Завоевание 2.0. Книга 5

Глава 16

Сказано — сделано. Оставив два небольших судна для связи Герхарда с нашими кубинскими гарнизонами и патрулирования острова, три наших корабля ушли в Веракрус. И я с избалованным Валосатиком вместе с ними. Пять дней плавания, и я уже обнимаю градоначальника Веракруса, старого пирата Мигеля Алвеца. Я прибыл вовремя, эскадры Кристобаля еще не было. Что же, я не в обиде. Страдать от безделья в мирном Веракрусе, совсем не то же, что страдать от безделья в прифронтовом Сантьяго. Тут в разы безопасней, можно неплохо оттянутся на Медельинском курорте с прекрасными туземными сеньоритами. Там я проводил свой отдых, вместе с десятком раненых солдат, прибывших вместе со мной с Кубы.

Два корабля Торреса, загрузив суда припасами, порохом, обученными собаками и десятком бойцов для смены нашим раненым, ушли обратно в Сантьяго. Самого же Торреса я задержал. Мало ли вдруг мне придется срочно куда плыть. Пусть старый моряк лишний день повидается с семьей, обустроит дом и хозяйским глазом присмотрит за своим поместьем. Несколько пленных негров он у меня все же выпросил, растить сахарный тростник, который вывозили с Кубы и теперь им густо засаживали окрестности Веракруса. Ладно, несколько негров погоду не сделают. Одна ласточка не делает весны, одна рука не бьет в ладоши.

Через неделю ожидания прибыла эскадра Кристобаля из Европы. Представьте мой ужас, когда я увидел, что в Веракруской бухте находится всего лишь три корабля, и не хватает именно «Андалусии» моего брата Диего. К счастью, мои тревоги оказались напрасными.

Океан и на этот раз забрал свою тяжелую дань. Плохо перенесшая свое предыдущее плавание «Андалусия» и в этот раз трещала по швам при любом шторме и шквале. И на обратном пути не перенесла очередной океанской бури. Итог: пятьдесят русских, не успевших насладится свободной жизнью после выкупа из рабства, теперь на дне океана, как и три десятка проверенных бывалых моряков. Диего и еще два десятка человек спаслись на битком набитой шлюпке и маленьком ялике, и их, к счастью подобрали с обеспокоившейся «Линды», разыскивающей потерявшееся судно. Так что людям пришлось изрядно потеснится в обратном плавании. Знали, кого спасать! Диего мне дороже сотни или даже двух обычных людей. Все-таки родственные связи в это время значат намного больше, чем в более позднее времена. Пойти против своего сплоченного клана — редкость несусветная. Предательство почти исключено.

Что же, горевать бесполезно. Мне слишком везло до этого, и теперь маятник качнулся в обратную сторону. Неприятности на этом не закончились. Опять берберийские пираты Барбароссы перехватили неаполитанское судно, на котором везли моих выкупленных русских рабов, за которых уже был внесен немалый аванс. Что бы этот мерзкий потурченец захлебнулся своим вонючим дерьмом, которым он набит по самое горло. Я Вам не европейцы, которые этих сомалийских, тфу-ты сейчас берберийских пиратов холят и лелеют. Кажется, какой-то из французских королей сказал: «Если бы Алжира не существовало, то его нужно было бы выдумать».

Сейчас, до пиратов Карибского моря, весь сток ненужных, но отчаянных людей из Европы идет в Берберию. Пираты только для проформы мусульмане, а на самом деле на 2/3 это европейцы, принявшие ислам, чтобы спокойно грабить и убивать. Там хватает всяких, от ирландцев и англичан, до греков и албанцев. Этот куль с дерьмом, рыжий Барбаросса, как раз из греков. Ничего, не долго этот фраер будет танцевать.

Хотя мне лично волноваться уже нечего. Венецианцы уже почти договорились с императором Карлом V о мире, согласившись отдать небольшие территории на побережье (Градишку) для владений Австрийского Дома. Впрочем, австрийцы уже и так владели этой Градишкой по факту на протяжении нескольких последних лет. Так что, уже в следующий раз венецианцы смогут привести мне пленных русских непосредственно в Лагуш. Они пиратам платят дань, за право плавания по Средиземному морю, так что их корабли застрахованы от нападения. Еще из новостей: турки и берберийские пираты продолжают выдергивать «занозы» — испанские крепости в Северной Африке. Но это дело у них займет пару десятилетий.

А испанцы пока увлеченно сражаются с французами, но без особого успеха. Война идет без сражений и без результатов. Французы удерживают кое-что в Италии, кое-что в испанской Басконии — вцепились намертво и не отдают. А англичане сейчас слишком слабы, их постоянные грабежи из Кале король Франциск просто игнорирует. В общем, на Западном фронте без перемен. И без денег…

Так что у меня в этот заход прибыло всего 140 русских, маловато, я надеялся на большее. Но продержатся сил пока хватит. Еще приехал десяток других переселенцев, в основном чья-то родня. У меня все же есть и приятные известия: есть один гравер, мой папаша выкупил его у мавров и отправил побыстрей за океан. Гравер немного недоволен этим фактом, но кому сейчас легко?

Вот у меня, к примеру, прессов навезли, а пресс-формы уже порядком стерлись. А сколько есть видов серебряных монет которые можно начеканить! В общем, выбор невелик: либо работать в рабстве в цепях, либо свободным и обеспеченным человеком. А через несколько лет он вполне сможет, возместив мне сумму выкупа, вернутся обратно домой. Я тут особо никого не держу. Вон швейцарские наемники отплывают — они заработали столько, что так им лет на шесть безбедной жизни теперь хватит!

Более щадящий вариант подобной задушевной беседы я провел с молодым подмастерьем, гранильщиком из Фландрии. Инструмент по его выбору Седеньо-старший ему купил, алмазным порошком он запасся. Так быстрей в Мехико — организовывай мастерскую и приступай к работе! Пока грани огненные опалы, а потом мы ему и алмазов привезем. Где он еще сможет набить руку на таких камнях?

И подарок лично мне. Два здоровенных пистоля. Не изукрашенные (времени особо не было), но стволы и детали механизмов из отличной толедской стали. Колесцовый замок, заводной ключ, как на детской игрушке. А главное такие пистоли приспособлены для стрельбы патронами. Я так надеюсь. Пистонов мне из Мехико уже прислали, сейчас индейцы по полученным калибрам из плотной бумаги из агавы патронов накрутят, порохом, пыжами из крокодильей кожи и пулями их набьют. А пока местный кузнец напильником по месту механизм подгонит и опробуем эту вундервафлю. И тогда я уже не буду опасаться каждого встречного и поперечного маньяка-фехтовальщика. А пока поручаю местным индейским кустарям сшить мне из крокодильей кожи поясные кобуры и амуницию.

Пока суд да дело, корабли Кристобаля Гарсиа Сармьенто занимаются разгрузкой и погрузкой. Предстоит везти в Европу две тонны серебра, двести килограммов золота, все преимущественно в монете, и прочее богатство. Наркота, лекарства, рецепты применения от дона Кристобаля де Охеды. Ваниль и шоколад будут только осенью, после нового урожая, каучук повезем только в изделиях наших мануфактур. Но пока еще внутренний спрос на хлопковые ткани, резиновые накидки и обувь и у нас велик. Мы же не испанцы, которые просто грабят свои колонии. Ничего, небольшие партии лучшей продукции на пробу повезем, чтобы народ приучать. Ткани у нас на уровне лучших европейских образцов. Только Фламандцы могут соперничать с нами по качеству тканей, и только португальцы по краскам. У португальцев тоже есть неплохие природные красители: драконово дерево с Азорских островов, пау-Бразил из Бразилии, пурпур из морских раковин. А у нас почти все это, плюс еще кошениль из кактусовых жучков, а главное хорошие, но дешевые минеральные красители типа берлинской лазури.

Кошениль — традиционный индейский краситель. Эти насекомые в огромных количествах размножаются на плантациях нопали, особого вида кактусов, которыми они и питаются. Когда насекомые (это случается в определенное время года) достигают зрелости, их сметают с кактусов в мешки и умерщвляют, опуская в кипяток, подвешивая в парилке или запекая на солнце. Затем их трупы подсушивают, получается что-то вроде сморщенных семян, и продают на вес. В зависимости от того, каким из трех способов насекомые были убиты, они после измельчения дают три вида ярких красителей — гиацинтовый, пурпурный и светло-карминовый. Никаким другим способом такую красивую краску не получить.

Наши же непромокаемые ткани вообще не имеют аналогов в Европе, эксклюзивный товар.

Показали мне и последнюю продукцию наших стеклянных мастерских. В зеркала уже можно смотреться без смеха. Что же, пока не Венеция, но уже где-то близко. Рецептуру я давно уже мастерам расписал, теперь только опыт нарабатывать. Индейцы уже со всех концов континента готовы забирать нашу продукцию сотнями килограммов. Так что осваиваем традиционные торговые пути Северной и Центральной Америки. На юге у нас конкуренты испанцы, но по цене они нам намного проигрывают. Мои литейни из бронзы уже пушки льют не хуже европейских, все задерживает только дефицит древесного угля, но план выполняется.

В остальном, все в пределах нормы. Кое-какие разговоры среди местных испанцев нехорошие ходили. Но теперь политика либерализма осталась далеко в прошлом. Доносчикам неплохо платили, а провинившихся, на первый раз прилюдно секли на площади. Далее, если кто не уймется, так рудников в этой стране полно. Не умеешь сам устроить свою жизнь, так мы тебе в этом поможем. А всего-то и надо, что держать язык за зубами и не плести заговоры. Но смерти у меня за прошедшее полугодие тоже происходили — человек шесть «ушли к звездам» — кто заболел и умер, кто скончался в пьяной драке, кто упился до чертиков. В общем, у каждого своя планида. Один умер, другой родился! Рождения происходили сотнями, если не тысячами. Но дети уже были не чистыми белыми, а метисами. Пока пойдут и такие. Метисы всегда тянутся к той культуре, которую они считают более престижной, так что они будут старательно изображать из себя белых, еще белее, чем приезжие европейцы.

Опробовал свои новые пистолеты. Тяжелые, отдача сумасшедшая, точность ни к черту, каждый третий выстрел — осечка. Но по нынешним временам лучше нет, и не будет. Потом еще что-то получше закажу, когда наработаю опыт с этими образцами, а пока сойдут и такие.

Что же, пора отправляться в дорогу. Торрес идет с нами в Европу для количества и «безлошадный» Диего, напросился к нему в помощники, перенимать богатый опыт. После Кристобаля именно Диего станет адмиралом нашего могучего флота. А этот флот будет многочисленным, мы уже сейчас готовы скупить десяток кораблей, но нет надежных капитанов. Ждем, пока обучатся. На следующий год можно уже парочке стажеров доверять свои суда. А я с Волосатиком оккупирую капитанскую каюту Кристобаля на «Линде». Сейчас это мощный многопалубный многопушечный корабль, с революционными изменениями в рулевом управлении.

Он стоит многих — быстроходен и увертлив. Надежней места не найти, отобьемся от любого вражеского корабля, а от нескольких без труда сумеем уйти. А если догонят нас, то очень пожалеют, у нас и горшки с порохом и новая свинцовая картечь в оловянных канистрах припасена с избытком. Мы будет говорить с жадными корсарами на единственном доступном им языке — языке пушечных ядер! Везем то, почти тонну серебра и килограммов сто золота, желающие облегчить нас от такого груза, если узнают об этом, то выстроятся в огромную очередь.

А вот капитан наемников Бертольд Шварц со своими бравыми швейцарцами, чья жизнь прошла в непрерывных битвах, расположился на двух прочих кораблях. Они более традиционные, так что абордаж им теперь не грозит, а если пираты сунутся, то бравые наемники им быстро все выбитые зубы в глотку вместе с кровью затолкают.

И вот мы снова выходим в море, где солнце уже начало золотить бескрайние голубые воды. Кристобаль командовал отплытием и чувствовал себя в родной стихии.

— Поднять якорь, Алонсо, — громко разнесся его мощный голос. — Топселя поставлены? Готовимся к отплытию! Заставьте людей пошевеливаться, Алонсо!

Не взирая на затертые штампы, паруса у корабля не белоснежные, а уже приобрели цвет дубленой кожи. Но не в цвете счастье- главное, что нас, если мы захотим, никому не догнать!

Моя каюта была на верхней палубе. Она была так мала, что, стоя посередине, я мог дотянуться вытянутыми пальцами до любой из четырех стен, но в ней стоял стул, привинченный к полу, сундук для одежды под подвесной койкой и даже висело покрытое серебром зеркальце на стене. Волосатик неодобрительно отнесся к такому тесному помещению. Маленькая капризная зверюшка чувствовала сильную качку, она хныкала, уцепившись хвостом за спинку стула.

Команда для отдыха в долгих трансатлантических переходах тоже уже не довольствовалась верхней палубой. На пушечной палубе они превратили временный склад артиллерийских припасов в комнату отдыха. В чем я смог убедится, когда Кристобаль, показывающий мне свой корабль, распахнул резную, обитую медью дверь. Мы едва не оглохли от шума и гомона, царившего там.

— Если мне суждено умереть, — какой-то матрос веселил публику, — то я предпочел бы погибнуть от мушкетной пули. В голову.

Тут присутствовала едва ли не вся свободная от несения вахты команда. Кто сидел на бочонках с порохом, кто разлегся прямо на полу, на соломенных матрасах. Не хватало еще взлететь на воздух, по неосторожности. Но девать людей некуда. Трюмы заполнены, пороховой погреб изолирован. На кухне посторонних не держат, нам всем это потом есть. На палубе все время не проживешь, а тут все же изолированное помещение. А порох убрать нельзя, так как пушкарям, он может срочно понадобится, в любой момент.

Питались на первом этапе мы неплохо: печеная рыба, фрукты, куры, свежий хлеб. Так продолжалось до самой Гаваны. Теперь мои корабли получили отличный промежуточный порт по пути, где могли пополнить припасы и питьевую воду. Федот уже почти полностью выловил всех скрывающихся в лесах испанцев и теперь налаживал мирную жизнь. Для индейцев же почти нечего не изменилось. Раньше были испанцы — теперь стали мои люди. Но моих бойцов было намного меньше, провианта им уходило тоже меньше, так что оставалось и на транзитные суда. К тому же мои люди все еще получали жалование. Так что могли тратить деньги на развлечения. Так что положение кубинских таинос немного улучшилось.

Свежей провизии, взятой в Гаване, нам хватило почти на десять дней. После чего все перешли к обычной для моряков дальних плаваний диете. Пища была грубой и однообразной — в основном солонина и морские сухари. Вонь камбуза, откуда нам приносили еду в железных котелках преследовала меня буквально всюду. Волосатик буквально негодовал, но что я мог поделать? Кормил его сушеными фруктами и прятал мешочек в сундук под замок, чтобы этот сорванец не стащил его, и мне бы хватило сухофруктов на все долгое плавание. Впрочем, этот обезьян быстро освоился на корабле и скоро стал лазить по вантам не хуже юркого юнги, преодолев свою обычную лень.

Разговоры моряков не отличались большим разнообразием. Как правило, темами разговоров служили лишь драки, пьянство и женщины. Особенно живо обсуждались сексуальные привычки и особенности уроженок различных стран. Я не замечал в наших матросах огня патриотизма, испанки и португалки совсем не котировались, все мечтали о каких-нибудь далеких шведках или польках. Хорошо там, где нас нет. В основном, моряки на ниве любви предпочитали девиц крупных и дородных и чтобы они были «не больно заносчивые».

За прошедший месяц мы дважды замечали на горизонте паруса кастильцев. К моему удивлению, вся команда, словно какие-то пираты, поголовно сожалела о том, что испанцы при виде нас смазали пятки салом. Ишь разошлись, инсургенты! Вы тут мое золото везете, а мечтаете подраться с первым встречным кораблем! К тому же испанцы не возят золото на Запад, так что результатом подобной кровавой драки была бы только лишняя головная боль.

Наша эскадра держалась кучно. Капитан Кристобаль по ночам на юте флагмана зажигал фароль — большой факел, чтобы остальные корабли флотилии могли следовать за ним. На особый сигнал фонарем, остальные каравеллы должны были отвечать таким же сигналом, чтобы командующий мог проверить, следуют ли они за ним в полном составе. Когда мы делали поворот, подавались сразу два световых сигнала. Наши суденышки продолжали упорно пробиваться вперед посреди знойных зыбей Атлантического океана.

Потом ветер стих, и наши судна неподвижно застыли на зеркальной поверхности океана, под лучами жгучего солнца. А обычно, как раз в этих местах на помощь проходящим судам должны были прийти западные ветры. Жара стояла такая, что временами было трудно дышать. Люди ходили мрачные, их приходилось гнать на работу. Я надеялся, что океанское течение все равно несет нас в нужном направлении, и мы скоро уже увидим Азорские острова. Они должны были показаться через день другой, при попутном ветре. Один из матросов случайно наступил Волосатику на хвост, и обиженная обезьянка залезла на мачту и отказывалась спускаться оттуда даже за пищей.

На второй день, примерно к полудню на горизонте стали собираться облака, и первый порыв ветра зашевелил наши обвисшие паруса. Через час корпус судна мягко заколыхался на небольшой зыби. Вахтенные начали ловко карабкаться по вантам, а Кристобаль весело и звонко выкрикивал команды. Я вышел на палубу и с радостью убедился в том, что удача от нас не отвернулась. Ветер снова наполнял наши паруса. На следующий день я уже мог наблюдать на горизонте какой-то мелкий островок из Азорского архипелага.

Прибыли на Терсейру. Так приятно снова размять свои ноги на твердой земле! Но не забываем, что мы не дома. Дон Кристобаль пошел к губернатору острова Терсейры Альвару Мартинишу, договариваться насчет таможенных платежей, портовых сборах и новых португальских судовых документах. Я же не пошел, предпочитаю пока быть инкогнито, границы сейчас уж больно прозрачные, а Хуан Седеньо наверняка имеет награду за свою буйную голову. Конечно, мало ли в Испании Хуанов Седеньо, если только в пяти-сотенном отряде Кортеса нас было два человека с таким именем и фамилией? Но все же, бог любит осторожных, и не любит слишком напрягать своих ангелов-хранителей. Так что сидим тихо и не отсвечиваем. Небольшой каменный домик, опутанный лозой и окруженный несколькими корявыми инжирными деревьями, мы арендовали у местного португальца на пару дней.

Кристобаль вернулся домой мрачный, и долго ругался на пройдоху-губернатора.

— Грязный торгаш, мужицкое отродье — кипел дон Кристобаль в благородном негодовании- наверняка его распутная мамаша часто в спальне развлекалась с иудеями!

Узнаю суть проблемы, оказывается, корыстолюбивый губернатор еще раз повысил тарифы на свои услуги. Как это до боли знакомо. Вот сидит человек по уши в дерьме, приходишь к нему с отличной идеей по развитию бизнеса. Ему особо ничего делать не нужно, только получать за свой труд хорошие деньги. И что же, будет благодарен Вам этот субъект? Ни в коем случае! Начинаются попытки всунуть палки в колеса, продемонстрировать собственную значимость, пока все не рушится и неблагодарный субъект не возвращается в свое первозданное состояние. А как же мудрость: «Клиент — всегда прав!» О таком не слышал? Ты должен меня всего облизывать с ног до головы, особенно за такие деньги, что от меня получаешь. Но логика им не знакома.

И что теперь делать? Фактически здесь на острове всего 300 жителей и я могу просто взять губернаторский дом штурмом и повесить неблагодарного прохвоста! Тот же английский пират Рэйли, где-то в году так 1596 в морской экспедиции на Азорские острова захватит остров Фаял. Или же можно выделить бюджет за голову тупорылого губернатора и мне алкаши — жители принесут эту голову на блюдечке. За те деньги, что они у меня получат, островитяне вполне смогут начать новую жизнь в Испании или в ее колониях. Ладно, это просто мечты, не нужна мне война за этот остров. И Испания, и Португалия, вместе это будет уже слишком. И конечно же, губернатор обосновывает свои возросшие аппетиты тем, что на него давят из Лиссабона и ему придется поделится. Как сейчас вижу картину: король Португалии Жоан III лично обращается к старосте каждого селения на своей территории и ласково просит поделится. И зачем мне покупать еще и короля Португалии? Не нужен нам король.

Так что же мне сейчас делать? На первый взгляд, мы сейчас можем просто развернуться и уйти в другой португальский островок в поисках более сговорчивого губернатора. Однако не все так просто. Во-первых, не факт, что купить губернатора крупных островов Мадеры или Сан-Мигеля мне обойдется дешевле. В отличие от здешней нищеты, там в изобилии произрастает пшеница и другие продукты; ежегодно ходят туда корабли и привозят зерно в Португалию…

Во-вторых, в каждой избушке свои погремушки, рассматривал я раньше остров Порту-Санту, но там сидит губернатором человек из клана Колумба, а хотя Диего Колумб в немилости при испанском дворе, но из семейной солидарности мне там укажут на дверь. Совсем мелкие острова типа Ильяш-Дезерташ мне не подходят, и к тому же я практически уверен, что наш лукавый губернатор уже объездил с подарками своих соседей и предупредил, что если мне откажут, то они получат еще деньжат, а если согласятся, то он настучит на них прямо в Лиссабон, в королевский совет.

Кроме того, стоит помнить, то, что знают трое — знает и свинья. Дон Альвару знает, что денежки у меня водятся, но не знает точно сколько. И в своих интересах (чтобы не заставили делится) помалкивает. А если информация уйдет дальше… Тогда не факт, что жители острова нас не попытаются ночью прирезать. Даже если они не решаться, то все равно португальцы у Азор будут постоянно держать эскадру, чтобы перехватывать мои корабли. Зачем тратить два года на плавание в Индию, когда у порога можно получить намного больше? Так что придется соглашаться. Но сделать так, чтобы это был последний мой платеж жадному губернатору Терсейры. В крайнем случае — предпоследний. Мне срочно нужен свой порт на этой стороне океана.

— Заплати этой жадной свинье — процедил я сквозь зубы- И добавь ему еще килограмм мескалина лично от меня.

Дон Кристобаль горестно кивнул своей седой головой, показывая, что он меня вполне услышал. Все, после драки кулаками не машут, займемся приобретением своего порта.

Через одиннадцать дней я уже был в Лагуше, небольшом португальском городе возле испанской Севильи. Там меня радостно встретил глава клана Седеньо- дон Франциско. Он обретался в большом роскошном арендованном особнячке. Природа между тем доживала знойный день: солнце клонилось к горизонту. Жаркий воздух над прибрежным городом будто сгустился, было очень душно. Ах, ничего так не согревает душу, как холодное пиво…

— Можешь меня поздравить — тепло приветствовал я Франциско- наши фамильные земли разрастаются. Я еще отобрал у императора Карла остров Хуана, потом его еще называли Фернандиной, а нам там он известен как Куба.

От неожиданного известия Седеньо-старший только всплеснул руками. Он все еще не мог привыкнуть к тому, что один из его сыновей уродился на свет таким разумным и грозным.

Разбираем наши европейские активы. Имеется еще один гравер- хорошо, нужно отправлять его в Мексику. Взять двести русских или же уменьшить их число в пользу моих родственников, которым не терпится зажить в новом Свете как короли? Мне тут в Европе нужны помощники больше, чем в Мексике бездельники. Но, скрепя сердце, все же соглашаюсь отправить несколько семей — тридцать человек погоды не сделают. Но сейчас пока временный простой — на другом конце Атлантики скоро начинается сезон ураганов. А у нас тут в Европе — наоборот лучший сезон для мореплавания. Стоит погасить часть Севильских облигаций — тысяч на пять-восемь, сделаем обратный выкуп, чтобы остальные их больше ценили, вполне возможно, когда-то придется опять брать заимствования.

Сообщаю папаше, что мой младший брат Диего чуть не погиб. Но теперь ему нужен новый корабль. Строящиеся корабли на голландских верфях еще далеки от завершения. Но есть пара нормальных судов на примете: одно подогнали португальцам французские корсары, второе продает проторговавшийся фламандский купец за долги. Берем оба, и можно поискать еще. Пока присмотримся к Марокко, а там искусные капитаны не нужны. Мои суда пойдут в эскадре.

По людям ситуация такая: у нас вблизи Лагуша размещено тысяча русских. Небольшая кондотта в пятьдесят швейцарских наемников ушли с северного Наваррского фронта, как только дон Франциско предложил наняться к нему на службу. Капитан у наемников Людвиг Питерцбрециус-подрядился к нам с 20 % надбавкой и всем доволен. Швейцарцу было под сорок, и половину своей жизни он провел в сражениях, причем воевал по большей части на свой страх и риск. Он родился в бедной семье, службу начинал без гроша в кармане, кровью и мужеством заслужил доверие командиров, а уж потом награбленная добыча и выкупы за знатных пленников принесли ему богатство, позволившее встать во главе собственного отряда. С этим отрядом Людвиг сражался под знаменами королей или могущественных итальянских сеньоров, и новые грабежи принесли ему все новые богатства.

Из его швейцарцев многие носили бороды, а лица у всех были обветрены и покрыты шрамами сражений. Швейцарцы были настоящими солдатами, не теми, что следовали за своим важным сеньором и половину времени проводили в драках в окрестностях фамильного дворца, а теми, кто пронес боевое оружие сквозь снег, ветер и солнце, теми, кто убивает за медный грош.

Полная опасностей и лишений жизнь, бесконечная война и кровавая смерть наемников оправдывается хорошей платой. А испанский король задолжал им за девять месяцев! Пока у меня еще Шварц доберется до Италии, да пока вернется назад, пройдет не меньше месяца. Ждать мы не будем.

Венецианцы тоже подвезут еще сотни две русских, но они так же опоздают. Порох закупим тут же, у португальцев — Индия еще более богата порохом, чем Мексика. Холодное оружие не проблема, но кто им будет воевать? Бывшие рабы если чему и научились за это время, но не годятся еще для рукопашных схваток с опытными воинами. Аркебуз всего куплено шестьдесят, можно еще купить столько же. А вот мушкеты пока дефицит. Дюжина есть и еще десяток скоро доставят.

Дон Франциско неожиданно прерывает нашу деловую беседу яростным обличением еретиков:

— Лютер, этот поганый Лютер, этот отлученный от церкви бешеный бык, торжествует в Саксонии, в Брауншвейге, в Люнебурге, в Мекленбурге; лгут они, вонючие еретики: наш закон — это покорность святейшей матери нашей, римской церкви.

Да уж, агитация и пропаганда промывает мозги сейчас не хуже, чем в будущем! Толку, что телевизора здесь нет, в церкви тебе все растолкуют как надо. Недалекие люди часто охотно верят самым нелепым россказням! Я философски замечаю:

— Если монаха отлучили от церкви, то ему только и остается, что придумать себе другую. Работать он не пойдет. Но сейчас раскол церкви в наших интересах, можно ловить рыбку в мутной воде.

Седеньо старший кипит от негодования, взгляд его полон ярости и жгучей ненависти, но мы продолжаем. Отец хотя и был несколько озадачен моим взглядом под новым углом на это событие, но мгновенно оценил свое преимущество. Итак, у нас освободились четыре корабля, и есть еще два: это триста бойцов десанта. Пятьдесят швейцарцев, и остальных берем русских — помощниками пушкарей (кстати, нужно найти приличных бомбардиров в найм и нормальных саперов) и стрелками. Кому огнестрельное оружие не достанется, те будут помогать заряжать аркебузы, или же постоят с пиками и алебардами. Что мы такими силами можем откусить?

Достаем подготовленную большую карту Марокко, я вглядываюсь на непривычные очертания страны. Строго говоря, это сейчас не политическое, а географическое название. Между водами Средиземного моря и Атлантического океана и песчаными барханами пустыни Сахары расположен изолированный остров Берберия. Он делится на три большие части: Марокко, Алжир и Тунис. Та страна, что нас интересует, тоже состоит из нескольких королевств. Они часто называются по названиям главных городов — султанат Фес на севере, султанат Марокко в середине и султанат Сус на юге. «Три цветка ислама».

В Сахаре есть еще какой-то султанат Тафилет, но он нам не интересен, пастухи могут спокойно продолжать пасти своих верблюдов. Дон Франциско по ходу дела дает мне необходимые пояснения о Стране Мавров, обиталище исконных древних врагов для любого испанца. Вообще, оказывается этот Тафилет — очень странный город и султанат. Среди междоусобной борьбы, не перестававшей раздирать Марокко, каждый раз как один государь сменял другого силою, победитель ссылал всю семью побежденного в далекую провинцию Тафилет: таким-то образом появился этот город.

Сорок семейств, происходящих от крови калифов, поселились там; их члены, под начальством старейшего, живут в группе отдельных домов, и Тафилет поэтому получил название Аль-Куссура — города дворцов. Все главы фамилий имеют свои земли и обогащаются от подарков, которые им делают султаны при восшествии на престол в ознаменование этого радостного события.

Город Марокко в мое время носил название Марракеш, тут произошла та же история как с Мексикой, когда одноименную страну и город разделили по звучанию, что бы все сразу понимали, о чем идет речь. Само название Марокко означает просто «Красная Земля». От побережья остальную страну отделяют горы Риффа, потом эту страну на пополам делят более высокие горы Атласа, севернее этих гор расположен султанат Марокко — южнее султанат Сус. На востоке страны горы так сходятся, что между горными хребтами лежит долина с крепостью Таза- непреступные Фермопилы для любого завоевателя. Но нам она не мешает.

Что бы покончить с национальным составом этой страны, скажу, что северное королевство Фес населено в основном арабами и маврами (потомками древних финикийцев), среднее Марокко — заселено берберами, а в южном живет немало туарегов. Но во всех королевствах берберы составляют основу населения. А Марокко — священный для всех берберов город. Насколько арабам ближе Фес, настолько подлинной столицей берберов может быть только Марокко — красный город.

Берберы — коренные жители Северной Африки. Происхождение этого имени подало повод к большим спорам, к многочисленным предположениям, о которых бесполезно здесь упоминать. Намного проще и рациональнее объяснить его словом «барбари» (варвары), это имя римские нумидийцы давали чужестранцам. Берберы, относятся к хамитским народам, тогда как арабы — семиты.

Разделенные на племена южных «шеллоков» и северных «амазиргов», берберы нынешнего Марокко говорят общим языком, так что нельзя оспаривать их общего происхождения. Белые цветом лица в северных областях, они становятся темнее и даже совершенно смуглыми в южных частях; но по этой легкой разнице, происходящей от климата, нельзя считать их различными расами.

Хотя шеллоки живут на южных горах Атласа, они земледельцы и в то же время имеют большую наклонность к разным промышленным искусствам. Ожесточенные враги арабов, они страшны для этой расы; они считают своим первейшим долгом грабить их, и каждый раз как представится случай, дурно обращаться с ними. Они негостеприимны, и их справедливо называют величайшими ворами и убийцами в целом свете. Они гораздо умнее амазиргов, их соседей; их дома сделаны из красивых камней, с аспидными крышами, и как будто поддразнивают жалкие лачуги или природные пещеры, в которых живут соседние племена.

В простой шерстяной тунике, на которую надевает плащ, шеллок ходит с непокрытой головой в любое время года. Сильный и неустрашимый, — это страшный враг в битве. Оружие его — шпага и кинжал; шеллоков может победить только кавалерия.

Амазирги населяют ту северную часть Марокко, которая простирается от Риффа до Тафилета в цепи Атласа. Эти горцы крепкого сложения; их легко узнать по белокурым волосам и отсутствию бороды. Странный контраст белизны их лица с темным цветом других марокканских племен замечается и в нравах. Неустрашимые охотники и неутомимые пешеходы, они любят охоту страстно, неистово. Большую часть дня они гоняются за дичью своих гор. Как только достанут золота, серебра, слоновой кости, тотчас украшают ими свое оружие — самую главную их драгоценность.

Состарившись, амазирг становится пастухом и проводит свои дни на склонах гор, сидя в тени каменной глыбы или каких-нибудь кустов, случайно выросших в этих бесплодных областях; он грустно стережет свое стадо, которое щиплет траву в нескольких сотнях шагов под ним, в местах обработанных или на плоскогорье, еще не опустошенном знойным солнцем.

И шеллоки и амазирги с одинаковым отвращением платят марокканским султанам символическую дань, которую те считает себя обязанным требовать от них. Но власть султанов над этими гордыми племенами скорее номинальная.

Мавры составляют другую часть, и, может быть, самую важную, марокканского народонаселения. Их бесспорно карфагенское происхождение избавило бы меня от всякого труда описывать их, если бы я не желал сообщить о них несколько подробностей, которые кажутся мне интересными.

Итальянский писатель Гемсо, очень в этом сведущий, описал их в трех строках: «Все, что есть самого гнусного, и презренного в сердце человека присуще нраву этих африканцев».

Мавры семитического происхождения и не имеют ничего общего с берберами. Их предки некогда покинули города Финикии, Палестины и Аравии и поселились в африканских областях, занимаемых ими и ныне. Но те, которые населяют берег Средиземного моря, переселились с севера, из Испании, потому что предками их были как раз те мавры, что укрылись на африканской земле лет тридцать назад, изгнанные из Гренады.

Богатые и могущественные, они составляют аристократию в городах, и имеют право голоса в советах султанских правительств. Скупость их вошла в поговорку, и всеми их поступками руководит эта гнусная страсть. Приобретать сокровища и прятать их составляет главную цель их жизни. В молодости мавры, вообще, сильны и стройны, хотя малы ростом; беспечные и ленивые они с годами толстеют. Зажиточные жители ведут самую приятную жизнь; встают с солнцем, туалетом не занимаются, потому что спят, не раздеваясь; чтобы молиться — ждут, пока муэдзин возвестит с мечетей час молитвы, повторяя пять раз в день одно и то же:

— Аллах велик! Аллах весьма велик! Свидетельствую, что нет другого Бога, кроме Аллаха! Свидетельствую, что Магомет пророк Бога. Идите на молитву, идите в храм. Аллах велик! Весьма велик! Нет другого Бога, кроме Бога!

У марокканского араба нравы более кротки, чем у мавра; он несколько гостеприимнее и, следовательно, менее вероломен. Высокого роста, он носит короткие волосы, окруженные длинной повязкой в форме тюрбана. Арабы в этой стране — народ пришлый. Они происходят от великих завоевателей, пришедших после римлян. В начале VII столетия они прошли Гибралтарский пролив, заняли Испанию. Впоследствии, изгнанные из Испании, они вернулись в Африку и поселились на берегах ее, где выстроили много городов, существующих и поныне.

Горячие поклонники пророка Муххамеда, они хвастаются, что говорят чистейшим языком Корана. Некогда они проповедовали новую веру с оружием в руках и покорили множество народов. Ныне марокканские арабы живут спокойно в своих деревнях, защищаясь всеми силами от нападений южных шеллоков, их отъявленных врагов. В каждой из этих деревень находится мечеть, которая служит храмом и училищем, и где талеб учит науке Корана.

Как в VII или VIII столетии земли Марокко подверглись вторжению арабов, так и еще теперь находятся под владычеством государя этой расы.

Шесть династий, выводящих себя от потомков пророка, одна за другою занимали престол.

1. Династия Эдриситов, имевшая основателем Эдриса, потомка пророка через Али, его зятя, насчитывающая восемь государей, — от 789 до 919.

2. Династия Фатимидов, имевшая основателем эль-Мохади и насчитывающая четырех государей, — от 919 до 972.

3. Династия Зейридов, имевшая основателем Юссефабен Зейри и насчитывающая девять государей, — от 972 до 1148.

4. Династия Альморвидов, имевшая основателем Абу Бекр бен-Омара и насчитывающая девять государей.

5. Династия Альмогадов, основанная Могаммедом Абдаллахом бен-Томратом и насчитывающая четырнадцать государей. Потом единое государство распадается.

Сейчас страной правят какие-то Ваттасиды, представленные султаном Мухаммедом Буруккали, вторым в этой династии государей в Фесе, и некие Саадиды на юге в Марокко. В Сусе, кажется, тоже властвуют ответвления Саадидов.

Многие арабы живут в палатках на горах, чтобы легче укрываться от денежных требований султана; они живут там, окруженные своими стадами; однако не могут избегнуть поземельного налога, и когда войска проходят мимо их деревень или кочевья, они обязаны их кормить. Их легко узнать по белому хаику, с которым они не расстаются никогда. По своим пастушеским и вместе с тем воинственным нравам, они напоминают арабов йеменских, тип которых сохранили.

Еще в Марокко не мало евреев, так же изгнанных лет тридцать назад из Испании. Но они с нами воевать не будут. Немало здесь капель и славянской крови — крови высоко ценимых рабынь-славянок, которых султаны покупали за большие деньги на невольничьих рынках Стамбула.

Итак, по населению: страна где-то с Португалию, поэтому, предположим, от девятисот тысяч и выше. Султанат Фес- 350 тысяч жителей, Султанат Марокко — столько же, Султанат Сус -150 тысяч жителей и Тиффелет -50 тысяч. Естественно, как самую слабую цель рассматриваем султанат Сус. От остальной страны он отгорожен высоким Атласким Хребтом, с гор текут многочисленные реки, поэтому водой он не обижен (а это очень важно, так как почти со всех сторон пустыня Сахара), а население тут небольшое. Но пока нам этот султанат еще не по зубам. Но скоро будет.

Сто пятьдесят тысяч жителей это потенциально 15 тысяч воинов. Но отбросим 5 тысяч негров, рабов привезенных с юга для работ, остается всего 10 тысяч. Из них берберы шеллоки -4,5 тысячи, арабы 3,5 тысячи и туареги -2 тысячи.

Туареги охотно станут нашими союзниками, так как живут грабежом и убийствами и мечтают перерезать глотку всем своим соседям. Туареги лучшие наездники в Сахаре и величайшие грабители. Они подстерегают караваны из Судана и Нигриции, захватывают источники и берут большую плату у людей, умирающих от жажды, за право напиться и напоить животных. Воинственные и жестокие, они живут во всей центральной Сахаре и постоянно ведут войну с обитателями Судана, на которых налагают большую дань зерновым хлебом и невольниками; они существуют только продажей невольников на рынках Марокко, Триполи, Туниса и даже Тимбукту и грабежом караванов. Их искусство обращаться с оружием и неукротимое мужество делают их опасными, несмотря на их малочисленность, потому что племена, которые они притесняют, жирбала, дирины, киунсы, так же как и обитатели Тауата и Салаха, все вместе превзошли бы числом своих врагов, и могли бы легко освободиться от разорительного ига.

Арабы и берберы живут между собой — как кошка с собакой. Они вот уже добрую тысячу лет живут бок о бок. Почти все это время они враждовали друг с другом, однако сейчас между ними заключено хрупкое перемирие. Войска у них слабые, огнестрельного оружия мало. Добавим, что и политически берберы делятся на горцев, обитателей южных склонов Атласа, и жителей плодородной долины реки Сус.

Столица королевства Сус — город Тарудант, земледельческий центр бледа и плодородной долины Сус, расположенной вдоль реки того же названия. Находясь в 200 километрах к югу от Марракеша, Тарудант был бы раскаленной печью, отдающей зной Сахары, если бы от ее дыхания этот край не прикрывали отроги Высокого Атласа и Антиатласа, если бы не был он открыт свежему ветру с Атлантики, если бы не был довольно высоко расположен (230 метров) и богат водой. Поэтому, несмотря на соседство с Сахарой и южное положение, климат в Таруданте вполне сносный, с точки зрения европейца, а растительность до того буйная, что просто ошеломляет своей пышностью и богатством. Это самая настоящая теплица, только что без стеклянной крыши.

Вокруг города раскинулись сады, рощи, оливковые плантации, поля. Внутри живописных городских стен, усеянных зубцами и башнями с множеством ворот, живет тысячи две жителей, различных национальностей и оттенков кожи.

С юга и юго-востока страна открыта настежь. Граница существует только на картах. Здесь ее охраняет только обширный бесконечный океан песка — Сахара. По ней свободно передвигаются орды кочевников, арабских бедуинов. Юг поставляет черную рабочую силу, невольников и невольниц из Сенегала и Судана, а также солдат для черной гвардии султанов.

В общем две сотни швейцарских наемников и тысяча двести русских, которые у меня будут в скором времени, союз с туарегами и мы легко бьем всех своих недалеких соперников по частям. Когда они поймут, что дело дрянь, то будет уже поздно, объединится, мы уже никому не позволим. А дальше: оседлать перевалы Атласких гор, заложить взрывчатку и никакое войско Марокканского султана уже не поможет своим единоверцам.

В пустынях же еще проще, достаточно контролировать колодцы, а от одного колодца до другого большое войско не пройдет, тысяча или две максимум.

Так что я жадно шарю по живописной карте, выглядывая, что мне, возможно, прихватить уже сейчас. Но я уже в основном опоздал — все хорошее разобрали до меня. Судите сами: Сеута давно испанская, Танжер — португальская столица захваченных марокканских владений. Марокканский Рабат- станет столицей только в эпоху пароходов с мощными моторными двигателями. А так там берег очень неудобный скалистый. Султан из династии Альмохадов, Абд аль-Мумин, правивший в начале XII в., пожелал устроить укрепленный склад для оружия и боеприпасов. Для этого он выбрал место на скалистом, обрывистом берегу океана у устья реки Бу Регрег. Крепость назвали Рибат аль-Фатх — «Лагерь победы».

Рядом же, в пределах видимости от Рабата, находится бухточка Сале — гнездо берберийских пиратов, фактически единственное в Марокко. Других крупных пиратских гнезд тут нет, Атлантический океан не место для гребных галер. Но сейчас эта бухта уже захвачена Испанией.

Дальше на юг мелкие порты аль-Араш (древний Ликс) — на него зарятся испанцы (или же уже заняли) и португальская Арсила. Мелкие городки, неудобные порты, которые использовались в основном в древние времена. Опять же, кругом, населенная страна, даже если я и захвачу их, попробуй удержать. К тому же сфера испанских и португальских интересов, колонии.

Еще южнее Касабланка (Дар аль-Бейда — Белый дом). Сейчас это скорее рыбацкая деревушка, но место удобное. Опять испанцы. Даже если марокканцы их периодически их выбивают, то христиане собираются с силами и возвращаются. Влезь я туда, так буду без конца воевать и с теми и с другими.

Южнее простирается сфера интересов португальцев. Мазаган основан португальцами. В 1502–1510 гг. они построили на месте города крепость — Кастилло Реаль. Со временем вокруг нее выросло поселение. Сафи — португальский с 1510 года. Магадор (Эль-сувейра) ни кому не нужное место, даже в мое время здесь ничего хорошего не было. Сейчас султан поселил там изгнанных из Сале пиратов, чтобы они охраняли берег от незваных гостей, стремившихся вести беспошлинную торговлю. По-видимому, контрабанда там широко распространена, если окупается помощь пиратов, как известно, не склонных к бесплатным услугам. В нашем положении стоит присмотреться. Но порт расположен севернее Атласких гор, как и все предыдущие. А жители Марокко очень не любят чужеземцев, строящих пристани на их берегах. Пусть другие лезут в этот гадюшник.

Южнее Атласа выбор не велик. Вернее тут всего один порт. Курортный Агадир (по-арабски Стена), дальше к югу уже ничего нет. О времени основания этого города история умалчивает. Первые письменные упоминания о нем относятся только к VII в. Однако известно, что до этих краев еще в V в. до н. э. дошел Ганнон Карфагенский. Ранее в Агадир заходили голландцы, а позднее он, как и другие порты Марокко, стал находится во власти португальцев, которые основали здесь маленькую прибрежную республику под названием Санта-Крус Кабо Агу ер (на нынешнем мысе Гир).

В общем, формально это маленькое независимое государство, так что сильно на меня португальцы в обиде не будут. А место больно удобное. В конце концов, я с португальским королем детей крестить не собираюсь, все равно через год они с Карлом Испанским породнятся. А за год я так там укреплюсь, что меня оттуда не выковырнешь. Особенно, если формально это будет вотчина французского командорства Ордена Ионнитов. Кто против Веры Христовой?

Главное занятие местных жителей республики — рыболовство, хотя по временам они не брезгуют и морским разбоем. Там почти всегда хорошая погода и великолепные песчаные пляжи. И Канары близко. Опять же мыс Гир образует удобную бухту. Португальцы там всего несколько лет, до этого там была рыбацкая деревушка, так что нормальной крепости еще там не построили. Надменный марокканский султан Аль-Махди лет через тридцать все равно завоюет этот город, как и все королевство Сус. Эта земля определенно стоит той крови, которая за нее обильно прольется. А пятьсот- шестьсот жителей города, представленных грязной пеной морей, отбросами общества, вперемешку с бесправными чернокожими рабами — просто смешно для того человека, который двумя сотнями воинов брал столицу Кубы. Даже, пока иоаннитов на первом этапе я привлекать не буду, а то начнут мне голову морочить своими достижениями. Подключу благородных рыцарей на завершающем этапе, когда возьмем Сус.

Что же, цель определена — за работу товарищи. Принятое сейчас, в этой комнате решение отразится впоследствии на многих людях, руководители ныне излишне привыкли беспечно играть мечами и чужими жизнями. Что же, пусть мерзкие отсталые собаки держатся за обветшалое прошлое, пусть злобно лают и пытаются исподтишка укусить меня, но нам, людям прогресса, выражающим волю юного, поднимающегося мира, принадлежит вся планета! Это дерзость почти титаническая! Я думаю, нас впереди ждут славные дела, приключения, войны и добыча! Вперед, в Агадир! Да здравствуют храбрые искатели приключений!