Закопайте Эльминстера Поглубже

Глава 28 Госпожа призраков

Утреннее солнце запустило в окна свои яркие пальцы. Однако ни один из дюжины старших боевых магов, собравшихся вокруг длинного стола, почти целиком заполнявшего всю эту запертую комнату на верхнем этаже огромного королевского двора, не обращал на солнечный свет внимания.

Их мысли были обращены к более тёмным вещам — а конкретно, к текущим опасностям, грозящим королевству.

Королевский маг Кормира и лорд печатей слишком долго отсутствовали на подобных собраниях, и им многое требовалось наверстать.

— Разумеется, наши вечно замышляющие измену дворяне готовят настоящую гражданскую войну после этого катастрофического Совета, — провозгласила леди Глатра, — но есть и другие, менее крупные игроки, которых мы не должны упускать из виду.

Ганрахаст поднял руку, чтобы прервать её.

— Я хочу, чтобы ты перечислила их для нас через минутку, но сначала — Эрзуред?

— Наша беспрестанная работа, состоящая в том, чтобы заботиться о любом дружке и союзнике, которого он приобретает, — ответил худой и мрачный маг, — продолжается, и он снова и снова остаётся в одиночестве. Множество партий и клик сембийских и сюзейльских купцов прямо сейчас пытаются попасть к нему, но пока он не присоединился ни к одной — и все они страшатся возможности того, что он шпионит для короля.

В ответ на иронию этого заявления раздались мрачные смешки. Королевский маг снова оборвал их поднятой рукой и спросил:

— Глатра? Меньшие игроки?

— Тарграэль, рыцарь смерти, которая считает себя истинным стражем Кормира. За этот титул с ней соперничает призрак принцессы Алусейр. Тот, кто послал глазного тирана напасть на нас прошлой ночью. Призрак-паук — не знаю лучшего имени для этого существа — который утверждает, что является знаменитым Вангердагастом и определённо может управлять дворцом в той же степени, что и легендарный королевский маг — статуями и прочим. Не говоря уже о сбежавшем Эльминстере и его спутнице Шторм Среброрукой, которые на протяжении нескольких лет крали магию у нас из дворца.

— Кто-нибудь из них заключил союз с амбициозной знатью, пока мы… спали? — нахмурившись, спросил Вэйнренс.

— Насколько нам известно, нет, — медленно ответила Глатра, когда все остальные промолчали, — но любой из них способен на подобную измену.

Ганрахаст фыркнул.

— Как и любая собака или пролетающий сокол. Не стоит самим создавать себе призраков и потом пугаться их. Настоящие враги и так достаточно опасны.

— У меня есть подозрения касательно одного из нас, — добавила Глатра, поднимая палец, — хотя признаю, что пока ещё моя тревога не приобрела какой-то серьёзный вес. Но мы все следуем за нашим чутьём, зудом, беспокойством… и это — самое недавнее.

Ганрахаст взмахом предложил ей продолжать.

— Озвучь свои подозрения. Пожалуйста.

— Велвин Трейсгар, — прямо ответила она. — Прошлой ночью я приказала ему поместить трёх персон под арест для дальнейшего допроса — Шторм Среброрукую, лорда Арклета Делькасла и городскую танцовщицу, которая, похоже, является потомком Эльминстера, Амарун Белую Волну. Он выполнил приказ, но затем исчез вместе с пленниками и человеком, который зовёт себя Миртом и заявляет, что он — лорд Глубоководья. Хотя это имя пользовалось большей известностью в Глубоководье около ста лет назад.

— Мы можем отбросить любые подозрения касательно боевого мага Трейсгара, — твёрдо провозгласил Ганрахаст, — и оставить его в покое, чтобы он мог действовать без помех.

Глатра подалась вперёд, чтобы взглянуть на него, и нахмурилась.

— Почему?

— Я посоветовался с Вангердагастом — или тем, что от него осталось — и в этом мы достигли согласия, — резко ответил королевский маг. — Больше ни о чём не спрашивайте.

Вокруг всего стола взлетели вверх брови, но Глатра просто запрокинула голову и спросила в потолок:

— Наступит ли однажды день, когда кто-нибудь ещё кроме бывшего королевского мага — который сполна заслужил свою очень сомнительную репутацию — будет принимать решения за Лесное Королевство?

— Вангердагаст поклялся посвятить свою жизнь служению Кормиру, и он по-прежнему охраняет Кормир. Руководствуясь мудростью и опытом, с которыми мы не можем тягаться, — тихо ответил Ганрахаст. — В этом отношении ещё какое-то время я намерен ему доверять.

— Какое?

— Посмотрим.

Погреб начинал напоминать тюремную камеру. Мэншун расхаживал по нему, лелея тёмные мысли.

Он вернулся в тело Сронтера, который питал склонность к подобным мрачным раздумьям — но заполняющее Мэншуна беспокойство принадлежало ему самому.

Он не мог отыскать ни следа Мрелдрейка или Тарграэль — или Талан!

Посмеет ли он проникнуть обратно в разум младшего сенешаля Корлета Фентабля, используя одного из своих кучеров, которые каждый день привозили во дворец продукты, чтобы достичь Фентабля? И узнать с его помощью текущие мысли Короны?

Или настало время залечь на дно, вообще не приближаясь ко дворцу? Он мог вместо этого заново оценить боевых магов и присмотреться к тем, которых сможет изолировать и уничтожить или разрушить их репутацию с помощью скандала — обманом или провокацией.

Ничего не делать и позволить другим захватить власть шло вразрез с его желаниями — даже необходимость вернуть созерцателей в укрытие в погребе его разозлила — но, возможно, на следующие несколько месяцев это был наилучший курс действий. Он мог использовать Дардулкина, чтобы сохранять присмотр за некоторыми амбициозными дворянами…

С мрачным чувством Мэншун кивнул.

Он снова поддался жажде напрямую участвовать в происходящем, и результаты были катастрофическими.

Два созерцателя мертвы, взамен — ничего, и он едва не выдал своё присутствие. Во всяком случае, подозрений может оказаться достаточно, чтобы боевые маги стали его выслеживать.

Нет, лучше всего было на какое-то время затаиться и держать созерцателей в укрытии.

Мэншун мог действовать через Дардулкина — в конце концов, он сумел уничтожить всех, кто видел его тиранов — и использовать нескольких менее влиятельных марионеток, слуг и грузчиков, чтобы попытаться узнать, кто ещё из кормирских дворян, кроме Марлина Грозозмея, управляет призраками синего пламени.

Эта скрытность поможет ему держаться в том числе и вне поля зрения Эльминстера. Он дождётся, пока Мудрец Долины Теней не выдаст себя, а затем атакует и снова уничтожит Эльминстера.

— И на этот раз я закопаю его поглубже, — яростно сказал он погребу. Прозвенел колокольчик лавки, и он поднялся по ступеням. — И буду продолжать, пока он не умрёт навсегда.

— Ну? — фыркнул Марлин Грозозмей. Наступило утро, и лесничие не заставят себя ждать. Его телохранители должны были справиться с этим намного быстрее.

— Сделано, милорд, — раздался сухой, почти грубый ответ. — Егерь и шестеро стражей охотничьего домика мертвы.

— Заверните тела в самое старое полотно из того, что есть на чердаке, и отнесите их медвежьей берлоге у Чёрной скалы, прямо к камням у её подножия, чтобы медведи сожрали их. Не позволяйте себя заметить, не оставляйте кровавый след. Галхант останется здесь со мной.

— Как прикажете, — почти дерзко ответил мужчина, и ушёл.

Раздражённо помотав головой, Марлин пошёл в другую сторону, к открытым и ждущим дверям охотничьего дома Виндстагов — его дома, по крайней мере на несколько ночей.

Виндстаг найдёт другого егеря, а сторожить дом смогут любые громилы с оружием. В конце концов, дом Виндстагов не испытывал недостачи в монетах.

Галханту по крайней мере хватило ума зажечь дрова, что были оставлены в очаге, чтобы прогнать холод.

С удовлетворённым вздохом Грозозмей опустился в большое кресло прямо перед очагом и сбросил с себя сапоги, чтобы согреть свои холодные и ноющие ступни. Он всегда хотел заполучить это конкретное кресло себе.

Он благодарно кивнул Галханту, когда наёмник поднялся от очага.

— Как раз собирался набрать ещё дровишек, милорд, прежде чем явятся назойливые лесничие и захотят узнать, кому принадлежат все эти незнакомые лица.

Грозозмей удовлетворённо кивнул. Сарай был примерно в десяти шагах; Галхант почти сразу же вернётся и сможет приготовить завтрак. От одной этой мысли его живот громко забурчал.

Он услышал, как хихикнул на это наёмник, покидая дом. За Галхантом слабо скрипнула дверь.

Следующее, что он понял — в огонь что-то швырнули, полетели искры. Что-то круглое, издающее злобное шипение. Что-то, смердящее… горелыми волосами?

Марлин Грозозмей выпрямился, потёр глаза. Должно быть, он задремал.

Что это… что это было в огне?

Треснуло полено, предмет, на который он смотрел, перевернулся, и он понял, что смотрит на отрубленную голову Берта Галханта.

Но кто…?

Он попытался заглянуть за спину, но помешали высокие подлокотники кресла. Синее пламя, холодное и неустанное, мерцало позади него, и он отчаянно схватился за Парящий Клинок. Его пальцы сомкнулись на знакомых, успокаивающе тяжёлых изгибах рукояти.

Затем мужчина с обнажённым мечом, которого Марлин никогда раньше не видел, показался в поле зрения, шагнув из-за кресла, улыбаясь ему. Жестокая улыбка на лице мужчины была окутана синим огнём.

Призрак синего пламени, но чужой!

Сильные, холодные руки схватили его с другой стороны кресла, с силой стали стиснув его собственные руки. Марлин попытался достать меч, неожиданным рывком смог наполовину вытащить его из ножен — а потом почувствовал самую холодную и острую боль, что испытывал в своей жизни.

Его руку отрубили.

Человек, который обошёл кресло, улыбаясь ему, схватил другую руку и прижал её к подлокотнику кресла. Окутанный синим пламенем клинок снова ударил, и Грозозмей закричал.

Он потерялся в боли, он недоверчиво глядел на два дымящихся обрубка — и на трёх вставших плечом к плечу, улыбаясь ему, призраков синего пламени. Незнакомцев.

Парящий Клинок и Виверноязыкая Чаша были потеряны для Марлина. Он больше не мог призвать своих собственных огненных убийц, чтобы спастись.

Если для спасения не было уже слишком поздно.

Он чувствовал, как его собственная жизнь покидает его, вытекает толчками…

Этого не могло быть! Не могло…

Он был лордом Марлином Грозозмеем! Разве они этого не знают? Как они посмели?

Кто-то ещё неторопливо обошёл трёх призраков и протянул длинные, стройные руки, чтобы забрать Клинок и Чашу. Его Клинок и Чашу.

В блекнущем, предсмертном недоверии Марлин посмотрел на неё. Помутившимся взглядом он различил высокую, стройную, красивую человеческую женщину с жестоким лицом и тёмными, полными ярости глазами, облачённую в чёрные одежды, с серебряным плащом на плечах. Её он тоже никогда раньше не видел.

Она положила меч и чашу на столик, до которого Марлин не мог дотянуться, и Грозозмей увидел окровавленное лезвие кинжала, выступавшее у неё меж грудей.

Он быстро угасал, жизнь вытекала из его бесполезных обрубков с каждым ударом сердца. Он попытался поднять их к ней, и его усилие заслужило холодную усмешку в ответ.

— К-кто ты? — сумел выговорить он.

— Госпожа призраков, — раздался насмешливый ответ. — Я собираю призраков синего пламени. Твои станут прекрасным пополнением моей коллекции.

Она шагнула ближе. Марлин с тупым, предсмертным интересом уставился на измазанный кровью кончик, выступающий у неё из грудной клетки.

Она улыбнулась.

— Нравится? Я ищу человека, который воткнул его туда. Знаменитого волшебника по имени Мэншун. Уверена, ты о нём слышал, но не встречал ли ты его где-то поблизости? Недавно?

Марлин покачал головой.

— Кто-нибудь ещё в Кормире собирает призраков синего пламени?

— Один появился… на Совете, — слабо ответил он, чувствуя вкус собственной крови во рту. — Никто не знает, кто им управляет.

Она неожиданно наклонилась и взяла его за горло жестокой сильной хваткой.

— Ты сказал мне правду? — прошипела она, и в глазах женщины внезапно заплясал синий огонь.

Марлин задрожал, пытаясь не закашляться.

— Д-да.

Она встряхнула его, обжигая взглядом.

Затем, неожиданно, она начала рассказывать ему историю, быстро шепча слова.

— Тот, кого зовут Мэншуном, буквально ударил меня в спину, много лет назад, и как видишь, оставил во мне свой погрузившийся по самую рукоять кинжал. Я проклята и не могу умереть, пока заклятье на снимут — и живу в вечной агонии. Хуже, чем ты чувствуешь себя сейчас, червяк.

Марлину как раз хватило сил недоверчиво покачать головой.

— Меня ведёт боль, — прошипела она ему в лицо. — Боль и ненависть. Я ищу смерти Мэншуна. Я не смею вырвать его кинжал, потому что это изменит чары на моём теле и я буквально сгнию заживо. Может, такова моя судьба, но пока я не хочу её выбирать.

Выпрямившись, он выдернула умирающего лорда из кресла. Марлин оказался рядом с женщиной, повиснув на её руках, сжимавших его за плечо и горло.

— Я иду по следу Мэншуна, — прошептала она. — Он — Коллекционер призраков синего пламени; он разыскивал их, когда мы встретились, все эти годы тому назад. Собирая мою собственную коллекцию, я надеюсь выманить его из укрытия. Ко мне. В пределы досягаемости, по крайней мере.

Марлин Грозозмей смотрел на неё стеклянным взглядом тёмных и пустых глаз.

— Итак, — прорычала она, — можешь ли ты рассказать мне что-нибудь, что поможет отыскать Мэншуна, обречённый лорд? Хоть что-нибудь?

Но она трясла мертвеца. Пока она шипела ему свои слова, Грозозмей скончался.

С тихим проклятием она швырнула его безвольное тело на пол.

Стены комнаты в недрах самого глубокого уровня дворцовых погребов поросли тёмной, болезненной на вид зелёной плесенью, а воздух был сырым и зловонным.

Лорд Арклет Делькасл подвёл волшебника Трейсгара с пустым взглядом к массивному каменному столу, который был единственным предметом мебели в комнате, снова огляделся вокруг, и закатил глаза.

— Здесь внизу около шести сотен комнат, и мы должны встречаться именно в этой?

Его голос принадлежал Эльминстеру.

Хоть Вангердагаст и превратился в паукообразное нечто, но пожимать плечами он по-прежнему умел.

— Никто к ней и близко не подходит. Поэтому она полезна. Ты даже не представляешь, сколько любовников прокрадываются вниз в погреба для волнительных свиданий в свете свечи.

— Ещё как представляю, — мрачно ответил Эльминстер. — Уж поверь.

Он посмотрел вниз, на лежащего на столе мужчину, на голове которого, будто охраняя его, сидел Ванги-паук.

Юный, с приятной внешностью, но не слишком красивый, на вид — из чондатанцев. Одет в мантию вроде тех, что предпочитают боевые маги. Дышит очень медленно, но без сознания. Заметных ранений или шрамов нет.

— Кто это?

— Боевой маг Релдик Эпплкраун. Юный, преданный, не слишком умелый в Искусстве. От ран, полученных прошлой ночью в схватке с созерцателем, его исцелили, но его зацепила магическая отдача и лишила большей части разума.

— Сожжённые мозги, — пробормотал Эл, глядя на Вангердагаста с безмолвным вопросом в глазах.

— Твоё новое тело, если хочешь, — хрипло сказал бывший королевский маг Кормира. — Королевство в долгу перед тобой. Девять Адов, оно должно тебе куда больше. Как и я.

Эльминстер мрачно посмотрел на него.

— Спасибо.

Он наклонил голову Арклета в сторону Трейсгара и спросил:

— Он нужен тебе на столе?

— Нет, — ответил Ванги. — Просто заставь его обойти кругом — медленно — пока мы примемся за работу.

Эльминстер так и сделал, и они вдвоём, ведомые заклинанием Вангердагаста, погрузились в разум Велвина Трейсгара, затуманив его память несколькими наслаивающимися друг на друга заклятьями, чтобы он забыл о том, как помог своим узникам сбежать. Затем они опустили Трейсгара на пол и наложили простые сонные чары.

— Я поддержу тебя, когда окажешься внутри, — предложил Ванги, кивая на юношу на столе. — Не хватало ещё, чтобы ты встал и споткнулся о Трейсгара, а он проснулся и решил, что встретил двух магов-предателей и паукообразную тварь, которых немедленно требуется испепелить.

Эл пожал плечами.

— Глатра бы так и сделала.

Вангердагаст всё ещё невесело смеялся, когда молодой волшебник на столе дёрнулся, затем забился в конвульсиях.

— Не пытайся пока встать, — посоветовал паук. — Сначала я должен рассказать лорду Делькаслу о том, что мы собираемся сделать, иначе он может решить, что не стоит тебя ловить, когда ты начнёшь падать.

Похожие на паучьи лапы пальцы поднялись, указывая вниз за край стола.

— Арклет, попытайся не наступить на Трейсгара. Он будет смотреться немного странно с отпечатками сапогов на лице, когда они обнаружат его спящим в кровати, в которой его быть не должно, где-нибудь во дворце.

— А… в какой кровати? — осторожно спросил Арклет.

— В одной из готовых комнат в гостевом крыле, думаю — там его найдут прежде, чем он умрёт от голода. Мои сонные чары не спадут — при условии, что потолок не обрушится и кровать не сломается — пока кто-нибудь из нас четверых не коснётся его.

— Четверых?

— Я считаю Эла, болван. И его новое тело. Которое на самом деле пока ещё не его — до тех пор, пока он не научится ходить и разговаривать.

Арклет недоверчиво нахмурился, и почти одновременно человек на столе неловко подбросил руку в воздух, попытался пошевелить пальцами и открыл челюсть достаточно, чтобы произнести:

— Пооокаа неммного неепривввычно!

Закатив глаза, лорд сделал быстрый шаг назад, чтобы оказаться в стороне, если тело внезапно начнёт размахивать конечностями.

— Мудрый парнишка, — мрачно провозгласил Вангердагаст за миг до того, как дикий взмах руки Эпплкрауна сбросил его самого со стола.

Арклет захихикал, потом позволил себе громко захохотать.

— Вот так, парень, — раздался голос Ванги откуда-то с пола по другую сторону стола. — Мне нравятся ручные лягушки, которые умеют смеяться.

Многолюдные и яркие коридоры дворца, увешенные щитами и заставленные статуями, не входили в число излюбленных мест Глатры для важных политических дискуссий, но старший рыцарь Старбридж и сэр Талонар Винтер подбежали к королевскому магу когда он, Вэйнренс и Глатра направлялись на кухни, чтобы перекусить. Она не помнила, когда в последний раз жевала еду или осушала что-то кроме кубка с водой, схваченного с подноса проходящей мимо служанки.

Похоже, кто-то вломился в особняк Стагхэвен, оставшись незамеченным соседями или патрулями стражи, и убил лорда Виндстага вместе с большей частью его слуг. И совсем недавно — когда их нашли, из некоторых тел по-прежнему текла кровь. Драконы, осмотревшие дом, узнали среди распростёртых тел человека, которого там не должно было быть: дворцового сенешаля Рорстила Холлоуданта. Что ещё хуже, кто-то наложил на убитых могущественные чары: трое жрецов и молодой боевой маг, которые использовали на трупах заклинания, пытаясь узнать больше об их гибели, немедленно погрузились в лающее, воющее безумие.

— Никаких больше попыток использовать любую магию на убитых, — мрачно постановил Ганрахаст. — Возьмите самый старый фургон для припасов, вывезите тела на скалы у Западного холма и сожгите их там вместе с фургоном. Пускай стражники держат любопытных зевак подальше. Я хочу, чтобы это было сделано в тайне, насколько возможно — чтобы не расползлись слухи.

Старбридж и Винтер кивнули, поклонились и поспешили прочь, выполнять указания.

— Так кто, по-вашему, это сделал? — произнёс Вэйнренс, глядя, как они спешат по коридору, стремительно удаляясь.

— Дворяне убивают дворян, — вздохнул Ганрахаст. — Началось.

— Королевский маг, — угрюмо сказала Глатра, — со всем уважением, это началось немного ранее. Просто сейчас станет ещё кровавее.

— Пролитой среди дворян крови я ожидал, — ответил Ганрахаст. — Предательства и измены среди людей Короны — вот что выводит меня из равновесия. И, что более важно, выводит из равновесия Драконий Трон.

— Каждое из них, — согласно кивая, подтвердил Вэйнренс.

— Захоронения в королевском склепе уже изучили? — спросил их Ганрахаст.

— Да. Всё на месте, ничего не пропало, пустых гробов больше нет. Были наложены новые защитные и сигнальные чары.

— Вы нашли Вангердагаста? — резко спросила Глатра.

— Нет.

— А почему? — надавила на него Глатра, как будто тот был непокорным юным магом, а не её начальником.

Лорд печатей пожал плечами.

— Он не хочет быть найденным.

Призраки покинули охотничий домик зловещей безмолвной процессией. Их госпожа выскользнула следом с Парящим Клинком и Виверноязыкой Чашей в руках. Она даже взгляда не бросила на распростёртый на полу труп Марлина Грозозмея.

Комнату начал наполнять смрад горящей головы Берта Галханта, но дверь вскоре снова открылась.

Вошёл единственный человек, в плаще и капюшоне, и подошёл прямо к мёртвому лорду.

Напевая себе под нос строчки из баллад, новоприбывший нагнулся, чтобы подобрать две отрубленных руки и сложить их в мешок.

— Но её глаза, тёмные как ночь, смотрели только на меня-аа…

Тихое пение прекратилось, и снова зачирикали птицы.

Когда они умолкли и дверь в хижину снова отворилась, голова в огне уже превратилась в чёрный комок — череп, в котором сложно было узнать Берта Галханта.

Двое телохранителей были разгорячёнными, вспотевшими и очень усталыми. Не говоря уже о голоде. Они провели на ногах всю ночь, и если их безумный хозяин сейчас не спал, то они определённо этого хотели.

— Лорд Грозозмей? — позвал один из них, увидев, что кресло — нет, вся комната, прятаться было негде — пустует. Он заглянул на чердак, но увидел там только шкуры и трофеи, никаких затаившихся убийц.

Второй телохранитель коснулся его руки и молча указал вниз, на кровь на полу.

Крови было много.

— Тлуин, — выругался первый и поспешил к ведущей на кухню двери, чтобы убедиться, что Грозозмея — или кого-либо ещё — там нет.

Он вышел обратно, качая головой.

— Обойдём хижину кругом.

— Конечно, — ответил второй, доставая меч. — Ты думаешь о том, о чём и я?

— Если ты думаешь, что лорд Могучие штаны Грозозмей мёртв, и мы лишились нанимателя и скорее всего нас будут разыскивать как убийц, значит да.

Они обменялись мрачными кивками и поспешили наружу.

Так и не увидев и не услышав человека в капюшоне, который следил за их тщетными поисками из-за далёкого дерева, напевая очень тихо:

— Нет ничего печальнее… телохранителя… без тела, чтобы… охранять.