Запрос в друзья

Глава 20 2016

Вечер продолжается. Градус повышается. Звучит смех, много смеха.

Обещанные мелодии восьмидесятых и неумелые танцы. Я встречаю еще знакомых, тех, кого знала. Софи, Мария, Сэм, Мэтт — настолько затмили мое сознание, что я и думать забыла о других людях, с которыми дружила, особенно до выпускного года. Сэм исчез, поглощенный толпой. Я выполнила свой долг, поболтав с ним. Надеюсь, больше я его не увижу.

Градус настроения в зале подогрет мощным коктейлем из нервозности и возбуждения; уровень алкоголя в наших коллективных венах поднимается, чувствуется, как присутствующие вновь превращаются в подростков, словно их взрослые воплощения были лишь временной маской.

Мне по-настоящему весело, так что, когда Лорна Сиксмит отправляется в бар за выпивкой, чтобы продолжить посвящать меня в подробности своего развода, я, оставшись одна, совсем не чувствую себя неловко. Я оглядываюсь вокруг, раздумывая, какую еще встречу подкинет мне этот вечер. С другого конца зала мне дружелюбно улыбается брюнетка в голубом льняном платье. Я машу ей в ответ. Я так рада, что пришла сюда. Может, именно это мне и было нужно. Изгнать демонов.

Ко мне направляются две женщины: одна высокая блондинка, ее волосы окрашены в дорогом салоне; другая — невысокая и темноволосая. Поначалу я их не узнаю, но, когда они, улыбаясь, приближаются, до меня доходит — это же Клэр Барнс и Джоанн Кирби.

— Боже мой, Луиза! — восклицает Клэр, обнимая меня.

Мы обнимаемся с ней, потом с Джоанн.

— Выглядишь отлично, — говорит Джоанн.

— Вы обе тоже, — не раздумывая, отвечаю я.

— Ну, не странно ли? — признается Клэр. — Я так нервничала перед этой встречей.

— Я тоже, — с жаром подхватывает Джоанн. — Особенно после… ну, ты понимаешь, ты там была, когда это случилось. Я имею в виду с Марией.

Я впервые за сегодняшний вечер слышу ее имя. Мне казалось, что если мы соберемся на месте преступления, как это было сказано в ее последней записке, то все только и будут думать о ней, однако людская память оказалась короткой. Но только не у этих двоих.

— Я всегда испытывала чувство вины на ее счет. Не хотела даже сюда идти, — признается Клэр. — Как-то все это неправильно, понимаете?

На минуту я сбита с толку. Ведь Клэр и Джоанн не в курсе, что я сделала на выпускном?

Но потом Джоанн добавляет:

— Да, понимаю. Мы так подло с ней обращались. Какие же мы были сучки! — И я понимаю, что она имеет в виду нашу кампанию блокады, а не конкретный инцидент.

— У меня у самой теперь дочери-подростки, — продолжает Клэр. — Я слежу, чтобы ничего такого с ними не произошло. Им уже надоели мои бесконечные предупреждения. Как только я слышу хоть слово недоброе про других девочек, я вцепляюсь им в горло.

Я рассказываю им про Полли и Фиби, и как Полли переживает за дочь; они сочувствуют, предлагают, как можно отвлечь девочку, которая отравляет жизнь бедной Фиби. Они такие добрые, достойные женщины; я легко представляю, что мы могли бы стать подругами, если бы познакомились во взрослой жизни. Мы обещаем друг другу поддерживать связь, и я на самом деле собираюсь с ними общаться.

Я уже направляюсь к женщине в голубом платье (это Кэти, Кэти Барр, поклонница Нене Черри), когда рядом со мной возникает Мэтт Льюис. Я испытываю прилив нежности. Мэтт всегда был очень добр ко мне. Он даже пытался помешать моему участию в той затее на выпускном.

— Эй, ты, — бормочу я, но это звучит неестественно, даже учитывая все выпитое мной за вечер. Я никогда не обращаюсь к людям «Эй, ты!». Так вообще говорят только в американских фильмах.

Но Мэтт не улыбается, у него довольно угрюмое выражение лица.

— Я только что разговаривал с Софи. Она рассказала мне про «Фейсбук». Что это за хрень, Луиза?

Я в ужасе гляжу по сторонам. Где же Лорна с выпивкой? Замечаю ее у бара, ее остановили, когда она возвращалась ко мне, болтает с кем-то и хохочет. Похоже, она не торопится. Воздушный пузырь, в котором я плавала последние полчаса, внезапно лопается.

— О чем ты?

— Кто еще знает? Кому еще ты рассказала, Луиза?

Несмотря на то что музыка играет очень громко, Мэтт говорит тихо, он так близко от меня, что я чую запах выпитого им алкоголя и вижу поры его кожи.

— Не знаю, кто знает… Я никому не рассказывала, но, может, это Софи проболталась, еще тогда…

— Кроме нас никто ничего не знал, Луиза, а кто-то тем не менее в курсе. Кому ты разболтала? Кто еще может знать о том, что мы сделали?

— Клянусь, я никому никогда не рассказывала о том, что произошло на самом деле. Господи, да я не больше твоего жажду признаться. Ведь это я… ну, ты знаешь… ты-то ничего не делал…

— А где, ты думаешь, Софи взяла таблетки?

— Это же Сэм их принес?

— Я их достал! Это я дал ему таблетки! — На секунду мне кажется, что он сейчас меня ударит, но он делает вдох и разжимает кулаки. — Послушай, моя жизнь пошла не совсем по задуманному, я многое испортил, но у меня есть женщина, у нее дети, они живут вместе с нами. Я изменился. И не хочу, чтобы все опять пошло наперекосяк, понятно? Я не только принес таблетки, я еще и солгал в полиции. Все это нехорошо, Луиза.

— Я тоже солгала. Мы все солгали. — Я отпиваю вина, пытаясь смыть дурной привкус во рту.

— Именно. Мы и дальше будем лгать, все мы. Что бы ни произошло. Это понятно?

— Да, — шепчу я, едва в состоянии говорить. Мне не больше, чем ему, хочется, чтобы правда выплыла наружу.

— И если ты еще получишь какие-то сообщения, я должен об этом знать, понятно? Вот мой телефон. — Он пишет на клочке бумаги свой номер и сует мне.

Я аккуратно кладу его в сумочку, хотя и не собираюсь ему звонить или рассказывать о других сообщениях.

— Хорошо. — Он вроде успокоился.

Меня радует, что Лорна наконец возвращается, неся в каждой руке по бокалу вина. Мэтт тоже видит ее и исчезает. Думала, что я одна не могу расстаться с прошлым, оказывается, это не так. Лорна не успевает подойти, когда надо мной нависает Софи с распахнутыми объятиями.

— Луиза! — восклицает она, вцепляясь в мою руку.

Она очень пьяна. Когда я это понимаю, то чувствую нечто вроде страха. Истина на дне бутылки. Лорна вручает мне бокал и улыбается Софи, которая ее не узнает. Пожав плечами, Лорна закатывает глаза у Софи за спиной («она не изменилась!») и удаляется с обещанием вернуться позже.

— Где Пит? — спрашиваю я. Как это похоже на Софи: привести малознакомого человека на вечеринку, где он никого не знает, и бросить его одного.

— Ой, да не знаю я, где-то тут.

— Значит, ты рассказала Мэтту про запрос на «Фейсбуке». Могла бы сначала у меня спросить. — Должно быть, я изрядно напилась, если выговариваю Софи.

— О боже, прости. Мэтт очень сердился? — Я не ожидала, что она будет каяться, и это сбивает меня с толку.

— Ну, немного. Да ладно, не переживай. Я никому об этом не говорила, а ты?

— Только Сэму. — Она выглядит виноватой.

— Сэм в курсе?! Когда ты ему сказала? Сегодня?

— Да, — быстро кивает она. — Ну, нет. Я позвонила ему на следующий день после нашей встречи у меня.

— Ты позвонила ему? Зачем? Откуда у тебя вообще его номер?! — Меня душит застарелая ревность.

Она нетерпеливо вздыхает:

— Какое это имеет значение? Я попросила у него номер через «Фейсбук».

— Но почему ты решила с ним поделиться?

На ее лице появляется странное выражение.

— Он же тоже участвовал, разве нет? — быстро произносит она. — Он же достал нам таблетки. Я подумала, что он тоже мог получить такое сообщение.

— Ну и как, получил? — спрашиваю я.

Голова у меня идет кругом. Почему Сэм не сказал мне ничего, когда я привезла к нему Генри в тот день? Вот почему он так странно себя вел, выспрашивая, все ли у меня в порядке. Но почему он промолчал об этом, когда мы разговаривали сегодня?

— Нет, он ничего не получал. Боже мой, Луиза, что ты собираешься делать? Кто все это творит?!

Я не ожидала, что она ударится в панику. Да уж, истина и в самом деле в вине!

— Я не знаю. Ты получала еще сообщения от Марии? После того запроса в друзья?

— Дважды. — Глаза ее широко открыты, как у диснеевской принцессы.

— Что в них было?

— Одно из них пришло вскоре после запроса в друзья, в нем было написано: «Ты все еще хорошо выглядишь, Софи». А второе пришло сегодня утром.

— Что там было?

— Всего лишь: «Увидимся на встрече выпускников, Софи Хэнниган». Знаешь, это сообщение мог послать кто угодно. Ничего пугающего в нем не было, кроме того, что оно от нее. — Ее голос опускается до шепота, и в нем я слышу страх. — Боже мой, Луиза, что же нам делать?!

— Почему ты не рассказала мне все это, когда я пришла к тебе домой? Почему ты вела себя как ни в чем не бывало?! — Щеки мои горят. Она заставила меня чувствовать себя идиоткой, когда я расстроилась из-за запроса от Марии.

Софи пожимает плечами.

— Я старалась об этом не думать. То, что мы сделали… я знаю, это было неправильно. И мы скрыли правду, да? Мы солгали полиции. Но, может быть, в этом была не только наша вина? — Она уже умоляет меня: — Я имею в виду, кто знает, что с ней случилось на самом деле? В тот вечер много чего происходило.

— Что ты имеешь в виду?

Но она только качает головой и говорит:

— Всякое.

Я собираюсь надавить на нее, но тут около нее появляется Пит.

— А, это ты, — рассеянно произносит Софи, глядя мимо него.

— Ну да, это я. — Сарказм в его голосе не услышать невозможно. — Я вижу, ты волновалась за меня.

— О, ради бога, ты не обязан таскаться за мной, как… как гребаный щенок. Найди себе пару.

Софи направляется прочь, вихляя бедрами, прямиком к Сэму, который стоит на другом конце зала.

Пит меняется в лице, он бледен и зол:

— Ну и подружки у вас.

— Это вы пошли с ней на свидание, — с упреком парирую я.

Возникает пауза, и мы начинаем хохотать. Словно все напряжение этого вечера вырвалось наружу в едином потоке чистого веселья, оно все продолжается и продолжается, гораздо дольше, чем того стоит сама шутка. Наконец постепенно мы останавливаемся, хватая ртом воздух.

— Держу пари, четвертого свидания не будет? — говорю я, успокоившись.

— О да, я думал пригласить ее на свадьбу. Там она познакомится с моими родителями, я покажу ее друзьям.

— Звучит заманчиво. А как насчет работы, надо как-то впечатлить коллег?

— Чудесная идея. Я могу рассказать им про ее работу в «модном бизнесе». — И он жестом ставит свои слова в кавычки.

— Что ты имеешь в виду? — Я перехожу на «ты». — Разве она не работает в модном бизнесе?

Он фыркает.

— Ну, если работу продавца в магазине одежды назвать модным бизнесом, то да, работает. Только не пойми меня превратно, мне все равно, чем люди зарабатывают на жизнь, но я терпеть не могу, когда притворяются. Она бы не призналась, если бы случайно не проболталась сама, когда мы договаривались о встрече после работы.

— А как же квартира в Кенсингтоне… как же она может себе позволить такую квартиру, если работает в магазине одежды? Она ведь, наверное, стоит миллионы.

Он как-то странно на меня смотрит.

— Да ты не очень хорошо ее знаешь.

— Конечно нет, — огрызаюсь я. — Мы с ней до прошлой недели двадцать пять лет не виделись.

— Ого, — выдыхает он. — Она мне не рассказывала. Наоборот, дала понять, что вы старые подруги и до сих пор поддерживаете отношения.

— Да нет, все не так. — И зачем Софи понадобилось вводить Пита в заблуждение? — Так каким образом она там живет?

— Очень просто. Это не ее квартира, — объясняет Пит. — Она принадлежит какой-то ее подруге, которая действительно сделала блестящую карьеру и часто работает в Гонконге. А Софи лишь приглядывает за квартирой, когда подруга в отъезде.

— Ух ты! — Ликование в собственном голосе заставляет меня смутиться. Я отхлебываю из бокала и придерживаю свое злорадство, но оно все равно кусается, опускаясь по горлу, и начинает жечь желудок. Значит, в мире Софи все не то, чем кажется. Неудивительно, что она заерзала, когда я спросила, живет ли она одна.

— Интересно, что она тебе во всем призналась, — говорю я.

— Ну, как только она проболталась про работу, ей трудно было объяснить наличие такой квартиры. И я думаю, может… — он умолкает, покраснев.

— Может, что?

— Ну, если она считала, что у нас есть будущее, она не смогла бы продолжать притворяться. Ее подруга возвращается из Гонконга на следующей неделе, так что ей придется вернуться в однокомнатную квартирку в Кройдоне.

Я усмехаюсь, но не из-за того, что с Кройдоном что-то не так, а из-за контраста с великолепными георгианскими фасадами южного Кенсингтона. Открываю рот, чтобы продолжить расспросы, но в этот момент кто-то берет меня за локоть. Я поворачиваюсь и вижу Сэма. Улыбка на моем лице тает. До сих пор я гордилась тем, как хорошо мне удается справляться с собой в его присутствии, однако его прикосновение обжигает меня, и я делаю шаг назад, скрестив руки.

Сэм улыбается Питу.

— Прошу прощения, могу я позаимствовать Луизу на минутку?

Против атакующих чар Сэма Паркера у Пита нет защиты.

— О, конечно, да. — Он сконфуженно отходит в сторону, ему остается только отправиться на поиски Софи.

Сэм поворачивается ко мне, с каждой секундой моя уверенность тает. Я пьяна, защита моя ослаблена, я стараюсь сохранить лицо, противостоять влиянию, которое он все еще на меня имеет. Пытаюсь расслабиться, сознательно возвращая руку в прежнее положение; медленно отпиваю из бокала. Я чувствую жар и суету окружающей меня толпы, но все это отходит на второй план. Зал сжимается до размеров, вмещающих лишь нас двоих, заключенных в собственную атмосферу, где воздух намного холодней, молчание длится дольше и невысказанное имеет больше силы, чем громкие слова.

— Значит, ты все знаешь. — Я принуждаю себя говорить спокойно. — Насчет Марии.

— Да. — Он смотрит на меня озадаченно. — Почему ты мне не рассказала, ты ведь все знала, когда привозила ко мне Генри в субботу?

— Софи сказала, что ты тоже все знал. Она тебе уже позвонила, — говорю я тоном обиженного ребенка.

— Да, я знал, но подумал, что ты не хочешь об этом говорить, и я должен уважать твои желания. Должно быть, для тебя это был настоящий кошмар.

Он выглядит искренне встревоженным и расстроенным из-за меня, и я с болью вспоминаю другую сторону Сэма — то, каким он может быть внимательным. Во многих отношениях, оставшись без него, я стала сильней и счастливей, и одна я справляюсь намного лучше, чем могла себе представить. Но иногда хочется, чтобы кто-то другой взял на себя ответственность за все происходящее, и я бы отдала все, что имею, за возможность скинуть с себя груз повседневной жизни. Порой я не уверена, что правильно помню происходившее между нами — время и расстояние исказили мои воспоминания. Я даже не знаю, существует ли вообще правда, когда речь идет об отношениях, или есть только версии отношений, сформированные любовью и страхом и тем, как мы лжем себе и близким.

— Ты что-нибудь еще слышала? — спрашивает он. — От того, кто создал эту страницу?

— Нет. — Я не собираюсь посвящать Сэма во все детали. Плохо уже и то, что он вообще об этом узнал. Не хочу, чтобы на этой истории Сэм снова въехал в мою жизнь.

— А есть еще… она просилась в друзья еще к кому-нибудь?

— Только к одному. К Натану Дринкуотеру.

— Ты знаешь, кто это? — допытывается он.

— Без понятия. Но он вроде не из нашей школы.

— Нет, не из нашей. Никогда о нем не слышал. Луиза, ты ведь знаешь, что я всегда был на твоей стороне. Я помогал тебе и был единственным человеком, который тебя понимал.

Он прав, и поэтому я, несмотря ни на что, до сих пор так сильно по нему скучаю. Он хочет что-то добавить, но его внимание отвлекают Софи и Пит, которые, похоже, ссорятся на другом конце зала. Она смеется, но он, судя по всему, не в восторге от шутки — наоборот, кажется, он злится все сильней. Сэм с любопытством за ними наблюдает.

— Так или иначе, я просто хотел предупредить, чтобы ты ничего не говорила про «Фейсбук» Тиму, если он вдруг появится здесь, — говорит Сэм. — Он слишком сильно расстроится.

— Я и не собиралась, Сэм. За кого ты меня принимаешь, за конченую идиотку? — Я опять защищаюсь. Я уже забыла, во что может вылиться разговор с ним. Тебя как будто выдернули из глубокого сна, поставили на носочки и заставили, как боксера, прыгать, чтобы не пропустить следующий удар.

— Нет, конечно же, нет. Прости, это было глупо с моей стороны. Я знаю, что ты ничего подобного не сделаешь. — Он замолкает, словно взвешивая, стоит ли мне сказать что-то еще, а затем произносит: — Я рад видеть тебя, Луиза, в нормальной обстановке. Как ты? У тебя все в порядке? — Он снова кладет ладонь на мою руку.

— У меня все отлично, — отвечаю я и делаю шаг назад; вино расплескивается и стекает по моей кисти. Я так напилась, что больше не слышу голоса Полли в своей голове, предостерегающего меня от опрометчивых поступков, от того, чтобы демонстрировать Сэму свою незащищенность. Я перекладываю бокал из одной руки в другую и поднимаю кисть к губам, чтобы слизать стекающую за рукав жидкость. Потом, я вижу, как Сэм следит за моим языком, и останавливаюсь, опустив руку; липкое холодное вино остается на коже. Он приближается ко мне и открывает рот, чтобы заговорить, когда на другом конце зала начинается шум. Пит вскидывает ладонь в порыве отвращения (Софи отступает, как будто он собирался ее ударить) и удаляется из зала. Софи провожает его горящим взглядом, полным гнева и унижения.

— Мне лучше пойти к Софи. — Мне нужно избежать этого разговора, пока все не вышло из-под контроля и я не запуталась окончательно.

Сэм выглядит удивленным и немного обиженным.

— Я думал, мы все обсудим. Я знаю, ты не хочешь слышать о… ты меня понимаешь… Дейзи и все такое, но есть и другие вещи: как обстоят дела у Генри в школе? Он мне никогда не рассказывает.

— Отлично, у него все отлично! Если ты так переживаешь, назначь встречу с его учительницей. Увидимся позже. — Я практически убегаю, но не к Софи, а в относительную уединенность туалетов. Прислоняюсь в двери кабинки, ощущая, как сильно бьется мое сердце. Упираюсь локтями в стенки кабинки, как будто это сможет помешать мне рухнуть. Я все еще чувствую тепло его руки, его взгляд, следящий за моим языком.

Приступ оптимизма, который я испытала некоторое время назад, прошел. Когда мое дыхание восстанавливается, я возвращаюсь в зал и вижу, как в дальнем углу беседуют Сэм и Софи. Он положил ладонь ей на руку. Я чувствую резкую боль. Их шутливый флирт в юности всегда расстраивал меня, и, хотя я пыталась это скрыть, моя ревность была на поверхности, грозя прорваться в любую минуту безобразными обвинениями. Есть еще кое-что: что-то в том, как он держит ее за руку, тревожит меня. Я смотрю по сторонам в поисках собеседника. Еще только десять часов, я не могу признать поражение и уйти.

Эстер и Бретт сидят с другой стороны зала и оживленно болтают с парочкой женщин, которых я вроде бы знаю. Весь вечер Бретт почти не отходит от нее, держит за руку, обнимает. Мне кажется, что она нервничает больше, чем показывает. На протяжении следующего часа я сижу с ними, поддакивая и улыбаясь всем, кто на меня посмотрит, смеюсь вместе с ними, почти не участвуя в разговоре. Уйти первой — это как публично признать свое поражение, но как только другие начинают уходить, ссылаясь на нянь и ранние утренние встречи, я тоже собираюсь воспользоваться своей причиной. Я не в силах прощаться ни с кем и не хочу напороться на Сэма, так что нахожу свою куртку и выскальзываю из зала, оставив по ходу на столе свой бейджик.

На парковке я звоню в службу такси по заранее сохраненному номеру и прошу их приехать как можно скорей. После этого сажусь на заборчик ждать. Всякий раз, когда открывается дверь, чтобы выпустить очередную группу уходящих или курящих, из зала раздается музыка. Все смеются над тем, как это дерзко — курить прямо на территории школы, как будто они первые придумали эту шутку. Сидя незаметно в темноте, я закутываюсь поглубже в куртку и слежу за тем, как мое дыхание превращается в пар. Я забыла перчатки, поэтому прячу руки подмышки, крепко обнимая себя.

— Привет еще раз, — слышу я голос из зарослей.

— О боже, как ты меня напугал! — Я вздрагиваю, хватаясь за сердце.

— Прости, — говорит Пит. — Я не хотел тебя напугать. Хотя я тебя искал.

— Что, ради всего святого, ты тут вообще лазаешь по кустам?

— Я не мог остаться. Софи так мерзко со мной поступила, а больше я там никого не знаю. Не хотелось уводить тебя с твоего праздника, вот я и решил подождать здесь.

— И как долго ты тут ждешь?

— Не уверен, но где-то около часа…

— Но почему ты ждешь меня? Разве я могу тебе чем-то помочь?

— Софи забронировала нам номер в гостинице, но я не могу пойти туда к ней.

— Гостиницу? На третьем свидании?

— Знаю, знаю. — Пит выглядит слегка смущенным. — Ну, я подумал, может, ты подвезешь меня до Лондона.

— Подвезу? Да я не могу сесть за руль, я столько выпила! Я бросаю машину здесь и ночую в гостинице. За мной вот-вот приедет такси.

— О, дьявол! — На него больно смотреть. — Какого хрена я вообще тут делаю?! Последний поезд из Норвича в Лондон ушел в десять часов. Я уже сто раз его пропустил.

Я не могу сдержать улыбку.

— Это все твоя стратегия. Почему бы тебе не поехать в гостиницу со мной? Я только сегодня бронировала номер, уверена, у них есть свободные места. Где твоя машина? Или вы приехали на машине Софи?

— Нет, я сам приехал. У нее нет машины. Моя тоже тут стоит. — Он машет рукой в сторону подъездной дорожки. — Мы приехали от гостиницы, и я собирался за ней вернуться утром.

— Хорошо, мы можем вместе вернуться сюда завтра.

В такси мы оба молчим, погруженные каждый в свои мысли. Я регистрируюсь первой, потом Пит спрашивает, нет ли свободных номеров.

— Простите, но у нас все занято. — Юная девушка на ресепшене не проявляет никакого интереса к проблеме Пита.

— Что, все-все занято? Не осталось даже… ну, не знаю, неубранного номера? У вас ведь должно быть что-то на экстренный случай?

— Экстренный? — повторяет девушка так, как будто он предложил ей заняться извращенным сексом. — Какой, например?

— Ну, я не знаю… — Он умоляюще смотрит на меня. — Что мне теперь делать?!

Мы оба понимаем, что есть только одно решение проблемы, не считая того, что он вызывает такси и объезжает на нем все дешевые отели в округе, один за другим, в надежде, что в одном из них найдется номер. Он знает, что сам не может его предложить, это прозвучит слишком нагло, так что он скромно предоставляет эту честь мне. Я же не могу послать его ночевать в парк на скамейку. Поворачиваюсь к девице:

— Можно кровать снять отдельно? Я имею в виду, вы можете это оформить как две односпальные?

— Нет. — Она переводит взгляд с меня на него с нарастающим интересом.

— Я буду спать на полу, — поспешно заверяет Пит. — О господи, я тебе так благодарен! Спасибо огромное!

В номере мы ведем себя подчеркнуто вежливо, по очереди пользуясь ванной комнатой. Слава богу, я захватила приличную пижаму, он же, кроме пальто, ничего с себя не снимает.

— Послушай, тебе вовсе необязательно спать на полу, — говорю я, выходя из ванной. — Только держись на своей половине.

— Конечно. Это просто замечательно. Если ты правда не возражаешь.

Пит накрывается одеялом. Он лежит на самом краю, еще немного — и он свалится на пол. Я укладываюсь на свою половину и выключаю свет.

— Ну, спокойной ночи, — натянуто произношу я.

— Спокойной ночи. И еще раз спасибо.

Я делаю вид, что сразу засыпаю, и вскоре слышу его ровное дыхание — или он тоже притворяется, или правда заснул. Я смотрю на его закутанную в одеяло фигуру, едва различимую в темноте. В тот момент разрешить Питу переночевать в моем номере выглядело как обычный жест доброты. Он кажется вполне порядочным человеком, если сбросить со счетов его неразборчивость в женщинах. Но лежа в темноте, я чувствую себя незащищенной. Кто этот человек на самом деле? Через какое-то время я забываюсь тревожным сном, просыпаясь каждые полчаса, пока около четырех, в конец измотавшись, не проваливаюсь в относительно глубокий сон.

Я возвращаюсь к действительности под теленовости и поворачиваюсь на другой бок. Сквозь щели в занавесках проникает дневной свет. Кровать пуста, дверь в ванную открыта.

— Пит?

Ответа нет. Я осматриваюсь вокруг сонными глазами. Его пальто и ботинки исчезли.

Пока я смотрю время на телефоне, голос телеведущей начинает проникать в мое еще не отошедшее ото сна сознание, ее слова постепенно приобретают смысл.

— Этим утром за зданием школы в Шарн-Бей, в Норвиче, выгуливавшие собак местные жители обнаружили труп женщины. Полиция не раскрывает имя погибшей, но есть предположение, что она участвовала во встрече выпускников, проводившейся в школе вчера вечером. Всех, кто располагает информацией по этому инциденту, просят обратиться в полицию.