Завоевание 2.0. Книга 5

Глава 11

И вновь наступил апрель, месяц прихода тепла, зеленеющей травы и сева кукурузы. Костры войны были давно погашены, в стране наступил устойчивый мир, и великие белые охотники за скальпами отдыхали в своих домах и казармах. В этот год, благодаря испанским и индейским пленным удалось добиться безостановочной работы рудников, а благодаря русским переселенцам — стабильной работы всех производств и мануфактур. Промышленный рывок начался. Мое маленькое государство (от Мехико до Веракруса 300 км и от Мехико до Акапулько те же 300 км, туда и туда 10 дней ходьбы пешком, максимум двенадцать, или неделю верхом, сущий пустяк) процветало. Даже нищие крестьяне «мансо», отличавшиеся редкой ленью, блаженствовали: плодов, приносимых благодатной почвой, им и так хватало.

Индейцев мой пытливый ум временно оставил в покое, сосредоточившись на других захватнических планах. Надо Вам заметить, что половина из оставшихся швейцарских наемников (из старожилов) требовала своей отправки на Родину. В конце месяца истекал второй годовой контракт и многие хотели вернутся к себе в Швейцарию, чтобы тратить свои заработанные кровью деньги в блаженном ничего неделании. Я был не против, одни уедут и прорекламируют службу у меня, значит другие приедут. Суровые швейцарские наемники живут войной и для войны. Эти люди — остроклювые коршуны сражений. Хотя швейцарцы из-за текущей европейской войны были востребованы у всех противоборствующих сторон, но с деньгами у всех была напряженка. Зарплату сильно задерживали. А у меня никогда! Вдобавок и суммы окладов у меня были намного больше.

Я и сам собирался отправить с ними для вербовки капитана Бертольда Шварца. Конечно, содержать большую кондотту из тысячи швейцарцев могли себе позволить только самые богатые итальянские города-государства. Вроде Флоренции или Милана. Но и я человек не бедный, от двух до трех сотен рыл вполне себе могу позволить держать не напрягаясь. Сорок человек уедет, около шестидесяти (включая присоединившихся недавно под Веракрусом) останется, значит еще сотни полторы — две можно смело вербовать. Другое дело, когда они сумеют фактически уехать. В лучшем случае корабли появятся у Веракруса в конце июня. А смысл им оставаться в Мексике без дела? Так что пусть едут в Веракрус и несут службу там, на прежних условиях. Как суда придут, пусть едут домой, с божьим благословением.

Что касается моего здоровья, то оно почти полностью восстановилось. Кожа очистилась, кости срослись, мышцы нарастали. Я даже начал наносить визиты своим туземным женам, в порядке живой очереди. Исполнял супружеский долг. Немного только напрягала необходимость носить кожаные перчатки из тончайшей замши по здешней жаре. Но зато поврежденная рука почти полностью сохранила свою функциональность. Один из русских Григорий Шелудяк, раньше работал псарем у своего барина, так что обещал мне натренировать из молодых щенков нескольких хороших сторожевых собак, помощников для моей маленькой трусливой обезьянки — Волосатика.

Кстати, мы с обезьянкой уже периодически выезжаем на моем вороном коне «Гонщике» за город. Там хорошо, цепи гор закрывают горизонт, сухой раскаленный воздух, везде растут необычные с виду местные пальмы, высокие, как телеграфные столбы, с прямым толстым стволом, украшенным пышной, кудрявой кроной. Под кроной свисают вдоль ствола рыжие пучки высохших и не опавших за долгие годы листьев. Издали подобные пальмы напоминают великанов в огромных папахах, закутанных в меховые воротники. Но нужно быть осторожным, на этих деревьях встречаются пальмовые гадюки. Вися на ветке, эти гадюки почти не отличимы от листьев.

Сразу же за пригородом начинаются огромные поля кукурузы и черных бобов — фрихолес. Поля в отличие от наших, здесь часто скрыты за сплошными изгородями огромных, высоченных агав. Листья агавы, растущие прямо от основания стебля, раскинуты в разные стороны. Плотные, сочные, серо-зеленого цвета с чуть желтоватым ободком по краям, листья эти так мясисты, упруги и плотны, так крепки и тверды, что кажутся сделанными из плотной цветной пластмассы. Они не ломаются и не гнутся. Их трудно даже резать ножом, не то, что ломать руками. Тем более что, так же как кактусы, они защищены с нижней стороны острыми шипами. Из агавы индейцы делают пульке — крепкое местное алкогольное зелье.

А вот у самого горизонта появляются настоящие кактусы — гигантские канделябры ферокактусов, уже ни на что другое в мире не похожих. С их появлением пейзаж начинает принимать долгожданный мексиканский облик. А облик этот особенный, ни с чем не сравнимый и незабываемый. «Подобной земли я не видел и не думал, что такие земли бывают. На фоне пурпурного восхода сами освещенные, словно золотом, стояли кактусы. Одни кактусы», — писал В. Маяковский о своей поездке по Мексике. Но здесь кактусы — просто хорошая живая ограда. Сочная и вкусная сердцевина кактуса часто идет в пищу. Ее приготовляют самым различным способом: варят, солят, пекут, маринуют, сушат, из нее гонят вино. Если не принимать во внимание содержащийся в мякоти наркотик мескалин, все это получается довольно вкусно.

На один из дальних кактусов нагло лезет дикий кот, при виде которого Волосатик не на шутку испугался и завизжал. Взобравшись на кактус, кот ищет в нем гнезда с яйцами дятла. Кота не смущают нестерпимо острые колючки. У него на лапах прочные, не боящиеся прокола подушечки. При подъеме по стволу кактуса кот широко расставляет лапы, так, чтобы опираться острыми когтями в основания колючек, не касаясь самих шипов.

На самом верху панорамы мирный сельский пейзаж увенчивают два вулкана. Вулканы-близнецы Попокатепетль и Истаксиуатль — такая же достопримечательность Мексики, как и кактусы. Красивое зрелище — тропическая зелень гор, увенчанная шапкой снегов! Временами вершины их курятся, почва содрогается от сотрясений, а ноздреватая пемза свидетельствует о происходивших там грозных извержениях огненных рек лавы.

Местным индейцам вулкан служит верным барометром. Намного лучше всякого Гидрометцентра! Если пар, выходящий из кратера, густого черного цвета и поднимается громадными клубами по направлению к северу, то, значит, ожидается дождь. Когда же, напротив, пары клонятся к югу, то это явно предвещает похолодание. Вертикальное направление пара в виде дымящейся колонны служит указанием безветрия. За два или за три часа до грозы замечаются целые фонтаны пепла и пемзы, выбрасываемые время от времени из кратера.

Хорошо, что я не восприимчив к москитам и комарам. Они уже полностью завоевали мексиканское небо. Из-за этих мелких внутренних озер, облюбованных комарами, малярия в Мексике — болезнь номер один. Четырехдневная форма в скрытом виде может тянуться годами и трудно поддается лечению. Другая форма — тропическая в несколько дней может свести в могилу вполне здорового до этого человека. Слава богу, что здесь не тропики, как на юге. Но все равно у индейцев малярией болеет каждый десятый, и они к ней относятся с философским спокойствием, как к насморку. Как-то лечатся. Жир гремучей змеи считается у них очень полезным. И копченой гремучей змеей лечат малярию. Два в одном: и лечебно и вкусно.

Второе место среди здешних болезней занимают желудочно-кишечные заболевания, дизентерия и летние диареи. Жара и все продукты быстро портятся. Чтобы избежать этих напастей, тут принято широко добавлять в пищу жгучий перец. Он наилучший защитник от этих болезней. Я перец не люблю, но и паразиты меня избегают, так же как и комары. А у туземцев треть жителей страны моложе 15 лет и, несмотря на обилие солнца, ярких цветов и чистоты, люди здесь умирают молодыми, в возрасте 35–40 лет. А мне уже скоро 31! Детская смертность здесь в возрасте до одного года достигает 1/3; в глубине страны — 1/2; 75 процентов детей поражены кишечными заболеваниями, в основном двумя видами паразитов: анкилостомозом и шистоматозом; в глубинке 80 процентов всего населения больны либо тем, либо другим.

Эти паразиты вечно проникают через кожу, когда ходишь босиком, лежишь на песке, плещешься в воде, или присаживаешься под дерево, либо просто проведешь рассеянно ладонью по земле; оба забираются в организм, поселяются в кишечнике, паразитируют там и вызывают постепенную потерю энергии, поносы и рвоты, резкую апатию, ослабление нервной и психической деятельности; человек худеет, голова постепенно теряет способность мыслить, тело — двигаться. Может быть пресловутая местная лень — это то же просто болезнь. И очень мало стариков: индейцы почти не доживают до этого возраста.

Вдали заметно очередное индейское селение. Показываются низкие хижины с многоступенчатыми соломенными крышами. Глинобитные облезлые жилища, терпкая пыль, густым слоем лежащая на земле и взвихряющаяся при малейшем ветре, проникает во все поры; у домов ни стекол, ни ставен, ни дверей, полуголые ребятишки с раздутыми животами и тоненькими ножками таскают на веревке какую-то ящерицу в тени бараков. Зато хижины окружены садами. Повсюду возвышаются кактусы с пятнами желтых и оранжевых цветов. Тут же стоят странные сооружения трехметровой высоты, покрытые навесом из соломы. Это зернохранилища — тройес. Сооружения эти вентилируются: воздух проникает в отдушины, расположенные в самой нижней, суженной части, и уходит через верхнюю трубу. Конкистадоры, беспощадно сжигая селения индейцев, прежде всего уничтожали подобные тройес, чтобы лишить туземцев продовольствия и воли к сопротивлению.

Рядом индейцы в долине пашут землю. Вместо лошадей впряжены они сами. Вот Вам картина прогресса! А год назад, особенно два, в основном местные крестьяне бродили как дикари, с палками копалками. А вот уже русские поселенцы создали им сохи. Интересно, что русские мастера специально отыскивают деревья со спиральной перекрученностью в левую сторону. Плуг, изготовленный из такого дерева, переворачивает землю налево. Чем туже была спираль, тем прочнее оказывается плуг. Теперь вместо недели посевная займет у индейцев всего пару-тройку дней. И будут они опять бездельничать, пока их на работы не загребут…А маис уже созреет через четыре месяца. Благодать! И слава богу, что в их глухие и дикие места еще лет 400 не проникнут вести о Великом Советском Союзе. Только тут теорий Швондера в виде равноправия и коммунизма, — идей борьбы против эксплуатации мне еще не хватало для полного счастья!

Кстати, о работах, скоро придется переселятся в столицу из Койоакана. Строительства великолепного по местной мерке дворца близится к завершению. Я бы сказал, внезапно близится. Нормальной крепости мне создать не удалось. Дело в том, что котловина, в которой лежит Мехико, представляет собой дно гигантского вулканического кратера. Предполагают, что обширная котловина, в которой расположен город, когда-то была полностью заполнена водой. Глубина этого озера когда-то достигала 600–800 метров. Заполняясь вулканическим пеплом, оно постепенно мелело, и, наконец, вода почти исчезла. Но на глубине пепел не осел на дно, а образовал с водой желеобразную массу, содержащую 15 % твердого материала и 85 % воды.

Город Мехико построен на своего рода земляном плоту, прикрывающем заполненную грязью, мергелем и обломками горных пород глубокую пучину. Этот плот так зыбок, что массивные здания постоянно оседают, погружаясь в почву. Так что пришлось мне спешно заканчивать большую стройку. Один этаж вполне достаточно, даже башенки пришлось облегчать всемерно, иначе бы они превратились в Пизанские башни. Тут только пирамиды строить — у них основание широкое.

Как бы то ни было, во второй половине месяца я начал постепенно готовится к предстоящей кубинской экспедиции. Это только кажется, что времени впереди полно, на самом деле оно промелькнет и не заметишь, куда делось. А вопрос предстоит решить серьезный. Так что опять правящая хунта Мехико во главе с Ицкоатлем и его окружением, доньей Мариной и также моим старшим братом Рамоном взяла на себя руководящие обязанности, а я сосредоточился на решении стратегических задач.

В этом мне помогали последний офицер наемников Рудольф Климента (из новеньких) и старожил из русских командиров Ефим Оленин. Пока больше привлекать некого: фон Розенберг в отпуске по лечению, Шварц в Веракрусе, Бок у табасков. Да и небольшой будет моя армия вторжения, мест на кораблях для многих не хватит. Так, что мы каждый день играли в штабные игры. Я излагал свой грандиозный план медленно и просто, зная, что это лучший способ донести инструкции к предстоящей кампании до нужных людей, своих соратников, отважных, верных и сильных, но отнюдь не являющихся выдающимися мыслителями.

Судите сами: у меня в Мексике почти 1500 европейцев, после последних потерь. Из них 230 моряки, в основном испанцы, туда набраны самые надежные (повстанцы — коммунерос и мои родственники, но и прочие попадаются). Сотня немцев, из них 40 человек уезжают и уже сидят на чемоданах. Полторы сотни испанцев каторжников и ссыльнопоселенцев. Уже было решил я их потихоньку делать полноправными гражданами, но последние события показали, что я очень сильно поторопился. Так что прощение еще нужно заслужить, своей верной долгосрочной службой.

650 русских, с которыми у меня пока все хорошо. Но через год, тоже возможно, что некоторых особо отличившихся придется отпускать на Русь. Но пока они еще отрабатывают для меня выкупные деньги. И вдобавок под триста пятьдесят испанцев, разного пошиба, из них относительно верных нет и 50 человек. Чего стоит только последний отряд, перекупленный мной у Гарая! Хотя я и пустил некоторых из них в свою последнюю заварушку с южными индейцами Гватемалы, но доверия к ним у меня нет никакого. Последняя братия состоит из почти полностью из людей, которые никогда не умели и даже не хотели работать, зато питали искреннюю любовь к красивым женщинам, хорошим лошадям, крепкому словцу, породистым собакам и авантюрам.

А на Кубе, как бы мало переселенцев там не осталось после последних передряг, но все же от 1200 до 1500 различного испанского народишку наберется. Правда, в отличии от моей, эта колония старая, так что хвостик от тысячи считаем за женщин и детей. Но тысяча вооруженных мужиков там по любому будет. А я смогу в первую партию перебросить только 200 солдат. Пусть 230, если учитывать в расчетах мой маленький «Мудрец». Естественно, что учитывать его мы непременно будем. Итак, Гавана — туда нам нужно в первую очередь и это самый близкий от нас крупный город. Как говорят французы: «Дадим прикурить с тыла». Гавана основана всего 5 лет назад, но уже человек 500 жителей там насчитывается.

Триста из них пусть будет индейцев, еще с полсотни негров. Остается 150 испанцев. В порту могут быть суда, даже очень бы хотелось приобрести себе хотя бы лишнюю бригантину (от итальянского «бриганте» — разбойник), в других местах бесплатно заиметь корабль мне не светит. Пусть еще к этому наберется до полсотни моряков. Женщин и детей долой, еще минус полсотни. На нашей стороне внезапность, так что народ разъедется из города по своим сельским энкономьендам. В общем, при самом плохом для нас раскладе там будет целая сотня вооруженных суровых мужиков. У нас -230, и еще столько же матросов, плюс флот может организовать бомбардировку города, пока шлюпки будут возить людей на берег.

Или же лучше сразу, без предварительной огневой подготовки, в наглую прийти и высадить штурмовую команду из полсотни человек? Не будем рисковать. Всякое сопротивление сразу безжалостно подавляем, в дома мечем горшки с порохом. Потери на первом этапе мне не нужны, так что кто не сдался сразу, тот об этом мгновенно пожалеет. Поменьше сантиментов, мертвые уже не вредят! А народ меня в этом поддерживает: «Излишек зла часто оборачивается добром».

Часть испанцев при штурме города сбежит, пусть еще к ним добавятся сельские обитатели. В городе придется оставить полсотни людей. Всех пленных, женщин и детей, чтобы сломить у испанцев волю к партизанщине грузим на корабли и отправляем в Мексику. Негров тоже грузим к ним, мне для работ на рудниках они пригодятся. Что дальше?

Сто восемьдесят человек, не теряя темпа, маршируют через горы, через остров, чтобы внезапно напасть на испанцев на другом побережье. Там у нас сразу вместе располагаются города Санкти-Спиритус и Тринидат. Пусть там будет триста мужиков. Если внезапно напасть на Санкти-Спиритус, то может, многие будут отсутствовать в округе, по экономьендам, а сотню испанцев мои воины побьют и прогонят. Но вот с Тринидатом дело будет уже намного хуже. Сто пятьдесят разгневанных яростных мужчин и к ним еще добавятся и беглецы. Если не повезет (а чем черт не шутит, может и здесь испанцев застанем со спущенными штанами и захватим город) придется врагов только обстрелять издали и сразу отходить обратно. Там еще Санта-Клара близко расположена и там тоже будут испанцы. Но ничего конкистадорам в моем преследовании не обломятся. На перевалах можно будет подорвать пороховую мину (лучше вместе с преследователями) и они отстанут. Так что 200–250 испанцев оттуда на Гавану не пройдут и временно успокоятся.

А вот дальше будет гонка со временем. На плотно заселенном востоке острова Куба враги явно могут собрать 500 конкистадоров. Но все они разом на Гавану не пойдут, кто-то да останется. А мои люди тоже будут ждать вторую партию бойцов, следующую из Веракруса на моих судах. Десять дней нужно будет как-то продержаться. А вот тогда и мой флот перекроет Наветренный пролив, ширина которого составляет всего 50 километров, чтобы с Эспаньолы разные помощники не лезли, и моя армия нового поколения возьмется за сумрачных конкистадоров всерьез. Пороха у меня в разы больше, чем имеется у испанцев на Кубе. Так что медленно, но верно будем очищать и выдавливать испанцев прочь с острова. Если кто захочет, пусть проваливает с оттуда на Эспаньолу- золотой коридор мы им обеспечим. Кто решит перейти на мою сторону, по месту можем договориться.

Вот как-то так. В первой партии пойдут сотня немцев (дембель только через Кубу) и остальные русские. Во второй русские из старожилов (а корабли должны мне еще и новеньких привезти). В Мексике испанцы если и восстанут, то им же хуже тогда будет, натравлю на них злобных индейцев. Если же индейцы восстанут, пусть сразу вешаются. Я их уже предупредил, что я, как грозный бог, напущу на них, в данном случае, демонов ужасных болезней и половина населения у них умрет. Специально на Кубе буду различных больных собирать и привезу их с мексиканскими индейцами целоваться!

— А когда Куба станет нашей, — в заключении сказал я, — все получат награды: земельные владения, экономьенды и поместья.

Послышался еще более громкий гул одобрения, и мои слушатели обменялись ухмылками, ибо трофеи этим наверняка не ограничатся. У них будут золото, серебро и женщины. Уйма женщин. Гул перерос в смех, когда до воинов дошло, что все они подумали об одном и том же.

Пока же по мере завершения посевной на юге, отправляю индейцев носильщиков в Веракрус относить различные необходимые в походе припасы: порох, ядра, свинец, пушки. Половина немцев уже в городе, еще к ним сотню солдат отправлю в конце месяца. А заодно и сам съезжу, гляну на месте, что там творится. Пока еще самая жара на побережье не началась. А после сезона ураганов уже будем смотреть или в Марокко отправляться, или тут какая неприятность вылезет. Может, испанцы на Кубу высадятся, хотя какими силами? Из Испании и пяти сотен воинов уже не отправят.

Все же число хороших воинов конечно. Есть в рыцарском ордене Калатравы всего 1200 рыцарей, а таких орденов в Испании всего 4 штуки. А сейчас папаша Андриен Утрехский и вовсе подчинит последние рыцарские ордена королевской власти, и тупоумные бюрократы лет за двадцать успешно изведут весь боевой рыцарский дух. А тут и с французами сейчас идет война и неверными турками, и безбожные мавры нападают, откуда королю новых солдат брать? И так уже в последний раз все тюрьмы опустошили, всех преступников в новобранцы записали. А местные Антильские испанцы уже и трех сотен добровольцев не наберут, они уже люди суровой жизнью наученые. Кто последний раз пошел — гниют сейчас в могильных курганах под Веракрусом.

И вот, в последний день апреля я выступил с вооруженным отрядом из Койоакана. Эта было нечто вроде военного парада, демонстрация силы и власти. Помню, как когда-то я расфуфыренный собирался ехать на войну в Мексику с Кортесом. Я ныне намного переплюнул себя тогдашнего. Нужно было показать себя индейцам во всем своем великолепии, в сиянии силы и величия. Ожиданием народных масс о том, как обязан выглядеть правитель солнечной страны, приходилось соответствовать. Мой вороной красавец «Гонщик» блистал сбруей, богато отделанной серебром. Волосатик пока в своей холщовой сумке перекочевал в руки индейца слуги. А я во главе отряда из сотни воинов изображал из себя мужественного красавчика.

За день до этого, вечером, я был подстрижен и чисто, до синевы выбрит. Остались только тонкие усики в стиле Кларка Гейбла. Весь из себя великолепный «мачо», мечта восторженных сеньорит. Мой костюм мог посрамить любого индейского вождя с неограниченными возможностями. Соломенное сомбреро блистало украшенное вышитыми лентами и золотыми галунами. Поверх белоснежной рубахи из тонкого голландского полотна с гейским кружевным воротничком, была надета ярко-красная бархатная куртка «мечта гусара». Золотые галуны, золоченные пуговицы, витые аксельбанты, золоченые позументы- все присутствовало на ней сверх всякой меры. Пышная золотая цепь, изделие индейских ювелиров, в ново русском стиле, покоилась на моей груди, увенчанная большим золотым крестом.

Этот крест сиял целым созвездием примитивно обработанных огненных опалов. На руках отлично сидели мягкие перчатки из рыжей кожи. Поверх одного из пальцев находился здоровый золотой перстень с крупным опалом. Талию, поверх кожаного пояса с серебряными аппликациями, опоясывал алый кушак с пышной бахромой, вышитый золотыми нитями. Голубые штаны, цвета берлинской лазури, конкурировали с курткой своей показной роскошью. Алые лампасы были в золотой оторочке, да еще подчеркивались рядами декоративных золотых пуговиц со вделанными в них жемчужинами.

Отделанные благородным серебром шпага и кинжал составляли гармоничный ансамбль. На ногах сапоги из мягкой рыжей кожи украшали золоченные шпоры. Все было по-попугайски цветасто, дорого и богато, сверх всякой меры. Олицетворение могущества, силы и величия. Словно бы я сошел с рекламного плаката: «Голосуйте за Хуана, нашего Седеньо», если бы такие выборы проводились в цыганском таборе.

Сотня отъявленных головорезов за моей спиной, как бы подчеркивали для окружающих, что другой альтернативы нет. Как говорится: «Если депутаты не смогут носить оружие, они окажутся в неравном положении с господами сенаторами во время своих совместных сессий». Еще далее располагались две сотни индейцев носильщиков, в своих традиционных скудных нарядах. Но собравшийся на улицах народ и так был доволен открывающейся его взорам картиной. Как суперзвезда, я затмевал всех. Думаю, страусиновые перья из нарядов танцовщиц варьете из Лас-Вегаса мне бы сейчас не помешали. Но чего нет, того нет, а традиционные перья кецаля оставим индейцам, они на них уже вдоволь насмотрелись. Так начинался мой обычный путь: Койакан — горы — Тласкала — пустыня — горные перевалы Восточной Сьерра-Мадре-Веракрус. Увлекательное путешествие 12 дней и 11 ночей!

На полпути, в Тласкале, мне пришлось решать некоторые вопросы с местными вождями. Новая серебряная шахта набирала мощность и требовала все больше новых рабочих рук. Плюс к этому новый объект в долине Пуэбло обзаводился укреплениями для белого персонала. Местные индейцы пока еще не понимали, что формальное союзничество все больше переходит в прямое подчинение. Городок Сегуэра-де-Фронтера уже обзавелся каменной крепостью. Там, за стенами полсотни европейцев вполне могут продержатся пару месяцев от индейской армии в 2 тысячи человек. Несмотря на это, тлашкальтеки могли бы штурмовать эту крепость, если бы обладали мужеством североамериканских индейцев.

Но среди местных героев не было ни одного, который пошел бы на верную смерть, чтобы доставить победу своим соплеменникам. А поскольку ацтеки и тласкальтеки в нашей стране взаимно уравновешивали друг друга, то европейцы являлись своеобразной решающей силой во всех местных конфликтах. Более сильные ацтеки уже под прямым управлением, вот и тлашкальтеки уже на пути к этому.

Здесь меня нашли индейские гонцы с побережья. Опять замечены чужие суда у Веракруса. В количестве аж 3 штук! А это человек 150 десанта. У меня в Веракрусе каменная крепость, верные Шварц и Алвец и 120 человек, в своем большинстве лояльных мне. Но все равно поспешим заре навстречу, мало ли что…На следующий день, новый гонец доставил успокаивающее известие: снова наши и снова прибыл Торрес. Уже полностью перешел на мою службу, так что его суда я могу использовать по своему усмотрению. А значит… Сейчас начало мая. Зачем мне ждать другие корабли? Конечно три судна это не четыре, людей перевезу с собой меньше. Но зато и времени у меня до сезона ураганов будет больше, и суда будут полностью в моем распоряжении, доставлять припасы и людей, а не торопиться опять становиться на европейские рейсы. Рискнем.

Маленький «Мудрец» постоянно ходил вдоль мексиканского побережья с севера на юг. В Веракрусе он показывался каждые семь или десять дней в зависимости от погоды. У меня сейчас в наличии 100 человек, еще в Веракрусе 40 швейцарцев — дембелей, патентованных головорезов. Некоторые из швейцарцев имеют на своей совести по 20–30 убитых белых, но при этом спят всегда блаженным сном праведников.

Так что заберу я тут, в Тласкале 30 человек, и Веракрусе и на побережье еще 20, и у меня с избытком наберется 180 солдат для моей кубинской экспедиции. Возьму с собой самых лучших. Припасы в порт уже начали свозить, но недостающее я вполне могу пока позаимствовать в Веракрусе, а потом туда все необходимое завезут. Так что рассылаем гонцов-индейцев: главное, что в Веракрус должен спешить русский отряд в две сотни человек для второго этапа, и собираемся. В десять дней я все подготовлю, тем более что до самого города мне еще пилить 6 дней. А там мы отдохнем, подождем отставших, и вперед и с песней!