Закон Мерфи. Том 1

Глава 5 Архетипы против стереотипов

Дни проходили за днями, стажеры все больше обживались у нас, и за прошедшие две недели после их первой вылазки мы успели не только с ними пообщаться и немного натаскать в полевой практике, но и порядком сблизиться. Ви больше подозрительных лишних личных активностей не проявляла, и Али, естественно, попробовавшего к девушке подкатить, проигнорировала напрочь.

В целом Март и Ви оказались юморными, легкими на подъем и очень общительными, а манера Ви ругаться на неорганически-химическом меня просто очаровала. Я и старый блокнотик, куда Тайвиновы перлы когда-то записывал, отрыл из недр стола. Наконец-то я нашел замену красноречию штатного гения, и моя копилка изысканных ругательств пополнится!

Два момента меня только до чрезвычайности волновали: во-первых, случаи спонтанно плохого настроения и непонятных депрессивных порывов у меня стали учащаться. Понять их природу и происхождение мы с Тайвином никак не могли, хотя и старались, и я уже начинал потихоньку беситься от того, что по психопрофилю у меня все в порядке, а по факту я, похоже, начинаю сходить с ума. И во-вторых, Ви никак не отлипала от Красного и ходила везде за ним хвостиком, преданно заглядывая в глаза. Примерно как Гайяна за Тайвином.

Этих я не трогал, предпочитая тихонько хихикать в уголке и ждать, кто первый поддастся — до ученого дойдет или его заместительница предпримет более активные шаги, чем прийти на работу с чуть более глубоким декольте (миллиметра на два примерно) или с новой прической и макияжем. За их потенциальные отношения я не тревожился, они от моей ошибки с Макс столько опыта огребли — на пять жизней вперед хватит. Пусть лучше попробуют так, как нормально у людей должно получаться.

А вот за Красного я начинал беспокоиться. Учитывая, что для Ви, судя по всему, мужчины — только подставка под очередную ступеньку в карьерной лестнице, ее неподдельный интерес к Константину меня удивлял. Она хочет просто самого приглянувшегося ей красавца под себя прогнуть, или тут что-то большее?

Но гораздо сильнее меня интересовало, что думает по этому поводу сам Красный. Вел он себя как идеальный коллега и — в перспективе — хороший друг. Вот только со стороны Ви поползновения были отнюдь не дружеские, ребята уже начинали втихую подсмеиваться над ней и неприступным Константином. Красный же, насколько я его знал и о чем догадывался, в самой своей сути полнейший архетипический перфекционист, и если он ответит взаимностью, а его ожидания подвергнутся проверке на прочность от карьеристских стереотипов Ви и нападения птички обломинго… Я помотал головой и решил с оперативником поговорить по душам. Прямо сейчас.

— Красный, поди ко мне зайди, а?

Оперативник с удивленным видом зашел ко мне в кабинет. Я закрыл дверь и, присев на краешек стола, спросил, начав издалека:

— Слушай, ты как к новеньким относишься?

Красный улыбнулся и ответил:

— Март — свой парень. Из него хороший оперативник получится. А Ви… Она удивительная. Вроде ледышка, но так много знает и умеет, одно удовольствие с ней и общаться, и тренироваться, и в поле ходить.

— Если выбирать, кого оставил бы?

— Ви. — Красный и думать не стал. — У нее интуиция почти как у тебя. Думаю, она прекрасно с оперативным отделом сработается.

— Я тебя услышал. Но ты понимаешь… — я улыбнулся и помедлил, подбирая точные слова. Скупая похвала потенциального профессионализма Ви по сравнению со мной мне польстила, конечно, но надо было донести до Константина довольно деликатную весть. — Дружба между мужчиной и женщиной возможна, только если женщина в мужчине не заинтересована и наоборот. А Ви к тебе интерес испытывает.

— Откуда ты знаешь? — Красный был изумлен до глубины души, и вместе с тем я чувствовал в нем какую-то неправильность. Словно он уже к Ви был предрасположен, но еще сам об этом не догадался и думать в эту сторону пока себе запретил. Примерно как я недавно.

— Костя, — впервые за несколько лет я назвал оперативника по имени, и тот сразу стал серьезным и внимательным, — я не слепой. На тебя с Ви ребята уже ставки делают.

— На тебя с Макс тоже ставки делали, — едко ответил задетый за живое Красный.

Тут уже я дернулся.

— Что ж не сказали? — тихо, пристыженно и горько спросил я. — Думали, я сам догадаюсь и разберусь? И что в итоге получилось? Почему, ты думаешь, я тебя сейчас позвал?

Красный оправдал свое прозвище, запунцовев до ушей, и заявил:

— С Ви нас связывают только профессиональные отношения. Возможно, мы станем друзьями, но и только. Я с друзьями и коллегами не сплю. Я могу идти?

Я внимательно на него посмотрел и произнес:

— Ви — действительно молодец, но она правда ледышка, это ты верно подметил. И карьеристка. За тебя, если что, у меня сердце болеть будет сильнее. Я предупредил. Иметь в виду или нет — дело уже твое. Иди.

— Ясновидец хренов, — вспылил Красный и вышел.

Дверь за оперативником мягко шаркнула, а я сел к себе в кресло и задумчиво запустил пятерню в голову, взъерошив и без того не сильно гладкую прическу. Зря человека только обидел. Хорошо бы я ошибся где-то в расчетах, и у Ви с Красным получилась безответная дружба или взаимное чувство, потому что видеть, как один из моих оперативников собирает расколотую вдребезги душу, я категорически не стремился. И пинок мне выдали ответный хоть и чувствительный, но вполне заслуженный, сам виноват. Я вздохнул. Как мне теперь с Красным мириться?

Подготовка к экспедиции в новый Седьмой мир шла полным ходом, а поскольку кроме нас собирался штат ученых, мы тут же устроили дележку за места. Первопроходцев планировали взять только пятерых, больше на первую вылазку было не нужно, еще с нами летела команда из пятерых астронавтов — пилот, он же капитан, второй пилот, астронавигатор и два космотехника, и оставшееся место в шаттле рассчитывалось под десяток ученых и их производственно-научные мощности. Тайвин тут же отобрал себе три позиции, и Всемирная ассоциация наук во главе с Санниковым рассерженно выла, но издалека, подобно собаке Баскервилей где-то на болотах, и спорить с нашим штатным гением не решалась.

До экспедиции оставалась неделя, когда я сквозь обычную рутину и постоянные приступы желания то ли впасть в бесконечное болото самоанализа, то ли уйти в запой, дополз до вопроса, кого с собой взять. А еще надо было решить, на кого свалить ответственность за колонию на время моего отсутствия — я-то лететь собирался безоговорочно, как же, такое новое и интересное и вдруг без меня, непорядок! — и что нам хотя бы чисто теоретически может потребоваться. Волевым усилием я разбросал обязанности, примерно наметил коротенький список самых нужных и бесконечный — самого нужного, с горестными вздохами сократил вполовину, сверившись с документацией и пояснениями, чего и сколько по весу и месту можно с собой взять. Как ни крути, а шаттл не резиновый, весь склад Корпуса не впихнешь, хотя очень хочется.

И было кое-что еще до чесотки животрепещущее. Перед отлетом оставалось одно крайне важное дело, поручить которое было некому, и не выполнив которое, я не мог лететь спокойно, мне бы в гибернации кошмары начали сниться. Надо было проверить стажеров.

Я не знал, что такого притягательного люди находят в призрачно-белесом шарообразном существе с клубящимся внутри облачком, чью упругую темную дымку время от времени пронизывают чуть заметные алые вспышки. Возможно, человеческое естество не терпит неопределенной неизвестности? Может, это та сторона бессознательного, что срабатывает на любые диковинные сигналы, будь то болотные огоньки, сполохи молний, звезды или салют? Но факт оставался фактом — не было еще ни одного случая, когда стажер проходил мимо странного создания и не потянулся бы в его сторону.

На самом деле, конечно, нефела — творение хоть и исключительное, но вполне природное и материальное. В кремнийорганическом мире Шестого она занимает промежуточное положение между грибами и животными. Ее пушисто-глянцевые плодовые тела — шарики на длинных тонких ножках, что так увлекают воображение новичков — выполняют рецепторные функции, так нефела получает сведения о температуре, давлении, движении воздуха, его влажности и молекулярном составе, а заодно — и о том, кто поблизости отирается и не причинит ли вреда. За то и назвали именем богини туч и ветров. Людей за опасных тварей нефелы считать пока не привыкли, а потому можно к ним подойти, безбоязненно потыкать пальцем и поудивляться тому, как вспышки становятся все интенсивнее, а клубочек дыма внутри слегка опалесцирующего шара на длинной ножке закручивается спиралью, темнеет и ворочается, стреляя частыми алыми вспышками.

Уже не один неофит вот так пальцами куда не надо дотыкался — прямое возбуждение рецептора сигнализировало нефеле активно действовать, и полянка, полная с виду знакомой мелодичной изумрудно-хрустальной травы, оборачивалась подлянкой. А точнее — скопищем щупалец, пеленающих любопытного дурака по рукам и ногам и стремящихся утащить в недра, полные желудочного сока. Для оперативника в тяжелой экзоброне проблема соприкосновения с веществом проблемой не будет, но если ты неосторожен и надел легкую, или при тяжелой забыл шлем, оставшись только в визоре, или снял перчатки — можно сильно обжечься о слабенький раствор плавиковой кислоты. А если стажер — не совсем дурак, шевеления уловил и травинки в злодействе заранее заподозрил, то нефела и тут постарается подстеречь: примерно один из десяти рецепторов — спороносный. Опять же, для человека не опасно, да и активному грибу же надо как-то распространяться и выживать, но неделю сидеть в госпитале, пока тебе изо всех щелей прорастающие споры вытаскивают — удовольствие, прямо скажем, ниже среднего.

Встречалась нефела очень редко, и в справочнике ксенозоологов описывалась хоть и подробно, но без системы гиперссылок на признаки опасности, соратников и противников по пищевым цепям и прочие прелести. Я лично удалил. А потому новички информацию прочитывали, дивились и благополучно нефелу из памяти выбрасывали: что впереди, что позади живности для заучивания в пособии хватало с избытком. Я же проверял не только знание справочника на этом камне преткновения, но и на практике заставлял стажеров понимать, что такое знать мир, и что такое — следовать приказу, какие сюрпризы может преподнести природа при невнимательности к ней и почему так важно взаимное доверие при командной работе.

Конечно, людьми я не рисковал, несмотря на видимую жесткость испытания. И из боевой пятерки подходили мы к единственной на пару десятков квадратных километров в окрестностях нефеле только той тройкой, что на выход в поле должна была находиться в тяжелой экзоброне, но пугались новички неизменно, качественно и надолго. Закреплялся же обучающий эффект необходимостью после встречи с диковинным организмом отмыть от спор специальным раствором каждый миллиметр брони, что своей, что напарников, если дурость возобладала, иначе нанопротекторный купол не пустит. Нефеле только волю дай — она всю нашу колонию захватит и не подавится. А гнездо суккуб, регулярно подъедающих ее плодовые тела, я ожидаемо почему-то не хотел прописывать на постоянное место жительства к нам в поселение.

Март оказался молодцом и справился с полевой задачкой на отлично, и с ним я беседу о важности и нужности понять отдельные истины на собственной шкуре провел, а вот с Ви возникли некоторые проблемы.

Для начала я разрешил ей встать с нами в пятерку наравне с остальными оперативниками, и она немедленно возгордилась и с виду добавила осторожности и бдительности, на деле половину их растеряв. На подходе к нефеле Ви, как и многие другие до нее, без разрешения потянулась к плодовым телам и рецептурным щупам гриба-животного, с любопытством трогая пальцами диковинные штуки.

Не успел я задать свои коронные каверзные вопросы: а что это такое, как к неизвестному не пойми чему должен приближаться порядочный первопроходец и под каким соусом из боеприпасов сие надо употреблять, а бесстрашная Ви уже сделала жуткую и непредсказуемую глупость: открыла щиток шлема. Наверное, она просто хотела рассмотреть рецепторный щуп поближе. И я ее отлично понимал: в шлеме частенько кажется, что мир где-то вдалеке, а должен быть — рядом с тобой, у тебя на кончиках пальцев и в прямой видимости. Сам такой был, глупый и восторженный донельзя, но то было на заре колонии, сейчас у стажеров под рукой и у кого спросить, и где нужное прочитать, и подобное поведение — смерти подобно.

— Ви? — вопросительно протянул я, а ребята переглянулись и подобрались. — Ты ничего не забыла?

Пока Ви судорожно соображала, возвращаясь от интересности в реальность, что я такого могу от нее хотеть, нефеле недосуг оказалось зря время терять, и трава на поляне начала чуть заметно извиваться, вроде как ветер в ее хрустальном море завелся. Но я-то знал подвох! И подумал, что пока нефела раскачивается, можно стажеру и извилину прямую искривить куда надо.

— Закрой шлем и расскажи мне про животное, а потом по пунктам — инструкцию по безопасности. Заодно посчитаем, сколько ты из них нарушила, — с небольшой ехидной насмешливостью поддел я новенькую.

Ви посмотрела на меня с виноватым страхом нашкодившей девчонки — начала понимать, что творит ерунду — нажала на кнопку щитка, и… ничего не произошло. Доля секунды у меня ушла на то, чтобы сообразить — заклинило! — и еще момент, чтобы отдать приказ Али оттащить сглупившую Ви в сторону, пока нефела не заграбастала ее к себе в недра, не залила желудочным соком и не опылила спорами. И именно этого момента мне и не хватило — мимо меня оголтелой двутелкой с рыцарским энтузиазмом наперевес пронесся Красный. В легкой броне.

У меня в ответ вырвалось одно-единственное слово. Разумеется, нецензурное. Я громко огласил им окрестности, когда буквально на пару сантиметров промахнулся мимо плеча первопроходца и его джентльменской инициативности спасти прекрасную даму, наплевав на выучку, опыт, меня и команду.

Я сразу понял, чем дело кончится, поэтому просто подхватил на руки прилетевшую ко мне со стороны существа пару секунд спустя оторопевшую Ви и скомандовал:

— Али, Уилл, вынимайте.

Красный, отшвырнув к нам поближе стажерку, попался в щупальца, и брюнетка с неподдельным ужасом наблюдала, как спеленатого по рукам и ногам оперативника утягивает куда-то под землю. Вокруг его обреченной фигуры трагично клубилось облачко черных спор, а за ним вслед в хаос беспорядочно бьющих во все стороны спорами, брызгами кислоты и алыми вспышками щупалец нырнули первопроходцы в тяжелой броне.

Я без разговоров вытащил из аптечки меловой гель, отстегнул фляжку с водой и молча вручил Ви полировочную тряпку и флакон с антиспоровым дезинфектором. Она автоматически их приняла и жалобно на меня посмотрела, на что я просто с немалым усилием и громким хрустом задвинул щиток ее шлема на место и констатировал со вздохом:

— Поломатый. На складе заменишь. А вот Красного нам со склада нового не выдадут.

Ви побледнела так, что из-под неисправного щитка стало видно только громадные зеленые глазищи, и я сжалился:

— Не переживай, спасем. Сейчас будешь помогать.

Она кивнула и вытянулась в струнку, готовая и к разносу, и к работе. Ребята, злые, запачканные кислотой и спорами, уже подтащили к нашим ногам порядком пострадавшего Константина, и я тут же развернул вокруг него локальный купол, чтобы не пускать споры к себе, и кивнул на оперативников:

— Вот тебе фронт работ. Пока обоих от спор не обработаешь, а потом себя — ко мне с Красным не приближайся.

Первопроходцы заухмылялись — приятно, когда тебя со всех сторон гладит красивая девушка. Даже если вонючим составом, специальной тряпочкой и по тяжелой броне. Я же занялся Костей:

— Глаза зажмурь, раздевайся, быстро и аккуратно, я помогу. Шлем и перчатки снимешь последними, броню бросим здесь, что толку с нее теперь. Нож только оставь.

Пока оперативник разоблачался с закрытыми глазами, я отслеживал: что успела подъесть кислота, не получил ли Красный ожоги и насколько плотно его спорами обсыпало. К моему неудовольствию, пострадали руки, шлем тоже проело в районе подбородка — скорее всего, лицо в порядке, но надышался спорами оперативник с лихвой. Он сделал пару шагов вперед, оставляя испорченный комплект брони позади, и я свернул купол, чтобы тут же раскрыть его заново вокруг оперативника, запрограммировав на жесткую конфигурацию и карантин с маленьким исключением — намазал свои перчатки меловым гелем и антиспоровым составом, положил воду и гель в пределах купола и помог первопроходцу стащить шлем и перчатки. Тщательно их обработав, чтобы купол пропустил, я выкинул их прочь к остальной кучке брони, чуть дымящейся испаряющимися соединениями фтора поодаль.

Красный, понурый и молчаливый, отмыв для начала водой пострадавшие руки и лицо, срезал по локоть подстежку и принялся натираться лекарством вперемешку с дурно пахнущим дезинфектантом от спор, но я уже видел: задело прилично, заражение неизбежно, и времени у меня в обрез — донести печального рыцаря без доспехов, но под защитой, до офиса, хорошенько отчитать и отправить лечиться. Раствор фтористоводородной кислоты очень разбавленный, но это не мешает гиперактивному соединению обладать легким наркотическим эффектом и мгновенно разноситься по организму, прихватывая по пути отовсюду кальций и магний, так что завтра Костю ждали активно растущие споры, интоксикация, сбои в работе внутренних органов и подкожные ожоги. Главное — глаза целы, плавиковой кислоте роговица — что кубик сахара в чай бросить.

Обратно мы шли кавалерийской рысью, сосредоточенно сопя — берегли дыхание и силы. Красный внутри зашиты, что мы тащили в восемь рук, тоже старался не двигаться, чтобы не нарушить геометрию жесткого каркаса локального купола и нас не отвлекать. Только Ви пару раз порывалась с виноватым видом сказать что-то, но я каждый раз мотал головой, пресекая ее попытки объясниться.

У основного защитного купола колонии мы остановились, осторожно поставили Красного на землю и проверили качество работы Ви — к моему удивлению, она постаралась на совесть, броня у оперативников и у нее блестела идеальной чистотой, что подтвердил купол, беспрепятственно пустив ребят и Ви туда и обратно. И я принялся колдовать с нанитами, уговаривая их пропустить не вполне обычный случай Красного. Заколебал я программу настолько, что со мной спустя пару минут связался Тайвин — выяснить, что за дубина стоеросовая так топорно с защитой работает.

— А, это ты, — ученый появился в рамках деловой проекции, по край воротничка, строго взглянул на Константина, укутанного радужным мерцанием жесткой структуры защиты, несколько недоуменно покосился на Али и Уилла, перевел взгляд на Ви и удовлетворенно кивнул, обращаясь уже ко мне: — Молодежь выгуливал?

— Ага, — покаялся я. — Но инициатор бардака — не я.

— Неужто? — Тайвин приподнял обе брови в немом вопросе.

— Потом расскажу, пусти, а?

Тайвин исчез, а радужные сполохи основного купола чуть посветлели. Мы добрались до офиса, и я тут же принялся звонить в госпиталь — заказывать карантинную палату — и отчитывать подчиненных. Начал я, конечно, с Ви. Но дверь в кабинет закрыл — нечего оперативникам подслушивать. Захочет — сама расскажет, больше доверия у ребят заработает, да и я публичные выговоры не любил и не практиковал.

Я взглянул на стажерку и выдержал длинную укоризненную паузу, а когда она уже начала нервно поскрипывать перчатками в зловещей тишине, приступил к поеданию ее совести.

— И чего ты хотела добиться, открыв щиток, скажи мне, а? Вроде не зелень зеленая и знаешь, что Шестой еще изучать и изучать. Я понимаю, любопытство, но логика какая-то в действиях должна быть? Понаблюдать, например, за незнакомым существом, попробовать понять, как оно живет, как с реальностью связано, не?

Ви растерянно молчала, Красный, заботливо занесенный ребятами в защитном куполе в мой кабинет, чесался, с шипением и упоением тихонько чертыхаясь под нос. Я продолжил выволочку:

— Константину предстоит длительное и малоприятное лечение из-за твоей ошибки, Ви. Справочник и инструкции написаны не совсем чтобы кровавыми жертвоприношениями, но опытом. Часто небезболезненным. Я надеюсь, ты поняла, что исследовательский инстинкт — хорошо, а знать инструкции и слушать, что тебе старшие коллеги могут сказать — важнее?

Ви быстро-быстро заморгала, потупилась и кивнула, но не расплакалась, молодец.

— Вот и ладушки. Мы улетаем через неделю, значит, через пять дней жду тебя на переэкзаменовку. Чтоб справочник от зубов отлетал. И да, в поле, пока меня не будет, с Константином ни ногой. Свободна.

Ви подняла голову, упрямо сжала губы, злобно выдохнула в мою сторону, кинула виноватый взгляд на Костю, но молча испарилась из кабинета. Ничего, остынет — вгрызется со всем усердием в творение наших ксенозоологов, а вбитое на подкорку пинками от начальства и собственного опыта знание потом может не раз ей жизнь спасти. Я перевел взгляд на Красного.

— Тебе, я так понимаю, говорить ничего не надо?

У первопроходца заалели даже уши, и он просто кивнул.

— Значит, с моей стороны санкций будет две. Первая, как я уже сказал: ты с Ви в пятерку не становишься. Ни под каким видом. Ей критически важно за коллегу попереживать, чтобы духом коллективизма прониклась и больше глупостей в поле не творила, а тебе… А ты сам выводы делай, тут я тебе не помощник.

Красный понуро кивнул еще раз, потом поднял на меня взгляд и спросил:

— А вторая?

— Санкция? Мог бы и сам догадаться. За неделю тебе все споры не вытащат, и ожоги вряд ли заживут. А взять к новому миру я хотел в том числе и тебя.

Я с искренним сожалением вздохнул, а Красный констатировал:

— Сам себе злобный баклан.

Именно так оно и было. Я утвердительно фыркнул и вызвал оперативников — побыстрее оттащить наш сугроб в радуге защиты в госпиталь.

За пару дней до отлета я зашел к очкастому спросить об ученом составе: любопытно же, в межпланетарных экспедициях ему доводилось бывать, хотя бы однажды, а мне — нет, есть у кого поучиться уму-разуму.

— Кого брать будешь? — поинтересовался я, сдвинув в сторону бесчисленные бумажки с расчетами и схемами и сев на их место прямо на стол.

— Как кого? — удивился штатный гений. — Конечно, самых перспективных.

— Это кого?

— Нила и Гайяну. Хотел Кевина взять, но у него клаустрофобия. Работать будет невозможно. Прискорбно, — поджал губы ученый. — Со стола слезь, мешаешь.

— У тебя просто весь отдел перспективный, я потому и спросил, — справедливо отметил я, памятуя, как их Тайвин отбирал и натаскивал. И со стола сполз на всякий случай, вдруг рассердится.

— Ты, наивная первопроходческая душа, полагаешь, что дело исключительно в таланте? — ехидно прищурился на меня друг. — Небось, исходя из стереотипов, напридумывал себе супер-пупер гениев, способных и резонансный двигатель починить, и картошку в вакууме вырастить? Так не бывает. Ты представь на минуточку, что нас будет всего десять человек, а сколько надо работы проделать? Финансирование со стороны правительства ограниченное, и надо, чтобы каждый, подчеркну, каждый специалист имел не только свою узкую специализацию, но и две, а то и три дополнительные. Но универсалом ни один человек быть не может, и кандидатура должна быть не только жизненно необходимо востребованная, но и взаимозаменяемая.

— Как я тебя понимаю… — вздохнул я. — Мне тоже перевыбрать надо, вон, слышал, наверное, что Ви с Красным отчудили?

— Слышал. И ты мне обещал рассказать в подробностях, — упрекнул меня ученый, но не стал останавливаться, продолжив: — Тебе-то что выбирать? Великолепную пятерку возьми.

— Да расскажу я, расскажу, — я только рукой махнул. — Не-е-ет, ты что, какая пятерка? Меня в стереотипном мышлении упрекаешь, а сам в ту же ловушку попал. Они же программные до мозга костей, их на уже готовую точку посылать хорошо. Пятерка и что-то новое — это как архетип мужика вместо дрона в продуктовом без списка покупок. Без четкой инструкции, куда идти и что делать, сразу потеряются и начнут нервничать. Вика не возьму, новичков тоже, на Берца отдел надо оставить. Али? Нет. Дана, Марка с Сержем… Красного бы, только он еще не выздоровел. Может, Уилла? Пожалуй. А, ну и все, места закончились. И я.

Я повеселел, определившись, а мой очкастый друг, напротив, загрустил.

— На кого бы мне отдел на время отсутствия оставить…

— Как на кого? — удивился, в свою очередь, я. — Санникова позови, он только за одну возможность к тебе в кабинет заглянуть обе почки продаст вместе с остальным ливером и душой с ее потенциальным бессмертием. Только подписку о неразглашении с него возьми.

Тайвин задумчиво посмотрел на меня:

— А если он подсматривать будет?

— Конечно, будет! — жизнерадостно подтвердил я. — Так на то и расписка. И потом, ты прекрасно знаешь, что у него специализация не та, а если он что в твоих заметках разберет, так, может, науке и на пользу? Пока ты с Ассоциацией наук поделишься, там не то что рак после дождичка на горе в четверг, там сдохший в лесу слон воскреснет и пойдет трубить апокалипсис.

Я подмигнул, а Тайвин фыркнул на меня в ответ:

— Не такой уж я информационный сквалыга. — Он поправил очки и приподнял одну бровь: — А ты временами небезнадежен. Я подумаю.

Я тут же засиял улыбкой в ответ:

— А то! Временами и в мою голову могут прийти светлые до гениальности мысли. Эй! Хорош ржать!