Замкнутый круг

XXI. Нет, она будет отрицать все хорошее, что происходит в ее жизни

В тот вечер, когда Лика поздно вернулась домой, и Артем поджидал ее в темной гостиной, по его любимому сценарию, от которого у нее волосы вставали дыбом, она и получила тот синяк. Лика увидела тревогу во взгляде Леши, когда он его заметил, и прокляла себя за то, что не надела водолазку. В вязаной обтягивающей водолазке рукава не задираются случайным образом, но на улице было слишком жарко для такой одежды. И вообще последние годы выбор одежды вгонял Лику в депрессию. Она смотрела на горы нарядов в ее гардеробной, но видела в них лишь те побои, которые наносил ей Артем, а потом извинялся этими тряпками! Например, синий костюм. Он был невероятно красивый, и так идеально подчеркивал изящную талию Лики, но она надела его лишь раз, а потом мучилась пол ночи, потому что все ее тело саднило. Она чесалась и чесалась несмотря на то, что трижды оттерла мочалкой все тело до скрипа. Ей казалось, она все еще чувствует уколы шерсти, хотя пиджак вовсе и не был колючим, наоборот, его шелковый подклад приятно лоснился к коже.

Последние три недели она жила словно в тумане. Бесконечный поток тревожных мыслей об открытии арт-кафе переплетался с образами красавчика в поношенной одежде, которую не жалко испачкать в краске. Она смотрела, как играют его мышцы спины в промокшей от пота футболке, как он откидывает назад взмокшую челку резким движением головы. Тепло его взгляда проникало к ней под кожу, расплываясь мелкими мурашками. Лика одергивала себя, вспоминая о том, что она вообще-то носит кольцо на правой руке, но ничего не могла с собой поделать, когда видела Лешу. Все ее мысли словно покидали голову, оставляя за собой пустырь с перекати-полем.

Вначале она даже наслаждалась этими давно забытыми чувствами. Словно ей снова шестнадцать, и она смотрит как ее парень-футболист набивает мяч на коленке. Но со временем, она поняла, что ей мало просто смотреть. Мало вести с ним светские беседы. Мало наслаждаться короткими рабочими встречами. Ей хотелось узнать его ближе, почувствовать его запах. Запах красивого мужчины. Хотелось ощутить тепло его прикосновений к ее коже…

Однажды ей даже приснился эротический сон, чего с ней не случалось уже очень и очень давно. Она проснулась от тянущего низ живота чувства и обнаружила, что вся ее пижама промокла насквозь. За завтраком, сидя за одним столом с Артемом, она краснела так, что он спросил, все ли с ней в порядке, и нет ли у нее температуры…

Она не могла влюбиться в Лешу, нет. Лика знала, что такое любовь, и то влечение, которое она испытывала к нему, никак не было на нее похоже. Любовь — это то теплое чувство, когда вам не напряжно вместо помолчать, когда он заботливо укрывает тебя пледом, если у тебя мерзнут ноги, когда он беспокоится о состоянии твоей мамы… Словом, любовь это точно не про безудержное желание закутаться в человека как в одеяло и задохнуться всем его естеством…

Но каждый раз, когда Лика возвращалась в кафе и видела там Лешу, она забывала обо всем на свете. Ей самой не верилось, что она может испытывать такие сильные чувства. Может быть, давно, еще в десятом классе, она и чувствовала что-то подобное, но это было словно в другой жизни, так далеко, что уже и неправда.

Витая в облаках, она забывала о том, что дома ее ждал Артем. Когда он был в плохом расположении духа, то не выносил рядом с собой особенно счастливых людей. Поэтому все синяки, что доставались Лике последние дни, напоминали ей о реальности. «Спустись на землю, дура!» — говорила она себе.

Она повторяла это мысленно и в те моменты, когда встречалась взглядами с Лешей. А сегодня и вовсе наорала на него ни с того, ни с сего. «Займись своими обязанностями, — гаркнула она. А затем: — Если так и дальше собираешься совать свой нос в мои дела, то лучше уходи!»

Говорила одно, а сама думала: «Господи, прошу тебя, только не уходи!»

Но Лика ни за что бы не призналась Леше, что ее безумно к нему тянет. Именно тянет, потому что она все еще не считала эти чувства любовью.

Она ощущала, как рвутся ее последние нервные клетки, точно нитки натянутые как струны гитары. Лика совершенно точно помнила, как ставила эту гребаную галочку на сборку мебели, когда заказывала доставку! И теперь все ее старания пойдут коту под хвост, потому что она не сможет найти людей, которые бы собрали эту проклятую мебель! Руки ее дернулись, с разъяренным рыком она сбросила все, что лежало на рабочем столе в ее кабинете, упала на колени, поняв, что теперь придется потратить время еще и на то, чтобы все убрать, и горячие слезы потекли по ее побледневшим щекам. Она хотела, чтобы ее сейчас кто-нибудь обнял. Кто угодно! Чтобы прижал к груди и сказал, что все будет хорошо, что он решит все ее проблемы по щелчку пальцев…

Вранье!

Она знала, что хочет оказаться в объятьях лишь одного человека. Но продолжала это отрицать. Она попробовала представить себя в объятьях Артема, но ее только передернуло, настолько стало противно. Тогда Лика вообразила себя в объятьях матери, но в следующую секунду она представила ее лицо, если бы та узнала о том, что она учудила со своей жизнью и мечтой! Она бы ей этого никогда не простила. Она бы не простила, что Лика вышла замуж за садиста, лишь бы он помог ее матери поправиться. Она бы пожертвовала своей жизнью, чтобы Лика была счастлива. И Лика, как истинная дочь своей матери, поступила ровно так же.

Из этих мыслей ее вырвал звук открывающейся двери. Лика обернулась и сквозь слезы увидела размытый силуэт Леши. Сердце ее пропустило удар — она же наорала на него, велела убираться, но он здесь. Он не ушел. Отчего-то ей стало легче, словно с души спал огромный камень. Лика вдруг поняла, какую картину сейчас лицезрел Леша, и попыталась собрать разбросанные бумаги, но сделала только хуже. И последние силы оставили ее.

Она была благодарна, что он рядом.

Но в то же время, безумно его боялась.