Зигзаги судьбы

Переезд

Вернувшись из Москвы обратно в заповедник, я собрала наши немногочисленные вещи и отправилась в Сургут вызволять контейнер. На товарной станции мне сказали, что его надо немедленно забрать, а то отправят обратно. Причем сам контейнер нужно оставить на станции, а забрать только содержимое, что усложняло и без того непростую задачу.

Этот город нефтяников был мне совершенно чужд. Приткнуться негде, все редкие и захудалые гостиницы были заняты. Я сидела в кафе, пила чай с пирожком и грустно размышляла, что же мне делать дальше. Ко мне подсел какой-то мужчина вполне приличного вида, и мы разговорились. Он работал в нефтяной компании, звали его Сергей, и у него была в Сургуте своя квартира. Он предложил мне переночевать у него, чтобы наутро со свежей головой принимать решения. Я согласилась, особого выбора у меня и не было. Квартира оказалась вполне приличная. Мы приготовили еду, откупорили бутылку вина и стали ужинать и слушать музыку. Сергея быстро развезло, он совсем опьянел, плохо соображал и еле ворочал языком. Стянув с него ботинки, я уложила его на кровать, а сама улеглась спать на диване. Наутро тихонько встала, собралась и ушла. Сергей пробормотал мне вслед что-то вроде: «Никогда не встречал таких женщин», — и снова отключился.

Нужно было найти машину, чтобы перевезти вещи на пристань. Бредя по улицам Сургута, я вышла на небольшую площадь. Там стоял грузовик. В кабине сидел молодой парень и со скучающим видом жевал бутерброд. Я подошла и объяснила ситуацию. Парень все выслушал и сказал:

— Ну, давай залезай, поехали. Мне все равно делать нечего.

Приехав на товарную станцию, мы разгрузили контейнер и загрузили все в кузов грузовика. Помню, что семидесятикилограммовую стиральную машину я каким-то невероятным образом сама затолкала в кузов. Сначала взвалила ее на колено, приподняла, потом перевалила на грудь и руками выжала вверх. Да уж, силы мне тогда было не занимать.

Сверху мы закинули подушки от тахты и поехали на пристань. Выгрузив все это на причал, не досчитались одной подушки. Видимо, ее где-то сдуло по дороге.

Это было ощутимой потерей. Было обидно после такого длительного путешествия тахты из Москвы потерять подушку в Сургуте. Мы поехали обратно, и вскоре еще издали увидели потерю — она ярко-красным пятном покоилась в придорожной канаве. Водитель отвез меня вместе с подушкой обратно на пристань, пожелал удачи и даже денег с меня не взял.

Теперь нужно было найти какое-нибудь плавучее средство, которое шло в направлении Троицы и согласилось бы взять на борт весь этот разнокалиберный скарб со мной впридачу. Я пошла к начальнику порта. Он сочувственно меня выслушал, порылся в расписаниях судов и обнаружил, что вечером в том направлении отправляется катер. Дав мне его описание, он посоветовал подойти к капитану и попроситься на борт. Катер оказался небольшим рыболовным ботом. Команда состояла из двух человек — пожилого бородатого капитана и его жены. Я попросила взять меня к ним на катер, сказав, что мне надо в Троицу.

— Ну, раз надо, возьмем, — сказал капитан.

Тут я осторожно добавила, что у меня еще есть вещи.

— Ну и тащи их сюда, а то мы скоро отплываем.

Я показала в сторону причала, где красовалась моя обстановка — письменный стол, шкаф, тахта, куча коробок и гитара. Все это выглядело как воскресная гаражная распродажа. Брови капитана поползли вверх:

— Это что, все твои вещи? — с недоумением спросил он. Я кивнула.

Капитан задумался, переводя взгляд с палубы катера на груду вещей. Моя судьба висела на волоске.

— Ну, если мы сможем все это уместить на палубе, твое счастье. Но за это ты будешь нашим коком, еду нам будешь готовить.

К моему счастью, на палубе все поместилось, и мы отплыли. Катер не спеша шел вниз по широкой и полноводной Оби, мерно постукивая движком. Солнце клонилось к закату, было тихо и красиво. Каюта и кухня располагались внизу, куда надо было спускаться по крутой лестнице. Я приготовила ужин — начистила картошки и пожарила свежей рыбы.

Расстояние по реке от Сургута до Троицы составляет около 450 километров. Так что плыли мы ночь и весь следующий день, по дороге ловя рыбу. На вторую ночь капитан меня разбудил и сказал, что скоро должна быть Троица.

Стояла кромешная тьма, нигде не было ни огонька.

— Это должно быть где-то здесь, — произнес капитан, поворачивая катер к берегу и замедляя ход.

Не было видно вообще ничего, ни самого берега, ни того, что на нем. Катер мягко ткнулся во что-то деревянное. Тусклый палубный фонарь осветил кусок дощатого настила.

— Ну вот и прибыли. Давай разгружаться.

У меня не было твердой уверенности, что мы прибыли в Троицу, оставалось только полагаться на знания капитана. Почти наощупь мы выгрузили вещи, я поблагодарила стариков, и катер медленно растворился в темноте.

Я села на тахту и стала ждать рассвета. Где-то совсем рядом тихо плескалась вода. Положение было почти комичным. Мне вспомнился давнишний разговор с одной из моих подруг, которая была старше меня года на три, но казалась мне очень взрослой, правильной и немного занудной. Выслушивая очередной раз мои фантазии о лесах, избушках и зверях, она сказала: «Вот повзрослеешь немного, успокоишься, вся эта дурь у тебя и пройдет. Будешь, как все нормальные люди, жить в Москве и растить детишек». — «Вот увидишь, не пройдет! И не буду я жить в Москве!» — упрямилась я. «Давай вернемся к этому разговору лет через десять, тогда и посмотрим, где ты будешь, и что ты будешь делать», — сказала тогда подруга, чтобы прекратить наш спор. Но вернуться к этому разговору нам так и не пришлось. Потому что ровно десять лет спустя я сидела на тахте на берегу Оби, с грудой вещей, затерянная где-то между Сургутом и Салехардом, в кромешной темноте дожидаясь рассвета. А если это не Троица? Но об этом я старалась не думать. Чтобы как-то скоротать время, я нащупала в темноте гитару, вынула ее из чехла и стала наигрывать песни.

В конце-концов, это была романтика.