Заступник. Проклятье Дайкоку

Глава 25

Мир вспыхнул и вернулся на круги своя. Вокруг по прежнему стоял шум — люди продолжали вести битву не на жизнь, а на смерть. Вот только тот, кто заварил эту кашу сейчас бежал в двадцати шагах от меня, сверкая пятками.

Внутри меня была кипела злоба. Она бурлила с такой силой, что я даже не стал себя сдерживать, а просто выставил пистолет, прицелился и нажал на спусковой крючок.

Они крикнул, вскинув руки вверх и завалился лицом вперед. Теперь он далеко не убежит с простреленной коленной чашечкой. Максимум, что теперь может, так это встать на руки и попытаться бежать на них или на троих конечностях, как собака с перебитой лапой.

Я шел к нему неспешно, наблюдая, как он пытается ползти по асфальту, но болевой шок настолько сильно сковал его тело, что давалось ему это действие не просто с трудом, а с колоссальными усилиями. И все же его стремление было сильнее боли, что похвально. Достойно уважения.

Хотя такой человек, как этот — недостоин его ни на грамм.

Я подошел к нему и пнул по ребрам. Он глухо охнул и завалился на бок, а затем на спину. Кровь сочилась из его раздробленного колена, но я не испытывал ни капли жалости. Концентрированная злоба и ненависть.

Между мной и Ичиго не было ни дружбы, ни вражды, но он хотя бы пытался поступать по совести и решить вопрос более человеческим путем, а не дорогой, которая залита кровью по колено.

И этот человек оборвал его планы. Лишил жизни в угоду собственных амбиций. И, ладно, если бы он просто остался и принял честную схватку со мной один на один. Но нет. Он решил использовать свои хитрости, чтобы запудрить мне мозги и взять преимущество, а затем сделать черные дела чужими руками.

Понятно, что Они использовал то, что дам ему его Покровитель и, соответственно, действовал исходя из мотивов, которые ему продал собственный Бог.

Отчасти я был таким же, вот только тут выходило, как в исковерканной поговорке: ты творишь зло во имя своего бога и собственных целей. Я использую силу, данную мне Дайкоку и достигаю своих целей. Мы не одинаковы.

— Сними маску, — приказал я, на что Они засмеялся.

— Не могу. Это дар от моего Покровителя. Она намертво прикреплена к моему телу. Разве что лицо можешь попробовать срезать и то не факт, что выйдет.

Пробовать я не собирался.

— Есть, что сказать напоследок? — спросил я, на что Они снова рассмеялся и упал спиной на асфальт, сложив руки на животе. Он хохотал так громко и так сильно, словно он смеялся до колик.

— Думаешь ты праведник? Заступник? — спросил он, чуть переведя дыхание. — Помогаешь бедным, станешь лучше? Ты такой же убийца, как и я. Вот только есть одно различие: мои руки чисты, а мнимые перчатки на моих руках — сверкают белизной. Я не убил ни единого человека своими руками.

— Кто убивает: пуля или тот, кто ее выпустил? — перебил я его, переводя всю тираду о чистоте его души в нужное русло.

— Что появилось раньше: яйцо или курица? Создал бог человека или наоборот? Эти вопросы мо…

БАХ.

Они дернул головой назад и замер навсегда.

Бесполезный разговор. Он слепо убежден в своей правоте, а значит убежден в том, что он чист, как свежий холст для рисования.

Вокруг меня возникла такая давящая тишина, что я непроизвольно осмотрелся по сторонам. Люди, замершие кто как смотрели на своих оппонентов, на тела павших, которые они либо тянули, либо били дубинками до состояния отбивной. В их глазах читался ужас от непонимания того, что происходит и я прекрасно понимал, что испытывают все эти люди.

Я только что побывал в подобной ситуации, благо, моя сила воли оказалась сильнее, чем у многих. Или сильнее, чем у каждого, кто поддался влиянию Они. Может быть это даже божественное вмешательство. Кто его знает? Может быть получится узнать больше подробностей после того, как я встречусь с Дайкоку.

К слову… а где он? Я же остался один среди всех избранных. Хотелось бы мне, конечно, чтобы Ичиго выжил, но… что тогда? Как бы мы решали этот момент? На этот вопрос у меня не было ни единого ответа. Да что там ответа… даже намека на его существование.

Когда вокруг все потемнело я заметил не сразу. Наверное только в тот момент, когда осознал, что там, где только что были люди не осталось ничего. Сплошная пустота-чернота среди необъятного ничего в неизвестности под названием Никогде.

— Я верил в тебя, — раздался голос отовсюду и из ниоткуда, а затем внутри моей черепной коробки возник смех и вибрировал там, причиняя мне дискомфорт.

Я обернулся, глядя по сторонам и увидел Дайкоку. Он все также витал в воздухе, сложив руки на объемном животе. Позади него стояло шесть яйцеподобных клетей, в которых виднелись фантомные образы созданий. Пять мужчин и одна женщина, если я правильно мог разглядеть их мерехтение в воздухе.

Если меня не подводила логика, то это были поверженные боги, чи избранники проиграли. Их не волновали ни междуусобные войны между кланами якудзы, ни битва с изгнанниками-мятежками против кланов японской мафии.

Боги решали собственный вопрос и вот, наконец-то, он подошел к концу.

— И, как видишь, я не ошибся, — он крутанулся в воздухе и одной рукой указал на пленников в клетках, после чего снова обратился ко мне: — Наверное, мне стоит сказать тебе «спасибо», мой дорогой друг. Вот только делать я этого не буду, потому что, если бы не я, то тебя бы здесь и в помине не было.

Ишь, как заговорил. В целом, чего еще ожидать от божка, который считает себя теперь единственным повелителем вселенной. А вместе с силой, судя по всему, выросло и чувство собственной важности со значимостью вкупе.

Но даже при всем при этом… пусть радуется и делает, что вздумается, лишь бы выполнил свою часть сделки. И тогда я смогу все исправить, как и планировал. Да, мой изначальный план слегка отклонился от первоначального маршрута, но, возможно, так даже лучше.

— Твое право, — сказал я спокойно. Просто сделай то, что обещал покончим с этим.

Дайкоку хохотнул недобро и коротко хохотнул. И смешок этот мне абсолютно не понравился.

— Вы, люди, бесконечно глупы и наивны. Считаете, что если боги, снизошедшие к вам, что-то обещают, то обязательно должны выполнять то, что сказали, — он крутанулся в воздухе, облетев меня по окружности.

— Скажи мне, Ахиро. Если бы ты завел себе муравейник в стеклянном сосуде, тебя бы волновали мысли муравьев? Их желания? Стремления, в конце концов. Почему вы считаете, что нам вообще есть дело до того, что тут творится?

То, куда он клонил мысль — мне совсем не нравилось. Попахивало тем, что Дайкоку совсем не собирался делать то, что обещал. От этого у меня скрипнули зубы.

— В общем, я тут подумал… зачем мне отдавать тебе частицу своей силы? Даже такая доля того, что я могу сейчас — это слишком много для обычного человека.

— Но ведь какое тебе дело до того, что я буду делать на планете. Ты же сам сказал, что тебя не интересуют дела людей, — парировал я.

Дайкоку завис в воздухе. В его золотых глазах практически нереально было прочесть хоть какую-то эмоцию или мысль. Но на этом золотом рельефе виднелось что-то такое, что его беспокоило.

Судя по всему не все то, что говорил Дайкоку было правдой. Он лгал мне. Он боялся, что я узнаю какую-то страшную тайну о его планах.

— Потому что, — сказал он и хохотнул, продолжая строить хорошую мину при плохой игре, — что я хочу быть единственным богом. Единственным и неповторимым. А ты пойдешь домой. Но, так уж и быть, я позволю тебе двигаться к твоей собственной цели: я заберу проклятье, которое отнимает у тебя секунды жизни и позволю продолжать прокачиваться. А кем ты уже станешь в таком случае — только тебе решать. А пока — узри мою мощь!

Он развернулся в сторону божков в клетках, разведя руки в стороны. Шесть одинаковых синеватых лучей, словно вода, текущая по прозрачным трубкам, ударились ему в грудь и стали двигаться. Я видел, как фантомы Шести медленно растворялись в пространстве, а Дайкоку увеличивался и увеличивался в своих размерах. В какой-то момент он стал похож на огромный шар, который цепляют к крану, чтобы сносить здание.

Такой расклад меня не устраивал. Внутри была не обида, а злость. Он думает, что сможет так легко отделаться от меня. Думает, что имеет право обманывать только потому, что он бог. Бог богатства. Чистый золотой самородок…

Постойте…

В голове загорелась лампочка и я стал медленно приближаться к нему со спины.

— Эй! — крикнул я ему, — Дайкоку!

— М? Ты все еще здесь? — спросил он меня, не поворачивая головы.

— Скажи, а я все также смогу поглощать купюру, драгоценные камни и золото?

— Конечно, — ответил он без задней мысли. — Все, как и раньше.

Вот ты и попался, золотой засранец.

Я кинулся в его сторону и ухватился за поднятую руку. Дайкоку не мог меня быстро скинуть, потому что иначе процесс выкачки энергии оборвется и кто его знает чем это может завершиться.

Через секунду я забрался к нему на шею и плотно ухватился голыми ладонями за ледяную золотую голову.

— Тогда добро пожаловать в ад! — крикнул я ему, ощущая, как вся его драгоценность впитывается в мое тело.

— Ты! ТЫ! ТЫ-Ы-Ы-Ы!!! — взревел он, пытаясь меня скинуть, словно разъяренный бык. — КАК ТЫ СМЕЕШЬ, МЕЛКИЙ ЧЕРВЯК.

— Соси усерднее энергию, а не то обмельчаешь! — парировал я и увернулся от его огромной ладони, которая попыталась поймать меня.

Я ощущал, как все его существо впитывается в мое тело. За что боролся, Дайкоку, на то и напоролся.

— Не хочешь отдавать мне свою силу, как обещал — тогда я заберу ее сам!

— Ты не посмеешь! — снова возразил оставшийся из Семи, но пойманный в собственную ловушку в виде выкачки энергии из шести других богов Дайкоку не мог помешать моим планам в полной мере. И чем крепче я прижимался к его холодному золотом затылку — тем больше энергии впитывал.

Перед глазами стали мелькать картинки. Не из моей жизни, нет. Это были картинки чего-то далекого и невиданного мною ранее. Чья-то чужая жизнь.

Семеро человек. Семеро, что прибыли на эти земли с других островов. Семеро, которые вели за собой сотни людей. От чего они бежали? Я так и не понял. Но отчетливо видел, что люди им доверяли и шли и в огонь и в воду.

И вера этих людей в то, что эти Семеро точно знают, что делают сделала их иными. Я так до конца и не понял, что случилось, но через какое-то время Семи явился Другой, который позволил им Вознестись, взамен на то, что они примут на себя его обязанности: поддерживать мир таковым, какой он есть.

Они согласились.

Жизнь текла год за годом. Десятилетия мелькали, как мгновения. Взрывались солнца, разрушая вселенные. Черные дыры образовывались, искажали вокруг себя пространство, после чего ломали ход времени и также схлопывались. Галактики гасли и загорались новые.

Семеро следили за всем этим и направляли энергию так, чтобы ход событий не прекращался. В этом была их задача. Просто следить за тем, чтобы все шло своим чередом. С планетами можно было играть, как с кубиками. Делать, что угодно. Главное: все должно продолжаться.

Узники. Вот, кто они были.

И вот, почему решили поступить так, как поступили. Освобождение. Вот, что их ждало. Уставшие от бесконечного существования, Боги потянули жребий в виде людей. И тот, чей человек победит — станет последним, из Семи. Возьмет себе всю их силу и ответственность.

Остальные исчезнут, а значит — освободятся от той ножи, что возлегла на них.

Все это было так странно, что в голове не укладывалось. Тогда почему Дайкоку радовался? Почему он показывал, как картинно вытягивает силу из своих старых друзей? Что он задувал снова? Неужели в его голове был какой-то план, как разорвать эту поруку?

Я не понимал.

Понимал лишь то, что от него осталось почти ничего. Вся сила, все золото, все существо было поглощено мной.

В клетках было пусто. Лишь обрывки каких-то вещей, которые колыхал неощутимый ветер в пустоте.

В моих ладонях лежал небольшой кусочек золота, что мгновение за мгновением таял, пока не испарился, впитавшись до последней капли. Я смотрел на свои пустые ладони с ощущением переполнившей меня энергии, который некуда было деваться.

Я осмотрелся по сторонам. Вокруг была все та же пустота, в которой не было ничего, кроме тех шести клеток. И что мне теперь делать? Как вернуться на землю? Как осуществить тот план, который я собирался воплотить сразу после того, как обрету силу богов?

Вот же она, внутри меня, я ощущаю ее всем своим еством. Только не вижу ни планеты, ни галактик, как видели Семеро. Может для этого надо сказать какое-нибудь заветное слово? Сим-Сим, откройся?

Наверное, перед тем, как впитывать Дайкоку, надо было спросить его «последнее слово» или что-то вроде того. В голове возникла еще одна идея и я тут же попытался обратиться к его существу внутри себя, но никакого обратного голоса я не услышал.

Выходит… теперь я стал заложником этой пустоты, только без единой капли знаний о том, как здесь все происходит.

Я просто пошел по этому пространству в один край. Не знаю сколько конкретно у меня заняло «времени» пройти от того места, где я был, пока не уткнулся лицом в невидимую преграду.

Я говорю «время» в кавычках потому, что я понятия не имею есть ли тут, где я нахожусь, такая вещь, как время. Наверное есть, но не в том понимании, как я привык на своей земле.

Выставив руки перед собой, я ощупал черную невидимую преграду. Наощупь она ощущалась слегка бархатной и вполне осязаемой. Я взялся за нее руками и потянул на себя. Длинная черная ткань, словно скатерть или простыня, которая обтягивала огромное прозрачное шарообразное помещение, скорее напоминавшее аквариум.

На ум пришла старая песня, в которой были до боли подходящие строки: «we’re just two lost souls swimming in a fishbowl, year after year». Вот только душ было не две, а лишь моя одна единственная.

И когда это черное покрывало сползло с моего «аквариума» я увидел то, что уму не постижимо: бесконечность, в которой перед моими глазам вспыхивали и гасли миры. Я видел, как звезды вспыхивали, горели, словно бенгальские огни и тухли. Мельтешение ярких вспышек, красок и различных эффектов, каких не показывали в моем мире в кино. Да что там кино… я видел то, что человеческим умом и представить невозможно.

Если бы я сказал, что видел такое своими глазами на планете, то меня однозначно отправили бы в дурдом.

А может… я все еще в плену иллюзии Они? И он до сих пор играет с моим разумом?

Нет… нет. Этого не может быть.

Не знаю, сколько еще утекло мгновений, прежде чем я перестал просто стоять на месте и смотреть на мелькающие точки и начал действовать.

Правда эти действия напоминали попытки слепого котенка управлять космическим кораблем.

Сперва я попытался вызвать интерфейс. Благо, он все еще был со мной. Вот только все мои параметры отображались в виде цифры восемь, упавшей на один бок. Знак бесконечности.

— Ни хрена не понимаю, — прошептал я себе под нос. Но если я впитал всю память, знания и силу Семи, может… в них есть подсказки? Я решил попробовать кое-что: — Интерфейс, в тебе есть инструкция пользователя?

Перед глазами вспыхнула надпись:

[Есть. Хотите получить доступ?]

— Естественно! — чуть ли не выкрикнул я.

Строки побежали одна за одной. Я бегал зрачками и впитывал каждую строчку, параллельно делая руками те пасы и жесты, что было в инструкции. Кто бы мог подумать, что даже к такой вещи, как управление вселенной есть мануал пользователя? Тот первый, кто все это сделал и привлек Семерых явно знал, что делал.

Но кем был? Откуда взялся? В инструкции об этом не было ни слова.

Когда инструкция закончилась — я в полной мере понимал, как управлять мирозданием. Какие потоки энергии куда направлять, как схлопывать и создавать новые миры. Как приблизиться к интересующей меня планете и послушать то, о чем думают люди.

Поначалу было интересно. Я слушал, наблюдал, кому-то помогал, кого-то карал. Увлекательно, но до поры до времени. Я создавал вселенные, уничтожал, крутил их н пальце, как баскетбольный мяч. В какой-то момент я понял, почему Дайкоку спросил, интересно ли мне мнение муравья, что ползает в аквариуме.

Потому что я сам стал тем, кто томился в пустоте, обязанный лишь тем, чтобы перенаправлять энергию из русла в русло, чтобы мир существовал далее. Но зачем? Я старался об этом не думать, потому что ответа не было.

Я пробовал бросить все и ничего не делать, но это не помогло. Мир замирал и я лежал вот так в пустоте очень долго. Так долго, что досчитать в голове получилось до тридцати-пятизначного числа. По секунде на один счет навскидку.

Решение Семерых «уйти на покой» мне становилось все более понятным. Но я сильнее, чем Семером. Быть может у меня получится… кое-что сделать?

Тогда я сел на землю и стал думать. Рисовал теорию символами в воздухе. Они замирали, словно на листе. В какой-то момент почти все пространство вокруг меня было исчерчено кучей записей, формул, что вытекали одна из другой и тянулись так на много сотен метров.

— Да. Вот так… кажется, что должно сработать. Если все получится, то…

Я сосредоточился, направляя всю энергию внутри собственного тела, пытаясь синхронизировать ее с энергией, которую направлял для движения всего сущего. Я разгонял ее и разгонял, пытаясь удержать в голове все то, что удалось разработать теоретически. Чтобы «перезапустить» мир.

Все вокруг вспыхнуло яркой вспышкой. Настолько яркой, что даже сотня рядом висящих небесных светил и рядом не стояли.

На мгновение показалось, что я ослеп. Но… нет. Я стоял на земле. Вокруг меня были кирпичные домики.

— Получилось? — я осматривался по сторонам, не веря своим глазам. Кобе. Ночь. Одна из улиц, что вела в сторону порта. Я попытался вызвать консоль, но ничего не случилось. Если мне не изменяет память, то сейчас…

— Отпустите!

Донеслось из переулка.

Темноволосая женщина держалась за сумочку обеими руками и не отпускала ее, перетягивая, словно канат. У ее ног стояла маленькая девчушка и держалась за юбку. Карие глаза почти не было видно из-за слез, что текли ручьем.

— Рот закрой, иначе я тебя здесь и прирежу, — шипел высокий лысый парень с красным платком, который широкой полосой облегал его голову. В бледном свете луны я увидел, как он выхватил из заднего кармана какой-то предмет, а следом раздался щелчок и блеснуло лезвие.

— Отпусти ее, — сказал я грабителю и его подельникам. — Иначе пострадаешь.

Я говорил спокойно, потому что знал, что будет дальше. Но, завидев меня, этот мужчина словно увидел саму смерть. Не знаю, что такого он увидел в моих глазах, но бежали они втроем так, словно за ними гналась стая ёкаев.

— К-кто вы? — спросил женщина, присев на землю и обнимая дочку. Я услышал, как малютка сказала:

— Мама, он бог? Он спас нас, потому что мы хорошие?

Я присел рядом с ней, мягко улыбнувшись.

— Нет, Сато. Я кое-кто попроще.