Замыкание времени. Стихи разных лет

ВЕНИК ТРИОЛЕТОВ

Иосифу Бейну

1

Не виноватые ни в чем,

Молитесь идолам, столицы;

Зубами щелкают границы,

Не виноватые ни в чем.

Царь сам не служит палачом —

На это есть иные лица,

Не виноватые ни в чем...

Молитесь идолам, столицы!

2

Молитесь идолам Столицы,

Забудьте бунт ночных лесов...

(автомашины — вместо псов!)

Молитесь! Идолам столицы

Нужнее, чем гнездо для птицы,

Нужней, чем башня для часов...

Молитесь идолам! Столицы,

Забудьте бунт ночных лесов!

3

Зубами щелкают границы,

Или наручники гремят?

Приказано любить свой ад:

Зубами щелкают границы!

И вот — больной влюблен в больницы,

Мертвец — своей могиле рад...

Зубами щелкают границы,

Или наручники гремят...

4

Не виноватые ни в чем

Побрякивают железняки;

В конторах трудятся писаки,

Не виноватые ни в чем:

Ведь он с другим к плечу плечом,

Ведь так же поступил бы всякий!

«Не виноватые ни в чем!» —

Побрякивают железяки.

5

Царь сам не служит палачом

И даже не родит идею,

Идея массами владеет —

Царь сам не служит палачом:

Как правило, он ни при чем;

От славословия балдея,

Царь сам не служит палачом,

И даже не родит идею.

6

На это есть иные лица.

Я их не видел до сих пор.

А чтоб вступать со мною в спор —

На это есть иные лица:

В «евангелисты» не годится

Фанатик, честный, как топор, —

На это есть иные лица,

Я их не видел до сих пор.

7

Не виноватые ни в чем,

Вполне порядочные люди

Об идолах бесспорно судят:

«Не виноватые ни в чем!»

Кто ж, спутав жертву с палачом,

Приносит головы на блюде,

Не виноватые ни в чем?

Вполне порядочные люди!

8

Молитесь идолам, столицы,

Не виноватые ни в чем:

Царь сам не служит палачом —

Молитесь идолам! Столицы

Зубами щелкают. Границы

Приказывают кирпичом:

Молитесь идолам Столицы,

Не виноватые ни в чем!

*

Двоимся на чувство и мысль.

И — не в силах двоиться —

Двоимся на город и горы, на степь и столицы,

И в лето кидаемся, но не поладив с судьбою,

Уехав из города, город мы тащим с собою.

А выплыв из лета — летим в суетливые зимы,

С мозаикой окон горящих и вонью бензина,

И снег на асфальте на белый и черный двоится,

И улица — вновь непрочитанная страница.

Как мытарь считает монеты — считаем минуты.

День с ночью слепив, мы выгадываем как будто,

Но час норовит развалиться на два получаса,

В нас, в каждом, по две половины критической массы:

В любом — Хиросима за миг до последнего ада

И что-то от двух половинок чиновного зада.

Что — робот-чиновник! Ведь люди живые двоятся:

От Гамлета что-то и от циркового паяца!

Жизнь — вся — между гениями и дураками...

Да кто ж мы? И правые с левыми спорят руками:

Друг друга не моют, друг с другом едва ли знакомы!

Уйдя из содомов — оглядываемся на содомы!

(Ах, Библия, — что там такое про лотову бабу?

Ужели нельзя, уходя, оглянуться хотя бы?)

Но — вырвешься прочь — и обратно потянешься сдуру,

Как будто угробят без нас мировую культуру!

Двоимся меж прошлым и будущим. Все мы — такие!

(А миг набежавший — он миф, как столбы соляные...)

Двоимся — но этой ценой покупаем единство.

Шарахаясь от полюсов — между ними двоимся.

Что ж, дуй по экватору!

Как полушарье — так двести...

Эй, вы, с полюсов! Надоело вертеться на месте?

Ну как вам там мерзнется с вашей цельностью пресной?

Айда — на экватор! Двоимся? Зато интересно!