Зои

Глава 2

Ночь — лучшее время для размышлений и… воспоминаний… когда внезапно проснувшись, ощущаешь рядом с собой… лишь пустоту и понимаешь, что лучшее снотворное — это слова о добром сне от того, кто тебе действительно дорог.

Но увы… Одиночество души не дарует постели, смятой от любви и страсти.

Тяжелое парчовое покрывало бесшумной змеей сползло на пол, и в несколько стремительных прыжков мужчина достиг окна.

Перед глазами проносились картины прошлого, и от них лихорадило.

С силой распахнул створ. В предвкушении глотка свежего воздуха рванул ворот ночной сорочки и… непередаваемое отвращение исказило бледный лик регента. В нос ударил тяжелый запах босфов — идиотских ярко-розовых цветов, которые так любит кайя Арания, его жена.

Его жена…

Горькая складка вмиг обезобразила совершенное, словно созданное скульптором, лицо.

Какая насмешка судьбы…

Быть в шаге от того, чтобы соединить свою жизнь с любимой, желанной женщиной… с той, чьи губы слаще личи, а душа прекраснее всех драгоценностей во всех мирах… с той, что любила его больше жизни. Быть в шаге… И вмиг потерять даже право называть ее просто по имени…

Мужчина с ненавистью хлопнул створками окна. Из уникальной породы дерева, которая растет только в Долине Духов и лучше всех растений удерживает защитные плетения его золотой клетки. Его персональной тюрьмы, именуемой Дворцом Великих Кайев… Его места рождения и, скорее всего, места смерти.

Но это не точно.

Сон прошел напрочь, и регент осознал, что и эта ночь будет очередным пятном в веренице таких же бессонных, одиноких ночей. Ночей, когда воспоминания каленым железом жгут разум. Изрезают глубокими морщинами лоб, заставляя сердце замирать от тяжести того, что он уже изменить не в силах.

Содрогнулся. На миг. Всего лишь на миг. И словно стыдясь этой вспышки слабости, быстро повел рукой по лицу, стирая невидимые слезы. По волосам, приглаживая непокорные пряди. Дотронулся до груди. В том самом месте, где рвано и быстро билось сердце.

И распрямил плечи.

Слезы — это роскошь, которая дарят успокоение только детям и убогим. А он, кай одной из сильнейших Империй Во, просто не имеет на это права.

— Arro salanta!

Полог безмолвия накрыл опочивальню правителя.

Несколько неслышных шагов. Легкий нажим на нужный элемент барельефа. И из образовавшегося проема, повинуясь мановению руки, выплыла небольшая шкатулка. Привычно опустилась на протянутую ладонь и после необходимых прикосновений к поверхности приветливо распахнулась.

— Брат… Как же так? Как же так? — в тихом шепоте сквозила боль.

Мужчина замер. Но через мгновение, словно очнувшись ото сна, с размаху кинул о пол один из прозрачных шариков, что находились внутри.

Темная комната моментально озарилась неярким сиянием, а лицо регента — легкой грустью и обреченностью. Той самой, слегка заплесневелой и выстраданной, от которой нет желания избавляться.

Перед регентом возникла голограмма его брата, Великого кайя Сафира. Бархатный голос, в котором угадывалась тень улыбки, наполнил пространство.

"Мой драгоценный брат! Сапфир души моей, мой Акила! Если ты внимаешь мне таким образом, это означает, что меня уже нет в живых. Увы… Твой старший брат присоединился в своем последнем путешествии к Великому Богу Маа.

Я знаю, скорбь твоя безгранична. Но сейчас ты должен мыслить не сердцем, а разумом, ибо до момента магического совершеннолетия моего дорогого сына, Лиона, бремя власти и бразды правления Империей Рао переходят к тебе, мой драгоценный брат!

Прошу тебя, будь щедр в своей любви и верен своему долгу и позаботься о Лионе и брате его Тайроне! Пусть лучшее в тебе поможет вырастить из них достойных мужчин и магов! Если потребуется, используй право Кахо. Мои любимые сыновья еще так молоды и так неопытны… Прошу тебя, не оставляй их без твоего мудрого и дальновидного совета и помощи!

Империя должна быть в надежных руках!

Я подозреваю, что со смертью моей возлюбленной жены, кайи Таны, не все так просто. Я начал расследование. Умоляю тебя, заверши его и найди убийцу матери твоих племянников! Доверенный дознаватель с тобой свяжется сам. Не так давно я отдал ему один из черных кристаллов.

Ты помнишь, что за последний год на меня, Великого кайя Сафира было совершено несколько покушений? Боги милостивы ко мне, но когда-то может произойти и так, что Верховный Бог Маа покинет наш мир и не сможет услышать моих молитв… И тогда ты, мой драгоценный брат, выполнишь то, о чем прошу тебя я и чего будет требовать твой долг перед Империей!

В остальных сферограммах я оставлю тебе разъяснения и дополнительную информацию о каждом члене Сената, их семьях, о Ближайшем Круге и иные необходимые, на мой взгляд, данные.

Ветру не одолеть дерева с сильными корнями. Будь сильным, мой брат! Империя Рао всегда порождала сильных и мудрых правителей. И я знаю, что ты мой, драгоценный Акила, всегда славился своей разумностью и умением выносить прекрасные решения, безошибочно говорить и делать то, что следует.

Помни. Будь. Действуй.

Твой Сафир"

Голограмма рассеялась, но регент продолжал стоять перед темной стеной, возле которой секунды назад улыбался любимый погибший брат.

Столько лет прошло… О, Маа! Разве может время исцелить? Почему Верховный жрец Сартр так настойчиво пытается убедить, что время — лечит? Не лечит! Даже не приносит облегчение! Красивые слова об исцеляющей силе Времени — дурман для простого народа. Боль самого Акилы — выше самого высокого горного пика, глубже самой глубокой океанской впадины. Живет. Пульсирует. Дышит вместе с ним. И заставляет ненавидеть тех, кто посмел нарушить ЕГО жизнь.

Если бы можно было повернуть Время вспять, сколько всего посчастливилось бы исправить… Но увы, Магия Времени в их мире доступна лишь единицам.

Сжав губы, регент осторожно поднял с пола хрустальную сферограмму и бережно вернул в шкатулку. Слушать остальные послания покойного кайя желания не было. Он знал их наизусть. Все. Информация, оставленная братом, была действительно очень полезной.

И именно сейчас Акила собирался кое-что предпринять. А вот от того, как поведут себя члены Сената, будут зависеть принятые решения и дальнейшие действия.

Оставил же брат ему наследство… Более десяти лет назад…

Сильнейшую и богатейшую Империю их мира, которой восхищаются, завидуют и против которой отчаянно интригуют.

Кучу врагов — внутренних и внешних.

Задачу по выявлению убийцы кайи Таны, к которой естественным образом добавилось дело чести по нахождению и наказанию убийцы или убийц брата.

Племянников. Один из которых должен стать достойным кайем Империи Рао, а второй — просто достойным своего великого отца.

Разбитое сердце и рухнувшее счастье самого Акилы. Но это уже неважно.

Брат прав, Империей всегда правили мудрые и достойные правители. Лион должен соответствовать и обязан с честью нести имя великого высшего рода Рао!

Мысли о племянниках ухудшили и без того нерадостное настроение. Регент недовольно нахмурился и, не долго думая, вернулся обратно в кровать. Растянувшись по диагонали, принялся размышлять.

Лиону — двадцать один. Юноша весьма одарен и магически, и физически, и умственно. Но… этот мелкий засранец просто патологический ловелас! И в кого он такой, спрашивается? Мало того, что у него уже две официальных любовницы-аристократки, в его-то возрасте! Так этот раб любви ни одной юбки служанок не пропускает!

Привычку надо искоренять. То, что, скрипя зубами и прикрыв глаза, прощается наследнику, не простится Великому кайю… Хорошо, что Лион сам это понимает, но увы, молодость, гормоны… и непроходимая уверенность, что женщин много не бывает. А любимая жена — это скучно.

Тайрон. Вторая головная боль. Слишком спесивый, слишком нетерпимый и временами просто невыносимый…

Зря он позволил Арании заниматься воспитанием мальчика. Очень и очень зря. И, к сожалению, поздно это понял. Что ж, теперь остается только надеяться, что назначение его друга Ареля Базио наставником Тайрона сможет выправить эту непростую ситуацию. Чему могла научить Тайрона черствая высокомерная женщина, у которой вместо сердца — корона? Вопрос, как говорится, риторический.

Что касается Лиона, есть у него один способ выиграть время… То самое, до наступления магического совершеннолетия кайолэ. И племяннику этот способ, ой, как не понравится.

Но пока еще не слишком поздно, надо действовать.

Ощущение того, как меня бережно подняли на руки, переместили на кровать, еще и одеялом укрыли — бесценно. Как мило… Готова еще пару часов так «поспать»!

Но долго притворяться не вышло.

Почувствовав прикосновение чьей-то сухой горячей руки к моему лбу, к собственному неудовольствию, инстинктивно дернулась. Пришлось открыть глаза.

— Зои, почему Вы оказались на полу? — спросил очередной незнакомый мне мужик вполне добродушной внешности. Эдакий врач из детской поликлиники, только в весьма своеобразной одежде. Мужчина словно завернулся в темную бархатную штору с капюшоном, который он почему-то не снял, а наоборот, надвинул посильнее на лоб, не давая возможность рассмотреть себя более детально. Судя по тому, что брови у собеседника были светлые, скорее всего и цвет волос — под стать.

— Я упала, — осторожно ответила я, продолжая сверлить незнакомца взглядом.

— А почему Вы упали, каисса? — взгляд голубых глаз был напряженным.

— Я… я не знаю.

Не выдержав столь пристального внимания, я зажмурилась.

Внутри меня медленно и со смаком закипала злость. И даже хорошо, что я была накрыта одеялом, и «доктор» не мог заметить, как сильно сжались мои кулаки. Мужчина стал вызывать смешанные чувства.

С одной стороны, опасности, которую он мог представлять, я не ощущала и почему-то была твердо уверена, что зла мне не причинят. Но при этом визитера так сильно захотелось чем-то стукнуть, руки зачесались… Пришлось воспользоваться старым проверенным способом — вонзить ногти в ладони. Резкая боль моментально привела в чувство.

Ты глянь на него, прямо целый допрос устроил! И что мне прикажете отвечать на его вопросы?

Я слегка покрутилась под одеялом, устраиваясь поудобнее, и напряженно думала… думала…

Понять бы ещё, кто он такой и насколько с ним можно быть откровенной. Да и в целом, как себя вести?

Озарения не случилось, и я решила последовать правилу «Лучшая защита — нападение!». Досчитав до пяти, тихо спросила:

— А Вы кто?

— И меня Вы тоже не помните, каисса?

Печальный взгляд мог бы пронзить мое сердце, если бы я действительно не помнила этого человека.

Но я его просто не знала. И что это за каисса?

Я отрицательно мотнула головой.

— А почему я Вас не помню?

— Вы не помните не только меня, Зои…

Вселенская грусть, разливавшаяся в мужском голосе, мое сердце так и не затронула. Хотя мужик очень старался. Я даже вдруг почувствовала этот самый запах грусти — прелой листвы, дурмана простуды, тяжелого дымка от костра и голых веток в осеннем лесу…

— Расскажете почему?

С усилием потерла виски, избавляясь от навязанных мыслеароматов.

— Такое бывает, — уклончиво ответил голубоглазый «доктор», вмиг заинтересовавшись моим лбом. Причём, стал пялиться так, словно у меня третий глаз открылся, как раз там, где он должен «открываться» по мнению буддистов. — Не переживайте, это кратковременный эффект.

— Кратковременный?

— Кратковременный, значит, что через пару дней Вы всё вспомните. Вам сейчас надо больше отдыхать, Зои! Вы потеряли много сил.

— Угу.

— А сейчас, будьте добры, дайте мне Вашу руку.

— Это еще зачем?

Я нахмурилась.

— Не бойтесь, обычная диагностика, — мужчина тепло улыбнулся, сверкнув при этом белоснежными фаянсовыми зубами, и я поморщилась. — Пожалуйста!

Последняя фраза прозвучала довольно резко, от чего возникла мысль послать «доктора» куда подальше, но… что-то в его голосе заставило подчиниться. Покряхтев не хуже столетних старух, я нехотя вытащила из-под одеяла правую руку, чтобы услышать:

— Левую, пожалуйста!

Да что б тебя!

Пришлось предоставлять левую. И не успела ойкнуть, как руку зажало словно в тисках, а голубоглазый «врач» принялся совершать с моей ладошкой странные манипуляции: поводил над ней своей ладонью, больно надавил на какие-то точки, после чего сразу же помассировал безымянный палец. А потом и вовсе стал пристально разглядывать тыльную часть моей многострадальной конечности не хуже заправского хироманта.

Почему-то от этой мысли захотелось хихикнуть. Но я была не в том положении, чтобы показывать неуместные эмоции, поэтому просто спросила:

— Так всё-таки, кто Вы?

Лишняя информация никогда не помешает. Это я точно знаю.

— Я — Армин, личный секретарь кайя Акилы.

И вот тут я чуть не подавилась слюной, которую в этот момент пыталась сглотнуть.

Какой. К черту. Секретарь. Какого Кая?! Какого Акилы? Что за ерунда?!

— Но почему ВЫ здесь? — мои мысли и мои речи жили отдельно друг от друга.

— Я — Маг Жизни, — ответил этот… этот секретарь, и я чуть не взвыла.

Да что за Гарри Поттер?! Когда меня уже отпустит..?

— Посмотрите на меня, Зои!

Ага, щазззз. Я наоборот, зажмурилась, и мужчина рассмеялся.

— Вам всё равно придется это сделать.

— Армин, я думаю на сегодня достаточно, — произнес уже знакомый голос, и рядом с кроватью объявился мой «папочка».

— Хорошо, Арель, как скажешь, — покладисто ответил «секретарь кайя Акилы». — Не переживай, с Зои будет все в порядке. Девочка, — при этих словах я еле сдержалась, чтобы не скривиться, — просто должна отдохнуть. Сон, еда, прогулки на свежем воздухе. Никаких специальных лекарств принимать не надо, особенно сейчас. В случае чего, я проинструктирую вира Атона. Повторюсь ещё раз, главное, это — покой и хорошее питание!

— Я понимаю.

«Папенька» задумчиво потеребил бороду и, приблизившись к моей сказочной кровати, настолько неожиданно навис надо мной, что я чуть не завопила от испуга. Ярко-зелёные глаза в окружении коротких черных ресниц смотрели так пристально, что мне показалось, что еще немного и этот взгляд вскроет мою черепную коробку.

Что ты хочешь узнать, мужик? Я ничего не знаю.

— Через пару дней я навещу вас снова, и мы продолжим.

— Непременно.

Кивнув «доктору», «отец» внезапно возложил на мой лоб свою лапищу, и я нервно сжалась, представляя, что меня здесь нет. Нет меня. Я далеко отсюда. Не надо меня трогать! Пожалуйста!

— А… аа…

— Спи, Зои, — ласково мурлыкнул великан и, рухнув на пол, захрапел.

— Зои?! Как Вы это сделали? — растерянный голос «доктора-секретаря» вернул меня в действительность. Черт, я и забыла о нем. — Простите, сделала что?

С силой вжалась в подушку, и словно одеяло могло меня защитить — натянула его край до подбородка. Так себе защита, но я почувствовала себя увереннее. Почему этот «секретарь» еще здесь?

— Усыпили Ареля!

Я?! Я усыпила?? «Секретарь» однозначно бредит.

— И как, по-Вашему, я могла такое сделать?

— Вот и я хотел бы это знать…

Голубоглазый Армин так испытующе посмотрел мне в глаза, что я дёрнулась и недоуменно пожала плечами.

— Я не понимаю, о чем Вы говорите.

Я действительно не понимала. Стукните меня уже кто-нибудь! Да когда же меня уже отпустит? Когда??

— Хорошо… Мы поговорим об этом позже, Зои.

Армин одарил меня еще одним долгим пронзительным взглядом, от которого тут же захотелось накрыться одеялом. А еще покрывалом и всеми подушками сразу. А потом, наконец, вспомнил, что мы в комнате не одни — опустился на колени, щелкнул перед носом «папеньки» пальцами, и «отец года» мгновенно очнулся.

— Арель, твоей дочери надо отдохнуть! — безапелляционно заявил «секретарь» и, легко подхватив «папеньку» под руки, вывел того из комнаты. Даже не оглянувшись.

А на меня вдруг накатила такая усталость, что руки-ноги из ватных превратились в чугунные, и едва я повернулась на бок, как мгновенно отрубилась.