Защищенное сердце

ПЯТНАДЦАТЬ

Аркантус выплыл из глубин сна, пробуждаясь в темноте за закрытыми глазами. Его тело было теплым, мышцы блаженно расслабленными, а в воздухе витал сладкий женский аромат. Что-то коснулось его лица, он был уверен в этом, хотя все туманным в затуманенном сном сознании.

Сделав глубокий вдох, он притянул Саманту немного ближе, ее тело было таким же теплым и податливым, как и его, и захотел, чтобы сон снова поглотил его.

Легкое прикосновение к щеке снова вернуло сознание Арка на поверхность. Он поднял руку, отмахиваясь от призрачного ощущения, не открывая глаз. В его разуме было достаточно места только для Саманты, и он еще недостаточно долго лежал рядом с ней, недостаточно долго обнимал, недостаточно долго мечтал о ней. Это было то место, где он хотел быть — в постели со своей парой, остальной мир был не более чем далеким, неважным воспоминанием.

Как раз в тот момент, когда он снова плыл по течению забвения, что-то ткнулось ему в щеку, поцарапав кожу.

На этот раз он отреагировал быстрее, нанося удары по всему, что касалось чужим. Его рука наткнулась на что-то толстое и тяжелое.

Аркантус повернул голову и заставил себя открыть глаза. Комната была тускло освещена, и ему потребовалось несколько мгновений, чтобы привыкнуть к полумраку и сфокусировать взгляд на темной фигуре рядом с кроватью.

Драккал уставился на него сверху вниз, его глаза слабо светились отраженным светом.

Нахмурив брови, Арк оглянулся на Саманту, которая лежала рядом лицом к нему, обхватив его одной рукой за талию. Она была так же, как и он, обнажена. Одно небольшое движение руки показало бы ее восхитительные маленькие груди.

Осознание этого вызвало волнение в Аркантусе, немедленно разогрев кровь, по крайней мере, до тех пор, пока одурманенный сном разум не осознал всю ситуацию в целом. То же самое легкое движение, которое позволило бы ему увидеть столь соблазнительный вид, также открыло бы ее Драккалу, который был менее чем в полуметре от них.

Волнение сменилось яростью.

Бросив взгляд через плечо на Драккала, который смотрел в ответ с веселой ухмылкой, Аркантус нащупал одеяло одной рукой, стараясь не двигаться, чтобы случайно не задеть руку Саманты. Он понял, что ткань обернута вокруг них, и быстро натянул ее повыше, накрывая Саманту, пока край одеяла не оказался у нее под подбородком. Глухой стук его сердца отдавался в ушах.

Саманта пошевелилась. У Аркантуса перехватило дыхание, и он снова обратил на нее свое внимание. Она тяжело вздохнула, прижалась к нему чуть ближе и снова погрузилась в сон.

Аркантус подождал несколько секунд, прежде чем позволить себе вдохнуть. Оглянувшись на Драккала, он нахмурился и решительно указал на дверь.

Драккал покачал головой. Он сделал жест одной рукой, указывая сначала на Аркантуса, затем на себя, прежде чем пошевелить пальцами, словно рот открывается и закрывается.

Стиснув зубы, Арк изо всех сил пытался сдержать разочарованное рычание. Он не хотел, чтобы кто-либо, даже его самый старый, самый верный друг, находился рядом с Самантой, пока она обнажена. Она принадлежала Аркантусу, ее тело предназначалось только для его глаз. И он, конечно же, не собирался заводить разговор здесь и сейчас, не тогда, когда это могло нарушить ее покой.

Аркантус снова указал на дверь. Драккал повторил предыдущие движения рукой с большей выразительностью, на этот раз указывая на дверь.

— Убирайся нахуй, — одними губами произнес Аркантус, жалея, что не может прокричать эти слова.

— Выходи нахуй, — одними губами произнес Драккал в ответ.

Я убью его, подумал Аркантус, осторожно высвобождая свои конечности из под рук Саманты.

Ее ноздри раздулись от тяжелого выдоха, а из горла вырвался тихий стон. Аркантус замер и наблюдал, напрягая мышцы, как она натянула постельное белье вокруг тела, как бархатистый кокон, уткнулась лицом в подушку и устроилась поудобнее.

Драккал попятился назад, и Аркантус как можно аккуратнее соскользнул с кровати. Арк ненадолго задержал взгляд своей паре, прежде чем прокрасться прочь, следуя за ажерой к двери. Воздух спальни был холодным для его теплой со сна кожи, а его руки казались странно… пустыми. Ему никогда не было так хорошо и уютно, как с ее телом, прижатым к нему.

Он не мог вспомнить, когда в последний раз спал с кем-то в одной комнате, вероятно, это было в хаотичные, сумбурные дни после потери конечностей, когда он и Драккал бежали с Кальдориуса, потому что ажера отказывался оставлять его в одиночестве. Все последующие годы ему было слишком неуютно делить постель с кем-либо. Он чувствовал себя слишком уязвимым.

Аркантус бросил последний тоскующий взгляд на Саманту, прежде чем шагнул в коридор. Дверь за ним закрылась, щелкнув на панели управления.

Драккал прислонился к стене, скрестив руки на груди.

— Самое время тебе…

Зарычав, Аркантус сделал один шаг к Драккалу и сильно ударил его кулаком в плечо.

Ажера хрипнул и отшатнулся назад, опомнившись только тогда, когда уперся ладонью в стену. Он повел плечом.

— Что, черт возьми, с тобой не так?

Аркантус ткнул указательным пальцем в сторону Драккала, гнев обжег горло, когда он сопротивлялся желанию ударить снова.

— Тебе больше не разрешается входить в мою спальню без моего прямого разрешения.

Драккал положил руку на плечо, потирая место, в которое ударил Аркантус.

— Ты слишком остро реагируешь, Аркантус.

Арк подошел на шаг ближе и сказал сквозь зубы:

— Я не слишком остро реагирую.

Драккал рассмеялся и покачал головой.

— Видел бы ты себя сейчас.

— Я серьезно, Драккал.

— Я тоже. И если бы ты был кем-то другим, твоя рука — не единственное, что пострадало бы прямо сейчас.

Слова ажеры напомнили Аркантусу о прохладном воздухе, ласкающем кожу — всю его кожу. Но это напоминание никак не приглушило огонь внутри него.

— Я бы отдал свою жизнь за тебя, Драк. И это много значит, учитывая, как я люблю себя. Но когда дело доходит до нее… она моя. Только для моих глаз, — Аркантус опустил руку, сжав ее в кулак. — Я не потерплю, чтобы кто-либо видел ее обнаженной, даже ты. И дело не только в том, что я ревнивый засранец-собственник.

Улыбка Драккала погасла. Он кивнул в сторону спальни.

— Значит, это реально? А не просто конечный результат одержимости терранкой, которую ты не мог получить?

Вопрос вызвал новую вспышку ярости в Аркантусе, он отогнал ее в сторону. Драккал присматривал за Арком в течение многих лет, он знал реакции Аркантуса, знал его слабости, знал все. Как бы сильно это ни ранило его гордость, Аркантус мог признать, что Драккал не раз спасал его от самого себя, даже если он признавал это только в уединении собственного разума. Вот и все, что это было — не оскорбление, а попытка проявить бдительность.

— Она моя пара, Драккал. Я не имел в виду это как фигуру речи. Мой кхал словно горит от одной мысли о ней.

— Не уверен, должен ли я радоваться или попытаться вбить в тебя немного здравого смысла.

Аркантус покачал головой и поднял руку, чтобы убрать с лица непослушные пряди.

— Я никогда ни в чем не был так уверен, Драк. И это пугает меня до чертиков.

Драккал отпустил плечо, снова прислонившись к стене.

— Чем это тебя пугает? Похоже, тебе повезло. Нашел свою единственную из десяти миллиардов.

— Потому что сомнение естественно. Я ко всему в своей жизни подходил с некоторой долей сомнения, и это сослужило мне хорошую службу, даже если не всегда спасало шкуру, — хвост Аркантуса мелькал в воздухе, двигаясь взад и вперед в беспорядочных, беспокойных движениях. — Я не знаю, что с этим делать. Как будто не знаю, как двигаться вперед. Мой разум говорит, что, должно быть, что-то не так, что это слишком хорошо, чтобы быть правдой, но сердце настаивает на том, что это реально. Что это правда, и она заслуживает всего того доверия, которое я ей оказал.

— Не знаешь, что делать? Это просто, — сказал Драккал, его голос был хриплым от сдерживаемых эмоций. — Ты примешь это. Обнимешь ее. Примешь все так, как есть. Никто не знает, когда вселенная может решить забрать у тебя это.

Укол вины ударил Аркантуса прямо в грудь, охладив гнев.

— Я не хотел умалять то, что у тебя было, Драккал.

— Ты не сделал этого, — Драккал покачал головой. — Я восхищался ею, я уважал ее, и я долгое время скучал по ней. Но это было давным-давно, и это не то же самое, что сейчас у вас с Самантой.

Аркантус несколько секунд смотрел в лицо Драккала. Если он и узнал что-то о своем друге за эти годы, так это то, что у Драка был чрезвычайно глубокий колодец эмоций, но он редко позволял этим эмоциям всплывать на поверхность. Долгое время Арк думал, что Драккал считает чувства слабостью и отказывается показывать эту слабость кому бы то ни было, но теперь он знал лучше. Драккал просто не хотел обременять людей, которые были ему небезразличны, своими чувствами.

— Ты скоро найдешь то, чего тебе не хватает, Драк.

Драккал обнажил клыки.

— Кто сказал, что я ищу?

— Это ты наткнулся на мою обнаженную пару. У тебя нет никакого права злиться на меня.

— Ты ударил меня, Аркантус.

— Черт возьми, Ажера, ты семь лет был бойцом. Ты действительно ноешь из-за одного маленького удара?

— Твоя рука сделана из металла.

Аркантус выгнул бровь и скрестил руки на груди, повторяя позу ажеры.

— Бедняжка, бедняжка. Итак, что было такого чертовски важного, что тебе пришлось вытаскивать меня из постели голым?

— Просто подумал уточнить, не хочешь ли ты, чтобы я нашел рабский ошейник твоего размера. Купим сразу с поводком, чтобы Саманта могла водить тебя по территории, как своего маленького питомца.

— Я ударю тебя снова, Драк.

Нахмурившись, Драккал слегка отвернулся от Аркантуса.

— В последнее время ты такой чувствительный, седхи. Я бы спросил, что за палка у тебя в заднице, но и так знаю.

Аркантус уставился на друга.

Драккал несколько секунд смотрел в ответ, прежде чем сказать:

— Мы взяли Стрейка.

Аркантус оттолкнулся от стены, вскинув руки.

— Почему ты не сказал этого с самого начала, Драк?

Ноздри ажеры раздулись.

— Может быть потому, что кто-то решил ударить меня, прежде чем у меня появился шанс сказать.

— Это было и близко не так сильно, как ты заслуживал.

— Не заставляй меня давать тебе то, чего ты заслуживаешь, седхи.

— Сосредоточься, Драккал. Где гроалтуун? Внизу? — Аркантус шагнул вперед, готовый действовать, он не забыл об угрозе, которую Синдикат представлял для него и Саманты, и ему не терпелось устранить ее теперь, когда появилась такая возможность.

Драккал преградил путь Аркантусу и остановил седхи, положив руку ему на плечо.

— Пока нет.

Аркантус провел языком по зубам, подавляя вспышку волнения.

— Нет причин для дальнейшей задержки. У него есть информация, которая мне нужна. Я собираюсь получить эту информацию в ближайшее время.

— Ты все еще голый, Аркантус.

— И?

Ажера сделал медленный, глубокий вдох.

— Ты же не собираешься допрашивать гроалтууна без одежды.

— Почему? Уверенный в себе обнаженный мужчина в необычной ситуации может быть чрезвычайно пугающим.

— Потому что я несу ответственность перед нашей службой безопасности, а избиение Стрейка до полусмерти, когда на тебе нет ничего, кроме кхал, увеличит шанс потери их доверия ко мне.

Аркантус положил руку на плечо Драккала и слегка сжал его.

— Считай это наградой за их образцовое показательное выступление в последние несколько дней. Десерт от шеф повара.

— Иди, надень набедренную повязку, — сказал Драккал с преувеличенной мягкостью. — Или я дам всем по очереди пнуть тебя в проклятую щель.

Несмотря на заключенного, ожидающего допроса, несмотря на нетерпение Драккала, несмотря на все, Аркантус остановился и бросил взгляд на Саманту, когда прокрался обратно в спальню. Он ничего не мог с собой поделать, она была так прекрасна с абсолютно расслабленным лицом во сне, так мила, когда все заботы и запреты стерлись с него, так соблазнительна. Завернувшись в одеяло на его огромной кровати, она выглядела крошечной, уязвимой и одинокой, существом, которое нужно лелеять и защищать.

Саманта была бесценна. В этот момент он понял, что откажется от чего угодно, от всего ради нее. Чтобы она была в безопасности, чтобы она была рядом с ним. Его инстинктивное влечение к ней было непреодолимым, но желание было намного больше, чем инстинкт.

Каким-то образом он подавил порыв забраться обратно в постель, заключить ее в объятия и убедиться, что она знает, что не одна, знает, что он здесь, знает, что она его. Он заставил себя открыть ящик с набедренными повязками, с немалой долей раздражения отметив, что, согласно времени на меню, прошло всего два часа с тех пор, как он лег со своей парой, достал одну из них и закрепил так быстро и тихо, как только мог. Он проскользнул в соседний шкаф, чтобы натянуть халат, не обращая внимания на цвет и узоры на ткани.

Он снова остановился, когда повернулся к кровати, и его взгляд упал на Саманту.

Я мог бы просто прикоснуться к ней еще раз. Простое легкое прикосновение, просто провести кончиком пальца по ее щеке…

Аркантус отбросил этот порыв. Были другие дела, требующие его внимания, и он не хотел тревожить сон Саманты. Она через столько всего прошла за последние несколько дней, стала свидетелем стольких драматических перемен в своей жизни. Он понимал, каково это — Арк и сам пережил внезапные, кардинальные изменения в жизни много лет назад, и сказать, что приспособиться было трудно, было бы огромным преуменьшением. Учитывая обстоятельства, она воспринимала все очень хорошо.

Но он ничего другого и не ожидал от своей интригующей маленькой земляночки. Она не осознавала, насколько сильна, но он видел это.

Когда он выходил из комнаты, в животе было тяжело, что, несомненно, было результатом отрицания влечения к ней. Он еще раз напомнил себе, что все это было ради нее, все для ее безопасности, но это не облегчило дискомфорт.

Мне нужно взять под контроль свои мысли.

Это было правдой, но часть его не хотела отворачиваться от Саманты и всего того, что они сделали вместе, от всего того, что он все еще хотел делать с ней. Они только начали познавать возможные эротические наслаждения, и он находил ее общество волнующим, даже когда они не были заняты подобными занятиями.

— Тебе бы лучше пристегнуть эту штуку, — проворчал Драккал, когда Аркантус подошел к нему.

Аркантус моргнул и обратил внимание на ажеру, заставляя себя мысленно встряхнуться, чтобы вернуться в настоящее.

— О чем ты говоришь?

— Я знаю это выражение лица. Знаю, о чем ты думаешь. Хоть раз придержи язык за зубами, ладно?

Седхи не стал спорить, он занял свое место рядом с Драккалом, и они прошли по коридорам и спустились по лестнице в одну из комнат под землей. Тяжелая дверь скользнула в сторону с грохотом, который Аркантус скорее почувствовал, чем услышал, открывая взору помещение, лишенное мебели, за исключением нескольких простых стульев.

Гроалтуун сидел на одном из стульев, расположенных в центре комнаты под единственным лучом интенсивного света, который делал остальное пространство темным по сравнению с ним. Он был отвернут от двери, и на тонкой чешуе на затылке прямо под бугристыми наростами черепа, виднелось засохшее пятно крови. Его руки и ноги были прикованы к стулу толстыми тристиловыми кандалами.

Стрейк повернул голову и оглянулся на Аркантуса одним большим темным глазом, затем фыркнул и отвернулся.

Секк'тхи и Тарген сидели по обе стороны от двери, последний точил камнем нож с металлическим лезвием, это архаичный метод, но звук металла, скребущего по камню, был мощным, первобытным.

— Чем решил поделиться с нами наш гость? — спросил Аркантус, входя в комнату, Драккал немедленно последовал за ним.

— Немногим. Он был несговорчив, — ответила Секк'тхи.

— Просто дай мне несколько минут. Я заставлю его заговорить, — сказал Тарген. — Я даже позволю ему встать со стула, чтобы мы были на равных.

— Возможно, у тебя еще есть шанс, друг мой, — Аркантус поднял пустой стул и пронес его мимо гроалтууна, поставив прямо перед пленником. Он устроился на нем, закинув ногу на ногу и обвив кончиком хвоста одну из ножек стула.

Рот Стрейка изогнулся в натянутой улыбке.

— Полагаю, нет смысла говорить, что ты мертв.

В Аркантусе вновь пробудилась ярость — ярость из-за того, что представлял собой этот гроалтуун, из-за опасности, в которой оказались он и Саманта, из-за всего, что Синдикат отнял у него. Но они не забрали бы его пару.

Аркантус пожал плечами, заставляя себя сохранять обычное выражение лица.

— Есть ли смысл мне говорить тебе то же самое?

Стрейк наклонил голову вперед и сплюнул на пол.

Поджав губы, Аркантус опустил взгляд на каплю слюны возле своей ноги.

— Это было грубо, Стрейк.

— Пошел ты.

— Кто-то должен убраться в этой комнате, когда мы закончим. Любой беспорядок, устроенный мной или моими помощниками, понятен — в конце концов, это наше место. Но это… это просто неуместно. Ты здесь гость. Проявление уважения может иметь большое значение в твоей ситуации.

— Думаешь, я тебя боюсь?

— Явно нет.

— Босс собирается разобрать тебя по кусочкам, седхи, и заставить пожалеть, что вообще родился.

Аркантус откинул голову назад и тяжело вздохнул. На протяжении всей жизни он учился всегда сохранять видимость — всегда излучать уверенность и спокойствие, независимо от того, что чувствовал внутри. В последнее время он все чаще и чаще проваливался в этом, и из-за нынешней ярости было трудно следовать такому правилу, но он отказался проявлять что-либо, кроме высокомерия и безразличия к подонку.

— Я волновался, что так будет, — сказал Аркантус. — Это так… типично. Внутренний Предел убьет меня и всю мою семью, друзей, ты не дашь мне информации, а не пойти ли мне нахуй. Утомительно, не так ли? — Арк посмотрел на Стрейка. — Если ты собираешься пойти этим путем, по крайней мере, будь оригинальным. Твой друг онигокс сказал то же самое прямо перед тем, как я убил его.

Выражение лица гроалтууна ожесточилось, и он обнажил крупные плоские зубы в оскале.

— Я…

— Ты ничего не сделаешь, — прорычал Аркантус.

Стрейк захлопнул рот и уставился на Арка, раздувая ноздри от тяжелого дыхания.

Снова вздохнув, Аркантус разгладил мантию и опустил обе ноги на пол, уперев локти в бедра и наклонившись вперед.

— Похоже, ты испытываешь некоторые трудности с пониманием своей текущей ситуации. Вот как это работает, Стрейк, я задам тебе вопрос, а ты ответишь на него. Если ты этого не сделаешь, или если я не удовлетворен твоим ответом, я подойду немного ближе к тому, чтобы позволить своему партнеру-воргалу делать с тобой все, что ему заблагорассудится.

— Думаешь, что все, что ты можешь сделать со мной, хуже того, что сделал бы Синдикат? — Стрейк горько рассмеялся. — Ты понятия не имеешь, с чем имеешь дело, не так ли?

— Лучшая твоя мысль за сегодняшний вечер, друг мой. Почему тебя послали за мной?

— Пошел. Ты.

Аркантус нахмурился. Он откинулся на спинку кресла, положив одну руку на подлокотник с поднятым кулаком, подняв один палец.

— Почему тебя послали за мной?

Взгляд гроалтууна переместился на пальцы Аркантуса.

— Что это значит? Что ты делаешь?

Аркантус поднял средний палец вместе с первым-указательным и снова повторил свой вопрос.

Челюсть Стрейка дрогнула, и он шумно выдохнул.

— Я… я не знаю.

Изогнув бровь, Аркантус начал выпрямлять следующий палец.

— Я не лгу! — поспешно сказал Стрейк. — Я действительно не знаю. Босс увидел твою фотографию и сказал, что тебе нужно умереть. Как только он придумал способ достать тебя, он послал нас убить тебя.

Аркантус остановил движение своего пальца.

— Почему твой босс хочет моей смерти?

— Как я уже сказал, я не знаю.

Безымянный палец Арка выпрямился.

— Осталось только два, друг мой.

— Он нам этого не объясняет, черт возьми! Мы просто делаем то, что он говорит. Он убьет нас, если мы будем что-то спрашивать. Все, что я знаю, это то, что он натравил на тебя всю банду. Ты, должно быть, сделал что-то, что вывело его из себя, потому что я никогда не видел, чтобы он так выходил из себя из-за одного существа.

Ледяная капля страха упала в пылающий огонь в животе Аркантуса, скрутив желудок. Это не было подтверждением того, что Синдикат знал его истинную личность, это не означало, что они охотились за ним из-за событий на Кальдориусе десятилетием ранее. Гораздо более вероятно, что он переспал с женщиной этого босса, и это стало ему известно, чего было бы более чем достаточно, чтобы босс Синдиката приговорил Арка к смертной казни. До появления Саманты Аркантус был несколько неразборчив в связях и совершал ошибки ранее…

Но ему это показалось неправдой, и в этой ситуации пришлось предположить худшее, потому что, независимо от их мотивов, Синдикат хотел его смерти. Единственной хорошей новостью, если что-то здесь вообще можно было назвать хорошим, было то, что информация о нападении не была передана по цепочке командования Синдиката.

Это означало, что все еще был шанс выжить. Был шанс остановить это.

Аркантус плотнее обвил хвостом ножку стула.

— Теперь ты начинаешь понимать, Стрейк. Расслабляешься. Это согревает мое сердце. Это та часть, когда мы добираемся до самой пикантной информации. Как зовут вашего босса и где я могу его найти?

Гроалтуун сглотнул.

— Он найдет тебя первым, и ты умрешь.

Нахмурившись, Аркантус поднял мизинец. Потребовалась вся сила воли, чтобы удержаться от того, чтобы разбить лицо Стрейку, чтобы обрушить свою ярость на этого гроалтууна — того, кто, насколько знал Аркантус, все это заварил.

— Как раз тогда, когда я думал, что мы пришли к соглашению, эх, — сказал Арк. — Я спрошу тебя еще раз, Стрейк. Я хочу, чтобы ты хорошо подумал, прежде чем дать ответ. Подумай о том, что будет, если не скажешь мне то, что я хочу услышать. Подумай о том, что мой друг сделает с тобой. Он был очень расстроен с тех пор, как ваши люди напали на нас в том многоквартирном доме, и ему не терпится найти выход своему разочарованию. Кто твой босс, и где я могу его найти?

Неровно дыша ноздрями, Стрейк уставился на Аркантуса. Большие глаза были полны ужаса и ненависти.

Аркантус мог догадываться о том, что творилось в голове гроалтууна — будут ли последствия предательства Синдиката хуже, чем те, что будут, когда Аркантус поднимет большой палец?

Аркантус, возможно, и испытывал бы некоторое сочувствие к мужчине, оказавшемся в таком затруднительном положении, но не к этому конкретно. В лучшем случае Стрейк выслеживал Саманту с намерением похитить ее и продать в рабство. Это было непростительно. Любая угроза паре Аркантуса, какой бы незначительной она ни была, недопустима, а порабощение, безусловно, не было незначительным.

Дверь камеры открылась. Аркантус заглянул Стрейку через плечо.

Рази вошел в комнату, держа что-то в руке.

— Принес сюда голокомм, босс. Убедился, что он не сообщает о местоположении, прежде чем вернуть его.

Чешуя гроалтууна побледнела.

Аркантус снова переключил внимание на Стрейка.

— Ну, это новое развитие событий, похоже, не очень способствует твоему спасению, не так ли?

Стрейк рванулся вперед, его резко остановили путы.

— Нет! Нет, я тебе нужен.

Ухмыляясь, Аркантус сжал растопыренные пальцы в кулак и опустил руку.

— О? Неужели?

— Ты знаешь, да, да! — Стрейк повернул шею, чтобы посмотреть на Рази, который стоял прямо в дверном проеме с голокоммом на раскрытой ладони. — Он защищен и зашифрован. Без меня ты ничего из него не получишь.

— Стрейк, старый друг, я не знаю, переоцениваешь ли ты собственную значимость или недооцениваешь мои возможности. Полагаю, в любом случае это не имеет большого значения, не так ли? — Аркантус наклонился вперед и положил руку на колено гроалтууна. — Имя и местоположение. Это может быть просто.

Стрейк покачал головой и сказал слабым голосом:

— Они убьют меня.

Гнев Аркантуса покрылся новым слоем. Время спокойствия прошло, и голокомм Стрейка, несомненно, окажется более информативным, чем его владелец — технику можно защитить, но она не сможет хранить секреты от мастера с достаточным опытом.

Он не забыл тот факт, что даже сейчас Стрейк больше боялся Синдиката, чем Аркантуса. Он знал, что это мелочно, но не отбрасывал эту мысль. Возможно, Арк размяк за эти годы — он предпочитал строить свою деятельность на доверии и качественной работе, и обычно ему приходилось полагаться на насилие и запугивание только тогда, когда информаторы, которые распространяли его псевдонимы среди потенциальных клиентов, забывали свое место.

Возможно, Стрейк был слишком туп, чтобы понять свою неизбежную судьбу. Возможно, его череп был слишком толстым, чтобы осознать самую непосредственную угрозу своей жизни.

Или, возможно, босс Стрейка действительно был настолько ужасающим.

Как бы то ни было, терпение Аркантуса было исчерпано.

Аркантус слегка повернул голову, чтобы встретиться взглядом с Таргеном, и поднял руку.

— Могу я одолжить твой нож?

Тарген нахмурился, повертел нож в руке и поднялся со стула. Он протянул руку и положил рукоятку ножа на подставленную ладонь Аркантуса.

— Я тоже хотел кусочек.

Аркантус кивнул, сжимая пальцами рукоятку.

— Я знаю. Но Стрейк решил преследовать мою терранку, и я не позволю ему остаться безнаказанным.

Он поднял клинок так, чтобы между ним и гроалтууном оставалось пространство, позволив верхнему свету блеснуть на свежеотточенном металле.

Стрейк откинулся назад, насколько позволяла спинка стула, напрягаясь в ремнях. Стул задребезжал, когда его борьба переросла в отчаяние.

— Отпусти меня. Я никому ничего не скажу.

— Даже если бы не мой богатый опыт с враньем, Стрейк, я бы в это не поверил.

— Тогда, по крайней мере, выпусти меня из этого кресла, как сказал воргал! Позволь мне умереть, сражаясь.

Аркантус издал короткий горький смешок, когда новая волна ярости захлестнула его. Он вскочил со стула и пнул Стрейка в грудь. Гроалтуун издал сдавленный стон, который не смог заглушить звук хрустящих ребер, когда стул отлетел назад и проехал два метра по полу.

Перешагнув через него, Аркантус поставил ногу на горло Стрейка и опустился коленом на другую ногу, наклонившись вперед, чтобы его лицо было ближе к гроалтууну. Чешуя, которая незадолго до этого побледнела до белого, теперь потемнела, и глаза Стрейка вылезли из орбит.

— Смерть в бою — удел храбрых, — сказал Аркантус сквозь оскаленные клыки. — Ты и тебе подобные ничего не знаете о храбрости. Ты ничего не знаешь о самопожертвовании. Ты не заслуживаешь шанса бороться за свою жизнь, ты, рыдающий скрудж.

Аркантус взмахнул ножом по нисходящей дуге. Лезвие глубоко вошло в правый глаз Стрейка, поцарапав кость глазницы, и остановилось только тогда, когда пробило заднюю часть черепа гроалтууна, ударившись об пол под ним. Стрейк содрогнулся, издал несколько сдавленных стонов и затих.

Удерживая ногу на шее Стрейка, Аркантус вытащил нож. Из открытой раны хлынула кровь, забрызгав его руку, грудь и мантию. Нахмурившись, он начисто вытер лезвие о рубашку гроалтууна, встал и вернул оружие Таргену.

Воргал поднял нож, чтобы осмотреть его.

— Ты затупил кончик, черт возьми.

Аркантус стиснул зубы и сделал глубокий вдох, чтобы успокоиться. Гнев кипел у него внутри, не ослабленный вспышкой ярости, Смерть Стрейка была слишком быстрой, чтобы успокоить сдерживаемую агрессию Арка. Часть его сожалела о том, что он использовал нож вместо кулаков. Единственной компенсацией было крошечное удовлетворение от того, что одной угрозой для его пары стало меньше.

Он придал своему голосу беззаботный тон и сказал:

— Да, и на моей одежде кровь. Проблемы есть у каждого из нас.

Драккал фыркнул, он сидел у стены справа от Арка, размахивая хвостом.

— Думаю, он собирался заговорить. Прямо перед тем, как ты проткнул ему глаз.

— Ты знаешь так же хорошо, как и я, что пытки с высокой вероятностью выдадут ложную информацию, — сказал Аркантус. — Не было смысла затягивать неизбежное.

— Так это была пытка? — спросила Секк'тхи, наклонив голову. — Я что-то пропустила во время вашего обмена репликами?

— Да, это была пытка, — сказал Драккал. — Ему пришлось сесть и поговорить с Аркантусом.

Аркантус повернул голову и свирепо посмотрел на ажера.

Драккал приподнял брови, вздохнул и поднялся на ноги. Он развел руки в стороны и медленно отвел их назад, прежде чем опустить взгляд на гроалтууна.

— Хорошо. Давайте приведем здесь все в порядок. Наш гость не сможет найти выход сам.

— Рази, отнеси этот голокомм в мою мастерскую, — сказал Аркантус.

Крен кивнул.

Аркантус вышел из комнаты, не оглядываясь. Он знал, что в голокомме будут ответы, просто еще не сформулировал соответствующие вопросы. Вероятно, это не поможет ему идентифицировать босса Стрейка, возможно, не даст никакого представления о том, почему Синдикат Внутреннего Предела внезапно снова взялся за него, но на данный момент любая информация была важна.

Кроме того, Стрейк вряд ли стал бы добровольно делиться чем-то.

Он прижал руки к бокам и направился к своей спальне, борясь с желанием колотить кулаками по стенам в слепой, беспорядочной ярости.

Что со мной не так?

Ответ пришел на удивление быстро и дал понять, что его вопрос был плохо поставлен.

Саманта.

Не она была тем, что было неправильно с Аркантусом, на самом деле, она была единственным правильным в его жизни на данный момент, но она оказала на него неоспоримое влияние. То, что его отвлекли от нее, вызвало волнение, но не только мимолетная разлука разожгла пламя его ярости — Сэм была в опасности, и зверь, таившийся внутри, не мог успокоиться, пока это было так. Его инстинкты требовали, чтобы он устранил все угрозы.

И куда приведет этот путь? Синдикат представлял самую непосредственную опасность, но что насчет этого города, планеты, всей проклятой вселенной? Все могло быть воспринято как угроза для Саманты. В какой-то момент ему придется найти способ восстановить самоконтроль.

Но он не перестанет бороться за нее. Он никогда не остановится. Больше, чем кто-либо из его знакомых, Саманта заслуживала безопасности. Она заслуживала комфорта, защищенности и стабильности. Заслуживала хорошей жизни.

Аркантус отвлекся от своих мыслей, когда завернул за угол, войдя в коридор, в котором находилась его спальня, и столкнулся с Самантой.

Он испуганно вздохнул, когда Сэм ахнула и отступила на несколько шагов назад, прежде чем восстановить равновесие.

— С тобой все в порядке, маленькая земляночка? — спросил он, сокращая расстояние между ними. Его сердце бешено колотилось, а кожа горела, даже мысль о том, что он случайно причинил ей вред, была почти невыносима.

Но она не смотрела на него. Ее широко раскрытые глаза были прикованы к своим рукам, измазанным кровью.