Заря занимается

34

Марина переживала мучительные дни. От прежней гордой, самонадеянной девушки не осталось и следа. Каждый, кто ее видел, мог догадаться, что она страдает. Она не смела выйти в город, боясь презрительных взглядов товарищей Ради. А Ради?.. Он не выходил у нее из ума. Хватит ли у нее смелости встретиться с ним, может ли она рассчитывать на то, что он еще сохранил к ней дружеские чувства? Целыми днями она сидела дома и без конца задавала себе один и тот же вопрос: «Неужели за минутную слабость нужно расплачиваться такими страданиями?». Она ждала вечера и тогда до рези в глазах всматривалась в Лобную скалу, с которой много раз, вдали от городского шума, они с Ради наблюдали, как загораются на небе звезды, как зажигаются огоньки в домах, карабкающихся по противоположному холму Тырново…

Воздух постепенно свежел и холодел, густел мрак. Напрасно Марина вглядывалась в темноту, стараясь отыскать Ради на скале. Она бросалась на кровать и тихо плакала.

Ночью все повторялось. «Как все это получилось? Как я могла это допустить?» — думала она. Поддавшись любопытству после первого украденного Кирменовым поцелуя, она сначала возмутилась, но потом сама возвратилась к этому вору, позарившемуся на то, что ему не принадлежит. Она изменила Ради. Марина не хотела вспоминать о Данаиле, твердо решив больше никогда не видеться с ним. Все ее мысли были поглощены сейчас только Ради. А он, остался ли он прежним или же это только тень того, кого ей послала судьба, с кем ее связывали духовные узы? Духовные? В этом была ее самая большая ошибка. Она считала, что любовь и дружба — это разные вещи, а настоящая любовь — слишком дорогое чувство!

«Не дорожила я достаточно нашей дружбой, — терзала себя Марина. — Думала, что мне дозволено иметь все, что я захочу. Я несерьезно отнеслась к стараниям Ради уберечь меня от ошибочного шага…» И должно было случиться то, что случилось, чтобы она убедилась, как сильно она любит Ради. Ей казалось, что он поймет ее и простит. И она будет ему верной, преданной, самой преданной и любящей женой.

После одной из таких ночей она решила написать ему и рассказать обо всем, что случилось в Трымбеше. Начало письма далось ей легко, но когда она перешла к объяснениям, на память пришли слова Ради: «Ты опять вернешься ко мне, но будет поздно. Подумай еще раз, прежде чем мы расстанемся…» И еще: «Кто пойдет с волком, тот не вернется в кошару».

Марина смяла письмо. Зачем себя обманывать. Ей не на что рассчитывать.

На следующий день она вышла за калитку. Знакомый мальчик проходил мимо, и она подозвала его. Если она будет колебаться, то никогда не решится послать ему то новое письмо, которое написала вчера. Она попросила мальчика передать письмо лично Ради, выждала, когда он завернет за мост, и глубоко вздохнула. Ей стало легко — она давно не испытывала такой легкости. Перед самым обедом мальчик крикнул ей в окно, что выполнил поручение. Она с трепетом стала готовиться к свиданию.

Марина отправилась в Дервене. Вода в знакомом источнике едва слышно журчала. Скалы четко вырисовывались на фоне темнеющего неба. Она подошла к «их камню», где столько раз встречалась с Ради, и подняла глаза в надежде, что он ожидает ее там. Наверху никого не было. Марина села на камень, положив руки на колени. Прошел поезд, оставив за собой шлейф дыма, что-то прокричала сорока — день подходил к концу. Она сидела неподвижно, слыша лишь гулкие удары своего сердца.

Черные тучи нависли над Болгарией. Тырновцы ходили мрачные, понурые, словно волочили на себе тяжелые цепи. Повсюду только и говорили о том, что победители отказались пересмотреть мирный договор, смягчить его в пользу Болгарии. Сразу же возросли налоги — правительство изыскивало средства для покрытия громадного дефицита государственного бюджета. Начали прибывать беженцы — вынужденные сняться с насиженных мест болгары, которые подвергались жестоким преследованиям на отторгнутых соседними государствами территориях. Все вздорожало. Никола Бабукчиев совсем пал духом.

— Не знаю, как мы дальше будем сводить концы с концами на мое ничтожное жалованье, — сетовал он в разговоре с женой. — Говорят, Советский Союз выступил с декларацией, что он не признаёт и никогда не признает Нёйиский договор. Отчего его не слушают? Они еще пожалеют… Почему никто не подумает о том, что нельзя доводить людей до отчаяния, что они тогда способны на все?..

Руководство партии и комсомола часто собиралось на заседания. Положение становилось все более сложным. Потерпев поражение на парламентских выборах, лидеры реакционных буржуазных партий, а также офицеры, вынужденные уйти в запас, и те, что служили в армии, образовали Военную лигу, настоящую фашистскую организацию. Тырновские заговорщики то и дело наведывались в Софию, тайно ездили к своим политическим единомышленникам в другие города. Распространяли слухи, что царский двор с ними заодно, что они сначала свергнут правительство Земледельческого союза, а потом… потом расправятся и с коммунистами. Тырновский представитель Общего рабочего профессионального союза Стефан Денчев и Ради настаивали на принятии решительных мер. Однако из Софии поступали распоряжения, требовавшие сохранять нейтралитет в борьбе между двумя буржуазными группировками[40].

Именно в эту пору Ради и получил письмо Марины. Он и без того нервничал, с трудом выкраивая время на подготовку к экзаменам в университете. Пенков и Русана, знавшие о размолвке друзей, использовали любую возможность, чтобы убедить Ради в том, что Марина любит его по-прежнему. Ради слушал их и молчал.

Он прочел письмо еще раз. За неровными строками таилась тревога. Ради пообедал и закрылся у себя в комнате.

Дул сильный ветер. Ради вышел без пальто, без шапки. Сначала заглянул в клуб. Полистал новые книги, купил газету и сел, чтобы прочесть ее. Поняв, что не сможет сосредоточиться, вышел. До свидания оставалось полчаса. Он решил зайти в клуб-читальню «Надежда» и, не присаживаясь, просмотрел лежавшие на столе журналы, пробежал глазами столбцы газет, сложенных на подставках из камыша. Потом прошел мимо музея и спустился по лестнице.

Его отделяли какие-нибудь сто метров от последнего дома перед Царевцем, где Марина назначила ему свидание, а он так и не мог объяснить себе, для чего она его позвала. Может, у них дома случилась какая-нибудь неприятность, и она хочет попросить у него совета? С тех пор, как он разговаривал с ее матерью, прошло много времени. Ради вспомнил последнее свидание с Мариной. Она настаивала тогда на том, чтобы восстановить прежние отношения. Если бы он согласился, наверное, между ними не осталось бы никаких недоразумений. Но присущая ему мнительность, его привычка до конца быть верным однажды принятым решениям часто мешали его отношениям с людьми, которые его любили.

Ради пригладил растрепавшиеся волосы, посмотрел на дорогу, по которой должна была прийти Марина. Она показалась в рано опустившихся на землю сумерках — похудевшая, в школьном, много раз лицованном-перелицованном пальтишке. Пораженный ее видом, он бросился к ней навстречу.

— Извини меня, что я позвала тебя в такую погоду… Как бы ты не простудился… Но я и не предполагала… — всхлипнула Марина.

— Что случилось?!

Марина положила руки ему на грудь, помолчала немного, колеблясь, а потом сказала:

— Ради… я была у Кирменова. Ты простишь меня?..

— Ступай, уходи прочь! — оттолкнул он ее.

Она наклонила голову. У нее дрожали губы и руки. Повернувшись к ней спиной, Ради стоял как каменный. Его любимой нанесли оскорбление, а он не мог отомстить за нее. Марина сделала еще одно усилие:

— Я запятнала наши чувства и готова нести наказание. Сколько ночей я не спала, сколько дум передумала, пока решилась увидеться с тобой. Поверь мне, я чиста…

— Ты лжешь!.. Я не могу на тебя смотреть, не хочу тебя слушать!

— Ради! — Марина закрыла лицо руками.

— Ты понимаешь, до чего довел тебя твой пошлый тип? Этакое ничтожество! Притворяется больным, скитается по лесу, ищет наивных дурочек. Но ты сама во всем виновата! Да, ты! А еще говорила: «Не могу без тебя жить!» Ложь! Ложь!

— Я не лгу, Ради! Я говорю правду, ничего плохого не случилось.

— А то, что ты ездила к этому… это тоже ничего не значит? — выкрикнул он прямо ей в лицо и зашагал в сторону Царевца.

Марина не знала, что ей делать. Две долгие недели она обдумывала каждое слово, каждый шаг — все возможные последствия своего признания. И что получилось? Он обидел ее, он высказал ей свое презрение… а главное… главное — Ради не хотел ее видеть.

Опершись о каменную кладку стены, Ради содрогался от горя. Марина расстегнула свое пальтецо и закутала его. Он не пошевельнулся. Просунув руки ему под мышки, она прижала его с силой к себе:

— Требуй от меня, что хочешь, я готова для тебя на все! Не могу я смотреть, как ты страдаешь. Ах, зачем я не послушалась твоих советов! Почему меня оскорбили твои слова? Как же я была глупа! А ведь знала, что ты меня любишь. Ты не говорил мне этого, но я была уверена. Каждая наша встреча, каждый наш взгляд говорили о том, что мы любим друг друга. Прости меня, ну, пожалуйста, прости! Позабудь все…

Поняв, что Ради не слышит ее, она умолкла. Склонилась и поцеловала его руку. Рука была ледяная.