Змеелов в СССР

Глава 20

С больничного я вышел только в конце октября. Я на своем практическом опыте смог оценить известную пословицу:«лучше быть здоровым и богатым, чем бедным и больным». Так как основной трудовой стаж у меня был не велик, а оклад небольшим. Бюллетень у меня оплачивался из расчета 60%, так что на руки я получал всего лишь 63 рубля. Вру. Как и всех советских людей, меня заставляли с зарплаты подписываться на облигации внутреннего займа. Так что минус еще двадцать пять рублей.

Народ настолько не верил, что государство вернет эти деньги, не говоря уже о процентах или выигрышах, что рыночная цена этих облигаций была всего 5 % от номинала. То есть за свои 25 я мог бы получить на рынке рубль. С копейками.

Тут даже популярная шутка ходит: «Милицейский протокол: »… На станции обнаружен труп неизвестного… Следов насилия нет, за исключением квитанции о подписке на заем.""

На оставшиеся деньги я мог бы кое как питаться. Но мне надо было оплачивать жилье — сто рублей в месяц. Так что если бы не накопленный «жирок», то мне пришлось бы голодать и нищенствовать. Эх, уйди, печаль, сейчас ты совсем не к месту нагрянула.

При этом начальству, как обычно, было плевать на нужды своих работников. Тут все подчинялось простому принципу: «Голый прыгает дальше!»

К работе я приступил, но так до конца еще после болезни и не восстановился. Пользы от меня пока было с гулькин хвост. Тем более, что теперь я снова очень боялся змей. После такого-то стресса. Так что действовал я очень осторожно, медленно, змей наловил в ноябре очень мало. А у меня зарплата сдельная. В общем, получил голый оклад, и змеиного яда добыл и отправил тоже на копейки.

В зимний сезон — декабрь, январь змей ловить было бесполезно. Я уходил в отпуск. Оплачиваемым был только один месяц. А кто забыл — напомню, что привычные в будущем вещи, так-то пятидневная рабочая неделя, восьмичасовой рабочий день для трудящихся, ежегодный оплачиваемый отпуск в 24 дня — все это далекие достижения товарища Л. И. Брежнева. Раннего. А сейчас с этим большие сложности.

То есть с учетом, что и первая половина февраля была почти пустая, то с конца сентября я был выбит из колеи почти на полгода. Растерял весь свой высокий рейтинг. Уже «не был на хорошем счету». Мир жесток и неудачников никто не любит.

К тому же, нынешняя зима выдалась суровой. Редкой. Творилось что-то небывалое. Месяца два, если не больше, лежали снега. Морозы держались жгучие — с ветром, с метелями… И это на юге, где мягкие бесснежные зимы совсем не редкость.

Короче, хоть песни пой:

"Бывайте здоровы, живите богато,

Насколько позволит вам ваша зарплата.

А если зарплата вам жить не позволит,

Тогда не живите, никто не неволит".

Конечно, благодаря своей накопленной подушке безопасности финансовые трудности меня не касались. То есть бедствия, подкосившее бы обычного советского человека меня не затронули.

Даже более того, местные колхозники-туркмены, видя, что деньги у меня водятся, начали сватать за меня своих дочек. Я же часы ношу, а они не только в Средней Азии, но и в центральной части страны были не у каждого. Да и на рынке всегда покупаю хорошую конскую колбасу или нежный, слезящийся прозрачными каплями овечий сыр. Короче, такой великолепный красавчик при полном параде с бутылкой водки и дефицитной банкой консервов «Килька в масле» — жених, нужный каждой семье. О таких зятьях только мечтают!

Вот селяне и суетились, чтобы пристроить своих дочерей в «теплое место». Колхозники в СССР почти везде синоним нищих. Работают за трудодни. А здесь и вообще твориться черт знает что.

Всегда грязные, живущие впроголодь, копошащиеся, как земляные черви в своих сложенных из глины саклях, маргианцы были всем довольны, и во всем находили радость. Их радовала кружка холодной воды и кусок пресного хлеба, потому что эта вода и этот хлеб не легко доставались им; сахар и чай с куском овечьего сыра делали их вполне счастливыми.

Вот гонит туркмен своего осла по шаткому подвесному мосту через арык, настланному хворостом, и поет песню; он не боится упасть, он только боится за осла, который несет в мешке из бараньей кожи плодородную землю, чтобы оплодотворить его огород. Так, изо дня в день, может быть месяц или год он свозит к себе землю, и ему будет довольно собранного с нее урожая. Не жизнь, а песня!

А калым за жену был чисто символическим. То есть плати пару баранов и забирай дочку. Двенадцати-четырнадцати лет. Я мог бы завести целый гарем таких малолетних жен. Обжигающе страстных.

Снова вру. Не мог бы. В сельсовете меня могли бы зарегистрировать только с одной. А если бы за взятки зарегистрировали с несколькими, то я бы мог попасть под статью УК о многоженстве. А так как я не мусульманин, то церковный брак мне тоже не грозил. Да и комсомолец не будет приглашать муллу, чтобы жениться. Использовать же свой единственный шанс я не спешил.

Если еще перебирать плюсы моего незавидного положения, мы же оптимисты, то можно сказать, что иммунитета я хапнул во время своей болезни с избытком. Забегая немного вперед, поведаю, что до того момента как я ушел на фронт, змеи кусали меня еще три раза. И каждый следующий укус я переносил гораздо легче, чем предыдущий.

И еще один жирный плюс моего текущего положения остался вне поля моего внимания. В сентябре оперативную информацию о моих шалостях и спекуляциях в столице советской Украины, из разряда «интересно каждому», узнал через своих стукачей уполномоченный НКВД, капитан Терещенко. Обладатель яркой внешности сельского жителя. «Знают двое — знает свинья»- поговаривает сейчас шеф гестапо Мюллер и при этом этот немец совершенно прав.

Но поскольку я был сейчас не в сфере юрисдикции капитана, а для других он работать не любил, то Терещенко сохранил полученную информацию обо мне в тайне. Хрен знает как там у других, тут самому звездочки нужны. Так что Терещенко затаился в засаде, рассчитывая меня арестовать, когда я снова окажусь в Киеве.

Под лозунгом «а куда ты, родимый, денешься?» И пытками выбить признание. Потому, что капитан был ярым приверженцем стиля «ежовых рукавиц». Чекистский энтузиазм у него пер изо всех щелей.

Но Большая чистка была уже позади. И сталинское окружение, отягощенное партбилетами, но не разумом, задницей поняло, сообразив с каким огнем играет, что они перестарались. Перегнули палку. Нужен был виновный. Что бы он ответил за массовые убийства в Стране Советов. За то, что трупы следовали в морги как на конвейере.

Таким козлом отпущения, в качестве громоотвода, негласно был объявлен комиссар по госбезапасности СССР Николай Ежов. И в ноябре 1938 года его тихо убрали на должность народного комиссара водного транспорта СССР. А потом так же по-тихому в апреле 1939 Ежова арестовали и расстреляли. Кранты! Чем грешил, от того и помер. Судьба любит порой забавно подшучивать над людьми.

Но как говорил В. И. Ленин: «Без ВЧК и других подобных карательных репрессивных органов советская власть существовать не может». На колу мочало — начинай сначала.

И преемник Ежова, Лаврентий Берия, сильно смахивающий на двойника Гиммлера, в первую очередь начал чистить органы от креатур своего предшественника. «Бездарей и тряпок». По-науке.

Даже официальный документ был рожден со словами насчет «произвола организации, напичканной преступниками, садистами и разложившимися элементами люмпен-пролетариата». Только в конце 1938 года было казнено три тысячи бывших сотрудников Ягоды и Ежова в дружных рядах НКВД. Полных дегенератов, умеющих только протирать штаны на жирных задницах, елозя по мягким сиденьям начальственных стульев.

И затем начал Лаврентий Берия расставлять на освободившиеся вакансии своих людей. Во всей этой кабинетной братии. Своя рука — владыка.

Ведь личная преданность и готовность выполнять любой приказ начальства — залог продвижения по службе. Причем более весомый, чем честность, мужество и оперативное мастерство. А честь, совесть, порядочность, беззаветная верность долгу и другие подобные категории вообще не входят в систему служебно- должностных ценностей, не отражаются в характеристиках, не учитываются при аттестациях и не способствуют карьере.

Ничего в мире не меняется, невзирая на коммунизмы и прочие социализмы. Где есть хозяева, там и верные холуи всегда найдутся.

Тем более, что если раньше власти как-то стеснялись оформлять свои зверства документально, то именно при Берии пытки заключенных у нас в стране были узаконены особым циркуляром от 20.09.39 г. Человеческая жизнь не стоила ни копейки. А в официальные палачи, убивать людей как скот в человекобойнях, готов идти не каждый. Тут нужен особый склад характера.

Позиция нового главы НКВД быстро зазвенела сталью. Начались терки. Так что в результате всех этих телодвижений, в январе капитана Терещенко самого арестовали и осудили. «Учитывая добровольное признание члена ВКП(б) имярек своей вины, проявленную самокритичность, раскаяние, ограничиться…»

И поехал он на 25 лет валить лес с пропиской в бараке дальневосточного лагеря. Как говорится: не рой другому яму, сам в неё попадешь. Или же: ешь сам свое варево. Такова была судьба многих совдеповских функционеров. Конкуренция, мать ее вперехлест через центр мирового равновесия!

В случае же с нашим капитаном, следует признать что арестовали его за дело. Ибо тот совсем зарвался. Произошла профессиональная деформация, сопровождавшаяся сдвигом по фазе. Волчье одиночество, водка через край, галлюцинации по ночам, даром не проходили.

Даже его жена всем подряд уже жаловалась, что благоверный, спросонья увидев свое отражение, в испуге бил зеркала в собственной квартире, крича при этом: «Попался, вражина!» И такие непонятные личные прибабахи напрягали. Ничего, работа в удовольствие на свежем воздухе с топором и лопатой за четверть века ему нервишки подлечит! Вот и вся перспектива!

Впрочем, справедливости ради, надо признать, что часто из наших советских тюрем выходят калеки, дряхлые неузнаваемые старики, преждевременно состарившиеся, малоумные и идиоты. Кому как повезет. А многие и вовсе не выходят…

Между тем исторические события продвигались по проторенной колее. Нет ничего нового под солнцем. Все шло и вкривь, и вкось.

В рамках ликбеза скажу, что быстро схлопнулась, как прохудившийся пузырь, аки проколотый воздушный шарик, Чехословакия. Это было монструозное государство, мини-империя в стиле «цэ Европа», своеобразный Франкенштейн, сшитый на скорую руку из различных кусков на живую нить. С хунтой латиноамериканского типа подлеца и фрика Беноша во главе.

И вот эта страна стремительно развалилась. Без внешней поддержки.

Как известно, чехи — мировые чемпионы по подлости и гнусности. Персонажи точно определенные судьбой в «злодеи».

Еще в первую мировую войну они хитро сдавались целыми толпами в плен русской армии. Затем высказали горячее желание воевать на стороне России. Якобы. Так как получили оружие, но на фронт не спешили. Чтобы при случае вернее ударить русским в спину. А парни там были серьезные. Отборная сволочь! Совершенно без тормозов.

Конечно, давать оружие вчерашним врагам, при том, что в тылу совершенно не оставалось русских войск было совершеннейшее безумие. Непонятно о чем наши начальственные долдоны думали. Ни о чем они не думали, совершеннейшие мазохисты!

Так что с наступлением революционного бардака западнославянские мерзавцы, человекообразное зверье, разбрелись по всей нашей стране, грабя и убивая. И засновали по беззащитным российским полям и весям загорелые фигуры чешских разбойников. Устраивающих дикую резню. Настал пипец котенку. Даже золотой запас Российской империи чехословаки сумели украсть.

Кровожадные главари упадочной Антанты решили щедро заплатить этим Иудам, зарекомендовавшим себя негодяями, за работу. Создать им мини-империю. Чехи и родственные им моравы всегда жили под немцами. Вот только обычаи у них были «своеобразные». Теперь им решено было дать государство, куда включить отобранные немецкие территории. Сминая сопротивления людей, которые хотели оставаться сами собой.

Но все же, более чем одного немца на двоих чехов и моравов иметь в новом государстве побоялись. Во избежание неприятности. И все равно Чехия получалась маленьким государством. Что же делать? Ведь подлость надо награждать!

Взяли словаков, которые всегда жили в одном государстве с венграми и никогда с чехами, и дали чехам в нагрузку. В качестве «младшего брата». Хотя словаки были против. Но их никто не спрашивал. Ну и до кучи присоединили к этому государственному конгломерату принадлежащие ранее австрийцам земли Закарпатской Украины.

Немцы не хотели с какого-то перепугу подчиняться «недоразвитым» чехам. Потому, что так велели в Париже или Лондоне. Ими это было воспринято словно плевок в лицо. Немцы хотели в свое государство. А Антанта уже одряхлела и не могла приказывать. И уступила без войны. Еще в октябре гитлеровцы успешно забрали свои Судеты. Тут же следом вторглись гиенами поляки и захватили Тешинскую область. Исход дела был очевиден.

Все шло «по науке». Почуяв, что ветер переменился, словаки попросили независимость. Немцы обещали за них заступится. В марте полыхнуло. Словаки отделились, немцы пришли им на помощь и захватили остатки Чехии. Чехи и не думали сопротивляться. Это же не беззащитных женщин и детей расстреливать, тут и в ответ выстрелить могут.

Оказавшиеся с дальнего бока закарпатские украинцы, на которых не обращали особого внимания, устроили «праздник непослушания». С махровой махновщиной. Так они пьянствовали недели две, пока под шумок Румыния не прибрала себе эти «бесхозные земли».

Никто о Чехословакии не пожалел. Все только радовались. А чехи начали так самозабвенно лизать сапоги гитлеровцам, что тем аж стало неудобно. С чего это такая внезапно вспыхнувшая любовь до гроба? Впрочем, все верно. Кто кусает кормящую руку, (намек на происходящее в России), обязан целовать пинающие его сапоги.

И вновь пришла весна, и снова в полупустынях закипела жизнь…

В марте 1939 года большой войны боялись все, сознавая, что война неизбежна. «Если завтра война, если завтра в поход»… Мать твою, через коромысло! Малой кровью и на чужой территории… СССР хотел дружить со всеми, но сознавал, что немцы платят щедрее и справедливее за наши традиционные товары. Берлин покупал все.

Между тем Берлин и Вена оказались теперь в одном государстве. В Риме сидел политический союзник Германии — Бенито Муссолини. В болгарской Софии царь Борис Сакс-Кобург порвал с опекой надзирателей из Антанты и всей душой был готов присоединится к немцам. В Будапеште регент Хорти тоже оставался верен старому союзу.

А вот в Анкаре теперь сидели наследники Ататюрка и они, сильно обжегшись, потеряв теперь почти все, твердо собирались отсидеться в сторонке, соблюдая нейтралитет, чтобы не утратить и остатки территорий. Урок им пошел впрок.

Со второй половины 1937 года Советский Союз резко сократил объемы помощи республиканцам в Испании. Сообразив, что не в коня корм. Сталин оказался прав, генерал Франко уже контролировал всю страну, успешно додавливая последние разрозненные очаги сопротивления. Дел сейчас там оставалось максимум на месяц. Рядом в Португалии профессор Салазар совершенно мирным путем привел к власти фашистскую хунту.

Любимица Антанты и англосаксонских плутократов — Чехословакия была захвачена и поделена. Из числа «Санитарного кордона» против СССР, стран так называемой Малой Антанты, в строю оставались только главные шакалы — Польша и Румыния. А так же зверье поменьше: Финляндия, Прибалтика, Югославия. Но все эти «жулики» заигрывали и с британцами и немцами, как шлюхи, собираясь продаться подороже тому, кто больше заплатит.

К тому же, бесноватый Гитлер был восточноевропейским папуасам более симпатичен по сродству душ, ведь фюрера в отношении своих сателлитов совершенно не интересовал цвет кошки, если она ловит мышей. Даже румынских цыган он без тени сомнения готов был признать арийцами, лишь бы они пополняли ряды его солдат.

Впрочем, газеты всех стран трубили о мире. Чтобы не нагнетать панику. Простецы им охотно верили, жопой понимая, что маленькому зернышку между жерновов не уцелеть. А интеллектуалов приручали и приручали намертво.

Сэры еще даже не засуетились. Мусье тоже. Слишком уж они были тупыми. До идиотизма. Мюнхенский сговор в узком кругу давал им некоторую надежду на продолжение банкета. СССР же они предпочитали пинать при всяком удобном случае, допрыгавшись со своими издевательствами в скором времени до заключения «Советами» Пакта с Рейхом. Не понимали, гребанные демократы, что они уже перегнули палку. А даром только дуры под венец идут.

Между тем, с приходом весны я снова рьяно взялся за охоту на змей. Расширяя географию своих охотничьих рейдов.

В Туркмении имелось около тридцати видов змей. Большинство из них — не ядовитые и потому, видимо, они не столь широко известны, как ядовитые. Особенно много у нас водилось полозов: оливковый, краснополосый, лазающий, чешуелобый, узорчатый, поперечно-полосатый.

И самый крупный из них — большеглазый, достигающий в длину более двух метров. Это самая крупная змея в Туркмении. Водятся здесь также восточный и песчаный удавчики, ужи, афганский литоринх, изменчивый олигодон, полосатая и иранская контии.

А яд? Это ли не чудо природы?.. О действиях змеиного яда и лечении укусов написаны тысячи книг, статей, научных исследований. Вырабатывается он видоизмененной верхней слюнной железой змеи. Сложный состав яда вызывает сложную картину отравления, и зависит она от группы змей.

Однажды мне даже попалась иранская «кошачья» змея. Она не ядовитая, но в Туркмении это редкость необычайная. А водится она в восточном и центральном Иране, Синде и Белуджистане.

Однако, как ни странно, я не всегда был сосредоточен только лишь на одной мысли об охоте. От нее очень часто меня отвлекали окружавшие со всех сторон развалины старинных построек — немые свидетели печального прошлого: кровопролитных войн, человеческих страданий, страха перед нашествием, врагов. Один за другим всплывали в памяти эпизоды из прочитанных книг, имена правителей, везиров, историков, поэтов.

Тишина звенела в ушах, бескрайность пустыни навалилась на плечи физическим грузом, замедляла мои движения и мышление.

Любая постройка — будь то круглая башня, полуразвалившийся дворец какого-нибудь хана или феодала, пробитая в нескольких местах крепостная стена как бы манили к себе, и я часами простаивал возле них, разглядывая каждую трещину, каждую пробоину в стене, ее кирпичную или глиняную кладку и самый кирпич, возбуждавший интерес незнакомым форматом.

Конечно, в походах было нелегко. Но как бы я ни уставал, я непременно посещал мавзолей Султана Санджара, гениальный памятник средневекового зодчества. Нечто вроде пирамиды Хеопса для здешних мест.

Или степной маяк, ориентируясь на который, много веков назад держали свой курс вожатые купеческих верблюжьих караванов.

Как считают ученые, к этому времени от мавзолея Санджара осталось не больше сорока процентов его былого облика. Но и по этому внушительному остатку и по тем скупым архитектурным фрагментам, открытым реставраторами вокруг памятника, смело можно судить о его былом величии.

А какое впечатление производил мавзолей на тех, кто видел его полностью, в первозданной, так сказать, красоте, еще не тронутым ни временем, ни людьми?

Рашид ад-Дин в начале XIV века оценивал его, «как самое большое здание на свете». Конец XV века. Исфизари: «Это одна из величайших построек царств вселенной и до такой степени прочной, что порча не может коснуться ее».

Каждый раз какая-то неведомая сила влекла меня к этому «дому загробной жизни» покойного Султана. Помню первую встречу с ним и первое впечатление, произведенное им. Оно было неотразимым.

Несмотря на то, что на верхней части мавзолея — барабане — облетела штукатурка и обнажились разгрузочные арки, несмотря на то, что лишь кое-где по бокам его каменного корпуса сохранился четкий геометрический орнамент и несколько слов, написанных арабской вязью, он все еще казался огромным, несокрушимо крепким, и не сразу могла возникнуть догадка, что перед тобой всего лишь часть «одной из величайших построек царств вселенной».

Несколько слов о самом великом Султане, Повелителе Мира

Право на владение Мервской областью он получил еще в молодости, от своего отца Малик-шаха. В 1118 году, когда Санджар объявил себя султаном всей могучей Сельджукидской державы, простиравшейся от Амударьи до берегов Средиземного моря, город Мерв он сделал своей столицей. В течение нескольких десятилетий правил Санджар огромным, неспокойным государством.

На склоне лет, видимо, устав от тяжкого бремени высшей власти, бесконечных войн и придворных интриг, а, может, попросту говоря, чуя скорый конец, он приказал построить для себя «Дом загробной жизни» — «Дар ул-ахира». Ясно, что этой постройкой Султан хотел еще больше возвеличить себя и утвердить свое бессмертие в веках.

Наблюдать за ходом строительства мавзолея было поручено одному из приближенных султана — Ихтияреддину-Джаухар-ат-Таджи. А руководил строителями талантливый и, очевидно, опытный мастер Мухаммед Атсыз из Серахса.

О том, чтобы имя его со временем стало известно, он позаботился сам. Тайком, рискуя жизнью, Мухаммед Атсыз сделал надпись и поместил ее в медальон под куполом мавзолея. Великий зодчий понимал, что ничего вечного не бывает и, когда усыпальница Султана начнет стареть, тайна архитектора будет раскрыта.

Такое уже было еще задолго до мавзолея на известном всему миру Александрийском маяке. Честолюбивый властелин повелел высечь на нем такую надпись: «Царь Птоломей — богам — спасителям, — на благо — мореплавателям». Но создатель маяка знал секреты облицовочных материалов.

В определенный им срок ненужная часть облицовки осыпалась и обнажилась мраморная плита. На ней люди прочитали другую надпись, которая прославила имя истинного творца: «Состратус из города Книда, сын Дексиплиана, — богам — спасителям, на благо мореплавателям».

Делая свой смелый шаг, Мухаммед Атсыз был, как мне кажется, уверен, что воздвигая мавзолей грозному владыке, строители прежде всего создают памятник творческому гению народа, его созидательному труду, и было бы крайне несправедливо, если бы тот, кто вложил в этот труд весь свой ум, талант, богатейший опыт своих предшественников, исчез бы из памяти потомков.

Когда-то этим мавзолеем любовался знаменитый русский ученый Александр Павлович Федченко, в честь которого назван огромный ледник на Памире.

Александр Павлович и его жена Ольга Александровна, урожденная Армфельд, дочь профессора Московского университета, тоже останавливались в Байрам-Али. Какое же смелое путешествие совершили они в неспокойный Туркестан во второй половине 19 века!

Находясь в Туркестане, молодые ученые собрали большой и ценный научный материал по многим отраслям знаний. Кроме этого они привезли в Петербург богатую коллекцию насекомых, растений и альбом талантливых пейзажных зарисовок, сделанных с натуры рукою Ольги Александровны.

Затем, поднимаясь к заоблачным вершинам Памира, Александр Федченко, с риском для жизни, изучал могучие ледники, растения и животных.

Горестно думать о том, как рано и нелепо оборвалась короткая жизнь Александра Павловича Федченко — талантливого естествоиспытателя, ученого, который мог бы принести много нового науке.

В то время, когда его жена с годовалым сыном находилась в Берлине, Федченко — с целью тренировки — решил совершить восхождение на одну из альпийских вершин. В этом походе его сопровождали два брата, два молодых здоровенных швейцарца. В горах внезапно похолодало, начался снегопад и подул сильный ветер. Испугавшись за свою жизнь, проводники бросили ученого и вернулись домой.

Через несколько дней из Альп привезли труп Александра Федченко. Его похоронили в той же деревне, где он остановился со своей женой и сыном. Мораль сей басни. Никогда не доверяй швейцарцам. Они тебя ограбят и убьют. Гребанные европоиды…