Завистливое смирение

Глава 17

Через три дня суеты, скандалов, споров, выступлений, песен и плясок наступило время Турнира. Все отборочные туры закончились, наступило время смертельной битвы, в которой должен был остаться только один. Ну, не совсем смертельной, потому как здесь были мы и куакарабилли, чтобы бить в бубен чувствующих себя наиболее уязвленными пассионариев. А таких было много. Каждый первый, кто всерьез питал надежду выиграть, не мог смириться с решением жюри.

Большая часть плакала, кричала, пропивала последние деньги, стояла в ночи на коленях и орала в небо «за что?» или там «если бы я мог использовать свой приём „Пробирающий до глубин души глас!“», но меньшая, приехавшая подготовленной, затратившая немалые деньги и всерьез рассчитывавшая на победу, были куда более деятельны. Впрочем, без активных навыков, не работающих на территории Агабахабары, даже эти мстительные пройдохи ничего особо не могли. Но пытались.

Дошло до того, что нам пришлось всех конкурсантов селить в опустевшей мэрии, которую было легче всего защищать. Это позволило выдохнуть… но недостаточно, так как сами защищаемые были совсем не прочь плеснуть конкуренту литр слабительного в утренний чай или там зарезать его в сортире под шумок. Особо сильно наседали как Датсуне Гику и нашу Мимику, от чего количество соревнующихся к первому основному туру сократилось на 14 разумных, и их осталось всего 56.

Я даже Мимику поймал с утра крутящейся на кухне и что-то хотящей от блюдца с пирожками, что Тами, вооруженная моим кулинарным молотком, приготовила для Датсуне, находящейся у нас на коште. Поймав бардессу за хвост, я тихо и вежливо у нее спросил, нужно ли мне попросить у нашего уважаемого Бенджоу Магамами неразрывной мусорный пакетик, в котором так хорошо топить всякое непотребство. Кошкодевочка спала с лица, а затем клятвенно уверила, что больше не будет. Вообще и никогда. Погрозив ей пальцем со словами «Пакетик!», я взял девушку подмышку и ушел на ежедневный утренний спич.

К методике утренних обращений к народу мы пришли, зверски умаявшись за первый день общежития в мэрии. Это был такой ад, что Магамами несколько раз срывался, обещая хулиганам и злодеям адские муки, только вот бардов было не остановить. Это племя на угрозы всегда слабо велось, от того и пыталось чудить, с презрением посматривая на лежащих неудачников, поймавших от куакарабилли «в морду» за дело.

Но выход нашелся! Мой эволюционировавший из «Оратора» «Глас судьбы», которым я с небольшой трибуны по 15 минут с утра рассказывал всем присутствующим о равенстве, братстве, соревновательном духе, чести, достоинстве, труде, мире и мае жестко напрягал мозги присутствующим, ставя их всех на своеобразные ментальные рельсы. То есть, после моей гипножабы, как я окрестил эти речи, циничный и видавший виды подлец просто чувствовал глубокий душевный дискомфорт, затевая какую-нибудь падлу, а кто-то менее битый и стреляный, вроде нашей полурослицы, которая действительно пробилась на самый верх благодаря молодости, внешности, голосу и знанию 923-ех приемов «как засветить нижнее белье в танце», был готов хоть в пионеры, хоть в комсомол, хоть в межрасовую групповушку, но только ради светлого будущего и думая о вожде.

В общем, это позволило нам выдохнуть и сохранить достаточное количество певучих гадов для Турнира. Тем более что местное аборигенство оживилось, повеселело, а еще прислало сюда аж две сотни дополнительной охраны, чем практически всё спасло. Вот какой я дипломатичный. Правда, из-за идеи, которой я поделился с Артхуулом Гримгардотом, мне пришлось выдержать долгий и неприятный разговор с Джаго Посредником и Гримбльдуком Тендертэтчем, но тут кое-как выкрутились, найдя компромисс, который показался всем удовлетворительным.

Сами состязания меня не интересовали совершенно. Пока Магамами и его присные судили, рядили, орали и слушали, я отдыхал, либо просто валяясь в кровати, либо уходя на Веритас, который теперь, из-за регулярных рейсов на пляж в другой оконечности острова, приходилось подзаряжать. Матильда и Самара уже бегали загоревшими как две кубинки, а Кинтаро так и вовсе был как бритый шоколадный заяц. Мне даже позволили заглянуть в трюм одним глазком. Что тут сказать? Если бы там не было душновато, то вот прямо идеальная мечта сперматоксикозного школьника в исполнении «супермегаплюс» с бонусами! Ковры, напитки, фрукты и целый табун хвостатых красавиц, мающихся от скуки.

Черт побери, теперь буду считать эту часть моего корабля освященной!

Впрочем, сегодня я сюда припёрся по серьезному поводу. Правда, пришлось потрудиться, чтобы отвести взгляд от страдающих на палубе фигней Саяки с Матильдой, так как на обеих одежды было на носовой платок в совокупности, но я превозмог искушение, помотав головой, а затем обратился к нужному мне разумному:

— Самара! Настало твоё время!

Замершая на полушаге кентаврица, тащившая куда-то тазик с фруктами, медленно повернула ко мне свою верхнюю часть, демонстрируя напряженность, скованность, удивление, подозрение, шок и предчувствие чего-то нехорошего. Разочаровывать я её не стал, тут же заявив:

— Ты мне нужна как женщина! Пойдем скорее!

Всё, пациент готов. Брык с копыт, звон тазика, фрукты по палубе и укоризненный возглас Кинтаро:

— Мач-сан! Ну что вы…

— Так гораздо проще, чем объяснять ей тут что к чему, — пояснил я, опытным и почти привычным движением взваливая кентаврицу на плечо и перехватывая её человеческое туловище свободной рукой, — Принесу, поставлю, дам задачу.

— Ну можно было же по-другому…

— Можно, — соглашаюсь я многозначительно с обычным японским неслучившимся императором, каверзно щуря глаза, — Еще как было можно…

Есть у меня причины немножко потыркать эту сладкую парочку. Еще какие!

— Мач! — орёт Саяка, болтаясь на вантах. Одной ногой она зацепилась за канат, позволяя всему остальному своему телу безвольно болтаться под утренним бризом, — Мач! Увези нас отсюда! Я уже не могу пить и бездельничать!!

— Крепись, дорогая! — весело ору я ей в ответ, уходя в обнимку с вырубившейся кентаврицей, — Превзойди себя!

— Не могууууууу! — доносится мне в спину жалобный стон. Ну да, нам всем тут уже остовагинело, ну что это за жизнь, в конце концов? Пить, жрать и сексом трахаться — это просто чудесно, но сколько можно?! Наша команда привыкла к совершенно иной жизни, где есть схватки, интриги, мордобой, насилие… насилие! Тут почти все насилие узурпировали куакарабилли и я их теперь понимаю!

Самара мне понадобилась, потому что прошёл слушок, что некоторые личности прекрасного пола быстро научились сбрасывать эффект моей утренней гипножабы, от чего сговариваются устроить нечто нехорошее кое-кому там, куда мне доступа нет. А именно — в женском туалете. Вот и пригодится мне коняжечка, хватит ей загорать, пусть поработает, последит за порядком…

Приближался финал. Росли ставки, обозначались фавориты, звенели нервы. Спасало то, что ежедневно отплывали корабли с сдавшимися, убавляя количество хулиганов на острове, но все равно было туго. Причины, по которым мы продолжали работать на Магамами, были просты — благодарность Мимике, желание расстаться с архимагом на нейтральных чувствах, да и мои тайные цели, которые приходилось держать при себе с момента, как я покинул заполненную битыми и не только бутылками сокровищницу. Именно там у меня зародился план, как выйти сухим из этой гадкой лужи под названием Поллюза. Пока всё шло гладко… хоть это и было утомительно. Благо еще что все четверо вылеченных от жопоголосия не стали раздувать скандал, а предпочли удрать с острова тайком и в тот же день, как всё случилось.

Не обошлось без эксцессов. На следующий день я мирно и никого не трогая принимал душ в то время, как одна из действующих конкурсанток, благолепная и молчаливая эльфийка с пятым размером груди и крутыми как мой характер бедрами, решила пробраться в помывочную дабы предложить мне в корыстных целях сексуальные услуги… или что-то вроде этого. Внедрение у неё прошло успешно, только вот когда уже заранее раздетая певчая дева зашла в душевую, то первым делом она увидела мою мужественную спину.

Тут её авантюра кончилась, а сознание погасло. На спине у меня был нанесен большой и талантливо написанный шедевр в виде татуировки якудза, изображающий то ли драку, то ли нечто похуже между огромным енотом с головой карася и здоровенными пушистыми яйцами, сцепившегося с тигром, имевшим голову уже от какого-то злобного всратого демона с совсем уж неадекватным выражением морды. Общее впечатление от татуировки было таково, что я никогда не рассматривал её в зеркало, а девочки как-то привыкли, но всё равно старались не заходить в помещения, где я находился в полуголом состоянии. И держались, в принципе зная, что там у меня на спине и как. Да и вообще их обычно интересовал хвост.

А вот эльфийская служительница высокого искусства сломалась. Нет, она пришла в сознание, даже с рассудком было почти всё нормально, только… стала заикаться, да так, что, послушав её, Магамами махнул рукой и дисквалифицировал пострадавшую. А что ему еще оставалось делать?

А ведь это тоже проблемы. Переделывать всю схему конкурсантов, устаканивать новое расписание, ставить новое время, доводить сведения о изменениях до всех присутствующих… В общем, мы с архимагом были в мыле, бегая как зайчики из рекламы батареек лишь для того, чтобы лишь остаться на одном месте. Эльф уже трижды проклял свое решение стать Организатором и пообещал написать всем своим многочисленным знакомым о ужасах этой почетной должности.

А между хлопотами я умудрился неслабо отравить жизнь Йорику. После того дня с заикающейся эльфийкой мы с Магамами вечером как-то хорошо, пусть и зверски усталыми, сели по пиву. Так дружно вышло, что мы с архимагом верифицировали, так сказать, договор о ненападении между нами. Я торжественно пообещал не приближаться к Корацу на 300 километров, а если вдруг, волей хаоса, судьбы или алкоголя приближусь, то обязательно наберу ректору по магикону. Он в ответ загрузил Йорика писать чуть ли не книгу, выданную потом мне — это был большой и красивый прейскурант на многие ценные ресурсы, падающие с монстров, которые сам маг или его академия могли бы закупать на постоянной основе. По вполне приятным ценам!

Получив универсальную точку сбыта, я преисполнился уважением, Магамами облегчением, потом мы слегка преисполнились пивом, вследствие чего и напоили многотрудного Йорика, едва дышащего от хронического недосыпа и усталости. Тут выяснилась еще одна забавная деталь — наш мальчик-который-выжил-и-сейчас недавно чуть не откинул коньки. Пока Система лежала в ауте, его поймала одна из бывших поклонниц-бардесс, предоставлявшая юному волшебнику свои многочисленные сексуальные услуги в обмен на обещания, пленила бедолагу, а затем… зверски искусала. Ну, она была орчанкой, поэтому решила помучить прохиндея перед смертью через загрызание. Однако, студента просто так не убьешь, и Йорик умудрился сбежать. Правда теперь у него всё ниже шеи было в шрамах от многочисленных укусов, нанесенных под разными углами, из-за чего казалось, что тело жалующегося нам пьяного студента все исчиркано крестами, состоящими из пунктирных дуг…

Ректор по пьяной лавочке проникся жертвами своего «лучшего студента» от чего сгоряча пообещал тому не только табель с лучшими оценками (это было только за поездку сюда), но и пристроить такого отличного парня главой полицейского департамента волшебников в одном очень развитом и богатом государстве. Мол, с таким количеством шрамов и ежу будет понятно, что молодой чебурек не юбки задирал, а превозмогал в лютых боях…

Вот так мы и мучились, пили, работали и отдыхали, пока не наступило время Финала, в котором должны были сойтись…

— Будь проклят день, когда я сел за ремонт этой развалюхи!

Вопль был не то чтобы особо отчаянный, а как у человека, желающего выразить свои эмоции, но при этом понимающего, что его никто не услышит. Такой вот полукрик полудуши — уже всё достало, сил вроде никаких нет, появился зародыш желания повеситься, хочется пива, рыбку и сериал, но как профессионал понимаешь, что сил еще полным-полно, работа не сделана, сроки горят, дедлайны поджимают, так что пива нельзя. И вот от этого неукротимого «нельзя» организму и мозгу, у которых как раз достаточно сил, чтобы полностью насладиться легким алкоголем, а не влить его в себя тупо и устало как тупой и усталый человек, вот от него-то и обидно!

— Я тебя перезагружал? — напряженный и ожидающий взгляд Системного Администратора сверлил висящие перед ним в воздухе многочисленные светящиеся экраны.

— «Перезагружал», — слышалось ему в ответ, а от легкой усталости и многодневного (многонедельного!) сидения даже казалось, что экраны кивают.

— Я тебя от ошибок чистил?

— «Чистил».

— Я тебе новые алгоритмы поставил?! — тут вопрошающий слегка дал петуха, так как обидно на этом месте ему было прямо невтерпёж.

— «Поставил», — безмолвно соглашалась его галлюцинация.

— Где безупречная работа?!!

— «Какая работа?»

Вот так вот. Вот оно каково и более оно никаково.

Нет, нельзя сказать, что усилия могущественной сущности, скрытой под капюшоном, ни к чему не привели. Еще как привели. Сейчас всё работало, если не как надо, то довольно близко к этому состоянию, но… Если бы Системный Администратор был знаком с такими сверхъестественными вещами как синяя изолента, напильник и взывания к чьей-то матери, то он бы уверенно сказал, что воспользовался именно этими методами для починки мира Фиол.

а) монстров с измененным поведением и новыми умениями, он загнал в новые рамки, правда, значительно расширив последние.

б) с неработающими толком богами тоже поступил весьма прозаично — ввёл на каждое место определенный норматив работ, назвав «ежедневным заданием». Теперь они трудились как пчелки! Правда, только по заданиям, но уже хоть что-то.

в) нашёл накопившуюся со временем кучу ошибок в разных приёмах, умениях и способностях, а затем провёл целую вечность (в ускоренном восприятии), исправляя весь этот бардак на нечто безобидное. А затем дёрнул метафорический рубильник на кряхтящей Системе (ей в таком темпе жить-то оставалось лет 400!!), отключая умирающей бедняжке алгоритм развития.

г) …ох, ну это было совсем гэ…

д) …

В общем, Системный Администратор превосходил сам себя каждый день, рос как личность, оттачивал профессиональные навыки, болел душой за дело… и стал буквально идеальным кандидатом в развивающийся дружный коллектив очередной шараги на Земле, натужно и лицемерно пытающейся выдать себя за бизнес.

Но он себя не обманывал. Всё это были временные полумеры. Настоящую надежду он питал на событие аховой редкости и чрезвычайной ситуативной необходимости — перезагрузку всей Великой Машины! Как он надеялся, верил и любил, лихорадочно вчитываясь в миллионы проносящихся перед его взглядом строк. Какой накал и укол эмоций он чувствовал, видя выпадающие ошибки!!

— Эх…, - вырвалось из-под капюшона, обращенного к висящим перед Администратором светящимся экранам, — А ведь вас теперь вручную отлавливать нужно будет. И давить, давить, давить…

Последнее было сказано очень кровожадно.

Система не могла просто взять и удалить то, что теперь, после перезагрузки, считала ошибкой. Теперь это были «преценденты», пусть и закапсулированные, но всё еще вредные для её функционирования. По регламенту Системный Администратор должен был вызвать сейчас группу поддержки из пары тысяч таких как он, чтобы они все дружно принялись разбирать эти самые «преценденты», править их ручками, пинать ножками, встраивать в миропорядок… Только вот, увы, не в этом случае.

Мир Фиол можно было назвать лютым захолустьем. Настолько далеким и ненужным, что сюда отправили его одного, позволив до поры до времени погрузиться в спячку. Администратор это и проделал, смело выставив настройки пробуждения на «будить, когда всё будет гореть и шататься», с подозрением, что звонка будильника так и не услышит. Почему? Ответ на этот вопрос лежал в смысле существования всех миров с Системой.

Что такое Фиол и подобные ему миры? Это апофигей Порядка. Точные космогонические механизмы, приманивающие и разрушающие волны хаоса, накатывающегося на мультивселенную из ничего. Неупорядоченная фигня яростно набрасывается на слишком упорядоченные миры, как океаническая волна на волнолом, ну и теряет силу. Отличная защита. Надежная. Её можно сравнить шестиметровой стеной из чистого бетона, выкрашенной с одной стороны в красный цвет. Бык-хаос, яростно ревя, тыкается рогатой башкой в эту стену, слетает с копыт… и всё. Все счастливы.

Только вот рядом с Фиолом отродясь никаких хаотических волн не бывало. Он, этот перекосившийся мир, даже не захолустье, не провинция, не деревня, а место, где водятся драконы и полуголые чукчи гоняют лосей палками. Если бы у мультивселенной была бы жопа, которая с какой-то радости оказалась бы лишь в одном измерении, то это был бы Фиол. От того тут всё так и того…

— Ненавижу свою жизнь…, - устало пробормотал Администратор, заводя руки за голову и откидываясь на спинку кресла. Но тут же встрепенулся, вспомнив кое о чем, что совершенно вылетело у него из головы! Эти три недобогини, переведенные им в «разбойниц»! Он же их оставил в карманном измерении без присмотра! Они могли друг друга поубивать, пока Система перезагружалась!

— Где же они, где же они! — лихорадочно забормотал он, с бешеной скоростью меняя демонстрируемое экранами. Картинки, текст, цифры, графики, всё это летало туда-сюда, пока неожиданно один экран не показал нужное.

Происходящее на нём заставило Администратора впасть в ступор минут на пять.

— Срамота-то какая…, - почти зачарованно прошептал он, как-то автоматически тыкая на кнопку записи происходящего. А затем, видимо от расшатанных из-за работы нервов, тихо всхлипнул, — Хрюшек жалко…

История этого конкретного хранилища у него была перед глазами. Когда Система ушла в перезагрузку, карманное измерение утратило одну из своих основных функций — поддержку всех своих жителей в состоянии бессмертия. Три безоружные «разбойницы», бывшие когда-то богинями, тут же вознамерились друг друга поубивать. За все хорошее, разумеется. Ту голубокожую за то, что она им доставила, а потом и товарку, как свидетельницу. Остаться, по мнению преступниц, должна была только одна.

Но тут возникли сложности. Голыми руками много не навоюешь, а драться — это больно, так что три девушки, одна из которых была уже довольно сильно беременной, носились по всему измерению в поисках предмета потяжелее или друг от друга. Кому из них первой пришла в голову мысль, что Система отключена лишь визуально, Администратор не понял, зато последствия были необратимы — злобные заключенные начали истреблять местное население, желая поднять собственный уровень и надеясь, что это поможет в борьбе с заклятыми подругами. Маленькие милые свинки, ходящие на задних копытцах, были совершенно беззащитны и очень уязвимы, так как их проектировали именно как бессмертный обслуживающий персонал для этой комфортабельной тюрьмы… Без неуязвимости они были лишь крохотными слабосильными созданиями.

В итоге их всех и перебили, пустив на шашлык. Трагедия. Вся троица пряталась по подлескам, перемещалась ползком, спала вполглаза и развивала паранойю. И кулинарное искусство.

А затем, когда Система включилась, три смертельно уставшие негодяйки встретились лицом к лицу и… занялись любовью, а не войной. Уровни и прочее положенное им Система насчитала, после того как включилась, но ведь и бессмертие тоже вернулось, так что они остались там же, где и были, только теперь уже каждая из троицы была пятого уровня. Вот такая вот грустная и поучительная история кровожадности, жестокости, трусости, похоти, поедания разумных существ и геноцида невинного народа.

— И это были богини…, - покачалась голова в капюшоне, — Знаний, чистоты, любви… Тут не только Система сломана!

Затем Администратор снова посмотрел на экран, где по-прежнему страстно сплетались три обнаженных женских тела (прямо на траве), после чего решил, что у него будет разгрузочный вечер. Наедине с этой записью.

— А еще я, наверное, попробую их использовать, раз они такие отмороженные, — вслух подумала слегка возбужденная сущность, — Пока разберусь с самыми серьезными ошибками, беловолосая как раз родит. Отдам ребенка в хорошую семью, а эти… будут помогать мне охотиться за «прецендентами». На самые вредные и живые буду голубокожую натравливать! Вон она как лихо научилась орудовать своим… хм… Они же виноваты? Виноваты. Вот пусть и помогут разгребать. А потом, если действительно помогут, отправлю их на перерождение. В другие миры. Без магии. Но об этом им не скажу. Пусть думают, что переродятся здесь.

Фигура в капюшоне, сидящая перед многочисленными экранами, издала почти удовлетворенный и точно злодейский смешок, которым, правда, сразу же поперхнулась, поняв, что держать эту голубокожую Аллеаллу рядом, а то и поворачиваться к ней спиной, может быть чревато!