Закопайте Эльминстера Поглубже

Глава 18 Сейчас я иду охотиться

Шторм покачнулась, всхлипнув от боли. Магия изливалась из тела в её руках, с треском сталкиваясь с дворцовыми печатями.

Там, где магия Эльминстера ударяла в печати, а печати ударяли в ответ, возникала энергия. Она клубилась вокруг Шторм и Амарун, сначала похожая на огонь и кислоту, затем скорее на солёный кнут рабовладельца, который давным-давно довелось испытать Шторм… или на вихрящиеся, безжалостно острые грани начарованного жрецом барьера сотен клинков…

Чтобы спасти их обеих, она вытолкнула Амарун в ночь, подальше от печатей. Назад на Променад, где Шторм тяжело упала на колени. Амарун осела мёртвым грузом у неё на руках.

Внезапно её окружило кольцо мечей, сверкающий круг смертоносных лезвий.

— Сдавайтесь! — рявкнул пурпурный дракон. — Покажите пустые руки и назовите себя.

Шторм посмотрела на него, задыхаясь, и подавила боль достаточно, чтобы сказать:

— Мы боевые маги, солдат! Горим изнутри от дикой магии! Ради вашей собственной безопасности, отойдите от нас и от того дверного проёма прочь!

Солдаты разом побледнели и отступили. Содрогнувшись, Шторм обхватила Амарун и покатилась, унося их обеих дальше по улице. Два дракона подозрительно двинулись за ними, но были отозваны меч-капитаном.

Стиснув зубы, Шторм поднялась, потащив за собой по-прежнему слепую, оглушённую Амарун, и медленно повела танцовщицу в ночь.

— Эл? — прошипела она, когда они достигли входа на боковую улочку в дальнем конце Променада.

Единственным ответом был нечленораздельный слабый стон.

Дальше по улице она заметила сгорбленного, спотыкающегося человека, который убегал прочь от них. Он был окутан блеклым, слабо мерцающим синим пламенем.

— Показали призраку, что по чём, — громко прошипела Шторм.

Когда она это сказала, далёкая фигура повернула за угол и исчезла.

Призрак синего пламени, которого не впечатлила её улыбка, атаковал бесстрашно, с собственной ухмылочкой, уверенным, почти беззаботным ударом.

Алусейр ловко отбила его меч в сторону своим призрачным клинком, и продолжая движение, ловким изгибом глубоко порезала ему бок, подлетела ближе, разрезая торс. Кончик меча проскрежетал по рёбрам, устремившись к горлу.

Синий огонь отступал перед серебряно-серым туманом её меча, расступаясь и темнея, обнажая человеческое тело. Алусейр ринулась вверх, уходя от его бешеной контратаки, и рубанула противника по тыльной стороне его сжимавшей меч руки, прямо над локтем.

Меч синего призрака прозвенел на дворцовом полу, Алусейр развернулась и налетела на него снова. Она не осмелилась попробовать прямой выпад или обезглавливающий удар, поскольку каждое прикосновение огненной ауры призрака к её мечу — который являлся частью самой принцессы, обретая плотность по её воле из той же призрачной эссенции, из которой состояло всё тело Алусейр — пожирало её не-жизнь.

Было бы глупостью убить этого нарушителя ценой её собственного существования и оставить её возлюбленный дворец совсем без охраны.

Так что она ограничилась рубящими ударами по рукам и корпусу, кружа вокруг противника в бесконечном кружеве острой стали, заставив его сжаться за собственным клинком, всё больше и больше угасая.

Призрак синего пламени вдруг резко рванулся и бросился бежать с криком боли и ужаса, бросившись прочь из дворца, дико махая мечом в попытке защититься от клинка Алусейр.

— Враг по крайней мере был заметно ослаблен, — удовлетворённо сказала призрачная принцесса пустому коридору, остановившись прямо перед бурлящим хаосом нарушенных, пытающих восстановить свою целостность печатей, чтобы проследить, как призрак несётся по Променаду. Он свернул на боковую улочку и продолжал быстро удаляться.

Снаружи драконы помогали бормочущему что-то младшему сенешалю Фентаблю встать на ноги. Он казался пьяным или оглушённым, а солдаты, придерживающие его, взволнованно говорили о «созерцателе, как в легендах, только размером с детский горшок!»

Один из них держал лезвие своего меча у горла Фентабля.

— Я слыхал о таких. На одной из лекций старика Даргуста о глазных тиранах, два года назад. Он говорит, что некоторые из них по-прежнему скрываются в сердце Хуллака, выжидая, пока не представится шанс захватить королевство!

— Ну, а я слышал, что некоторых видели прямо здесь, в Сюзейле! — проревел старый дракон. — Забудь о далёких лесах, от которых следует держаться подальше, у нас тут…

Хмурясь от любопытства, Алусейр подалась вперёд, чтобы лучше слышать.

И в этот момент нечто тяжёлое и острое пронзило её сзади, толкнув вперёд на кипящие печати.

Холодный презрительный смех сопровождал этот безжалостный удар, и Алусейр скорчилась в беспомощной агонии, разрываемая яростью волшебных печатей. Она едва чувствовала меч, который выдернули из неё, заставив закружиться её туманное тело.

Клинок, который пронзил её насквозь.

Клинок, который рубил призраков так же, как и живую плоть.

Паря у самого пола, омываемая болью, Алусейр подняла взгляд на свою мучительницу.

Та стояла в дверном проёме сразу за пределами действия печатей, с мечом в руке и жестокой усмешкой на лице.

Это была рыцарь смерти Тарграэль, спятившая старший рыцарь. Леди Тёмные Доспехи.

Которая зашипела на неё:

— Это я сторожу Лесное Королевство и забочусь о нём, вовсе не ты, испорченная и глупая сучка, потерпевший неудачу регент! Сейчас я иду охотиться на величайшего врага Кормира — но когда у меня будет свободное время, я вернусь, чтобы с тобой покончить! Можешь на это рассчитывать.

Мэншун ушёл, покинув взволнованную Талан.

Она испытала, да, наслаждение от приказа выследить Амарун.

Значит эта девка на самом деле была Эльминстером… Знай об этом Талан, она была бы не такой смелой во время их первой встречи — но неважно. Если он когда и был грозным чароплётом из всех этих безумных историй, сейчас Мудрец Долины Теней наверняка превратился в бледную тень себя прежнего, раз уж Мэншун доверил ей его убийство. Замки рушились и взлетали в облака, драконы приручались и убивались в небесах, архимаги сражались и превращались в груды дымящегося пепла…

Величественные истории, без сомнения. Но всё же, возможно, это только истории.

Талан посмотрела вниз на своё стройное тело, которое пересекали два широких пояса из кожи, хранящие не менее девяти кинжалов в специальных ножнах — бритвенно-острых и сбалансированных для метания, включая тот, что недавно она швырнула в глаз сембийского купца-обманщика — и решила, что готова.

Что было хорошо, учитывая, что Мэншун горел желанием разобраться с этим делом как можно скорее.

Она проверила свой полый каблук на правом сапоге, где хранились ключи к кое-каким дверям в её особняке. Ключи оказались на месте. Она в последний раз сдвинула свой пояс с мечом, чтобы убедиться, что он не мешает ножевым поясам.

Хорошо. Время для охоты.

Талан схватила великолепный ночной плащ из мерцающего кружева, доходящий до самых лодыжек — такое носили, чтобы показать всем, что Трусильверы легко могут превзойти богатством дюжину любых дворян помладше, любым подходящим для покупок солнечным утром — и обернула его вокруг себя, чтобы скрыть кожаные доспехи от слуг, которые могли стать свидетелями её ухода. Бросив последний взгляд на свою спальню, чтобы проверить спрятанные там вещи, она вышла на балкон.

Там ожидал шнур для лазанья, который она хранила скрытым за статуей каменного грифона в восточном краю балкона. После толчка от стены и быстрого прыжка вниз в мягкий мох своих садов, она оказалась на пути к задней двери из сада и в укутанный ночью город за ней.

— Амарун Белая Волна, — прошептала она в ночь, когда чёрный шнур просвистел у подбородка, — ты станешь мёртвым волшебником.

— Она была вот здесь, леди Баркантл! — закричал ниже по коридору человек с грубым голосом. — Вот здесь, где стоит толстяк!

Мирт восстановил дыхание, размял свои ноющие ступни — он действительно становился староват, чтобы бежать, спасая жизнь, по твёрдым камням через весь город — и расправил одежду. Затем, с чувством, как будто тонет, посмотрел в направлении, откуда раздался крик, и увидел драконов в полных доспехах. Много драконов. И среди них немало волшебников.

Они быстро приближались, с мечами и копьями наготове, и смотрели в его сторону с крайне недружелюбным видом.

— Да, прямо здесь… драконовы потроха! Дверь! Проклятая дверь исчезла!

Прозвенел знакомый Мирту голос.

— Мирт! Мирт из Глубоководья! Стой и сдавайся, негодяй, или поплатишься жизнью! — леди Глатра была в ярости.

— Упс, — проревел Мирт, торопливо разворачиваясь и устремляясь к дверному проёму. Что, подумал он про себя, снова бросаясь бежать и набирая скорость, было довольно громким названием для «зияющей дыры, где недавно стояла и по-прежнему должна бы стоять крепкая дверь».

Волшебники. Именно они всегда были причиной настоящих неприятностей. Они и злобные существа ночи с их древней магией.

Да. Ну, ноженьки, не подведите меня…

Мистра, не подведи меня… Оооох, боль…

Эльминстер едва осознавал, что находится под ночным небом, быстро шагает по сырой, слегка зловонной мостовой, что под вонью отбросов и гниющего мусора чувствуется слабый запах моря, и знакомое сильное, выпуклое тело Шторм прижимает его к себе, помогая идти.

«Его» — значит Амарун, разумеется. У девушки все конечности, кажется, по-прежнему были на месте и двигались как обычно, хотя зрение превратилось в полную слёз муть, а в ушах звенела неугасающая какофония.

Могло быть и хуже, вяло сказал он себе сквозь боль, от которой раскалывалась голова. Его задела чудовищная отдача, которую стоило бы предвидеть, раз уж он стоял прямо посреди дворцовых печатей. Будто какой деревенский маг-самоучка…

— Ш-шторм? — сумел пробормотать он. Он не мог общаться с ней с помощью телепатии, даже прижимаясь вот так крепко. Эта часть его мозга горела, кипела тёмным огнём.

— Эл, — успокаивающе произнесла Шторм, перехватывая тело Амарун так, чтобы ему было немного удобнее. — Я здесь. Я вылечу тебя, когда мы доберёмся куда-нибудь в более безопасное место. Не пытайся говорить или использовать телепатию, если не будет крайней необходимости.

Добрая старая Шторм. Хорошая девочка. Она знала, на что это похоже — тяжесть и боль использования магии.

Она знала, что это такое — быть с Мистрой и потерять её.

— Шторм! — хрипло крикнул Мирт, задыхаясь. — Среброрукая! Эй, подруга, сюда! Подожди меня немного!

Шторм только что нырнула в переулок, таща за собой бесчувственную Рун. Она высунула голову обратно за угол, увидела Мирта и ухмыльнулась.

— Иди сюда, — приказала она. — Сможешь постоять на страже.

— Что? — пропыхтел Мирт, присоединяясь к ней. — Тебе помочиться надо?

Шторм закатила глаза.

— Нет, мне надо попытаться вернуть рассудок Эльминстера в лучшую форму.

Мирт кивнул и вытащил кинжал.

— Меня преследует Глатра, — предупредил он, пытаясь втиснуться в переулок. — С целой кучей драконов и волшебников. Эти ребята как будто никогда не спят.

— Если мы им не позволяем, — ответила Шторм, опускаясь перед распростёртой Амарун и прижимаясь к ней лбом. — Всё это часть нашего хитрого плана по завоеванию Кормира.

— Ха, — хмыкнул Мирт. — Сдаётся мне, слишком уж много народу в этом городе вынашивают хитрые планы по завоеванию Кормира.

Закрытое ставнями окно перед ним распахнулось, открыв голову и плечи скучающей на вид служанки. Не глянув на улицу, она выплеснула в окно полное ведро грязной воды.

Мирт пригнулся. Когда служанка высунулась наружу, чтобы закрыть ставни, он поднялся, ухмыльнувшись прямо в её испуганное лицо, и повёл кинжалом.

— Ты одна из них?

С испуганным криком окно снова захлопнулось.

— Ему лучше, — сообщила Шторм. — Но в основном благодаря тому, что Рун — молодая и сильная. Мне нужно место и тишина на протяжении достаточного времени, чтобы по-настоящему его исцелить.

— Тогда давай-ка снова двигаться, прежде чем гончие Глатры найдут нас здесь, — проревел Мирт. — Если мы выйдем из этого переулка на следующую улочку к югу, сделаем крюк и пойдём вверх вдоль второй улочки, попадём к дьявольски дорогой гостинице, где я снял комнату, и сможем провести ночь там.

Он наградил её улыбкой и с надеждой добавил:

— Две девушки, одна — танцовщица, а вторая — с серебряными волосами, что движутся сами по себе? Моя репутация взлетит до небес.

Шторм посмотрела на него.

— Мирт, твоей репутации нужно что-нибудь повнушительнее. Завоевать королевство, усыновить дракона… такие вещи.

Мирт распрямил плечи и наградил её своей лучшей усмешкой.

— Вот как? Ну что ж… где в этом прекрасном королевстве вы храните своих драконов?

Самый могущественный волшебник в Сюзейле был так же самым богатым, но стал таким отнюдь не благодаря тому, что игнорировал щедрые предложения о найме.

Даже те из них, которые поступали глубокой ночью.

Так что назвав своё имя, статус и семейное состояние, лорд Арклет Делькасл смог добиться от бесстрастного привратника позволения войти.

Тот повёл его по коридору, уставленному двумя рядами великолепных и полностью одинаковых воинов в доспехах, которые в полной тишине одновременно поворачивались, следя за Арклетом, пока он шёл мимо — и которые, как он подозревал, являлись свежесозданными доспешными ужасами, часовыми, которыми хвастались все самые старые и богатые благородные семьи до последней.

Коридор привёл их в высокий зал, где находились две изгибающиеся лестницы, поднимающиеся в непроницаемый мрак. Помещение освещал бледный, серебристо-синий свет скульптуры из бесконечно кружащихся в воздухе мечей, кинжалов и другого странного острого и зазубренного оружия, что висело в воздухе в центре зала.

Привратник провёл Арклета прямо через комнату, под оружием, не обращая на мечи никакого внимания.

Арклет заметил пятна крови на полу — слабые и блеклые, но очень характерные, и совсем немало. В точности под сверкающими и светящимися клинками.

Увидев их, Арклет не отрывал взгляда от клубящегося шторма стали. По крайней до тех пор, пока не вышел из-под него.

А тогда его взгляд упал на новую угрозу. Похоже, Ларак Дардулкин любил впечатлять, или, скорее, пугать своих гостей.

Лишь оторвав глаза от крутящихся саблей и фальшионов, заметил он четверых паривших в воздухе доспешных ужасов, которые выглядели, как люди в броне, сжимающие по два меча каждый. Люди, у которых просто не было тела ниже груди.

Каждый из этих стражей бдительно висел над каждой дверью в помещении. Их головы плавно поворачивались, следуя за пересекающим комнату Арклетом.

Привратник подвёл Арклета к двери напротив той, через которую они вошли, открыл её и жестом пригласил Нежный цветок дома Делькаслов войти.

В сумрачную приёмную с высоким потолком из раскрашенных чёрным панелей, на которых виднелись загадочные символы — которые, как подозревал Арклет, были нарисованы просто ради показухи и не обладали никаким настоящим значением.

Разве что это были образчики недавней моды среди архимагов зачаровывать картины или нарисованные руны. Магия освобождалась при прикосновении или если изображение повреждали.

Да, это было вполне возможно, не так ли?

В комнате стоял простой чёрный стол. У противоположных его концов стояли друг напротив друга два кресла.

Арклет не сделал и шага в их сторону, вместо этого медленно обходя комнату по кругу, рассматривая руны и глифы — или впечатляющие на вид, якобы мистические бессмысленные символы, если они были таковыми на самом деле. Других дверей в комнате он не заметил, кроме той, что плотно затворили за ним, но разумеется, любая из этих панелей могла открываться. На полу или на крыше, где были собственные символы. Их слабое мерцание было единственным источником света.

Арклет шагал, но никто не приходил.

Когда он чертил по комнате уже третий медленный круг, ему показалось, что один из символов за его спиной изменился, приобрёл новые очертания, но Арклет не был уверен.

Впечатляюще. Или старательная попытка произвести впечатление.

Тянулось время. В одиночестве, в пыльной тишине Арклет ждал аудиенции, которой, как начинало казаться, могло не случиться до утра.

Задумавшись, он решил, что его это вовсе не волнует. Здесь, глубоко в недрах похожего на крепость особняка, который каждым своим дюймом кричал о зловещей волшебной силе своего владельца, Арклет был — или по крайней мере чувствовал себя — в безопасности от Эльминстера и Шторм, Глатры и всех остальных боевых магов, синих призраков Грозозмея, третьего призрака и того, кто им управлял, и всех прочих волшебников, которых могли нанять амбициозные дворяне.

Как волшебник по найму, Ларак Дардулкин обладал репутацией крайне невежливого человека и очень дорогого специалиста, так что если Арклет собирался заручиться его поддержкой против Эльминстера, чтобы сохранить в безопасности разум Амарун — и его собственный заодно — ему лучше было оставаться вежливым и терпеливым.

От скуки он попытался определить, на какой высоте находится этот этаж особняка. Он был, наверное, немного выше роста высокого человека на улицах, что окружали это место с трёх сторон, судя по количеству ступеней, которые Арклет преодолел, подходя ко парадной двери, и… ну, если сплетни о домах волшебников, которые были внутри больше, чем снаружи, не были правдивы, то он пересёк практически всё здание в ширину. С другой стороны вот этой стены должна быть улица.

Некогда этот дом принадлежал старому Раскивалу Рендеверу — раздражительному старому купцу, которого Арклет едва помнил, сгорбленному мужчине с двумя собаками. А до того принадлежал лорду Сарливалу, последнему из рода, который держал здесь любовницу, о которой прекрасно знала — и неизменно испытывала ярость по этому поводу — его жена. По крайней мере, такие истории…

Беззвучно открылась одна из панелей, и высокий, довольно невзрачный мужчина с неприятно поблескивающими тёмными глазами шагнул в комнату. На нём развевалась мантия с высоким воротником.

Ах, ну да. Угрожающий архимаг должен выглядеть соответствующе.

— Лорд Делькасл, — холодно сказал Дардулкин. — Чего вы желаете?

— Нанять вас для защиты меня и другой персоны, которой я дорожу, от старого мага, который желает управлять нашим сознанием.

Дардулкин поднял бровь и указал на одно из кресел резким движением руки.

— Садитесь.

Лишь после того, как они уселись, он спросил:

— Кто этот маг, который, как вы считаете, вам угрожает?

— Это… Эльминстер. Эльминстер из Долины Теней. Тот самый Эльминстер.

Дардулкин фыркнул, бросив ледяной взгляд через стол.

— Лорд Делькасл, вам придётся постараться получше.