Законы Рода. Том 9

Глава 9

И снова я в святая святых нашей империи. И снова мне предстоит встреча с людьми, чьи решения могут легко изменить судьбы миллионов людей. Пора начать возвращать обещанные долги.

Пока мы ехали в машине, я накидал парочку писем и дал своему щекастому капитану указание, кому и в какой последовательности вручить их. Не хотелось бы, чтобы меня начали вызывать в свои кабинеты, если эти люди вообще на месте, все разом. Тогда придётся выбирать, к кому на поклон идти первому, а кого оскорбить ожиданием. Так что уделил особое внимание тому, чтобы Фома не летел вперёд как гонщик, а выжидал, пока я не попаду на приём к очередному члену Тайного совета. Ну а если кто-то будет отсутствовать или не захочет встретиться, то ничего страшного. Я не гордый, приеду ещё раз, когда будет удобно. Для этого Фома и отправится посыльным по кабинетам в своём мундире.

Первым на очереди, само собой, станет могучий и ужасный глава разведки. Мы под прикрытием конвоя въехали на территорию Кремля и в сопровождении его «серых костюмов» пошли по широким коридорам. Кабинет, в котором мы разместились, мало напоминал рабочее место главы разведки. Скорее это один из многочисленных залов для приёма гостей.

Всего нас было трое: я, Романов и Багратион. Наличие сына прославленных воителей немного воодушевляло и настраивало на плодотворный разговор. Забегая вперёд скажу: хоть я и ощущал каждую секунду присутствия давление, а сам диалог строился больше в формате ультиматума, но мы друг друга поняли.

Я заявил, что с моими возможностями, моей силой и перешедшими красную черту представителями других родов, я, вообще говоря, заслуживаю благодарности от разведки за проявленную миролюбивость. Особенно я подчеркнул, что, поскольку империи не нужны были междоусобицы в тот момент, я соблюдал указы регента и не развязывал родовых войн, хотя был в своём праве. И до сих пор не веду ни одной из них, хотя и ожидал претензий от своих недругов и брошенных в меня латных рукавиц, что расценивается как вызов на дуэль.

От моих слов улыбка проняла даже стоящего статуей Багратиона. Ну да, после публичной демонстрации моих способностей дураков-дуэлянтов на горизонте особо не наблюдалось. А вот Романов не скупился на едкие замечания. Заявил, что мой статус до сих пор до конца не определён и что, вообще-то, ещё большой вопрос, имею ли я право представлять свой род, ведь регент не провела торжественную церемонию благословения нового главы рода Берестьевых. Сказал, мол, ты вот ратуешь за традиции и древние нормы права боярской аристократии, но где же в таком случае документы с печатью императора? И на это мне было нечего ответить. Ну не сложилось у меня со Стефанией! Впрочем…

— В этом вопросе я больше опираюсь на вашу помощь. Как я начну реализацию освоения Сибири, если у меня документы не в порядке и права мои под вопросом находятся? — хитростью спихнул с себя проблему на самого Романова, и он в ответ скорчил задумчивую гримасу.

— Боюсь, мы не сможем это сделать в ближайшее время, — немного помолчав, высказался он.

— Почему?

Я удивился, но про себя отметил, что Романов фактически принял сторону империи, а значит, согласился с решением совета.

Одна часть меня напряглась, а другая — расслабилась. Существуют какие-то проблемы, о которых я не в курсе? Или он просто из вредности не хочет оказать мне помощь? А ведь я передал ему карты и показал, что желаю не только мира, но и сотрудничества; плодотворной работы, а не войны с его ведомством. И вроде как, хоть он и был остёр на язык, войны между нами не будет. Я, впрочем, слишком расслабляться не собираюсь, потому что верить такому человеку — самому себе могилу рыть.

— Со Стефанией проблемы… И теперь я должен буду задать тебе некоторые вопросы. И благодари Александра. Он настоял на том, что это должно происходить «по-хорошему», без псиоников.

Константин откинулся и прикрыл глаза, собираясь с мыслями.

— Какие вопросы? Я готов ответить на те из них, что не поставят под удар мой род. И даже больше.

— Например, империю? Она уже под ударом. И тот излом тому подтверждение. Ладно, слушай внимательно. Давным-давно, когда я вступал в эту должность, мой предшественник незадолго до своей скоропостижной смерти сказал следующее: «В этом мире, Костя, существуют силы, которые тебе даже и не снились. Они способны управлять империями, уничтожать их и возводить новые. Стереть город с лица земли для них не является чем-то удивительным или сложным. Однажды ты поймёшь, о чём я говорю. И когда поймёшь, вспомни мой наказ: никогда сам не лезь, не суйся, пытаясь узнать правду. Если ты будешь достойным, тебя в неё и так посвятят. А до тех пор просто делай своё дело. Как и я».

Он взял небольшую паузу и посмотрел на Багратиона. Тот лишь пожал плечами, не смея никак комментировать эти слова. А мне между тем стало интересно, не является ли заместитель главы разведки сам по себе Контрактером? Он умён, силён и скрытен. Он может делать вещи, манипулируя окружением и скрывая свои истинные намерения. Очень интересно… Но правды я так просто не узнаю, и поэтому подозревать могу всех в связи с теми тварями либо же в работе на Собирателей. Хоть дворцовую кошку. У меня есть даже не кусочки пазла, а обрывки этих кусочков. А правда… Она вся там, наверху. И Джуди должна будет хотя бы немного поделиться со мной ею. В конце концов, моя семья и близкие мне люди легко могут стать жертвами тех тварей. Я не могу допустить подобного.

— После недавнего нападения на столицу я понял, о чём он. И вспомнил твоё письмо, которым ты мне лишь пудрил мозги. Так я считал. Правды мне никто не хочет говорить, хоть это и моя работа — докапываться до неё. И тут в противовес встают слова моего предшественника. И единственное, что я понял наверняка, — ты связан со всем этим. Ты — угроза, которую я должен раздавить, искоренить, но своими действиями ты доказал, что на стороне империи. Для меня это важнее собственного мнения. Но раз ты на нашей стороне, то есть и кто-то, кто против неё. Я не требую от тебя сейчас всей правды. Просто ответь мне на один вопрос… Что ждёт нашу страну, к чему нам готовиться? Как есть, без прикрас.

— Забавная история, после которой я, наверное, должен воспылать уважением к вам, Константин Игоревич? Я понятия не имею, о чём вы. Если у империи появится враг такого масштаба, что о нём даже вслух нельзя будет произносить, то будьте уверены, я, как и вы, как и другие люди, сделаю всё, чтобы его уничтожить. Сейчас же я этой угрозой считаю в первую очередь Сибирскую аномальную зону.

— Так ли это? Ты спрашивал, почему я не могу гарантировать тебе подписание Стефанией документов… Она начала сходить с ума. Ни с того ни с сего. Псионики не могут пробиться в её разум. Это строго секретная информация, но ты должен понимать, что случайности не случайны. Мы фактически лишились регента. И если принимать слова о врагах империи и угрозе её существованию во внимание, то это явно их проделки. Раз уж даже псионики не могут пробиться к её сознанию… Что думаешь по этому поводу?

Моё удивление было настолько явным, что не скрылось от глаз разведчиков. Я даже встал с кресла и начал в задумчивости ходить по кругу.

— Логично. Это логично, вывести её из игры…

— Почему? Она лишь номинальный член совета и исполняет обязанности, возложенные на неё с нашей стороны. Она — говорящая голова.

— Дело не в том, чтобы навредить империи, — тараторил я. — Дело в том, что так называемые «враги» должны оставаться скрытными, не давать даже намёков о своей истинной цели и своём существовании. А через неё их можно было найти.

— Как?

— За моим братом охотились их шестёрки, но не справились. Обделались. Для вас это не новость. Но речь ведь не о том, что Владимир их враг. Они охотятся на всех нас. На Берестьевых, обладающих этой уникальной силой. Вы ведь заметили, как резко упала численность моего рода за последние тридцать лет. Знаете, что мы в кризисе. Но причина кризиса какая? Без вести пропали или погибли в изломах все сильные члены рода незадолго до моего рождения. Поэтому мой отец заперся в родовых землях, перестал посещать дикие изломы и проводить их зачистку силами гвардии рода, как прежде. Только совместные зачистки под руководством империи. Так ему велел прежний глава незадолго до исчезновения. Вообще, это тайна нашего рода, но не суть… Видите взаимосвязь?

Излом в Москве… — продолжал я. — Изломы погубили целое семейство могущественных магов, хотя раньше справлялись и меньшими силами. Это была охота. Нас тайно пытались убить. А последних из нас решили уничтожить силами империи. Почему из огромного числа родов Стефания выбрала нас в качестве показательной порки для утверждения собственной власти? Кто был тем, кто нашептал ей нашу фамилию?

Багратион переглянулся с Романовым, и тот на мгновение прикрыл глаза.

— Я это был. Я нашёл по её просьбе десять родов, которые можно было бы уничтожить с этой целью.

— Ты дал перечень, но не делал за неё выбор. Думаешь, её выбор был случайностью? Из десяти выбрать именно нас? Враг точно из её окружения… Кто-то нашёптывает ей, что делать тогда, когда ему это надо. И если она ни с того ни с сего начала сходить с ума, то да. Случайности не случайны. Кто-то заметает следы. Я не обещаю помочь ей, но… Может быть, вам удастся проводить меня к ней?

Я смотрел на разведчика, понимая, что та, кто действительно могла бы стать зацепкой в поисках, рискует умереть. Ниточка оборвётся, и я не смогу больше ничего с ней сделать.

Романов задумался над моими словами. И задумался крепко. Да и мне было о чём пораскинуть мозгами. Есть ли вообще на моём нынешнем уровне хотя бы шанс справиться с подобным вызовом? Если и есть, то он кроется во взаимодействии с Собирателями. Но такое ощущение… Неужели они столь слабы, что не могут справиться с этими предателями и перебежчиками? Что это был за проект, из-за которого произошёл раскол? Почему предатели Собирателей сначала стремились убить нас, а теперь они столь надменны и самоуверенны, что позволяют мне жить со знанием об этой угрозе? Насколько стали могущественны, раз верят, будто бы убить меня можно в любой момент? И чем вообще существа с подобным уровнем власти и силы руководствуются, когда решают, что носители силы Эфира должны погибнуть? Мы в самом деле какой-то ключ, который откроет невидимый замок сразу после гибели последнего носителя этой силы или же это просто бред, посеянный ими в головы фанатиков-последователей ради истребления сильнейших магов, которые просто-напросто могли составить конкуренцию?

Вопросы, вопросы, вопросы… И ни одного ответа. Хотя нет, один ответ у меня есть. Я должен стать сильнее. Нужно собрать столько всевозможных усилений и очков Собирателей, сколько смогу. У меня попросту нет выбора. Я должен стать для Собирателей тем, ради кого они начнут раскрывать свои секреты и помогать мне в этой незримой войне. Я должен стать активом, потеря которого для них будет подобна потере целой армии во время войны. Сила. Знания. Возможности. Я должен трансформироваться и достичь максимума в кратчайшие сроки.

— Для чего тебе с ней встреча? — тяжело вздохнул Константин.

— Хочу своими глазами посмотреть на сумасшествие. И, быть может, помочь…

— Подожди. Мне надо немного времени.

Он поднялся и ушёл, а я остался вместе с Багратионом.

— Ну вот… как круто жизнь меняется, — начал я издалека.

— Не то слово. Надо было слушать родителей и не идти в разведку. Теперь я гарантировано стану параноиком. И умру от сердечного приступа годам к шестидесяти, — улыбнулся он.

— Ну, может, обойдётся. Лекари есть, в конце концов.

— Последнее время и им у меня веры нет. Мы, к слову, нашли того, кто слил информацию о тебе.

— О! И кто же?

— Мой водитель. А ещё он был агентом Константина.

— Допросили его? Выяснили, зачем он это сделал? Или, может быть, Константин указал?

— Не Константин. Для него этот слив был сродни выстрелу в колено, где в девяти случаях из десяти должно было начаться противостояние. Раскол… А быть может, и гражданская война. Но кто-то ушлый успел добраться до него раньше нас.

— Вот ведь… Такое чувство, что у этого кого-то все козыри на руках… Он всё видит, всё слышит и оперативно устраняет преграды…

— Звучит безнадёжно.

Разговор не особо клеился. Я спросил про события, что приключились в моём доме, пока я был в Болгарии. Поговорили о моём брате и совершённом на него нападении. Ответов ни у кого из нас не было, и настроение упало ещё ниже к тому моменту, как вернулся Константин.

— Пошли, — только и сказал он, и мы отправились под присмотром невидимых Безымянных, коих я не видел, но чувствовал, к покоям Стефании.

Жалкое зрелище… А ведь я когда-то считал её своей соперницей. Врагом, преградой на пути, что требует возмездия. Сейчас же ничего, кроме жалости, она не вызывала. Прикованная к постели, шепчущая непонятно что и вся покрытая испариной. Лежит под капельницами и круглосуточным наблюдением лекарей и псиоников.

Она ни на что не реагировала, словно у неё была лихорадка вместе с галлюцинациями. Вся её ночнушка пропиталась потом, и ещё молодое тело просвечивалось сквозь белые одеяния. Вот какова судьба марионетки… Ужасная участь.

Я попросил разрешения подойти к её кровати, и мне позволили. Широко раскрытые глаза, огромные зрачки. Глаза словно закапаны чем-то. Её тело то выгибалось, то сжималось, то расслаблялось. В мнимые моменты лёгкости она, тяжело дыша, продолжала смотреть вверх.

Эти сволочи убирают высших лиц государства, словно выбрасывают перчатки. Уверен, её супруг тоже не от сердечного приступа скончался. Наверняка эти твари ему помогли… И чем он им помешал? Что он захотел такое сделать или даже сделал, что они его убили?

Недаром говорят: знай своего врага, как самого себя. Я же не знаю о нём практически ничего, потому и сделать ничего не могу… На несколько мгновений мои кулаки сильно сжались.

— Стефания… За что они так с тобой?

Больше не было ни злобы, ни ненависти к этой бедной, одинокой, использованной девушке. В ней был стержень, была сила и желание доказать всему миру, что она чего-то стоит. Что её судьба — не быть одной из грелок в постели богатого и властного мужа. Она шла по этому пути, взяв на себя ответственность и риски. Порой, чтобы не сойти с ума, она позволяла себе некоторые слабости и развлечения, и не мне её судить за это. Она была инструментом и игрушкой в чужих руках. Я не могу винить меч, нанёсший мне рану. Но я могу ненавидеть того, кто этим мечом орудует. И если такие люди, как Грачевские или князь Гаврилин, сами себе на уме, сделали свой выбор и решили поступиться честью ради обещаний, власти и богатств, то у Стефании вряд ли было хотя бы подозрение, что что-то не так. Если бы не эти кукловоды, то наказание от меня она бы получила рано или поздно. Но не такое… Да и уже наказал я её: испугал до чёртиков, судя по её поведению на Тайном совете.

Я активировал силу воителя и передал ей немного целебной силы.

— Что вы делаете! Он активировал магию! — вспыхнула женщина лет пятидесяти, что была одним из лекарей, которые пытались лечить Стефанию.

Ауры Безымянных проявили себя в полной мере, а за моей спиной появился кто-то невидимый, и прозрачный кинжал упёрся в моё горло.

— Хуже ей уже не будет… Я хотя бы попытался… — негромко произнёс я, отпустив её руку.

Стоило отойти с клинком у горла от кровати Стефании, как дыхание девушки нормализовалось. На пару мгновений.

— Тени… Тени шепчут. Свет огня шепчет. Вода в кране шепчет… Все шепчут. Заткните их. Я приказываю! Берестьев, это ты? Ты пришёл? Зачем? Поглумиться хочешь? Ну глумись. Я проиграла. Легче тебе стало? Отомстил? А дальше что? ДАЛЬШЕ ЧТО?

Все с замиранием слушали её слова, когда она резко закричала и попыталась подняться, но не смогла из-за ремней, приковавших её к постели.

— Ты пришёл… — Она посмотрела на меня, игнорируя всех остальных. — Пришёл, чтобы помочь? Помоги мне. Убей меня. Я так больше не могу. Прости… Я не хотела. Я испугалась… Они забрали моего мужа. Тени и шёпот забрали его у меня. Теперь они пришли и за мной. И за тобой придут. За всеми придут. Уничтожат нас всех! Беги… Уходи… За край неба. Там они тебя не найдут. Туда им нет пути… АРГХ!

Болезненный приступ скрутил Стефанию, и минута ясного сознания закончилась. Она вновь начала шептать, сверля потолок безумными глазами.

— Что это было? Что вы с ней сделали? — подбежала ко мне псионичка и без спроса начала лезть в мой мозг.

Я же задумчиво вспоминал её слова, игнорируя эту тётку.

— Похоже на бред, но более осознанный. Максим, что за сила была? Яд?

— Нет. Скорее противоядие. Целебная энергия по своей сути. Тонизировала её тело, но даже на минуту не хватило, чтобы позволить разуму выбраться за пределы сковывающих её кошмаров…

— Сможешь повторить?

— Едва ли… — Я подошёл ближе к двум разведчикам и прошептал, чтобы остальные не услышали. — Это не магия, а сила воителя была. Регенерация. Её мозг повреждён, его словно пожирает червь. У меня этой силы сейчас кот наплакал. Я половину энергии за раз выпустил только что.

— Понятно… — вздохнул Константин.

Тебя сейчас псионичка продавить пытается? — поднял одну бровь Багратион. — У неё даже вены повылазили.

— Да, щекочет немного. УСНИ! — взмахнул я рукой и отправил женщину в сон.

Маленькая дополнительная демонстрация моих возможностей. Отправить псионика спать — это что-то с чем-то.

Ох, как лицо Багратиона изменилось, да и всех остальных тоже.

— Больше я сделать не могу, к сожалению… — покачал я головой, понимая, что шансы спасти моего свидетеля если и есть, то минимальные. И ещё не факт, что в её голове остались хоть какие-то воспоминания о том, кто заставил её выбрать мой род целью агрессии.

На выходе из коридора нас перехватил первый из ожидаемых мною посыльных. Министерство экономики желало встречи со мной для обсуждения вопроса вклада рода Берестьевых в восстановление столицы. Письмо дошло до адресата, Фома сделал своё дело. Пора вернуть долги власть имущим и избавиться от этого бремени должника. А после… После настанет и мой черёд собирать долги. Список настолько длинный, что на это уйдёт много времени. Времени, которого у меня нет. Но это если я буду путешествовать официально: с гвардией, на автомобиле или даже по воздуху. Пустая трата времени… Подобной роскоши у меня нет. Поэтому мои визиты будут носить намного более внезапный характер. Не удивлюсь, если придётся не раз и не два пролить кровь…

Вечером того же дня. Кощеевка.

Мария нашла на кухне свою рыжеволосую и счастливую подругу.

— Юля, ты не видела Максима?

— Он в кабинете своём должен быть. Я как раз перекус для него приготовила.

— Так нет его!

— Как нет? Он же недавно заходил!

Девушки переглянулись и отправились наверх. Проверили уборную, заглянули в спальню, зашли в тренажёрный зал. Попытались дозвониться до него по телефону, но тот лежал на столе.

— Фома! Ты Максима не видел?

— Пи? — шарился по кабинету пушистый, заглядывая под каждую подушку. — Пи.

Он покачал головой, мол, и тут его нет.

Прошло больше десяти часов. Тревога в поместье нарастала. Все сбились с ног, пытаясь найти Максима, когда тот внезапно вышел из своего кабинета в одних трусах и отправился на кухню в поисках еды.

— Максим? Мы с ног сбились, искали тебя, — попыталась привлечь к нему внимание сонная Юля.

— Да, босс! Чего пугаешь? — совершил покушение на бутерброд Кен, но Берестьев лишь дал ему по руке, вкидывая в себя один кусок хлеба с колбасой и сыром за другим.

Съев целую тарелку и игнорируя всех на свете, крайне задумчивый парень отправился к холодильнику и вытащил на стол кастрюлю супа, которую прямо так, холодную начал есть, используя черпак вместо ложки. Все смотрели на Максима, а тот словно игнорировал их, постепенно опустошая холодильник.

— Уф-ф-ф… О! А давно вы тут? — посмотрел парень на всех собравшихся.

— Фух… Не сошёл с ума. Босс, ты где был? Чего в облаках витаешь, ничего не замечаешь?

— Да я задумался… Ну и боялся не успеть поесть. Юль, принеси мне костюм какой-нибудь поприличнее. За мной сейчас прилетят.

— Кто?

— Из Кремля.

После этих слов в полной тишине стали различаться на грани слышимости звуки лопастей приближающегося вертолёта.

«Стефания уже должна была прийти в себя… И сообщение от меня должно было дойти до Багратиона, чтобы её проверили. Так что наверняка это за мной. Чёрта с два я сдамся и уступлю тем, кто предал своих же соратников и оставил их умирать на разорённой базе. Собиратели выжили, а вы — сдохнете! Я лично приложу к этому руку», — рассудил граф Берестьев, вливая в себя остатки супа.

Ещё одна мысль мелькнула в голове юного графа, что только что вернулся с базы Собирателей:

«Если после каждого усиления будет такой голод, то я сильно рискую превратиться в Фому».