Заступник. Проклятье Дайкоку

Глава 20

Мы не говорили с ним о силах друг друга. Наверное каждый хотел оставить эту тайну нераскрытой, потому что так или иначе, а остаться должен будет один. Конечно же мы обсудили момент, что попробуем найти способ решить этот вопрос. Но все это обсуждение получилось скомканным и несуразным.

В квартале от своей квартиры я попросил Ичиго остановиться. Я не хотел, чтобы он четко знал, где находится моя квартира. Как говорится, меньше знает — крепче спит.

Но пока мы ехали он рассказал все, что успел узнать и информации было не так много, как изначально могло показаться. Ичиго сказал мне, что в один момент, когда на выезде на одно задание ему сильно ранили, к нему обратился один из Семи. А конкретно — Хотэй. Ичиго приглянулся ему из-за своей профессии. Насколько он понял, то потому, что сам Хотэй хотел показать Ичиго, что много проблем можно решить более мирным путем, нежели устранением целей.

После этих слов сам Ичиго как-то криво улыбнулся, но больше ничего не сказал. Про меня же он не задавал вопросов. Что случилось со мной, какие идеи были у моего бога, да и в целом, даже не спросил кто из Семи решил со мной установить связь. Я же решил не распространяться.

Высадив меня на обочине, Ичиго оставил свой номер телефона, после чего сказал, что через несколько дней ко мне на почту придет извещение. Так или иначе, а процесс опроса все равно будет необходим.

Я кивнул ему на эти слова, закрыл дверь и пошел по улице. Служебная машина Ичиго проехала мимо меня и свернула за поворотом. Чуть прибавив ходу, я двинулся в сторону своей квартиры.

Когда я открыл замок и опустил дверную ручку, толкнув дверь, то тут же чуть не получил сковородкой по голове. Я рефлекторно отклонился назад и это меня спасло. В очередной раз.

— Ой! — пискнула Кирико, и тут же прижала сковородку к себе. — Прости! Я очень испугалась!

Я зашел внутрь и закрыл дверь на замок. То, что Кирико стоит со сковородой у входа и стережет его, как кухонный цербер мне не очень понравилось. У нее был взволнованный и слегка испуганный вид.

— Что случилось? Кого ты собиралась огреть сковородой по голове?

Она слегка замялась, а когда вокруг ног стал виться кот, Кирико присела и стала гладить его по черной лоснящейся шерсти.

— Приходили двое мужчин. Тот, который приходил с тобой и с ним еще один.

Арчибальд был тут вместе с Чо? Интересно. Значит они умудрились выбраться какими-то тайными тропами. Надо будет потом узнать у него как. И узнать что случилось с третьим грабителем.

— Так. И?

— Они вошли в квартиру, — сказала Кирико.

А вот это уже было интересно. Ни Арчибальду, ни Чо я копий ключей не давал. А значить это могло только одно — кто-то из них профессионально умел скрывать замки, что очень меня удивило.

— И оставили в твоей комнате огромный походный рюкзак. Он закрыт. Я не открывала. Второй сказал, чтобы я его не трогала и никого, кроме тебя не впускала. А затем они ушли. И я… вот… ждала. А когда услышала шаги, что кто-то идет к нашей квартире, то забеспокоилась.

Что за рюкзак и какое в нем могло быть содержимое — я догадывался, но раньше времени выводов не делал. Хотя какие тут могут быть размышления, если и так все прозрачно, как горная вода.

Я провернул секрет в замке и оставил ключ внутри, чтобы неповадно было вставлять разные приблуды кому-нибудь еще и пытаться вскрывать мои двери.

Вправлять Кирико мозги не стал на тему того, что я сотню раз ей говорил, если она остается дома одна, то лучше пусть в замке остается ключ. Я постучу, в конце концов, но нет. Расслабилась девчонка.

Хорошо, что это был Чо и Арчибальд, а не люди Андо.

— Ты молодец, — сказал я Кирико, разулся и пошел к себе в комнату, прикрыв свою дверь. Отдаю должное, что Кирико чувствовала, когда она может войти без спроса, а когда лучше воздержаться и дать мне время побыть наедине. Правда в данный момент думать ей не приходилось. Огромный странный рюкзак был очень ярким и осязаемым аргументом.

Присев на кровать, я несколько секунд смотрел на рюкзак, не открывая его. Высокий, темно-зеленого цвета походный рюкзак. Он стоял опертый о изножье кровати и смотрел на меня. Я смотрел на него в ответ.

Отщелкнув карабины, я открыл верхнюю часть, под которой две части рюкзака закрывались на молнию. Взяв язычок двумя пальцами, я потянул его слева направо, показывая содержимое миру.

Как и ожидалось, внутри были деньги битком набитые до самого верха. Стараясь не прикоснуться ни к единой купюре, я раскрыл горловину рюкзака пошире и заглянул внутрь. Ни драгоценностей, ни украшений, ни металлов. Только купюры. Что ж, было бы с их стороны напротив логичнее оставить мне то, что тяжело сбыть.

С другой стороны, кто знает какие связи есть у Чо и что он может провернуть через своих знакомых в Китае.

Застегнув змейку, я закрыл рюкзак и отставил его в сторону. Мое внимание привлек белый лист бумаги, воткнутный в один из карманов. Я вытащил его и развернул. Да, это была записка на английском языке. Хоть мой мозг и считывал написанное без проблем, но глазами я видел обычные буквы, а не вязь из иероглифов.

Письмо было коротким, но достаточно информативным:

Ахиро! Откровенно говоря, я не могу сказать, что я был безумно рад встретиться с тобой. Скорее всего, если бы не ты, то я бы уже давно свалил из Японии и сейчас мог бы попивать пина-коладу где-нибудь в Австралии или еще дальше отсюда.

Но вышло так, как вышло. Именно благодаря тебе ситуация развернулась лучше, чем могла бы быть. В рюкзаке, который мы с твоим приятелем оставили лежат деньги для тебя и для Казумы. Там мой долг. Он лежит в самом низу самыми крупными купюрами, чтобы не занимать лишнего места.

«Просто отлично, — подумал я. — А лучшего места нельзя было найти?»

После этой мысли продолжил чтение.

Со вторым кланом я рассчитаюсь сам и покину эту страну. Как мне кажется, наши с тобой обязательства перед друг другом заканчиваются. Поэтому, считаю, что такое письмо будет лучшим способом попрощаться, чтобы не терять время.

Прощай. Арчибальд Купер.

Я сложил лист пополам и отложил на прикроватный столик. Надо будет его потом сжечь. Я достал мобильник и поискал в вызванных ранее номерах телефон Чо и нажал на клавишу с зеленым телефоном. В динамике мне ответили, что абонент находится вне зоны доступа. Взглянув на экран, я несколько секунд продолжал тупо пялиться в него, пока не переломил пополам и не отложил тоже на стол.

Ситуация складывалась все интереснее и интереснее. Изначально я планировал подняться по иерархической лестнице якудза. У меня было ограниченное знание о устройстве здешнего мира, в котором были люди и один единственный бог в моих глазах.

И, основываясь на этой концепции, я хотел вернуть все так, как было в моей прошлой жизни. А теперь, выходит, что балом заправляют не верхушка якудзы, не политики, а семерка богов, которая хочет просто выяснить отношения между собой.

В правом глазу в верхнем углу замигал индикатор, на котором я четко видел, что у меня истекают последние сенны, вложенные в жизнь. Я снова открыл рюкзак и хватанул пару пачек с купюрами, чтобы избежать смерти.

Буду разбираться с этим завтра, потому что сейчас уже попросту нет сил. Я наспех принял душ и после этого упал в кровать, даже не поев. Голода совсем не чувствовал.

Вибрация на деревянном столе разбудила меня. Утро пришло так быстро, что я даже не успел понять, что заснул. Я потянулся к тумбе, снял телефон и ответил на звонок.

— Да?

— Ахиро!

Это говорил Куросаки. Этот голос забыть уже невозможно. Судя по интонации он тоже был чем-то взволнован.

— Да, — сказал я.

— Где ты провалился, мать твою? С тобой связи не было почти сутки!

Я посмотрел на экран и только сейчас заметил, что действительно в верхнем правом углу было видно цифру «десять», которая намекала на количество пропущенных вызовов.

— Работал. Что случилось?

— Сегодня сбор в Старейшем Доме. Всех. Оябун тоже будет и у него какая-то очень важная информация, которую нужно донести всем. Ты тоже обязан быть. Это не обсуждается.

Что должно было такого случиться, что приедет оябун? Неужели лейтенант Андо все же разболтал всем вокруг и их клан объявил войну?

— Ты здесь? — спросил Куросаки.

— Да. Я буду. В котором часу?

— Через час, — сказал Рюсэй.

Не прощаясь, он отключился от вызова. Я услышал серию гудков, после чего тоже сложил свой телефон и отправил обратно на стол. Глубоко вздохнув, я встал с кровати и пошел завтракать на кухню. На часах было семь утра. Примерно через сорок минут я был на месте у Старейшего Дома.

Куросаки сидел у входа и нервно курил. Завидев меня, он поднялся со ступеней и быстрыми шагами подошел ко мне, после чего небрежно поклонился и похлопал меня по плечу.

— Боялся, что ты не придешь, — сказал он.

Я удивился. Обычно я не пропускал ни собраний, на встреч. Тем более с оябуном, которого я увижу своими глазами впервые.

— С чего ты так решил? — задал я ему вопрос, на что Куросаки пожал плечами. Видимо все еще не доверяет мне. И вся эта череда неизвестностей его грызет внутри. То не услышал, о чем я говорил с Андо, потом ситуация в ночном клубе, а затем я вообще пропал с радаров на тройку дней.

Не удивительно, что он может меня в чем-то подозревать. Но если меня и есть за что подозревать, то явно не за предательство своей семьи. Отнюдь не за это.

Мы поднялись на самый верхний этаж. Здесь я еще не бывал ни разу. Однако стиль всего этого этажа был примерно таким же, как и на всех ниже. Чисто японский, но минималистичный.

Мы подошли к двери, у которой, на мое удивление, не было ни единого охранника. Постучав в двери, Куросаки провернул ручку и приоткрыл створку.

— Входите, — сказал голос из комнаты.

Куросаки толкнул двери и стал входить внутрь, но тут же остановился. Я из-за этого едва не врезался ему в спину, но успел затормозить. Из-за плеча куросаки я увидел, что в комнате сидят четверо мужчин. Одного из них я знал визуально очень хорошо. Морду с таким уродливым шрамом от брови до виска тяжело забыть.

Лейтенант клана Андо.

Второй был Йоши Таканава, наш лейтенант.

И если мое предположение было верным, то третьим и четвертым человеком в этой комнате были оябуны от кланов.

— Господин! — ошарашено выкрикнул Куросаки, сложив руки по швам и тут же много раз низко поклонился.

Я же ограничился одним долгим наклоном. Того требовали традиции местного населения, культура и обычаи.

— Хорошо, что вы пришли, — сказал один из мужчин. Судя по тому, что первым заговорил именно он, то это и был наш оябун. — Как видите, сейчас здесь только я и двое представителей Андо с важными новостями.

Эта фраза заставила меня слегка напрячься. Обычно, если объявлялась война, то представители семей не ходили друг к другу на чай, а просто сообщали об этом каким-нибудь кровавым способом или налетом на какую-нибудь прибыльную часть бизнеса чужой семьи.

Способов было много, а вариантов исполнения — еще больше.

Говоривший мужчина был немолод. На вид, лет под шестьдесят, может немного больше. Морщинистая кожа, редкие волосы, старческие пятна на руках, но взгляд его от того не был слабым. Напротив, он смотрел цепко, словно хотел пригвоздить меня и Куросаки к стене.

— По хорошему счету, вас обоих, — он сначала указал рукой на меня, а затем на Нагакату, — следовало бы выгнать на задний двор, раздеть до одного нижнего белья и заставить бить друг друга, пока мозги не повылетают через уши. Тебя, Нагаката, за то, что требовал непозволительную для твоего уровня форму прощения. А тебя, Ахиро, за то, что навел всю эту суету. Но мы сегодня устроили такое раннее совещание не по этой причине, — сказал он и перевел взгляд на второго мужчину, который если и был помоложе, то не более, чем лет на десять.

— Старые обиды теперь отложены и, я надеюсь, к моменту, когда все закончится — мы не будем о них даже вспоминать, Юкио-сама. Верно я говорю?

Юкио-сама, мужчина японец с длинными усами, что свисали ниже подбородка. Тонкие, но явно ухоженные с любовью.

— Верно, Акайо-сама, — подтвердил тот. — И я считаю, что территориальный вопрос со спорной территорией в портовом районе мы решим самым обычным образом. Просто предлагаю поделить выручку пополам. Мне кажется, это самый отличный вариант на перспективу. Сейчас же я хочу вам рассказать одну занятную вещь.

Мне было интересно, что за столь занятную вещь пришел рассказать Юкио-сама аж с другого конца города, где находился дом Андо. Мало того — своей собственной персоной в дом чужой семьи, прихватив с собой лишь лейтенанта.

— Насколько мне известно, Акайо-сама, у вас не так давно было побоище в ночном клубе на вашей территории. Владелец там был небезызвестный во всем Кобе Хирохито Араки. И, насколько мне потом доложили, на ваших людей напали. Верно?

— Я потому и позвал этих двоих, что они были прямыми участниками данной ситуации. Они будут сейчас говорить за меня.

Оба оябуна перевели взгляд на нас, ожидая ответа. Не знаю почему, но Куросаки словно завис, открыв рот.

— Все верно, — сказал я, подхватывая инициативу. — В ту ночь в «Горячие ночи в Ара-Ара» нас поджидала засада из, наверное, десятка изгнанников якудзы из разных кланов. У тех, с кем я и мой старший брат Куросаки столкнулись — не было мизинцев. Ни у одного. Сам же владелец сбежал через фальш панель в стене.

Наш оябун пожал плечами, мол, вот видите. Информация подтверждается. Я держался спокойно, потому что нервничать было нечего. Но вся эта ситуация меня все равно немного заставляла напрягаться. Главное было держаться достойно и не зависать, как мой старший брат.

— Значит это правда, — с какой-то тяжестью в голосе сказал Юкио-сама, после чего встал и прошелся по комнате, подойдя к окну. Он положил руки на подоконник и оперся на них, глядя куда-то вдаль.

После чего повернулся, скрестив руки на груди.

— По достоверной информации от моих близких источников, не так давно в Токио была обнаружена пропажа одного важного предмета, который мы, якудза, хранили, как зеницу ока. Как знак спокойствия. Как знак победы.

Слова Юкио-сама вызывали некоторую тревогу. Не нужно иметь трехзначное число в айкью, чтобы хотя бы близко предположить к чему он клонит.

— Маска, — сказал он, выдержав паузу. — Демоническая морда, надрубленная сверху мужественным безымянным солдатом одной из семей.

— Прошу прощения, — подал голос Йоши Таканава. — Что значит «пропала»? За ней не велось наблюдение? Этот, не побоюсь слова, чуть ли не артефакт, просто лежал на полке в каких-нибудь архивах?

— Понимаю твое недоверие к услышанному, Йоши-сама. Когда ко мне поступила эта информация, я тоже был удивлен. Воспринял это, как плохую шутку. И я бы воспринимал ее так и дальше, если бы в Токио сейчас не стоял шум-гам и наши партнеры не назначали экстренные совещания по этому поводу, — сказал он, снова выдержав паузу. — И спросил я о происшествии в ночном клубе не просто так. Оно не единственное. Изгнанники появляются по всей Японии все чаще. Снова. И это уже не просто попытка напомнить о себе. Есть неподтвержденная информация, что они заняли кусок территории в Киото.

— Почему не подтвержденная? — удивился Нагаката.

— Потому, что живых с той территории якудз не вернулось ни одного.

Не могу сказать, что мне было не все равно на фоне тех событий, что творились в моей жизни, потому что разборки кланов якудз с изгнанниками, мягко говоря, выглядели приземленно в сравнении с разборками божества.

Но все же, есть нюанс. Что-то мне подсказывало, что все не так просто.

Что именно божества и их разборки замешаны в пропаже маски.

В восстании изгнанников.

Юкио-сама тяжело вздохнул.

— Мы пришли сегодня сюда, чтобы заключить с вами союз. Как много лет назад. Потому что грядет новая война.