Змея Давида

Глава 52

Домой Диана вернулась около полуночи, после утомительного похода по лесу, в котором она, пока безуспешно, пыталась найти хотя бы следы пребывания там Поттера. За одни сутки после прилета ей удалось связаться с Люпином и Шеклболтом, и те рассказали ей, что Поттер в компании Уизли и Грейнджер, скорее всего, прячется по лесам, так как никто из тех, кто хотя бы теоретически мог бы предоставить им убежище, понятия не имеет, где они могут находиться. Оставались только леса, болота, вересковые пустоши и прочие безлюдные места. Полдня Диана прочесывала леса в окрестностях Хогвартса и Хогсмида, пытаясь отыскать там признаки использования маскирующих чар. Сей способ не позволял эти самые чары разрушить, но их наличие могло означать предположение, что за ними прячется именно Поттер. Мало кто знал об этом способе — только Невыразимцы, да некоторые сотрудники Аврората, в том числе Шеклболт, Маккинон и ныне покойный Аластор Муди.

Поиски ни к чему не привели, зато она, подрастерявшая осторожность за месяцы идиллии в Израиле, напоролась на патруль в лице трех мутных типов — егерей, отлавливающих по лесам беглых грязнокровок. Повезло, что в егеря обычно шли те, кто для более сложных боевых или интеллектуальных задач был непригоден, поэтому отбиться от них оказалось не слишком сложно — одна «сектумсемпра» да одно оглушающее на двоих.

Утром она, под «обороткой», побывала магическом квартале Лондона, где и нашла бордель, куда повадился ходить Розье. Располагался он на углу Лютного и тупика Висельников, подальше от любопытных глаз, плюс на него были наложены специальные чары невидимости для тех, кто не достиг шестнадцати лет — мадам Брунхильда свято блюла закон. Светящаяся даже днем вывеска публичного дома напоминала знаменитый бар «Веселые сиськи» из фильма «От заката до рассвета», который она, снедаемая тоской и неопределенностью, посмотрела этой осенью (если бы не это, черта с два она снизошла бы до столь низкопробного ужастика). Как и следовало ожидать, Розье не появился, он наверняка приходил сюда по вечерам, но зато ей удалось раздобыть кое-какую полезную информацию относительно самого заведения. Так, она узнала, что аппарация оттуда работает только на выход и только в случае оплаченных услуг, деньги берутся сразу за один час и в случае продления доплачивается необходимая сумма. Просочиться в заведение незаметно и без оплаты не получится — стоит специальная сигнализация для любителей дармовщинки. «Девочек» там десять человек плюс сама мадам, из охраны — один вышибала, неплохо владеющий приемами боевой магии, обслуга — трое эльфов-домовиков. Судя по всему единственной угрозой для борделя считались как раз любители продажной любви «на халяву».

Когда Диана проснулась, было уже довольно позднее утро, судя по тому, что солнце уже не светило прямо в окна, а поднялось довольно высоко. Она лежала, свернувшись на узком диване в гостиной, накрытая своей курткой. Тело затекло от неудобной позы, к тому же она чувствовала себя ужасно грязной — вчера ее сил хватило только на то, чтобы торопливо поужинать да стащить с себя кроссовки перед тем, как отключиться. Она села на диване и огляделась. Гостиная выглядела нежилой и запущенной, на полу красовались оставленные ею вереницы следов, мебель была покрыта толстым слоем пыли, но в остальном был порядок — перед отъездом она все-таки постаралась прибраться в доме, рассчитывая сюда рано или поздно вернуться.

Она решительно встала, потянулась всем телом и вынула из-под диванной подушки свою палочку. Неторопливо взмахивая ею, прошлась по дому, наводя чистоту, после чего поплелась в ванную. После душа громко напомнил о себе желудок, и она решила, что красть по ночам из супермаркетов молоко и круассаны, пользуясь магией, конечно, очень удобно, но все же нехорошо, да и время отнимает. И лучше все-таки будет запастись продуктами обычным для законопослушных людей способом.

Когда она возвращалась в Англию, ей почему-то казалось, что ее встретит страна, охваченная страхом, унынием и даже разрухой. Но нынешняя магловская жизнь ничем не отличалась от той, что была еще до воцарения Волдеморта. По улицам не разгуливали Упивающиеся смертью и не набрасывались на маглов, а телевидение и пресса не пестрили паническими заголовками. Люди, как обычно, ходили по улицам, не оборачиваясь поминутно, не вздрагивая от резких звуков и не обсуждая шепотом какие-нибудь ужасные происшествия. Все было как всегда, только холоднее градусов на пять, чем должно быть. Это было единственным признаком того, что в мире, во всяком случае в его магической части, происходят из ряда вон выходящие вещи — расплодившиеся за последний год дементоры напускали холод и туманы.

Тетин дом находился в самом конце улицы и немного на отшибе от остальных домов, поэтому ближайшие соседи не могли видеть того, что происходит в их дворе и пока были не в курсе ее возвращения. К тому же она наложила на дом специальную маскировку, благодаря которой он оставался внешне необитаемым как для маглов, так и для волшебников. Никем не замеченная, Диана проследовала по улице до своего палисадника, подошла к двери и поставила на землю пакеты с продуктами. Незаметно вытащила палочку, сначала сняла запирающее заклинание, а затем вынула обычный ключ и отперла дверь им.

Она не могла видеть того, что происходило за ее спиной, только за мгновение до того, как на ее спину обрушилось что-то тяжелое, услышала чье-то сиплое дыхание и звук, похожий на быстрые шаги в мягкой обуви. Ощутив удар сзади, она глухо вскрикнула и полетела ничком на пол черед собственный порог, лишь каким-то чудом не выпустив из правой руки палочку. Уже падая, она заметила, как над ее головой пролетает что-то большое, тяжелое и явно живое и приземляется в прихожей.

«Собака», — догадалась она и принялась торопливо прикидывать, кому из соседей мог принадлежать столь крупный и невоспитанный пес. Раньше тут не водилось ничего крупнее ретриверов и все как на подбор — сама вежливость. Она резко перекатилась на спину, морщась от резкой боли в левом запястье, вскочила на колени и так и застыла с открытым ртом и наведенной на животное палочкой.

Перед ней, оскалившись, сидел очень крупный и, судя по всему, весьма недовольный волк. Незнакомый волк, уж во всяком случае — не Люпин. Это было более чем странно — утром в новостях вроде не сообщали, что из ближайшего зоопарка или цирка кто-нибудь сбегал, так откуда в городе вообще мог появиться волк, да еще такой странной масти — рыжевато-пегий, с черным пятном на подбородке, издалека напоминавшем эспаньолку.

Увидев наведенную на него палочку, зверь глухо заворчал и попятился, видно, почувствовал исходящую от нее угрозу. А у Дианы мысли и версии в голове прыгали и кружились в бешеном хороводе. На секунду ей даже почудилось, что это оборотень, хотя сейчас было не полнолуние. И это точно не Фенрир Грейбек, который может обращаться в зверя по собственному желанию и в любой день лунного цикла — тот не стал бы пялиться на ее палочку, а сразу бы набросился на нее, и у нее не было бы шансов спастись.

Прошло больше двух минут, а они так и стояли и сверлили друг друга взглядами. Вернее, Диана как раз старалась не смотреть животному прямо в глаза, зная, что хищники, как правило, воспринимают такой взгляд как вызов и могут броситься. А волк тем временем постепенно отходил вглубь передней, пока не уперся спиной в закрытую дверь гостиной. Поняв, что дальше отступать некуда, он снова глухо зарычал. Диана сильнее стиснула палочку.

— Хороший волчек, — зачем-то пробормотала она. По-хорошему самым безопасным было сейчас нежданного гостя убить — мало ли что на уме у дикого зверя, вдруг он еще и бешеный? Хотя на бешеного волк походил меньше всего. Да и жалко его было почему-то. Скорее всего, он действительно сбежал из какого-нибудь зверинца или цирка, может быть, в соседнем графстве. Когда-то давно, еще в школе у нее неплохо получалось управлять животными без малейшей дрессировки, она была очень известна этим своим даром в Хогвартсе. Но последний раз она практиковалась в этом на стажировке в Мексике, когда их группа наткнулась в глухих джунглях на дикого ягуара. Ей тогда удалось внушить зверю убраться подобру-поздорову. Кажется, пришло время вспомнить старые фокусы, надо же как-то заставить животное уйти из ее дома. Бежать к соседям и звонить в полицию (или в специальную службу по отлову животных) не хотелось — незачем привлекать к себе чье-либо внимание. Она пристально взглянула в глаза волку, вытянула в его сторону руку ладонью вперед и мысленно приказала: «Слушайся меня! Медленно встань и подойди к двери», — а сама в это время начала потихоньку отходить вправо от выхода, чтобы освободить волку дорогу.

Что-то было не так. Раньше она всегда чувствовала тот момент, когда животное оказывалось в ее подчинении, теперь это ощущение отсутствовал полностью. Мало того — волк, вместо того чтобы встать, вообще улегся на брюхо, вытянув передние лапы и оскалился так, что Диана могла бы поклясться, что он усмехается. Совершенно по-человечески, издевательски так, усмехается ее потугам повелевать им, зверем!

«Это не зверь, — вспыхнула в ее мозгу догадка. — Это анимаг!» Она вскинула палочку, в то же мгновение волк вскочил и с рычанием бросился в ее сторону, Диана отшатнулась, споткнулась о стул и упала на пол, больно ударившись боком, но все-таки успела пальнуть заклинанием — алый луч «Петрификуса» ударил волка в грудь и он мешком повалился на пол. А еще через мгновение анимагические чары начали спадать.

Перед ней, вытянувшись всем телом и уставившись в потолок недвижным взглядом лежал человек в грязной куртке, напоминавшей военный френч, и таких же замызганных брюках, со спутанными черными волосами до плеч, неопрятной бородой и исхудалым лицом. Человек этот был похож на похмельного Григория Распутина, а еще больше — на якобы покойного директора Дурмстранга Игоря Каркарова.

Парализующее заклинание начало слабеть, и Диана тут же связала его, после чего подошла к входной двери, занесла оставленные на пороге пакеты с продуктами и заперла дверь «Коллопортусом». Затем медленно подошла к Каркарову, не отрывая взгляда от его полубезумного лица, на котором горели болезненным блеском жутковатые темные глаза. Мужчина тоже смотрел на нее в упор, словно хотел прожечь взглядом. Он шевельнулся, плотно обмотанный веревками, и оскалился, обнажив редкие почерневшие зубы.

— Прямо какое-то нашествие мнимых покойничков, — задумчиво произнесла Диана, опуская палочку. — Сначала один, теперь вот этот. Что бы это значило, а?

Вместо ответа лежащий разразился таким замысловатым потоком ругательств, что Диана удивленно вскинула брови — столь изысканных матюгов ей не приходилось слышать даже от тети Сары, а уж та была признанным знатоком по части русской нецензурной лексики.

— При даме — матом?! — фыркнула она, переходя на русский. — Стыдитесь, поручик!

— Русская, что ли? — эти слова Каркаров будто выплюнул хриплым, каким-то звериным голосом.

— Не совсем, — ответила Диана, снова беря его под прицел палочки. — Но по-русски, как видите, говорю.

Каркаров оглядел ее с головы до ног пренебрежительным взглядом, просто удивительно, как ему это удавалось в его-то положении, и презрительно, как ей почудилось, прохрипел:

— Понятненько…

— Что-то не устраивает? — Диана предупреждающе поиграла палочкой. — Имейте в виду — назовете жидовкой — прокляну так, что мать родная не узнает!

— Да ладно, что я — антисемит какой, — примирительно сказал Каркаров и снова заворочался. — Может, развяжешь меня?

— Ага, сейчас, только палочку свою сломаю и тут же развяжу! Акцио, палочка Игоря Каркарова!

Из рукава его френча медленно выплыла палочка и, пролетев по дуге, плавно легла в ее ладонь. Каркаров обреченно проводил ее взглядом и пробормотал:

— Узнала меня, значит… Я все равно не собирался ее против тебя использовать…

— А зачем тогда влез в мой дом?

— Я думал, что этот дом — простецкий, как и весь район. Думал, зайду в дом, наложу на хозяйку «Империо», приведу себя в порядок, прихвачу что-нибудь из жратвы, затем сотру ей память и исчезну. Я уже не один раз так делал, причем успешно. Откуда я знал, что нарвусь на волшебницу!

— Врешь! Не мог ты решить, что это — простецкий дом! Следил за мной, сучий потрох? — Диана бросилась к лежащему и ткнула кончиком палочки ему в тощую шею.

Каркаров попытался отшатнуться, но сделать это ему помешали веревки. Он опасливо скосил глаза на ее палочку:

— Да не тычь в горло-то! Ладно — вру я, следил я за тобой из-за кустов. Видел, как ты маскировку накладывала перед уходом, решил подождать, пока вернешься…

— А дальше что? «Конфундусом» по башке, а потом егерям сдать, чтобы заработать пару галеонов?

— Какие в ж…пу егеря?! — расхохотался Каркаров. — Да они меня сами рады были бы сдать, если бы только поймали! Да правду я говорю — жрать я хотел! И помыться, только и всего! Ну, огрел бы тебя «Ступефаем», так не насмерть же! Ушел бы, ты бы даже не вспомнила!

— Какая гуманность, а?! — не поверила Диана. — Чтобы «упиванец» да ограничился Оглушающим — расскажи своей бабушке такие сказки!

— Дура ты, — внезапно успокоившись, сказал Каркаров. — Ну, посуди сама — хотел бы я тебя убить — так схватил бы тебя за загривок да шейку бы твою детскую перекусил! И никакой магии! И попробуй узнай — кто тебе шейные позвонки-то в кашу превратил!

Диана хмыкнула и немного отвела палочку от его горла.

— Ну что? Сдашь меня ему? Уж он тебя наградит по-царски! — процедил Каркаров.

— Больно надо! — Диана встала и отошла на шаг от него, но заметив, что ее «Инкарцеро» начало спадать, обновила чары. — Рано или поздно он тебя и без моей помощи найдет. И вообще — мы с ним во взглядах не сошлись, вряд ли он обрадуется моему визиту.

— Кто ты такая, кстати, раз русская? У меня ты не училась, я бы запомнил. И говоришь с акцентом.

— Я училась в Хогвартсе. Говорю по-русски, да. В семье говорили только так.

— А факультет какой?

— Слизерин.

— А-а, — понимающе протянул Каркаров. — Севкина, значит, ученица-то.

«Севкина? Севка… Это же — Северус!»

— А ты, я погляжу, неплохо знаком с нынешним директором.

— Знала бы ты, насколько неплохо, — хмыкнул Каркаров.

— Да уж знаю, — так же ядовито ответила она. — А почему ты в Англии? Ты же должен держаться подальше от бывшего хозяина? Желательно, где-нибудь не ближе Камчатки.

— А смысл? — хмыкнул Каркаров. — Он знает, что я жив. Значит, рано или поздно действительно до меня доберется, хоть на Камчатке, хоть на Аляске, и тогда мне крышка. Да и идти мне некуда. В моем доме в Финляндии давно засели люди Лорда — все ждут, когда я выживу из ума и сам туда вернусь. Сейчас, держи карман шире! Вот и мотаюсь туда-сюда, как дерьмо в проруби. А старые дружки, кроме одного, меня только рады будут сдать ему со всеми потрохами.

— А я уж думала, что ты решил присоединиться к сопротивлению, — разочаровано протянула Диана.

— Как могу — так и сопротивляюсь, — огрызнулся Каркаров. — Думаешь, я просто так тут по лесам ныкался, только чтоб за зайцами гоняться? Пока Дамблдор был жив, я кое-какие сведения ему передавал, через парнишку одного, из своих студентов. Да только старик мертв, а партизанщина ваша почти сдохла, чтобы к ней присоединяться. Так что я еще подумаю. Но пока Володька жив, покоя ни мне, ни таким как ты не будет. Я вот хочу так замаскироваться, чтобы он уж точно не смог меня вычислить.

— Сам же говоришь, что ему тебя найти проще простого.

— Нет, — Каркаров осклабился. — Есть одно заклинание, колдунов вуду, очень редкое. На всю жизнь внешность меняет. И никакой тебе Метки!

— Заклятие «Вечной личины»? — догадалась Диана.

Каркаров от неожиданности даже привстал, насколько позволяли ему веревки:

— Ты его знаешь?!

— Только название, — покачала головой Диана. — Однажды просто пришлось столкнуться с тем, кто его использовал.

— Жаль, — Каркаров снова лег.

— Слушай, — начал он после довольно долгого молчания, — раз уж я тут, так можно я хоть в божеский вид себя приведу? Я же не кот, чтобы языком вылизываться. Пусти в ванную, а? — попытался просительно улыбнуться Каркаров, хотя в его исполнении это все равно выглядело как оскал. — Чувствую себя, будто в навозе валялся!

Диана вздохнула и убрала веревки.

— Иди. Ванная вон в ту дверь и по коридору направо. Палочку потом получишь. Когда буду уверена, что ты меня ею в спину не ударишь. Помыться и без магии можно.

Каркаров вышел примерно через полчаса, посвежевший, пахнущий мылом, аккуратно побритый и похожий уже не на пьяного Распутина, а на самого себя с колдографий. Вместо мочалистой бороды теперь снова красовалась аккуратная эспаньолка. Только одежда была по-прежнему грязной.

— Дай палочку, вещи почищу, — попросил он, но Диана только гадко усмехнулась и сама парой заклинаний привела в относительный порядок его одежду.

— Извини, мужского одеколона дома не держу, а дамские духи, полагаю, ты не оценишь, — съязвила она.

Каркаров опасно прищурился:

— Что, решила палочку мою себе скоммуниздить?

— «Скомму…» Что? Да нужна мне твоя палочка! — возмутилась Диана. — Просто ты мне сейчас кое-что пообещаешь.

— «Непреложный обет»? У тебя есть тот, кто готов его скрепить? — Каркаров с самым независимым видом развалился в кресле и вытянул ноги в разбитых ботинках.

— Зачем так уж сразу? Достаточно будет клятвы на магии. Для нее нас двоих достаточно. Слышал про такую?

— Если нарушу — стану сквибом? Да уж лучше сдохнуть!

— Вот и прекрасно! Тогда вставай! И нечего ломаться, ты не в том положении, чтобы условия ставить!

Каркаров свирепо засопел, но встал и протянул левую руку в ее сторону. Диана тоже вытянула свою руку, так, что их пальцы почти соприкоснулись и, направив свою палочку на их руки, легко взмахнула ею, описав в воздухе горизонтальную «восьмерку»:

— Клянешься ли ты, Игорь Каркаров, своей магией, что никогда не причинишь никакого физического вреда Диане-Эстер Беркович? — по-английски произнесла она слова клятвы.

— Клянусь, — ответил Каркаров.

— Клянешься ли ты, Игорь Каркаров, своей магией, что никогда не выдашь ни ее саму, ни ее местонахождение Темному Лорду или его слугам?

— Клянусь, — повторил Каркаров.

— И пусть платой за нарушение клятвы станет твоя магия и да превратишься ты в сквиба!

— И пусть платой за нарушение клятвы станет моя магия и да превращусь я в сквиба! — на этих словах Диана провела кончиком палочки по тыльным сторонам их ладоней, и их руки на мгновение засветились красным, после чего свечение медленно погасло, а Каркаров опустил руку.

Диана передала ему палочку, тот взял ее, не отрывая пристального взгляда от ее лица, и сунул в рукав.

— Влип, как шая1, — буркнул он, бухаясь в кресло. — Теперь можешь меня убивать, а мне даже сопротивляться не имеет смысла, все равно без магии я — ноль.

— Ну, я же не с Гриффиндора, чтобы отпускать тебя только под честное слово, да еще данное бывшим «упиванцем» — хмыкнула Диана. — Должна же я иметь хоть какие-то гарантии безопасности, раз уж решила не убивать тебя, не разобравшись.

Она подошла к окну и выглянула во двор — на всякий случай, если вдруг кто-то из соседей заметил нападение животного на нее и мог вызвать полицию. Но двор бы пуст, только мимо ее забора пробежал один из ее соседей, мистер Баркин, в спортивном костюме и в компании своей собаки — толстого и вечно недовольного жизнью кокер-спаниеля; как и в прежние времена, они совершали свой ежедневный моцион с пробежкой до ближайшего парка и обратно.

Обернувшись к Каркарову, она увидела, что тот с интересом разглядывает какую-то фотографию, и обмерла — это был «полароидный» снимок Брайана, который она сделала на память за день до вылета из Израиля. Утром она выложила его из кармана куртки, чтобы после вставить в рамочку.

— Твой? — спросил Каркаров, заметив, что она на него смотрит.

— Положи, где взял, — тихо сказала Диана и сделала шаг в его сторону.

— На тебя похож, — Каркаров смерил ее оценивающим взглядом. — И еще на кого-то, не могу понять, на кого…

— Дай сюда фото, — Диана почувствовала, как ярость и страх того, что кто-то, не слишком желающий ей добра, узнает о существовании ее сына, затапливает разум.

Каркаров осклабился:

— А если не дам, то что? Не боись, проклинать по фото, тем более — по магловскому, я еще не научился.

— А ну, дай сюда, е…лан бородатый! — заорала она и взбешенной кошкой бросилась на него, толкая его в грудь. Каркаров, не ожидавший нападения, выпустил снимок из пальцев и инстинктивно заслонил глаза, к которым она уже потянулась, приготовившись ткнуть в них пальцами, как делали старшеклассницы в ее бывшей, еще магловской, школе.

Схватив фотографию, она отскочила, молниеносным движением выхватила из рукава палочку и нацелила ее в лицо Каркарову. Тот смотрел на нее с каким-то веселым ужасом.

— Психопатка! — тоже закричал он. — Чуть без глаз не оставила, сука! Ну, посмотрел бы я на твоего мальчонку, убыло бы с тебя, что ли?!

— Русским языком было сказано — положи на место! — прошипела Диана. — Что, брать чужие вещи без спросу в детстве не научили?

— У нас в Дурмстранге другому учат — не щелкать клювом и получше прятать свои личные вещи! Вот тебе урок на будущее: не разбрасывай по дому свои фотографии, если не хочешь, чтобы твоя личная жизнь перестала быть личной!

Прошло минуты три, с течение которых оба они молча сидели друг напротив друга и обменивались подозрительными взглядами. Наконец, Диана сказала:

— Теперь-то уйдешь подобру-поздорову?

— Уйду в обмен на жратву и немного денег, — ответил Каркаров.

— Вон пакеты с едой из супермаркета, возьми себе что хочешь, — Диана повела палочкой в сторону оставленных ею в прихожей пакетов. — Денег дам, только немного и магловских.

— Сойдет, — Каркаров уже изучал содержимое пакетов. Вытащив багет, колечко колбасы в вакуумной упаковке, пачку крекеров и бутылку «Кока-колы», он деловито принялся распихивать все это по карманам. — Деньги — они и в Африке деньги.

Багет не мог поместиться ни в один из его карманов, поэтому Каркаров решил расправиться с ним на месте. Откусив от него одним махом едва ли не с четверть, он произнес с набитым ртом:

— Раз уж ты меня не убила на месте и даже накормила, считаю своим долгом поделиться с тобой кое-какой информацией.

— Надеюсь, информация касается одного нашего общего знакомого, которого нельзя называть по имени?

— Ну да. Кое-что насчет нашего Володеньки-Кощея, — Диана не успела спросить, что означает слово «кощей», а Каркаров уже продолжал:

— Он, конечно, бессмертный, да вот только я еще в прошлые годы о некоторых вещах догадался. Конкретно — чему он обязан своим бессмертием.

— Имеешь в виду крестражи? — не удивилась Диана, а вот Каркаров даже на месте подпрыгнул:

— Ты откуда знаешь?

— Не ты один такой догадливый, — уклончиво ответила Диана. Она уже поняла, что тот самый таинственный парнишка, через которого Каркаров передавал Дамблдору «сведения», это — Юхан, но раскрывать Каркарову то, что Юхан давал ей почитать записки Джузеппе Бальзамо о крестражах, не спешила.

— Короче, два из них, скорее всего, уничтожены, и я точно знаю, где можно найти еще один.

— А сколько их вообще?

— Да хрен их знает. Но точно не меньше четырех.

— И где он? Как он выглядит?

— В Гринготтсе, в семейном сейфе Лестрейнджей. Но что он собой представляет — не скажу, каюсь. Думай сама, что делать с этой информацией. Дамблдор мертв, но ведь должен же он был кого-то посвятить в эти дела, на всякий случай. Кто-то наверняка занимается их поисками.

— Что ты намерен делать дальше?

Продолжая уничтожать багет, Каркаров ответил:

— Навещу одного своего старого кореша, пусть меня заклятию «Вечной личины» учит.

— Ты же сказал, что твои дружки Лорду тебя сдадут с радостью!

— Кроме одного. Севка меня в прошлый раз прикрыл, когда я в бега подался, и в этот раз, надеюсь, пронесет. Снейп ваш, конечно, мужик с норовом, но стукачом никогда не был. Дружили мы когда-то, и неплохо дружили.

Диана отвела взгляд в сторону окна, опасаясь, что меняется в лице. Любое упоминание или воспоминание о Снейпе отдавалось внезапной теснотой в груди и щемящей тоской. Она так старалась не думать о том, что, возможно, больше никогда не увидит его, а он сам так никогда и не узнает о собственном сыне, а слова Каркарова пробуждали в ней непрошенные воспоминания, желания и страхи. Она боялась писать ему через «связной блокнот» — вдруг Волдеморт наложил на него какие-нибудь особо хитрые следящие чары, распознающие любую попытку связаться с кем-либо из Ордена. Да и сам Снейп мог специально избавиться ото всех воспоминаний, связанных с ней — в целях конспирации. Так есть ли смысл писать человеку, который, возможно, даже не помнит, кто она такая?

Пока она предавалась своим невеселым мыслям, Каркаров доел хлеб и, отряхивая крошки с одежды, встал.

— Спасибо за хлеб-соль, хозяюшка, — насмешливо произнес он, вынимая палочку из рукава. — Незваный гость — хуже татарина, поэтому пойду-ка я уже. Аппарировать прямо отсюда можно?

Диана очнулась от раздумий и посмотрела на Каркарова немного рассеянным взглядом:

— Нет, придется выйти на улицу. Аппарация здесь настроена только на меня. Идем, провожу.

Они вышли через заднюю дверь в заросший двор, упиравшийся забором в неширокую пешеходную дорогу, с обоих сторон засаженную кленами. Здесь обычно было практически безлюдно — место для аппарации почти идеальное.

Перед тем, как открыть калитку, Диана сунула Каркарову в руку десятифутовую бумажку. Кивнув в знак благодарности, он сунул ее в карман своего френча, внимательно огляделся, а затем в шутку отсалютовал ей палочкой:

— Ну, бывай… психованная! — и с треском аппарировал.

________________________________

1Шая: на одесском сленге — синоним лоха.