Запрос в друзья

Глава 9 1989

Наш следующий разговор с Марией произошел вне стен школы. Она, должно быть, избегала встречи со мной, потому что целую неделю я ее почти не видела, если не считать совместных уроков, на которых она садилась так, чтобы не попадаться мне на глаза.

Прежде меня не приглашали на вечеринки, которые устраивал Мэтт Льюис, но Софи сказала, что Мэтт определенно разрешил мне прийти. Он едва знал, кто я такая, но думаю, что согласился бы выполнить любую просьбу Софи. В те выходные его родители куда-то уехали. Однажды я видела его мать на родительском собрании. Она подошла поболтать с моей мамой, пока мы ждали мистера Дженкинса. Контраст был вопиющим: мама Мэтта с высветленными прядями и безукоризненным макияжем, в ярко-синем брючном костюме излучала изысканность и очарование; моя же мама в своей чуть расклешенной юбке и бежевой короткой куртке с маленькой сумочкой на коленях лишь отчаянно пыталась соответствовать разговору.

К вечеринке я готовилась у Софи. Пока она завивала мне волосы, по включенному на всю громкость телевизору показывали «Свидание вслепую», которое дома мне смотреть не разрешали. Я притащила к ней практически все свои наряды и перемерила каждую шмотку перед большим зеркалом в гардеробной Софи. Потом Софи начала просматривать свой гардероб и выдавать мне вещи для примерки.

— Как насчет вот этого? — Софи кинула мне приталенное мини-платье из черного вельвета.

— Мне в него ни в жизнь не влезть, — запротестовала я.

— Да ладно, влезешь, — ответила она и шагнула мне навстречу, чтобы помочь натянуть платье вверх через бедра. Она взяла меня за плечи и повернула.

— Ой. Не думаю, что оно пойдет наверх. Можно было бы, но боюсь, я его порву…

Раскрасневшись и с большим трудом, я вылезла из платья.

— Ну-у-у, тогда вот это, — предложила она, извлекая на свет красную юбку-карандаш. — Она миленькая и тянется. Можно попробовать с той длинной темно-синей майкой, хотя тоже может оказаться чуть маловато.

— Не беспокойся, я лучше надену что-нибудь свое.

— А-а-а, и правда? Ну, хорошо, — пожала плечами Софи, надевая юбку-карандаш. Она расправила ее на бедрах и посмотрелась в зеркало, критически оценив свой идеально плоский живот.

— Как думаешь? Тесновато?

В конце концов я вырядилась во все черное, потому что так всегда выглядишь стройнее, и мне не хотелось слишком выделяться или прийти в чем-нибудь неуместном. У Софи в гардеробной была припрятана бутылка, и мы прикладывались к ней, пока готовились к вечеринке. Софи слила туда разнообразные напитки, которые ей удалось стащить из бара ее матери: там были джин, ром, водка, еще какой-то странный желтоватый напиток, который ее мать привезла из отпуска, для вкуса Софи добавила туда еще и колы.

Дом Мэтта находился в районе, где стояли все эти крутые великолепные частные дома, больше похожие на огромного размера коттеджи, стилизованные под старину. На подходе к дому глухо звучала музыка, куча народу, судя по всему, направлялась туда же, куда и мы. Когда мы шли по дорожке ко входу, я видела, что в доме горят все окна. Парни и девушки группками выходили во дворик, засыпанный окурками, пустыми стаканами и бутылками. Входная дверь была нараспашку, и мы проскользнули внутрь через огромную прихожую с черно-белой плиткой на полу. Направо наверх вела широкая лестница, а налево от нее тянулся коридор, который, очевидно, упирался в кухню. Пока мы пробирались сквозь толпу, Софи приветствовали парни, которых я никогда прежде не встречала. Кухня оказалась огромной, и тут было жарко. Мэтт сидел за большим дубовым столом и скручивал косяк, справа от него сидел Сэм.

— Соф! — позвал Мэтт. — Ты пришла!

— Ну конечно, — ответила она и наклонилась, чтобы поцеловать их обоих. — Привет, ребята!

Не знаю, мне показалось, или ее рука действительно задержалась на плече Сэма дольше, чем она лежала на плече Мэтта?

Мэтт в нерешительности уставился на меня.

— Все хорошо? Рад тебя видеть, э-э-э…

— Привет, — пробормотала я, покраснев. Он даже не знает, как меня зовут. Но это не имело значения, — я знала, что нахожусь под покровительством Софи, как за блестящей титановой стеной, состоящей из популярности и красоты.

— Выпей чего-нибудь, — предложил Мэтт, махнув рукой в сторону мраморного стола, залитого напитками и засыпанного сигаретными окурками; на нем тут и там стояли полупустые бутылки из-под алкоголя и колы, большие фляги с сидром, замазанные губной помадой пластиковые стаканы и несколько бутылок с каким-то ярко-синим напитком. Впервые в жизни оказавшись на подобной вечеринке, я колебалась между дикой радостью оттого, что я тут, а значит, своя, и неотступным страхом сказать что-нибудь не то или совершить какую-то ошибку, и тогда все поймут, кто я на самом деле.

— Ну и отлично, — сказала Софи и потянула меня к бару. — Откуда у тебя все это, Мэтт?

— Народ притащил с собой, и брат накупил кучу всего по моей просьбе, — объяснил парень. — Пей, что пожелаешь, Соф. И… ты тоже… — он махнул в мою сторону.

— Ее зовут Луиза, идиот, — засмеялась Софи. — Господи, Лу, он ведь даже не знает твоего имени! Ну, правда, ты же каждый день ее в школе видишь!

— Извини, — пробормотал Мэтт.

— Ладно, ничего, — улыбнулась Софи. — Что мы будем пить, Луиза, — водку с колой?

У меня перед глазами и так уже все плыло от принятого коктейля. Но Софи все равно плеснула нам водки в пластиковые стаканчики и разбавила ее колой.

— Пойдем, — позвала она. — Посмотрим, кто тут есть.

Оставив Мэтта, который проводил Софи вожделеющим взглядом, мы двинулись обратно через прихожую и завернули направо в гостиную, где играла музыка: кто-то поставил колонки, а парень из школы встал за пульт. В середине комнаты танцевали знакомые девчонки, органично двигаясь в ритме композиции, звучавшей как биение сердца — настойчиво и требовательно. Я зачарованно уставилась на то, как Клэр Барнс и парень из старшего класса целовались на кресле в углу гостиной. Клэр уселась на него верхом, а он, положив одну руку ей на попу, другой тискал ее грудь через майку. Казалось, они были полностью поглощены собой, но на другом конце комнаты на диване я разглядела парочку парней, которые пристально следили за тем, как извивается Клэр, а руки парня все настойчивей ласкают ее.

— Забудь про нее, — крикнула Софи, но стоило ей развернуться к выходу, как рядом с нами нарисовался Мэтт. Музыку в этот момент приглушили.

— Таблетку хочешь, Соф? — спросил он.

— А то! Есть у тебя что-нибудь?

— Не прямо сейчас, скоро придет Макс и что-нибудь нам подкинет.

Он обернулся ко мне.

— А ты? — вежливо спросил он. — Хочешь чего-нибудь?

— Э-э-э, нет. Спасибо, мне ничего не надо.

Я скривилась про себя. Спасибо, ничего не надо? Так отвечают, когда тебе предлагают чашку чая. Мэтт пожал плечами, музыка вновь заиграла громко, диким призывным ритмом, он взял Софи за руку и потащил танцевать на середину комнаты. Софи попыталась прихватить меня с собой, но я такие танцы не танцую (я никакие не танцую), так что я только покачала головой и отпила из своего стаканчика. Некоторое время я оставалась на месте, наблюдая за ними. И как это людям удается так танцевать, как они умудряются проделывать все эти движения, да еще так раскованно и естественно? Мэтт, не отрываясь, смотрел на то, как двигалась Софи, впившись глазами в ее оголившееся из-под топика упругое загорелое идеальное тело. Я допила водку и решила пойти налить еще, главным образом, чтобы чем-то себя занять.

Когда я вернулась на кухню, Сэм все еще сидел за столом. Я плеснула себе водки и колы, не имея представления о том, в каких пропорциях следует их мешать.

— Черт, да ты любительница водки?

Это был голос Сэма. Очевидно, я переборщила с водкой.

— Мне так больше нравится, — напыщенно заявила я и отпила глоток, стараясь не морщиться при этом.

— Присаживайся, Лу, — предложил он, посмеиваясь.

Я села напротив него, сердце мое колотилось как бешеное. Я чувствовала, как из-под тщательно выбранного мной черного наряда выпирает живот, я не могла никуда пристроить свои неуклюжие огромные руки. На нем была надета белая майка с треугольным вырезом, и я испытала внезапный порыв: мне захотелось протянуть руку и дотронуться до слегка загоревшей кожи, которую этот вырез открывал. Это уже был самый долгий наш с ним разговор.

— Ну-у-у, Лу-у-у… — Он опять засмеялся — должно быть, уже принял веселящих таблеток. — Видел тебя в городе с той, новенькой девчонкой.

— С Марией? А-а-а, ну, она ничего, — неуверенно протянула я, помня о недавнем телефонном разговоре с Софи.

— Я слышал про нее кое-что… кое-что интересное. Двоюродный брат Мэтта Льюиса знает кое-кого из ее старой лондонской школы.

— Я в курсе про слухи. Ты знаешь что-нибудь конкретное?

Под воздействием водки и из-за моего интереса к Марии я так расслабилась, что этот разговор начал казаться мне вполне естественным.

— Она — та еще штучка. Любит и мальчиков, и девочек, и всеми возможными способами, ну ты меня понимаешь.

На самом деле я не понимала, если только в общих чертах. Я проглотила еще водки.

— По всей видимости, она зашла слишком далеко, и один парень был настолько без ума от нее, что не оставлял ее в покое, преследовал и все такое. Поэтому ей пришлось уйти из школы.

Обычно я делю знакомых мне людей, по крайней мере своих ровесников, на две основные категории: на таких, как я, и других. Я была заинтригована, хотя и не без доли отвращения, узнав такое про человека, которого я (при том что я недолго была с ней знакома) уверенно отнесла к своим.

— Ты уверен? Это на нее как-то непохоже.

— Ага, в тихом омуте черти водятся, Луиза. Ты еще не в курсе? — Он ухмыльнулся. — Вот ты такая тихоня, разве нет?

Я вспыхнула и никак не могла найтись с ответом, но, к счастью, пришли Мэтт и Софи, и разговор был прерван. Софи плюхнулась рядом с Сэмом и, выразительно положив головку ему на плечо, объявила, что умирает как хочет выпить. Несчастный Мэтт посматривал на них, наливая ей водку с колой, потом сел рядом со мной напротив них и не сводил глаз с руки Софи, поглаживавшей Сэма. Ко мне они не обращались, поглощенные обсуждением действия таблеток, которые пили на недавней вечеринке, но я была только рада, что меня оставили в покое.

На кухне было душно от дыма, и я уже начала потихоньку отключаться, не будучи в состоянии удержать нить беседы, даже если бы мне было что сказать. Пробубнив, что мне надо в туалет, я поднялась и вышла из кухни. Никто не обратил на меня внимания.

Я побрела наверх, обходя целующиеся парочки и погруженных в серьезные беседы девчонок. Поднявшись, я оказалась перед дилеммой. Налево, по моим расчетам, находилась хозяйская спальня. Дверь была нараспашку, и изнутри доносились сдерживаемые звуки и вздохи. Справа было на выбор несколько дверей. За первой была сушилка, но вот вторая оказалась запертой, это мог быть туалет. Я опустилась на пол и, скрестив ноги, стала ждать.

Когда музыка внизу на короткое время перестала громыхать, я расслышала шум, доносившийся из туалета. Сначала я решила, что это кого-то тошнит, но потом поняла, что это были звуки рыданий. Плакала девушка. Судя по всему, она тщетно пыталась сдержать слезы, но они изливались наружу, как горячая кровь из туши, которую разделывает мясник. Постепенно всхлипывания сошли на нет, и раздался звук спускаемой воды. Несмотря на то что я была изрядно пьяна, я попыталась сделать беззаботное лицо, как будто бы ничего не слышала. Однако, когда дверь открылась, челюсть у меня так и отвисла, потому что из туалета вышла Мария.

Она посмотрела на меня, одновременно со стыдом и вызывающе.

— В чем дело? — Она явно желала узнать, что я услышала.

— Ни в чем. — Я заколебалась. — Но у тебя все в порядке?

— О да, все отлично. — Язык у нее заплетался, и до меня дошло, что она была пьяней меня. — Все до хрена как отлично. А теперь, когда я вижу тебя, так вообще все супер.

Я покраснела.

— Извини за тот раз в столовой. Ты не понимаешь, на что способна Софи. Если я сделаю что-нибудь не так, мне конец. В школе, я имею в виду.

— Неужели? А мне казалось, что в школе есть тьма народу, который выживает и без того, чтобы бегать за ней хвостиком.

— Но Софи моя подруга, — возразила я. — Мы дружим очень давно.

— Я слышала, что Эстер твоя самая старая подруга. Или, пожалуй, она уже тебе не подруга.

— О чем ты говоришь? Что тебе Эстер сказала?

— Да неважно, — ответила она и попыталась дотронуться до кончика носа. Но эффектного жеста не получилось: Мария была настолько пьяна, что промазала и ткнула себя пальцем в глаз. На мгновение показалось, что она опять разрыдается, но чаши весов качнулись, и она зашлась в безудержном хохоте, упав рядом со мной на пол. Когда она схватила меня за руку, я почувствовала, как внутри меня закипает смех, и вскоре я тоже хохотала до слез. Каждый раз, когда приступ ржачки начинал стихать, Мария снова изображала, как тычет себя в глаз, и мы покатывались с новой силой.

В конце концов мы успокоились, она достала из-за пазухи бутылку пойла, напоминавшего то, что мы пили у Софи дома, только это было фиолетового цвета. Мария протянула бутылку мне, я глотнула, на сей раз даже не поморщившись.

— Ну, так что это было-то? — спросила я ее. — Я все слышала.

— Я сегодня встречалась с отцом, — объяснила Мария, играя золотым кулончиком-сердечком, висевшим у нее на цепочке. — Помнишь, я рассказывала тебе, что он подарил мне это… перед тем как ушел от нас?

Я помнила. Это был первый подарок от отца.

— Он сказал, что теперь мы не сможем часто видеться. Он переезжает из Лондона. Нашел работу где-то на севере. — Мария с силой потянула за кулон. Когда она отпустила, на шее под цепочкой остался розовый след. Она словно собиралась что-то еще добавить, но потом передумала. — Я не хочу об этом говорить.

— Имеешь право. Тогда о чем мы будем говорить?

— Ну почему ты такая сучка? — отреагировала Мария, толкнув меня локтем в знак того, что она шутит, но до конца она меня еще не простила.

— Ну правда, прости меня. Знаешь, Софи всегда была так добра ко мне.

Мария посмотрела на меня скептически.

— Я серьезно! Знаешь, она приглашает меня куда надо. Сюда, например.

Я с тревогой огляделась вокруг. Музыка продолжала греметь, сотрясая весь дом, было слышно, как кто-то хрипло смеется. Уж не Софи ли? Я понадеялась, что ей не взбредет в голову подняться сюда, и что она не застанет меня с Марией.

— А как ты вообще здесь оказалась? — спросила я Марию.

— Очаровательно!

— Ты меня понимаешь. Я бы ни за что сюда не попала, если бы не Софи. А тебя кто привел?

— Мой брат, Тим, — призналась она. — Он учится в колледже со старшим братом Мэтта. Он в той спальне с какой-то шлюшкой. — Она махнула в сторону хозяйской спальни. Вздохи.

— Ты с ним ладишь? С братом?

— Да, он нормальный. Он за мной приглядывает, прикинь. Защищает.

Мне трудно было представить, что это значит, у меня не было ни братьев, ни сестер.

— Звучит прикольно, — с завистью заметила я.

— Временами да, но иногда достает.

Она вроде бы хотела что-то добавить, но в этот момент заскрипела дверь спальни и оттуда, натягивая на ходу майку, появился тот самый темноволосый парень, которого я встретила около дома Марии. Верхняя пуговица его джинсов была расстегнута, и я не удержалась и посмотрела на полоску темных волос, уходившую вниз. Он подошел к нам.

— У тебя все в порядке? — обратился он к Марии, проигнорировав меня.

— Все отлично, — ответила она, не поднимая на него взгляда. Она прикрывалась волосами, чтобы Тим не разглядел ее опухшего от слез лица. — Оставь меня в покое. Иди вон к своей подружке.

— Ты точно в порядке? — спросил он, с подозрением разглядывая меня. — Это та самая, которая…

— Я в порядке, Тим, — повторила Мария и вскочила на ноги. Я с трудом поднялась вслед за ней, чтобы не остаться с Тимом наедине. — Мы пойдем на улицу, подышим свежим воздухом. Пока.

— Без меня не уезжай, ладно?! — крикнул он нам вслед. Мария ответила жестом, то ли помахав ему, то ли показав средний палец.

Мы спустились по лестнице, миновали кухню, где, слава богу, Софи не оказалось, и вышли через заднюю дверь во двор. Раньше я не видела там никого, так что есть шанс, что нас не застукают.

Там, во внутреннем дворике, стояла парочка шезлонгов из деревянных реек, мы разлеглись на них под усеянным звездами ночным небом. До меня доносились звуки вечеринки — тяжелые удары музыки, голоса и периодические взрывы смеха, но все это звучало приглушенно, словно происходило далеко и эти люди не имели ко мне никакого отношения. Воздух был прохладным и чистым, мне дышалось легко — впервые за весь вечер.

Мы лежали молча, пока Мария не повернулась на бок и не посмотрела на меня:

— Ну давай, рассказывай, что ты слышала.

Я продолжала глазеть в ночное небо, натужно изображая спокойствие, которого не ощущала.

— Про что?

— Про меня, конечно. Мама решила, что мы можем забыть об этом, но я не дура, я понимаю, что слухи меня и тут достанут.

— Ничего я про тебя не слышала, честно, — соврала я.

Я видела, что ей хочется поговорить об этом, поделиться прошлым, которое возбуждало интерес и вызывало неодобрение ее новых одноклассников. Что бы это ни было, меня оно заставляло сильно нервничать. Я вовсе не была уверена, что хочу быть вовлечена в ее историю, так что помалкивала, не поощряя ее откровения.

Она еще некоторое время продолжала лежать на боку, пока не пришла к какому-то выводу и тогда откинулась на спину. Мы полежали в благословенной тишине. Моя рука свесилась за край шезлонга и коснулась руки Марии, она зацепилась мизинцем за мой мизинец, и мы стали раскачивать руками в унисон, наблюдая, как в ночном воздухе клубится наше дыхание.

— Привет, голубки! — Софи произнесла это со странным торжеством.

У меня душа ушла в пятки. Я вырвала руку от Марии, поспешно перекинула ноги и так быстро села, что у меня закружилась голова. Задняя дверь распахнулась, и в пространство между шезлонгами упала полоса света. Софи стояла в освещенном проеме, у нее из-за спины выглядывали Мэтт и Сэм. Что они видели? Меня, должно быть, качнуло, потому что на лице у Мэтта выражение похотливого любопытства уступило место легкому беспокойству.

— Эй, ты в порядке? Тебе не дурно?

— Все нормально. — Я ухватилась за край шезлонга.

— Пойдем, попьем воды. — В голосе Софи неожиданно зазвучала материнская забота.

Она подняла меня и, обняв за плечи, повела в дом. Я позволила ей вести себя, рискнув оглянуться назад, только когда перешагивала через порог. Я ожидала увидеть гнев, осуждение и даже жалость. Я никак не ожидала, что Мария будет с таким отчаянием смотреть на то, как Софи уводит меня прочь, назад к всеобщему веселью.