Замыкание

Глава 4

Вышколенный персонал столичной резиденции Юсуповых помнил наизусть, что старый князь предпочитал огромным залам – уют и тепло крохотных комнат. Простительная для его лет черта, которую обычно воспринимают с улыбкой и снисхождением к ломоте в костях, дорисовывая в фантазии теплый плед, кресло и огонь в камине. Но те, кто знал старого князя лично, понимали, что дело вовсе не в уюте.

Безопасность – это когда низкие потолки, узкие стены и нет окон, а над головой десяток-другой метров скалы, которая выдержит круглосуточный артобстрел, даст выспаться под ритмичную дрожь земли и подарит шанс проснуться следующим утром.

Безопасность – вот высшая ценность, которую обесценивают из поколения в поколение. Все эти витражные стекла от пола до потолка, роскошные апартаменты, легкомысленные перекрытия и ржавые петли на дверях бомбоубежищ – все стало возможно исключительно после того, как выжившие под бомбежками «мастера» и «виртуозы» выходили под чистое небо и обращали дни и недели врагов в вечную ночь бесконечной грозы.

Вот тогда-то и зарождались общечеловеческие ценности – через культивацию неотвратимости наказания; из житейской мудрости, донесенной до всех желающих: если вы тронете нашу кровь, мы придем и покроем пепелище ваших домов солью, чтобы ни одного ростка не взошло впредь. Механизм, построенный на единстве рода, гарантирующий безопасность для каждого с алым княжеским гербом на груди.

Все то, что кажется сейчас таким естественным и обычным: возможность в одиночку идти по городу вечером; выпустить детей играть возле дома; отпустить девушку с подругами одних по магазинам. За все оплачено кровью.

Под ногами старого князя хрустнули осколки разбитого стекла, а замотанный пленкой и скотчем фрагмент стены родовой башни взвыл от налетевшего ветра. Он сам велел ничего не трогать – разве что прикрыть от влаги и ветра. Но в воздухе все равно чувствовались запахи холода и сырости от подтаявшего снега, немного – оплавленного пластика и дерева. Тонкая нота перегретого металла и ржавчины, проступившей через бетон под снятым из-за пожара паркетом.

Это была комната, которую всегда подготавливали до его прибытия – небольшая, всего-то два на три метра, с единственным окном в сторону реки и храма. В больших он так и не научился спокойно спать.

– Значит, пришел и выкинул перстень? – Прищурился старый князь, глядя на столицу.

Произошедшее в небе позапрошлым вечером могли наблюдать все – уж больно ярко, шумно и близко к центру города находилась родовая башня. Но вот детали…

Позади скрипнуло два кресла – присутствовали еще два поколения Юсуповых, отец с сыном.

– Да, дедушка. – коротко ответил Александр, вставая с места.

– А ты – что? – Заложив руки за спину, чуть повернулся старый князь, чтобы краем глаза наблюдать за внуком.

– Отпустил его и доложил отцу.

– Отпустил?

– Он ушел, я не препятствовал. – слегка напрягся голос говорившего.

– Ясно. – Отвернулся старый князь. – Ты бы и не смог его остановить. В этом нет твоей вины. Но вот что не догнал и не продолжил беседу на его территории…

– Он перешел черту. – Холодно ответствовал ему голос сына, так и не вставшего с кресла.

Князь нынешний. Уверенный в себе и своих действиях, как и положено на его должности.

– Там, – качнул старик подбородком в сторону города. – Хотят знать наше мнение. Интересуются причинами. Не знают, что им писать в газетах. – Усмехнулся он.

– Слова «внутренние дела рода» их больше не устраивают? – Деланно удивился князь.

– Устроили бы. Если бы слухи о перстне с нашим гербом не ушли из этих стен. – Вновь посмотрел он на внука, упрямо глядевшего перед собой.

– Я никому не говорил. – Тем не менее, упрямо произнес тот.

– Устроил утечку. – Покровительственно кивнул старый князь ему, словно хваля за домашнее задание.

– Я не…

– Молчи!

– Отец, вместе с Самойловым тоже были люди. – Выдерживая нейтральный тон, заметил нынешний князь. – В том числе недружественно настроенные. Тот же бывший князь Черниговский…

– Иван Александрович хлеб ест с его рук! Ему это отречение – ножом по горлу!!

– Я не могу быть гарантом всех свидетелей того вечера. – Упрямо смотрел Александр. – Я готов ручаться за свою свиту. Но не за чужих людей. – повторил он фактически за отцом.

Старый Юсупов покачал головой.

– Я помню, как всех вас, мальчишек и девчонок, подрастающее поколение, учили взаимопомощи. Топили в болотах, сплавляли на плотах по быстрым сибирским рекам и оставляли одних в тайге. Чтобы в голову въелось до конца жизни – своих не бросать никогда.

Но как так получается, что все эти храбрые и смелые приходят и говорят: этот родич не тонул вместе с нами. А вот этот – не ходил на плотах и не голодал с нами в снегах вечной мерзлоты. Этот – не бежал с нами от разъяренных стражников? А вот эта и эта – вообще росли и учились в другом городе. Сколько отличий должно набраться, чтобы следующим шагом один мой внук воткнул второму нож в спину?! Чужие люди, говоришь?!

– Ты слишком много ему прощаешь. Он перешел черту. – Жестко ответили ему из кресла.

– Я не слышу имя твоего сына. – Поджал губы старый князь. – Кто в твоих словах этот вечный «он»?!

– Максим перешел черту. Максим сам выбрал, как поступить. – поумерил тон Юсупов-средний.

– После того, как ты начал подгребать княжество Черниговских под себя?

– Он… Максим пользуется нашим именем! – возмутился князь. – С какой это стати я должен стоять в стороне?!

– Ты лезешь в земли дочери министра внутренних дел Империи.

– Которого наш род поставил на этот пост!

– Это я его туда ставил, вместе с Шуйскими, Панкратовыми и князем Давыдовым! – вызверился на него старший родич. – А утвердил Император! И дай тебе рассудка отозвать наших людей, пока Еремеев не пожаловался государю на произвол!

– Мы должны что-то получить. – Мрачнел князь. – У нас тоже есть к Черниговским претензии, от которых пришлось отказаться. Мы убедили в этом союзников и сдерживаем их гнев.

– Твой сын подарил своей жене княжество. – Смотрел на него сверху вниз старый князь. – За твоего сына выдают принцессу императорской крови. Чего тебе еще желается получить?

– Для начала, сойдут извинения за содеянное, – повел тот рукой, указывая на повреждения комнаты. – Я не вижу, чтобы этот взбалмошный юноша считал себя частью нашего рода. Как видишь, он сам так не считает.

– Отчего же? – нейтрально отметил старший Юсупов, разрывая противостояние взглядов.

Подошел к внуку, оправил его одежду и застегнул верхнюю пуговицу на воротнике рубашки.

– Ко мне вот давеча заходил князь Давыдов, самолично. Приносил извинения. – Чуть отодвинулся старик, чтобы оглядеть получившийся внешний вид. – Говорит, я вашего Максима, как узнал, что тот отрекся, сразу к себе забрал, пока это не сделали остальные. Радовался, что успел.

– Он просит забрать его обратно? – Хмыкнул сын.

– Да нет, отчего же. Максим в его полку. Говорит, что у них теперь одна лыжня… Или путь… Я не разобрал. – Отмахнулся от зацепившейся мысли старый князь. – А извинялся за то, что был введен в заблуждение. Говорит, очень расстроился, когда увидел наш родовой перстень в руках Максима. Говорит, не знал, что мы тут интриги крутим, и торжественно поклялся никому не разболтать.

Внук отодвинулся и нервным движением выудил родовой перстень из внутреннего кармана пиджака. После чего продемонстрировал старшим родичам.

– Тогда что увидел князь Давыдов? – Риторически уточнил нынешний князь, поднимаясь из кресла.

Старик забрал перстень из ладони внука, покрутил в руках, царапнув ногтем перечеркивающую герб линию – знак бастарда, и удовлетворенно хмыкнул.

– Полагаю, он увидел настоящий перстень. А это подделка.

– Но дракон. Я же видел. – возразил внук.

– Что ты видел? – Поднял бровь старый князь.

– Дракон в небе погас, когда Самойлов снял перстень с пальца и прилюдно бросил мне в руки, – ответствовал Александр. – Перстень настоящий.

Кольцо хрустнуло в стариковских руках, оставшись двумя кусками дешевого бронзового литья.

– Тогда этот эпатаж – признак бескультурья. – Отметил Юсупов-средний, с нечитаемыми эмоциями глядя на пористый скол бронзы. – Нельзя взять и выкинуть родовой символ. Он все равно будет родовым символом!

– Кто это мог знать? Кто был из чужих рядом? – Повторил Юсупов-старший свой недавний вопрос и мягко обратился к Юсупову-младшему. – Не тянись и не бойся.

– Но дракон пропал..!

– Эта зависть, этот страх, что калечит волю и разум. – Покачал головой старый князь. – Максиму не нужен перстень, чтобы призвать родового дракона. Но ведь кое-кому так хотелось, чтобы такой яркий претендент на клановое наследие исчез.

– Я никогда!.. – Вскинулся Александр.

И был тут же успокаивающе удержан дедом.

– На этот раз не ты.

Старший Юсупов посмотрел на нынешнего князя.

– А я смотрю, ты готов платить любую цену, лишь бы не допустить Максима до правления. Ведь твои люди разнесли весть по городу? Это ведь ты начал крутить с первым советником, организуя свадебные торжества поверх головы Максима? Ты желал, чтобы все сорвалось. Ты видел, как болезненно это ударит по нам, и уже заготовил виновника.

Сын молча вернулся в кресло и перекинул ногу на ногу.

– Максим же твоей крови. Неужели чувства от собственной ошибки так сильны, что тебе плевать не только на союз с императором, но и на весь мир? – Продолжил старик, качая головой.

– Он не будет главой клана. Я вижу, к чему ты подводишь. Вижу твои усилия. Я не стану утверждать его кандидатуру. – Спокойно и холодно ответствовал тот. – Даже если перстень все еще на его руке, у меня есть Александр, Роман, другие сыновья и дочери. Клан не примет человека, разбрасывающегося символом рода.

Где она – грань между гордостью за своего ребенка и страхом, что его успехи не принадлежат тебе? Нашептывают ли ему это ночами жены, радея за собственных детей, или это его рассудочный выбор? И как дорого обойдется это клану, если не остановить сейчас.

– Ему не нужен твой престол. Можешь не беспокоиться. – Отрицательно повел подбородком старый князь. – Но и выбросил он этот перстень отнюдь не поэтому.

– Сделанного не вернуть. Меня устраивает исход. Родство императора все равно будет, как ты и хочешь – я передам тебе все наработки по торжествам. А меня оставь в покое. Александр, распорядись отремонтировать здание и выставь счет Самойлову. – повелительно произнес тот.

Но старик поднял руку, и внук даже не шелохнулся.

– Я хорошо знаю Максима. – Поджал губы прежний глава Юсуповых. – Есть два верных признака, на которые стоит обратить внимание. Если он чего-то не делает – например, не занимается организацией свадьбы, то свадьбы не будет. То есть, вообще. Совсем.

– Значит, он изначально хотел ударить по нам. – кивнул своим мыслям князь. – Вероломно, ломая соглашения и заставляя возвращать подарки.

– А ты желал от него импровизации, мальчишеской обиды и истерики? Тогда ты дождался, – указал старый князь на пролом в стене. – Я же продолжу о втором признаке, связанном с Максимом. Если он делает что-то безумное, – старик подошел к выбитой раме и сорвал пленку, запуская холодный ветер внутрь. – Значит, пытается спасти близких.

– От чего? – Запахнул одежды князь.

– От себя. – Выглянул старик в бездну неба над собой и увидел расцарапанные родовым драконом фасады. – Максим хочет убрать нас из-под удара. – Заглянул он вновь в комнату.

– Мы – клан. Какого еще удара мы должны бояться? – Фыркнул его сын.

– Того самого, из-за которого свадьбы с принцессой Елизаветой не будет. И вот когда это произойдет. – Дыхнуло от старого князя Силой и Волей, заставив всех родичей подскочить и выпрямиться. – Вот тогда ты вспомнишь, что кольцо на его руке – настоящее. Не тот кусок металла, который ты передавал через Амира! А настоящий перстень, что дал ему я!!

– Так что мне сказать журналистам? – Посерел лицом князь.

– Ты уже ответил. Это «внутренние дела рода». А ты, внук, сделаешь то, что приказал тебе князь. Пойдешь и выставишь Самойлову счет за погром. После чего все мы сделаем так, как я вас учил в детском дворце. – Жестко смотрел на них старик. – Будем ждать в засаде, пока родич выводит хищника на себя.