Записи мастера

Глава пятая Грегор Шнейхоль

Грегор Шнейхоль разительно отличался от всех обитателей Снежного мыса. Отличался хотя бы потому, что бы чернокож. Вторым отличием, еще более разительным, была некая легкость его характера. Черные, как смола, глаза, не смотрели на всех окружающих исподлобья, а наоборот, игриво сверкали и привлекали к себе непривычных к экзотике служанкам замка Шталя. Люди же высокого рода поглядывали на внебрачного сына лорда Сильвена с пренебрежением.

Оно и не мудрено. На планете, на их славном Ирсе-3, не было ни одного материка, ни одного островка, ни одной проклятого хутора, где бы коренными жителями были люди с темным оттенком кожи. Мать Грегора, как могли поведать развесившему уши недотепе слухи (как известно, достовернейший из всех достоверных источников информации), была с какой-то далекой планеты, и ее в Сумеречных землях просто ссадили с корабля за какой-то проступок. Скорее всего, за кражу или за дурной характер. Благо, внешность дамочки, несмотря на некоторые особенности, была слишком хороша, а навыки слишком специфичны, и она немедленно устроилась в неплохой по меркам Дельты публичный дом.

Именно там она и повстречала Рангара Сильвена, только-только занявшего свой нефтяной престол. Сильвен был молод, горяч, насколько ему позволял природный северный характер, и еще не женат. Судя по всему, только этот факт позволил ему показаться на пороге столь неприглядного заведения. Разумеется, падкому на экзотику Сильвену немедленно приглянулась новенькая прелестная девица, напоминавшая своим цветом нефть, а не снег. Несмотря на род занятий, девица была неглупой, и немедленно заимела бастарда от барона, благодаря чему сложилась вся ее дальнейшая жизнь. Возможно, не будь она нищей без роду без племени, Сильвен бы даже ее замуж взял.

Бастарда своего, Грегора, получившего обыкновеннейшую айсдорфскую фамилию Шнейхоль, барон Снежного мыса тоже не забывал. Уже в детстве чернокожий мальчик получил свой небольшой надел неподалеку от Айсдорфа, а в подростковом возрасте он уже стал одним из знаменосцев Сильвена. В последнее время, как поговаривали, отношения между отцом и сыном стали куда прохладнее, но, тем не менее, именно Шнейхоль был одним из тех, кто представлял Снежный мыс на Совете баронов.

Знакомство Марва и Грегора было своеобразным, но вполне типичным для кипучей натуры северного гостя. Марв просто сидел в пафосной корчме неподалеку от замка графа Шталя и поедал кусок мяса, как кто-то его со всей силы хлопнул по плечу.

— Бродяга! Сто лет тебя не видел!

Марв внутренне сжался, а пальцы принялись непроизвольно искать револьвер на поясе. Слишком свежи были воспоминания о побеге из Эссвана и тех временах, когда его мог убить любой бродяга в подворотне.

— А, ой, — по-детски воскликнул Шнейхоль, когда наконец разглядел лицо того, кого он хлопнул по плечу. — Показалось, что тут сидит мой давний приятель Бруно.

— И кто же этот Бруно? — приподнял бровь Марв, но ладонь с пояса так и не убрал.

— А какая разница⁈ — отмахнулся Грегор и принялся немедленно рассказывать какую-то историю про этого самого Бруно, однажды три недели гонявшего какого-то беглого каторжника по горам на границе Снежного мыса и Плато.

— Ты представляешь, он так его и не нашел. Так еще и зад ему подстрелили! Этот самый каторжник, когда его в угол загнали, он охранника Бруно завалил, самого Бруно подстрелил, а потом угнал флайер и улетел куда-то на восток. И ищи его теперь…

Марв не стал давать оценку профессионализму приятеля Грегора, но с самим бастардом севера непроизвольно сдружился. Переговоры затягивались, и Марв даже вещи свои перетащил в полупустые покои, где располагались посланцы со Снежного мыса. И места там было больше, и компания из надоевших рож терцианской гвардии начинала претить. Грегор был не против. Отнюдь, компания зятя барона Айзенэрца ему льстила, да и характерами они на удивление сошлись. Балагурство Шнейхоля невообразимым образом синергировало с невозмутимым характером южанина Актоля.

— Во мне просто нефти больше, чем снега, — усмехался Грегор. — А так я такой же Сильвен, как и все, кто носит серо-голубой герб.

— Тем не менее, герб у тебя не серо-голубой, — ответил ему лениво Марв, которому феодальные замашки нового приятеля, столь устаревшие в эпоху космических перелетов, изрядно надоели даже за столь короткий срок.

— А-а-аргх! — отмахнулся новый знакомый. — Мой отец считает, что я не достоин даже цвета с герба. Ну вот что такое, а? Я для Снежного мыса сделал куда больше, чем некоторые его «законные» детишки. Тьфу, блин!

Чувствовалось, что Грегора задевает любое напоминание о том, что он не Сильвен. Марв криво усмехнулся, сделав в голове небольшую зарубку. Хоть чернокожий северянин ему и нравился, но кто знает, что пригодится в дальнейшем. Знакомство с Фабианом Шталем научило бывшего наемника одной очень важной вещи — те, кто хотят притвориться друзьями, предают с наибольшим ущербом. Хм, как-то косноязычно получилось. Впрочем, Марву сейчас было не до тонких литературных решений. Ему хотелось смыть со своей души всю ту политическую копоть, что он ощутил на себе в последние несколько дней. Хороший трактир подходил для подобного как нельзя лучше.

Дельта не была похожа ни на один населенный пункт, когда-либо посещенный Марвом. Едва лишь они с Грегором отошли от замка графа, как город резко сменил свои очертания. Привычные грузовики и трактора сменились лодками, улицы — рукавами рек, переулки — подворотнями, в которых было бы трудно разойтись и двум людям. Вдоль берегов покачивались на течении моторные и весельные лодки, на некоторых из них продавали рыбу и болотную траву, которую предлагали пустить на «эзотерическое» применение. Подразумевалось под этим, разумеется, забивание травы в косяки и самокрутки. Эффект подобной «эзотерики» Марв мог представить себе без особых проблем. На пирсах сидели, свесив ноги над водой, дети, кидавшиеся камнями в проезжающих лодочников. Время от времени показывались патрульные катера стражи графа Шталя — соваться вглубь островов бойцы почему-то остерегались.

Забавным феноменом Дельты был так называемый речной трамвайчик. Обыкновеннейшая моторная лодка, просто побольше и следующая в своих передвижениях строго определенному маршруту. На них мог прокатиться абсолютно любой горожанин, если, конечно, заплатит на входе одну дельтийскую монету. Сколько собирал подобным образом лодочник, курсируя хотя бы по полдня между островами, Марв боялся представить — каждая из повстречавшихся лодок была заполнена минимум на половину. Он уже хотел сам опробовать это достижение человеческой мысли, но Грегор его остановил:

— Там ты только какую-нибудь чуму болотную подхватишь. Запомни, парень, по Дельте можно передвигаться либо пешком, либо на личном катере. Поскольку мы с тобой парни лихие, катер — к черту. Если кто и тявкнет на нас из подворотни — мы его тут же и завалим. Ствол-то с собой?

Марв разочарованно кивнул. Не будет же он объяснять этому бастарду, что никогда в жизни не видел ничего подобного. Даже в огромном Эссване омнибусы (большие пассажирские транспорты) ходили только между городами. По улицам же приходилось путешествовать только на своих двоих, велосипеде или на чем-то с мотором — тут уж все зависело лишь от благосостояния.

Тем временем окружающая обстановка стремительно изменялась. Вместо светлых высоток с большими окнами, рядом с которыми зачастую стояли швейцары или охранники, теперь Марва с Грегором обступали песчаного цвета двухэтажные дома, между которыми были протянуты веревки с кучей рваного белья, висевшего на них. Из углублений в стене, словно крысы из нор, выглядывали небритые рожи, на которых явственно виднелись следы вчерашнего подпития. Возможно, и не только подпития…