Змея Давида

Глава 67

Примечание: глава содержит цитаты из книги «Гарри Поттер и Дары Смерти».

_____________

— Переходим к обвинению в соучастии в убийстве Эммелины Вэнс и Амелии Боунс, — начал Шеклболт, как только в зале воцарилась относительная тишина. — Подсудимый, вы сообщили дознанию о том, что к этим двум убийствам имели только косвенное отношение. Тем не менее, ваши подельники по организации Упивающихся смертью утверждают, что именно вы сообщили Волдеморту места нахождения обеих убитых женщин. Поясните.

— Мне было выгодно создавать среди них именно такую репутацию, — ответил Снейп. — Однако я всего лишь сообщил Темному лорду о том, что дом Эммелины Вэнс спрятан под «фиделиусом», имени хранителя я ему не называл, потому что не знал.

— А если бы знали — назвали бы? — спросил кто-то.

— Не назвал. Впрочем, Лорд и не требовал его от меня, зная, что это вряд ли возможно.

— То есть вы хотите сказать, — спросил Шеклболт, — что Волдеморт сам узнал имя хранителя?

— Скорее, ему в этом помогли. Неужели вы думаете, что в Министерстве у него не было осведомителей?

— Вам известны имена этих осведомителей?

— Некоторых из них.

— Назовите.

Снейп долго молчал в ответ на эту просьбу, но затем, решившись, очень тихо произнес:

— Джон Долиш.

С трудом восстановив тишину в зале, Кингсли насмешливо спросил:

— И у вас есть тому доказательства?

— Будь они у меня, мистер Долиш бы сейчас здесь не сидел, — на лице Снейпа появилась знакомая кривая усмешка, словно говорившая: «Кингсли, ты и вправду такой идиот, или притворяешься?»

— Господин председатель, господа судьи, — Долиш, один из заседателей Визенгамота, вскочил с места, — в свое время я давал объяснение Аврорату по поводу моего, якобы, шпионажа в пользу Упивающихся смертью. Суд тогда признал, что я находился под «империусом» и не мог контролировать свои действия!

— Выдавая тайну местонахождения Эммелины Вэнс, вы тоже были под «империусом»? — подал голос упорно молчавший все это время Артур Уизли.

— Я вообще не имею к этому отношения, — Долиш был бледен, едва ли не бледнее Снейпа. — Подсудимый просто старается оправдать себя любыми способами…

Сквозь ропот присутствующих прорвался звучный голос почтенной дамы в шляпе в виде головы грифа:

— Что это за суд, в котором в качестве заседателей присутствуют люди, замаравшие себя сотрудничеством с Волдемортом? Не удивлюсь, если никакого «империуса», которым прикрывается этот человек, на самом деле не было!

— Миссис Лонгботтом! — прокричал Шеклболт, старательно стуча молоточком по столу и призывая к порядку разбушевавшиеся трибуны. — Если у вас есть конкретные доказательства виновности мистера Долиша, вам будет предоставлено слово! В противном случае прошу вас воздержаться от подобных реплик!

Диана взглянула на Снейпа. Уголок его губ все еще кривило подобие улыбки, казалось, он наслаждается произведенным эффектом.

«Торопишься, дорогой, — подумала она. — Устроить такой тарарам еще успеется. Хотя, конечно, заседать в суде после того, как испачкал себя тем, что «стучал» Волдеморту, — такая наглость даже Малфою не снилась!»

— Хорошо, вернемся к основному вопросу. Подсудимый, что вы скажете относительно убийства Амелии Боунс? Ее местонахождение тоже, по вашей версии, выдал мистер Долиш?

— Во всяком случае, Темный лорд имел в виду именно его, когда говорил, что ему очень помог в этом вопросе человек из Министерства, — Снейп слегка кивнул, чем вызвал новую волну обсуждения на трибунах. — Более веских доказательств у меня нет.

— Хорошо, — Шеклболт недовольно поморщился, — поскольку свидетель, вызванный для дачи показаний по данному вопросу, не может присутствовать сегодня по состоянию здоровья, предлагаю приступить к опросу свидетелей защиты. Вызывается Гарри-Джеймс Поттер.

Сопровождаемый шепотом, многократно повторявшим его имя в разных интонациях, Поттер медленно, словно боясь споткнуться, проследовал в центр зала. Лицо его было сосредоточенным и серьезным как никогда. Поравнявшись со Снейпом, он бросил в своего бывшего профессора извиняющий взгляд, после чего подошел к креслу для свидетелей и опустился в него.

— Мистер Поттер, — начал Шеклболт, — вы вызвались выступить на этом процессе в качестве свидетеля защиты в вопросе, касающемся убийства Альбуса Дамблдора, верно?

— Верно, ваша честь, — спокойно ответил Поттер, оглядывая зал. — Я бы хотел предоставить суду воспоминания, отданные мне подсудимым за несколько минут до его, как мы тогда полагали, смерти.

Диана заметила, как напрягся Снейп, как побелели костяшки его пальцев, вцепившихся в подлокотники кресла. Он уже, наверняка, в красках представлял себе, как эта бестолочь Поттер сейчас вытряхнет на всеобщее обозрение самые личные и тщательно охраняемые от мира воспоминания о его прошлом. На его месте Диана тоже чувствовала бы себя неуютно. А Шеклболт в ответ кивнул и приказал обоим приставам:

— Принесите Омут памяти.

Судебный Омут был больше обычного раза в два, оба смотрителя с трудом левитировали его, на их покрытых потом лицах было написано напряжение. После того, как Омут с тихим стуком опустился на специальный постамент, Гарри встал и подошел к нему, вопросительно глядя на Кингсли.

— Приступайте, мистер Поттер, — кивнул тот. Гарри поднес свою палочку к виску и оттуда за ее кончиком потянулись серебристо-белесые нити воспоминаний. Они медленно и плавно опускались в каменную чашу, отчего из нее по залу немедленно начало разливаться мягкое холодное свечение. Поттер несколько раз подносил палочку к виску и опускал в Омут воспоминания. Наконец, закончив с этим, он отошел и снова взглянул на Кингсли. Парень явно не знал, как сделать так, чтобы воспоминания могли увидеть все присутствующие.

Шеклболт что-то шепнул Боунсу, тот встал, подошел к Омуту и дотронулся палочкой до его края. И тут же над поверхностью серебристо-голубого флюида, заполнявшего чашу, поднялось облачко, через несколько секунд принявшее очертания фигур Снейпа и Дамблдора.

«…— Метка Каркарова тоже потемнела, — говорил Снейп, заложив руки за спину и не глядя на собеседника. — Вы ведь знаете, какую помощь он оказал Министерству после падения Темного лорда. Каркаров собирается бежать, если почувствует жжение в Метке.

— Вот как? — кивнула копия Дамблдора. — А вам не хочется к нему присоединиться?

— Нет. Я не такой трус.

— Да уж. Вы несравненно храбрее Игоря Каркарова. Вы знаете, я иногда думаю, что мы проводим распределение слишком рано…»

Призрачные фигуры растаяли в воздухе, чтобы тут же появиться вновь. Снейп стоял, склонившись над пребывающим без сознания Дамблдором и, водя палочкой по его почерневшей правой руке, что-то беззвучно шептал.

Веки Дамблдора дрогнули, и он очнулся. Снейп словно только этого и ждал.

— Зачем? — резко спросил он директора. — Зачем вы надели это кольцо? На него наложено заклятие, вы не могли этого не знать… Зачем вам вообще понадобилось его трогать?

— Я… сделал глупость, — вздохнул Дамблдор. — Не смог устоять перед искушением…

— Каким искушением? — судя по голосу Снейпа, тот с трудом удерживался, чтобы не начать кричать на Дамблдора. — Чудо, что вам удалось вернуться сюда! На это кольцо наложено заклятие исключительной силы! Самое большее, на что мы можем надеяться — это ограничить его действие одним участком. Пока мне удалось запереть его в одну руку.

Дамблдор снова вздохнул и с интересом начал разглядывать свою пострадавшую руку.

— Сколько мне осталось, как вы думаете? — как ни в чем не бывало спросил он.

— Не могу сказать, — ответил Снейп. — Может быть, год. Сдержать такие чары навсегда невозможно. Постепенно они начнут распространяться, это из тех заклятий, которые со временем только усиливаются.

— Ну что ж, это сильно упрощает дело, — казалось, Дамблдора нисколько не смутила перспектива умереть меньше чем через год. — Я имею в виду тот план, который выстроил вокруг меня Волдеморт. План заставить этого бедного мальчика, Малфоя, убить меня, — пояснил он.

— Темный лорд и не ждет, что Драко добьется успеха, — проворчал Снейп. — Это просто наказание за недавние промахи Люциуса. Медленная пытка для родителей Драко, вынужденных наблюдать его провал и наказание.

— Короче говоря, мальчику вынесен смертный приговор, как, разумеется, и мне. Ну, а естественный преемник по этому заданию, после провала Драко, будете вы, если я правильно понимаю?

— Да, кажется, именно так…

— Отлично. Теперь вот что. Ваша главная задача сейчас — выяснить, что собирается делать Драко. Напуганный пятнадцатилетний мальчишка опасен и для самого себя, и для окружающих. Предложите ему помощь и руководство, он их, наверное, примет — вы ему очень нравитесь…

— Уже гораздо меньше, с тех пор как его отец вышел из фавора. Драко осуждает меня, он думает, что я занял место Люциуса.

— И все-таки попробуйте. Я беспокоюсь не столько за себя, сколько за случайных жертв — мало ли, какие планы придут мальчику в голову. Но, в конечном счете, есть только одно средство, чтобы спасти его от гнева Волдеморта.

— Вы намерены позволить ему вас убить? — съязвил Снейп.

— Нет, конечно. Меня должны убить вы.

— Вы хотите, чтобы я сделал это прямо сейчас? — спросил Снейп после долгого молчания. — Или дать вам еще несколько минут, чтобы составить эпитафию?

— Нет-нет, это не так срочно, — беспечно ответил Дамблдор. — Я полагаю, случай представится в свое время. С учетом того, что произошло сегодня, можно не сомневаться, что это произойдет в течение года… Я прошу вас об этой великой услуге, Северус, потому что моя смерть — такое же решенное дело, как то, что «Пушки Педдл» займут в этом сезоне последнее место в лиге. Признаюсь, я предпочел бы быстрый и безболезненный конец долгим мукам, которые мне предстоят, если будет задействован, например, Грейбек. Я слышал, Волдеморт и его завербовал? Или наша милая Беллатрикс, которая любит поиграть с мышкой, прежде чем ее съесть…

Фигуры Снейпа и Директора снова растаяли. Тишина в зале теперь стояла абсолютная, все присутствующие сидели неподвижно, уставившись на Омут. А над его поверхностью снова возникли серебристо-белые фигуры.

Снейп стоял перед портретом Дамблдора в директорском, теперь уже своем, кабинете.

— Вы назовете Тому Реддлу правильный день отъезда Гарри из дома его родственников, — говорил Дамблдор. — Если вы этого не сделаете, это вызовет подозрения, потому что Волдеморт считает вас прекрасно информированным. Но при этом проведите идею двойников — я думаю, это обеспечит безопасность Гарри. Попытайтесь применить «конфундус» к Флетчеру. И пожалуйста: если вас заставят участвовать в ловле, играйте свою роль убедительно…

Следующее воспоминание показывало Снейпа во время операции «Семь Поттеров». Диана увидела, как кто-то из упивающихся целится в Люпина, Снейп отправляет «сектумсемпру» в своего «напарника», чтобы выбить палочку у него из руки, но промахивается, и заклинание отрезает ухо у Джорджа Уизли.

Следом за этим возникла сцена в директорском кабинете. Снейп достал из тайника меч Гриффиндора и принялся натягивать на себя зимнюю мантию с капюшоном.

— Вы по-прежнему не хотите сказать мне, почему Поттер непременно должен получить меч? — спросил он у портрета Дамблдора над письменным столом.

— Пожалуй, нет, — ответило изображение. — Он сам разберется, что с ним делать. Будьте очень осторожны, Северус, боюсь, они вас могут плохо встретить после истории с Джорджем Уизли…

Фигура Снейпа снова превратилась в серебристое облачко, которое плавно опустилось обратно в чашу. Гарри отошел от Омута и снова сел с кресло. Зал продолжал хранить молчание, Шеклболт и Боунс сидели, уставившись в пространство, Артур Уизли сверлил взглядом Снейпа. На лице же самого Снейпа читалось облегчение. Судя по всему, часть наиболее интимных воспоминаний Поттер решил суду не демонстрировать.

— Мистер Поттер, — Кингсли, наконец, вышел из ступора, — продемонстрируйте, пожалуйста, суду воспоминание, касающееся просьбы Альбуса Дамблдора убить его, еще раз.

Поттер неуверенно подошел к Омуту и, взявшись за край чаши, принялся ее раскачивать. Тяжеленный Омут поддавался ему с трудом, однако Гарри удалось выудить из серебристой субстанции внутри нужное воспоминание. Он подцепил его палочкой, и над поверхностью Омута снова возникли фигуры Снейпа и Дамблдора.

Эпизод с просьбой Дамблдора о «великой услуге» был просмотрен еще раз, после чего Кингсли кивнул головой, давая понять, что ему все более-менее ясно. А в рядах заседателей уже набирало силу перешёптывание. На Поттера поглядывали кто снисходительно, кто с сочувствием, а кто-то и с восхищением.

Гарри тем временем отошел на несколько шагов назад и снова уселся в кресло свидетеля.

— Господин министр, надеюсь, ни у кого не осталось сомнений в том, что профессор Снейп всего лишь выполнял просьбу Дамблдора? — спросил он, но Шеклболт не отвечал — он в это время усиленно совещался о чем-то с Боунсом и Уизли.

— Господа заседатели, — произнес с места МакДафф, — у многих из нас в ходе просмотра, да и ранее, когда мистер Поттер ссылался на эти самые воспоминания, возникли серьезные сомнения в их подлинности. Полагаю, это именно тот случай, когда доказательства такого рода не могут быть признаны достоверными.

— Вы намекаете на то, что я — лжец? — Поттер сузил глаза, внимательно глядя на МакДаффа, а на щеках его появились некрасивые красные пятна.

— Ну что вы мистер Поттер, — елейно улыбнулся тот. — В вашей честности никто из присутствующих не сомневается. Однако вызывает сомнение подлинность переданных вам воспоминаний. Мы все прекрасно знаем, что подсудимый давно известен в определенных кругах как один из сильнейших в Европе окклюментов. Для такого мастера, как Снейп, состряпать достоверные воспоминания — пара пустяков. Ведь вы, мистер Поттер, не в состоянии отличить подделку от настоящих воспоминаний, верно? — и МакДафф обвел взглядом своих коллег, словно ища у них поддержки. Многие из них в ответ согласно закивали. На губах Снейпа промелькнула горькая усмешка. Кажется, он тоже был готов к такой реакции.

— Разумеется, — к удивлению Дианы, Поттер вовсе не собирался «лезть в бутылку», доказывая честность свою и Снейпа. Он только усмехнулся непривычной для него злой усмешкой. — Признаться, у меня были сомнения в их подлинности. Но, во-первых, не думаю, что умирая, — а я, да и сам профессор Снейп, в тот момент не сомневались в том, что он умирает — так уж легко, как вы выразились, «состряпать» качественную подделку. А во-вторых я имел беседу с портретом профессора Дамблдора, и он подтвердил, что этот его разговор с подсудимым действительно состоялся.

— Показания портретов судом не рассматриваются, — сказал кто-то. — Да и кто знает, что там на уме у этих портретов. Они довольно часто говорят именно то, что от них хотят слышать.

— Мистер Поттер, — спросил его Кингсли, — почему вы не предоставили следствию эти воспоминания ранее? Такого рода свидетельства нуждаются в тщательной экспертизе, особенно в данном случае.

— У меня встречный вопрос, господин министр, — с той же злой улыбкой спросил Поттер, глядя куда-то в верхние ряды, где, как знала Диана, сидел Ярдли. — Почему, когда я предложил следователю Ярдли провести подобную экспертизу, он сделал вид, что не понял о чем речь или вообще не услышал? Я ведь дважды предлагал подобное. И дважды не услышал в ответ ничего.

Взоры присутствующих немедленно устремились в сторону Ярдли. Тот побледнел, однако ответил довольно спокойно:

— Мистер Поттер как всегда все упрощает. Легко сказать: «проведите экспертизу». Однако найти в стране эксперта такого уровня, чтобы он мог с точностью подтвердить или опровергнуть подлинность этих воспоминаний, в настоящее время весьма сложно. Насколько мне известно, один из немногих в Британии мастеров ментальных практик Юстус Коул недавно скончался, да и было-то ему уже сто пятьдесят лет, возраст, сами понимаете…

— А пригласить эксперта из-за границы? — не унимался Поттер. — Или так не хотелось выносить сор из избы? И потом: я не верю в то, что в Англии не осталось ни одного толкового легиллимента.

— Сразу видно, что вы — не англичанин, Ярдли — сказал Шеклболт. — Мистер Тайлер, — обратился он к кому-то из присутствующих, — что вы можете сказать по поводу предоставленных свидетелем материалов? Могла ли иметь место подделка?

С места поднялся грузный старик лет восьмидесяти — хранитель архива воспоминаний из Отдела тайн. Он протер потное лицо огромным клетчатым платком и меланхолично произнес:

— Я повидал достаточно подделок, господа заседатели, чтобы с уверенностью утверждать… — он замолчал и принялся заталкивать платок в карман мантии. Наконец, видимо, решив, что театральная пауза в данном случае не слишком уместна, закончил фразу:

— Воспоминания подлинные. А если это и подделка, то выполнена она на высочайшем профессиональном уровне.

— Если бы вам предложили провести анализ этих воспоминаний, вы бы согласились? — спросил его Шеклболт.

— Почему бы и нет? — Тайлер уселся на место. — Но я уверен в том, что это — не подделка. Как бы дико это не звучало.

— Что же, — по лицу Кингсли сложно было понять, рад ли он, что в деле Снейпа появились новые обстоятельства, или раздосадован тем, что эти новые данные требуют серьезной перепроверки, — предлагаю отправить дело подсудимого на доследование. Предоставленные свидетелем Поттером материалы будут подвергнуты тщательной экспертизе.

«Какого хрена?! Какое еще доследование?!»

— Ваша честь, — Диана, не выдержав, вскочила с места. — Прошу вас предоставить слово мне и, возможно, не потребуется никакой экспертизы. Зачем затягивать процесс на неопределенное время?

«Ты мне обещал, гад! Попробуй только не дай мне выступить!» — ее ментальный посыл в сторону Шеклболта был таким сильным, что тот, даже не будучи легиллиментом, почувствовал его и мрачно кивнул:

— Мистер Поттер, вы свободны. Следующий свидетель — Диана-Эстер Беркович.

Прижимая к себе папку и ни на кого не глядя, Диана быстро и решительно прошла к креслу свидетеля. Усевшись в него, она покосилась в сторону Снейпа, но тот смотрел прямо перед собой, однако его поза выдавала напряжение.

— Вы хотели выступить по поводу убийства Альбуса Дамблдора? — спросил Шеклболт.

— Не только, ваша честь, — Диана к своему удивлению чувствовала сейчас спокойствие и уверенность. — У меня в руках находится досье, которое Альбус Дамблдор собирал на Северуса Снейпа с восемьдесят первого года. В нем он тщательно зафиксировал практически каждый шаг, сделанный подсудимым в качестве двойного агента. И не только это. Здесь, в том числе, содержатся материалы, касающиеся того самого разговора, когда профессор Дамблдор просил Северуса Снейпа убить его. Все записи сделаны рукой самого Дамблдора и заверены его личной печатью. Думаю, любой артефактолог и почерковед не усомнится в подлинности этих записей.

Настороженная тишина в рядах заседателей лишь придала ей уверенности в том, что она притащила в зал настоящую бомбу. Вот только кого побьет осколками этой «бомбы»?

— Как к вам попало это досье? — спросил Шеклболт.

— Незадолго до своей смерти Альбус Дамблдор сам передал мне его на хранение.

— Почему именно вам?

« Да потому, что был уверен, что никто, кроме меня не возьмет на себя труд спасать всеми ненавидимого предателя и Упивающегося смертью. Что никому, кроме меня, он не нужен, вот почему!»

— Понятия не имею.

— Почему вы не предоставили это досье следствию раньше?

— Профессор Дамблдор настоятельно рекомендовал мне обнародовать эти материалы в Визенгамоте и в присутствии министра магии, если дело дойдет до судебного разбирательства. Он опасался, что досье может быть похищено в ходе следствия теми, кто не заинтересован в справедливом суде. И если вы, господин министр, ознакомитесь сейчас с этими записями, вы поймёте, что Альбус Дамблдор был, как всегда, прав.

Неясный ропот прокатился по трибунам. По лицу Поттера расплывалась радостная улыбка, Кингсли выглядел, как кот, готовый вот-вот броситься на крысу.

— Передайте, пожалуйста, папку.

Диана поднялась и, прежде чем отдать папку в руки судебного пристава, заметила:

— Я позволила себе сделать закладки в тех местах, которые могут представлять интерес для суда. В частности, на страницах, где профессор Дамблдор договаривается с подсудимым насчет своей смерти, а также на эпизодах, когда сведения, предоставленные Северусом Снейпом, позволили избежать массовой гибели маглов и волшебников.

Кингсли благодарно кивнул и вместе с Боунсом и Уизли уткнулся в папку.

Томительно потянулись минуты. Кингсли вместе с двумя своими заместителями тщательно изучали все отмеченные Дианой места. Время от времени они о чем-то неслышно переговаривались, то и дело бросая на Снейпа красноречивые взгляды. Щеки Боунса пошли красными пятнами, Уизли то и дело протирал платком вспотевший лоб, только лицо самого министра казалось непроницаемым. Наконец, Шеклболт поднял голову и произнес:

— Господа заседатели, прошу вас ознакомиться с представленными материалами.

Папка пошла по рядам. Диана пристально наблюдала за реакцией людей на прочтение заложенных ею страниц. Кто-то принимался энергично перешёптываться с соседями по скамье, кто-то впадал в глубокую задумчивость, у кого-то начинали бегать глаза. В числе последних были Фадж и МакДафф. Диану вдруг кольнуло неприятное предчувствие, что эти двое (да и не только они) могут предпринять отчаянную попытку и привести досье в нечитаемое состояние. Хотя при таком скоплении народа это бы означало расписаться в том, что у них рыльце в пушку.

Так прошло больше получаса. Диана чувствовала, что ладони у нее взмокли так, словно она их сунула под кран, а сердце колотится уже где-то в районе горла. Ей больших трудов стоило сохранять внешнюю невозмутимость. Поттер нервно грыз ногти и все время вертел головой, следя за перемещениями папки по рядам. Снейп… Снейп с непроницаемым, как у индейца, лицом сидел неподвижно, только слегка постукивал указательным и средним пальцами правой руки по подлокотнику.

Наконец, досье вернулось за стол председателя суда.

— Все успели ознакомиться с материалами, представленными свидетельницей? — спросил он, ответом ему было нестройное «Да», прокатившееся по залу.

— Ваш вердикт, мистер Ларкин? Что вы можете сказать по поводу подлинности этих записей?

— Это действительно почерк Альбуса, — отозвался откуда-то с верхнего правого ряда седой волшебник со следами драконьей оспы на смуглом лице. — И печать — тоже его. Вне всяких сомнений.

Кингсли набрал воздуха в грудь, и Диана уже готова была услышать от него сакраментальное «Суд удаляется для принятия решения», но министр внезапно передумал и снова принялся изучать содержимое папки. Странно усмехнувшись, он обратил внимание своих заместителей на одну из страниц досье, на которою Диана не ставила закладку. Боунс с Уизли переглянулись и дружно, словно по команде обернулись назад, явно ища глазами кого-то. Уизли открыл было рот, чтобы задать возникший у него вопрос, но Шеклболт положил руку ему на плечо и что-то негромко произнес, до Дианы донесся конец фразы:

— …Так мы тут до второго пришествия просидим, пора заканчивать с этим… Полагаю, суд готов удалиться для принятия решений, — эти слова он произнес уже громко.

В полном молчании, нарушаемом лишь шорохом мантий да стуком обуви по мраморным полам, судьи начали медленно покидать зал. Многие разглядывали Снейпа с откровенным любопытством, но кое-кто с неприязнью. Как только последний заседатель покинул зал, приставы увели и подсудимого. Диана вернулась на свое место.

Она ощущала, что ей начинает не хватать воздуха, легкие словно склеились и никак не хотели расправиться, чтобы нормально вдохнуть. Она вытерла совершенно мокрые ладони о свои колени и прикрыла глаза. Мучительное напряжение этих последних, самых тяжелых минут суда, когда фактически решается судьба человека, проявлялось ставшей почти болезненной чувствительностью к звукам, очертаниями предметом и даже телесным ощущениям. Собственная одежда казалась ей тяжелой и неудобной, поверхность деревянной скамьи больно врезалась в ягодицы и спину, а чинная тишина в зале давила на уши. Хотелось закричать, чтобы хоть немного освободиться от этого сводящего с ума напряжения. Она стиснула зубы и уставилась прямо перед собой, отчаянно стараясь «сохранить лицо».

«Успокойся, Беркович, — приказала она себе. — Никто ничего не выиграет, если ты расклеишься прямо тут. Что бы эти тюфяки в фиолетовых мантиях не решили сейчас, я его все равно «вытащу». Убью, обману, устрою революцию, но «вытащу». Она мстительно усмехнулась своим мыслям.

— Встать, суд идет, — тихий голос секретаря в тягучей тишине полупустого зала прозвучал громче выстрела. Диана, вцепившись в локоть Поттера, поднялась на ватных ногах. Места судей постепенно начали заполняться, она в безумной надежде понять, что кроется за торжественно-постными выражениями их лиц, пристально вглядывалась в каждого, но обычная проницательность изменила ей. Последним в зал вошел Шеклболт, в руках которого по-прежнему находилась заветная папка. И только после этого снова ввели Снейпа.

Дождавшись, когда судьи рассядутся и в зале воцарится полная тишина, Шеклболт обвел всех многозначительным взглядом и сказал:

— Поскольку господа Фадж, Долиш, МакДафф и Брэдли досрочно сложили с себя полномочия судей, Визенгамот вынужден будет вынести приговор в урезанном составе. Итак: кто за то, чтобы признать Северуса Тобиаса Снейпа виновным по всем предъявленным ему обвинениям?

С остановившимся сердцем Диана следила за тем, как поднимаются руки судей. Одна, вторая, третья… начальник департамента магического транспорта Фриман, Селвин, Ярдли, чуть помедлив — Уэзерли-старший, еще несколько незнакомых ей человек. От волнения у нее едва не двоилось в глазах, поэтому ей показалось, что проголосовавших было около половины. Секретарь суда обвел своей палочкой поднявших руки, невербально пересчитывая их специальным заклинанием, после чего занес результат в свой протокол.

Шеклболт сухо кивнул и снова спросил:

— Кто за то, чтобы оправдать Северуса Тобиаса Снейпа по всем пунктам обвинения?

Резко взметнулись руки Гестии Джонс, взиравшей на Снейпа если не с восторгом, то с благодарностью, Артура Уизли и Боунса, самого Шеклболта, затем Маккинона. Воровато оглядываясь, поднял руку редактор «Пророка» Кафф, затем странный то ли седой, то ли очень светловолосый мужчина — владелец и редактор эксцентричного журнала «Придира». Руки поднимались и поднимались, последними проголосовали фон Лаубш и отец одной из студенток-слизеринок, имени которой Диана все равно не помнила.

Секретарь повторил процедуру с подсчетом голосов, передал протокол председателю, после чего Шеклболт встал и, трижды ударив молотком по столу, торжественно произнес:

— Тридцатью голосами против шестнадцати суд постановил признать Северуса Тобиаса Снейпа невиновным и освободить прямо в зале суда.

Цепи на кресле подсудимого с лязгом исчезли, Снейп медленно поднялся с места, потирая затекшие запястья, и не глядя ни на кого, направился к выходу из зала, сопровождаемый жидковатыми аплодисментами. Следом за ним бросились Скитер, над плечом которой, весело подергивая кончиком, порхало Прыткопишущее перо, несколько фоторепортеров и корреспондент «Колдо-радио» с микрофоном наперевес.

В полной прострации Диана продолжала сидеть на своем месте, чувствуя неимоверную слабость. В мозгу ее билась одна-единственная мысль: «Оправдан!», в горле стоял ком, но сил встать и пойти за ним не было. Внешнее спокойствие и бесстрастность так тяжело дались ей за эти несколько часов, а теперь они словно приросли к ней и не хотели отпускать. Она была опустошена эмоционально настолько, что даже не нашла в себе сил обидеться на Снейпа, за то, что он, выходя из зала, даже не взглянул в ее сторону.

— Вы идете? — спросил ее Поттер, не дождался ответа и тоже бросился к выходу, расталкивая людей.

Зал почти опустел. Усилием воли Диана заставила себя подняться и почти бодрым шагом отправиться в сторону выхода. Хотелось плакать, то ли от радости и облегчения, то ли от пережитого, но глаза ее были сухи, только горячий ком в горле рос и рос, не давая нормально дышать. Хотелось немедленно вернуться домой, прижать к себе своего мальчика и не отпускать, никогда. Больно от того, что Снейп ушел из зала суда, не дождавшись ее, по-прежнему не было. В конце концов, он наверняка был потрясен и измотан происходящим куда больше, чем она, сказала она себе. Ему наверняка хотелось поскорее убраться отсюда, подальше от толпы и людей, несколькими часами ранее готовых скормить его дементорам, а теперь аплодировавших ему. Подальше от навязчивого внимания и нездорового интереса, а главное — подальше от Скитер, которая наверняка заготовила пару-тройку крайне нескромных вопросов.

В какой-то прострации она дошла до Атриума и встретила там Поттера. Словно опомнившись, она бросилась к нему и, схватив его за плечо, тихо, чтобы никто не услышал, спросила:

-Где Снейп? Вы выдели, куда он пошел?

— Он аппарировал, — ответил тот.

Диана затрясла головой:

— Как он мог аппарировать? У него же нет палочки?!

— Я ему вернул его палочку, — пояснил Поттер. И, увидев ее округлившиеся глаза, добавил:

— Я ее нашел еще тогда, в Визжащей хижине, и припрятал. Как чувствовал, что пригодится.

— Куда он направился?

— Так он мне и сказал, — усмехнулся Поттер, выглядевший чрезвычайно довольным. — Хорошо, что вообще не приложил меня парой ласковых слов, в своей обычной манере. Поблагодарил даже, за палочку.

— Вы хоть поинтересовались, куда он собирается пойти? — в отчаянии спросила Диана.

— Конечно. Я даже предложил ему отправиться со мной в дом Сириуса, но он глянул на меня как на идиота. Пробурчал только что-то вроде того, что ему нужно долечиться, и потребовал, чтобы я не вздумал его искать, потому что видеть ни меня, ни кого еще с Гриффиндора он не желает.

— А Скитер где? — Диана пришла в голову мысль о том, что эта «королева парарацци» могла отловить Снейпа где-нибудь в здании Министерства и не давать ему уйти.

— Ушла тоже, — Поттер неопределенно мотнул головой. — Снейп ей что-то прошипел на ухо, отчего она аж дара речи лишилась, она и отстала.

Диана с силой провела ладонью по лицу и буквально заставила себя улыбнуться Поттеру. В конце концов, парень немало сделал для того, чтобы Северус мог, вот так спокойно, не обращая ни на кого внимания, отправиться туда, куда хотел.

— Гарри… спасибо вам, — она протянула ему руку, которую Поттер неуверенно пожал. — Если бы не вы…

— Ваша папка произвела на них куда большее впечатление, — улыбнулся Поттер. — Вас проводить?

Диана отрицательно покачала головой и тут же опрометью бросилась к лифту — из дальнего угла Атриума к ним уже спешила вездесущая Скитер, жаждущая сенсации. Чувствуя, что в ответ на ее расспросы она попросту заедет кулаком по ее напудренному носу, она невежливо оттолкнула какую-то волшебницу и успела-таки последней ввинтиться в кабинку лифта.