись, Гриф, будучи довольным открывающимися горизонтами, вышел из кабинета с подневольным помощником и тут понял, что впервые за очень долгое время ощущает себя не в своей тарелке. На нем сошлись воедино шестнадцать пар глаз всех мастей: карие, зеленые, серые, синие, смешанные гетерохромные и, конечно, рыжие, рассеченные узким вертикальным кошачьим зрачком.

Рыжеглазый его сразу зацепил тем, что, судя по всему, игру в сволочизм мгновенно просек, чисто на интуитивном уровне. Но, как часто бывает у людей с хорошо развитой интуицией, в следующий момент заработала логика, а ей с чутьем не всегда по пути. Потом добавилось ощущение грядущей катастрофы — и Честер переключился на размышления о том, чего ему от ревизии и ревизора ждать. Было видно, что за место свое он боится до потери пульса, так что выбранная стратегия была верной.

Грифу даже захотелось довольно прищуриться и хищно цыкнуть на молодняк зубом, но позволить он этого себе никак не мог. Судя по всему, оперативники что-то обсуждали. Точнее, кого-то, и Гриф совершенно точно представлял себе, кого. Поэтому он, натянув наскоро на лицо маску легкого отвращения, осведомился:

— Разговорчики за спиной? Может, поделитесь со мной вашими интеллектуальными умозаключениями?

Его окатило волной недоуменного удивления: оперативники подобрались, прищурились и все, как единый организм, настроились на волну недоверчивой настороженности. Видимо, сказывался опыт освоения непредсказуемой кремнийорганической природы, когда от чутья и умения идеально понимать малейшие действия напарников зависела жизнь. И подумалось мельком — а точно ли так нужно показательное увольнение? Коллектив на первый взгляд и без того спаянный, крепко сбитый, лидер — редкостная заноза в одном месте, но пока все делает правильно.

Ему захотелось вдруг наплевать на все профессиональные принципы, нормально поздороваться с бойцами, познакомиться поближе, пошутить, поделиться историями из богатого личного опыта, коих у полковника Андервуда имелось в избытке. Тем более он уже практически сроднился с оперативниками за время подготовки. Но о такой непозволительной роскоши конфликтолог мог только помечтать, и то на досуге. Если он плохо выполнит свои обязанности, не устояв перед искушением, по его стопам могут прийти совсем другие люди.

Грифу невольно вспомнилась одна из миссий пару лет назад, когда его уже практически прикопали в лесу доведенные буквально за несколько часов до крайности сотрудники одного из закрытых оборонных комплексов, прижученные им на совершенной несработанности в придачу с коррупцией. И вот когда он, стоя на коленях перед собственноручно вырытой в мягкой лесной земле ямой, уже почти схлопотал бронебойную иглу в висок, его из неприятной ситуации вызволил аудитор из Службы внутреннего контроля Министерства обороны межпланетарного правительства. Откуда он появился, Андервуд не знал, но второй раз видеть методы и результаты его работы Грифу точно не улыбалось.

— Обсуждаем, чего от вас ожидать, — прямо заявил ему Честер, выступив вперед и словно загородив собой подчиненных.

Гриф чуть не облизнулся, выкинув из головы авантюризм и сапогами в глубину души затолкав сочувствие к оперативникам и смутное желание к ним присоединиться. Молодой волчок огрызается! Это обещает быть интересным. Он постарался по-змеиному улыбнуться:

— Приступим завтра к проверке, и узнаете.