Золотая чаша Колоксая

Глава 19

Гаравайцы влетели в долину Туманов стремительно. Что это именно они, не сомневался никто. В простой одежде без опознавательных знаков, но военная выправка и навыки были на лицо. «Разбойники» неслись на своих лошадях с диким гиканьем, стремясь догнать тарский отряд.

Камен, а за ним и остальные натянули тетиву, выжидая подходящий момент. Конский топот бил по перепонкам воинам. Сердца колотились от вкусной смеси страха и возбуждения перед битвой. Покрасневшее солнце коснулось небокрая, словно стыдясь начинающегося бесчинства.

— А вот и чародей… И ворон с ним, — прошептал Волин Нимфириель. — Сможешь попасть в птицу?

— Конечно, — девушка натянула тетиву.

Дядька остановил её:

— Рано.

— В самый раз, — видунья заметила недоверчивую ухмылку на губах мужчины. — Не веришь, что попаду?

— Сомневаюсь, — уточнил тарс. — Слишком далеко.

— А если попаду?

— Я подарю тебе свой кинжал, о котором ты спрашивала в Снавиче.

— Запомни это. Ты сам предложил, — уголки розовых губ дрогнули в улыбке.

— Лучники! — крикнул Камен.

И с пронзительным свистом стрелы веером взлетели вверх. Гаравайский строй сбился. Всадники рассыпались по долине, спасаясь от острых наконечников, несущих смерть. Послышались отрывистые приказы командиров. Прикрываясь щитами, гаравайцы бросились на противника, скрытого среди деревьев. Нимфириель видела, как падали убитые и раненые, но врагов всё равно было больше. Словно муравьи, чужие дружинники суетились по долине, ища укрытие. Девушка задержала взгляд на высокой фигуре. Мужчина недоумённо глянул на ворона, пробитого стрелой, и погрозил невидимому убийце. Альвийка лишь презрительно фыркнула. Рядом кто-то вскрикнул. Нимфириель не смотрела кто. Сразу несколько гаравайцев атаковали наёмницу, посчитав её лёгкой добычей. Увести Яронегу видунья не могла: врагов было слишком много, они быстро перекрыли пути отхода. Пришлось защищаться и надеяться на чудо.

Всё пошло совсем не так, как планировал Камен. Гаравайцы окружили его и волхва. Прикрывая друг другу спины, мужчины отбивались от противника. Володарович узнал Гунари — названного брата князя Фейна. Высокий мужчина с чёрными длинными волосами, по гаравайским обычаям заплетенными в косу, приближался к ним. Тёмные глаза смотрели настороженно, примериваясь к противнику. Гунари был славным воином, не знавшим поражений, далеко известный своей хитростью и коварством. И Радомиру на время пришлось забыть о чародее. Перехватив сподручнее меч, волхв приготовился к бою.

Чародей отличался от других нападавших. Высокий, худой, он был весь в чёрном, а на голове — непривычный в Черногорье тюрбан. Действительно чужестранец. Чужак, как сказала Нимфириель. Он рыскал тёмными глазами по долине, словно искал кого-то. И вскоре на смуглом лице появилась довольная, хищная улыбка. В сотне шагов с луком в руках стояла та самая видунья. Вот кто убил его ворона! Вот кто осмелился применить заклинание против него утром! Чужак машинально провёл пальцами под носом. Утром после «встречи» с видуньей, кровь ручьём текла, насилу остановил. Что ж, он вернёт всё до капли!.. Стреляла девка метко, но неприятелей было куда больше, и подходили они всё ближе. Последнюю стрелу она просто воткнула в глаз одному из нападающих, а лук набросила на голову другому, перерезая тетивой горло. Оттолкнув от себя два мёртвых тела, наёмница выхватила меч. Загадочный чужестранец пошёл прямо к ней, не обращая внимания на дерущихся рядом людей, лишь изредка заслоняясь рукой от тяжело дышавших, шатающихся воинов. Чародею было безразлично, кто кого перебьёт: его интересовала только тарская княжна… Ну, и теперь ещё здешняя видунья.

Яронега вскрикнула, заметив приближающегося мужчину в чёрном, и дёрнула за рукав Волина. Тарс вытащил меч из убитого гаравайца и повернулся к неприятелю. Чужак тоже их заметил, с трудом преодолел соблазн разделаться с наёмницей немедленно. Справедливо полагая, что та сама прибежит, как только он схватит тарскую княжну. А пока чародей собирался прикончить дружинника, преградившего ему дорогу. Волин скрестил меч с чужаком. Пары ударов ему хватило, чтобы признать: перед ним сильный противник. Но на стороне Волина был опыт и ежедневные тренировки. Когда тарский меч разорвал рукав чёрного одеяния, чародей ругнулся на чужом языке и швырнул в мужчину огненный шар. Волина отбросило на пару шагов. В воздухе запахло паленым. Яронега подбежала к упавшему дядьке, приподняла его голову и облегчённо выдохнула, услышав слабое дыхание. Чародей довольно хмыкнул.

— Ну, здравствуй, княжна! Если бы ты знала, как долго я ждал этой встречи!

На тарском чужак говорил с чудовищным акцентом. Он протянул руку, чтобы схватить девушку, но между ними встала старая Зора и с неожиданной для её возраста силой ударила чародея. Била не просто так, не наугад, а в определённые точки. Потому что чужеземец отшатнулся и согнулся пополам, пытаясь вернуть дыхание. А нянька махнула Волину:

— Бежим!

Дядька потащил перепуганную Яронегу прочь, отбиваясь от гаравайцев, вставших на их пути. Рядом семенила сухонькая Зора, подсказывая, куда бежать. Пока их дружинники бились с «разбойниками», Волин подсадил княжну на лошадь, закинул следом Зору и… Подоспел чародей. Между мужчинами возобновился бой. Вновь зазвенели мечи. Стонал в верхушках деревьев ветер, вздрагивали напуганные кони, а дерущиеся, казалось, не замечали этого. Но стоило Зоре взмахнуть поводьями, чужак глянул в их сторону и, сделав быстрый пас рукой, что-то сказал. Лошадь замерла как вкопанная. А вторая закрутилась на месте, не подчиняясь няньке, и задней ногой ударила ничего не подозревающего Волина. Дядька осел на землю. Рядом свалилась и Зора, громко охнув. Чародей угрожающе посмотрел на няньку:

— Тебе конец!

Зора обречённо глянула на копыта, готовые растоптать её. Расправе помешала Нимфириель, заклинанием вздыбив землю под ногами чужака. Тот упал на колено от неожиданности, но быстро вскочил, переключив внимание на приближающуюся девушку:

— Вот и встретились, видунья!

— Не могу сказать, что рада этой встрече! — девушка подняла меч.

Яронега отогнала лошадь от людей и с замиранием сердца слушала звон оружия. Перевес явно был не на стороне альвийки: Нимфириель больше защищалась, чем нападала. Княжна слышала обидные смешки чародея и пока ровное дыхание наёмницы. Потом заметила, что дядька открыл глаза, и бросилась к нему.

— Волин! Волин! Очнись!

Тот несколько раз моргнул, глянул на дерущихся и нахмурился. Нимфириель уступала противнику. Если бы она ещё ворожила, тогда другое дело, а так… Альвийка услышала его мысли. Быстро вывернулась под левой рукой чужака и что-то шепнула. Откуда ни возьмись, налетел рой мух. Пока чародей отбивался от жужжащей массы, девушка повернулась к Волину:

— Уводи Яронегу! Живо!

Дядька кивнул и, подхватив княжну под руку, бросился подальше от опасного противника. Зора, прихрамывая, следовала за ними.

Чародей разрушил заклинание и с насмешкой посмотрел на видунью:

— Что теперь?.. Бабочки прилетят?

Он швырнул в девушку заклинание, уже понимая, что перед ним не человек. А когда она легко разрубила магическую сетку, невидимую для обычных смертных, ухмыльнулся:

— Альв?

Теперь чародей швырял заклинания одно за другим, с каждым разом всё мощнее. От четвёртого или пятого Нимфириель не смогла уклониться и упала на почерневшую от ворожбы траву. Чародей за шиворот притянул к себе бесчувственное тело, шепнул на ухо:

— Так быстро и легко умереть я тебе не дам! — и пообещал. — Я скоро вернусь.

Он слизал кровь со щеки видуньи и бросился за тарской княжной.

Яронега едва поспевала за Волином. Она видела перекошенные лица дерущихся людей, оружие, кровь, чувствовала её запах, но не успевала бояться. Хотелось одного — выжить, спастись!.. Рядом просвистела стрела и, зацепив плащ, толкнула девушку на землю. Княжна в ужасе зажмурилась, когда на неё с криком побежал гараваец. Но Яронегу заслонил Волин. Он едва успел разделаться с разбойником, как их догнал чародей. Чужак больше не веселился: бросил заклинание, чтобы обездвижить дядьку, и приставил меч к горлу Зоры. Хмуро посмотрел на бледную девушку:

— Где чаша, княжна? Скажи мне — и эта старуха останется жить.

Зора отрицательно покачала головой, что-то шепнув на незнакомом языке. Яронега едва заметно кивнула и посмотрела на чужака:

— Ты никогда не узнаешь, где она.

— Узнаю, будь уверена.

— Получив чашу, ты вряд ли сумеешь ей воспользоваться.

— А ты на что?

— Я всего лишь хранитель.

Волин непонимающе уставился на подопечную. Когда Яронега поднялась с колен и посмотрела на чародея, дядька едва узнал её. Казалось, девушка даже стала выше ростом. Ни страха, ни слёз, ни волнения. А глаза… словно ей не шестнадцать, а шестьдесят лет: понимание и сожаление, вселенская обречённость и разочарование.

— Ты поедешь со мной, — самоуверенно заявил чужеземец. — И сама дашь чашу.

— Нет.

Чародей смотрел на Яронегу, крепко прижимая к себе трепыхающуюся няньку.

— Эта женщина вырастила тебя. Заменила умершую мать. Сколько твоих секретов она знает? Сколько раз утешала тебя и баловала, став нянькой, наставницей, лучшей подругой?… И не жалко?..

Княжна закричала, когда Зора с перерезанным горлом упала на землю. Чужак с ухмылкой наблюдал за девушкой.

— Я буду на твоих глазах убивать людей, которых ты любишь, — мужчина схватил Волина и приставил к его шее меч. — И ты поедешь со мной!

Яронега замолчала. У тарса нервно дёрнулся кадык. Из ранки тут же потекла кровь. Чародей не отводил глаз от девушки:

— Из-за тебя погибла эта старуха! Его жизнь тоже в твоих руках. Выбирай!

Княжна посмотрела на чужеземца:

— Ты прав: в моих руках его жизнь и жизнь этих людей… Но, если я дам тебе то, что ты хочешь, погибнет намного больше, — девушка перевела взгляд на дядьку. — Прости, я не могу.

Чародей захохотал, на мгновение отведя меч. И тут же ему на спину вскочила пришедшая в себя альвийка. Мужчина выронил оружие, чтобы разжать железные тиски из её пальцев. Локтём он несколько раз ударил девушку в живот и смог сбросить её наземь. Кричал на своём языке, но видунья его понимала:

— Проклятая потаскуха!.. Я убью тебя!

Нимфириель не стала слушать и ждать, пока чародей опомнится. Она ворожила. Чужак мгновенно оборвал поток ругательств и начал отбиваться. В этот раз альвийка перехватила инициативу: мужчина едва успевал уворачиваться. Нимфириель точно знала, что малейшая ошибка станет последней, поэтому ворожила сильно, с полной отдачей. Земля вокруг дымилась. Люди пятились от них подальше, предпочитая не связываться с ворожбитами. В ответ на очередное заклинание чародея альвийка взмахом руки взметнула стену из песка, звенящего и склеивающегося в полупрозрачные куски от магии. Чародей выхватил из этой стены горсть и швырнул в лицо альвийки. Она успела увернуться, но мужчина уже бросился на неё. Нимфириель с придыханием выдохнула, когда её руку заломили за спину. Физически чужеземец был сильнее видуньи, но по ловкости она ничуть не уступала. Другим кулаком девушка попала точно в нос чародея. А в следующий миг Нимфириель оседлала мужчину и вцепилась двумя пальцами в выпирающий кадык. Долго не раздумывая, выхватила из-за пояса блестящий кинжал и одним резким движением перерезала ему горло. Чародей начал оседать на землю, а в глазах альвийки потемнело, из груди вырвался крик от полоснувшей боли. Мужчина умирал. Слышалось противное бульканье, кровь фонтаном хлестала на землю, на руки Нимфириель. Стоявшие неподалёку гаравайцы на несколько мгновений застыли, недоверчиво глядя на почти безголовое тело. Видунья брезгливо отбросила окровавленный клинок, отползла в сторону и медленно встала. Правая рука повисла плетью.

Едва чародей испустил последний вдох, Волин смог двигаться. Он бросился к альвийке:

— Что с тобой?

— Не могу пошевелить рукой. Проклятие, наверное.

Нимфириель огляделась, задержав взгляд на княжне. Яронега обнимала убитую няньку и горестно рыдала. Видунья подхватила свой меч и повернулась к дядьке:

— Уводи княжну, я прикрою. Волин, не спорь… Честимировичи перебили гаравайцев, уже едут сюда, — она легонько подтолкнула растерявшего мужчину. — Давай! Удачи тебе, друг мой!

И бросилась на выручку Хотулу, отбивавшемуся сразу от трёх неприятелей. Нимфириель чувствовала, как проклятие ползёт вверх, как немеет рука выше кисти, словно превращаясь в камень. Не обращать внимания на боль становилось всё труднее. Видунья скрипнула зубами, беря меч левой рукой, и шагнула вперёд…

Радомир удивлённо глянул на Волина с княжной, которые неожиданно оказались рядом. Рубанул очередного «разбойника» и сипло спросил:

— Что вы здесь делаете?

— Увожу Яронегу прочь из долины. Собираюсь, по крайней мере, — дядька с придыханием скрестил меч с подскочившим гаравайцем.

Волхв окинул взглядом бледную княжну, убедился, что она цела и невредима, потом глянул на Волина, только что разделавшегося с противником.

— Где чародей?

— Ним убила его.

— Ого! — колдун нашёл глазами девушку и увидел, как необычно она бьётся мечом. — Что у альвийки с рукой?

— Чародей проклял.

Радомир заметил, как Нимфириель морщится от боли, пробуя шевелить пальцами правой руки. И догадался.

«Альвийка, слышишь меня? Слышишь мои мысли?.. Посмотри на меня!»

Мужчина перехватил недоумённый взгляд видуньи.

«…Ты зацепила защитное заклинание. На чародее есть оберег. Поищи его! Кольцо, амулет на шее — что-нибудь подозрительное, и разруби. Тогда проклятие падёт».

Девушка кивнула, что поняла. Отбиваясь с Волином от гаравайцев, Радомир изредка поглядывал на Нимфириель. Под прикрытием Хотула и Данилы альвийка торопливо искала оберег. Уже пару раз она взмахивала мечом, круша что-то, но пока мимо. А проклятие продолжало действовать, поднимаясь всё выше. Яронега вдруг закричала, цепляясь за руку волхва:

— Серёжка! В ухе чародея была серёжка с чёрным камнем!..

Нимфириель торопливо сорвала серёжку с мертвеца и рубанула мечом.

Даже до Володаровича долетел её крик. Альвийка упала на землю, чуть не обезумев от пронзившей боли. Казалось, её руку разорвало на кусочки, ныла каждая клеточка, болела кость, пальцы словно кололи иголками. На какое-то время девушка даже дышать перестала, но проклятие разрушилось. Видунья осторожно пошевелила пальцами, попробовала согнуть локоть. Рука с трудом, но слушалась. Нимфириель с ненавистью посмотрела на тело чародея и с размаху наступила на голову в тюрбане. Радомир, всё это время наблюдавший за видуньей, поморщился:

— Какая добрая девочка!..

Яронега вздрогнула, услышав звук рога:

— Это княжич Честимир! Нимфириель сказала, что они победили!

Володарович выдохнул:

— Хоть одна хорошая новость!

Волин неверяще прищурился, вглядываясь в убитого человека, лежавшего в шагах тридцати от них:

— Это кто там?

— Камен, — помрачнел колдун. — Его убил Гунари.

— Сучий выродок!

А дальше стало не до разговоров. К ним приближались враги. И снова звенели мечи, лилась кровь, слышались крики и стоны раненых воинов. Верные дружинники княжны Яронеги стояли до конца.

Маг’ярцы ворвались в долину, сметая всех на своём пути. Впереди на вороном жеребце скакал княжич Честимир, держа в руках окровавленный меч. Разъярённый мужчина выглядел настолько устрашающе, что некоторые гаравайцы ринулись прочь с поля боя. Честимир быстро отыскал глазами тарскую княжну в полукруге из оставшихся в живых защитников и бросился им на помощь. Пока его воины вступали в бой, прикрывая командира, княжич пробился к Яронеге, быстро обнял её и толкнул себе за спину. Глянул на тарского дядьку, зажимающего окровавленный рукав рубахи. Волин тряхнул головой:

— Не бойся, я и левой биться могу.

Где-то впереди слышались ругательства Радомира вперемешку с заклинаниями. Волхв отбивался от врагов, и одновременно пытался лечить рану Озара. Бой закипел с новой силой. Проигрывающие до этого тарсы воодушевились прибытием подмоги и с новыми силами бросились в битву. А гаравайцы сейчас вынуждены были защищаться, понимая, что пощады не будет.

Честимир повёл Яронегу подальше от опасного места:

— Нечего тебе здесь делать, ещё зацепят ненароком.

Но, казалось, сегодня княжна была словно заговорённая: ни у кого не получалось увести её с поля боя. Маг’ярский княжич сразу узнал, кто перед ним:

— Гунари?.. Не ожидал тебя здесь встретить!

Гараваец с улыбкой посмотрел на княжну, потом на Честимира. Вздохнул с непритворным сожалением. На тарском он говорил почти без акцента:

— Жаль, маг’ярец, что ты так не вовремя появился!.. Приедь на полчаса позже — остался бы жить. А так придётся тебя убить. Поверь, наши соболезнования князю Светигою и княгине Роднике в связи со смертью их любимого сына от рук распоясавшихся разбойников будут самыми искренними.

Честимир спокойно слушал Гунари, внимательно следя за каждым его движением:

— Не рано ли соболезнуешь?

— Сейчас узнаем!

Затаив дыхание, княжна Яронега следила за их боем. Гунари сначала с улыбкой встречал удары юнца, потом улыбаться перестал, оценив сноровку маг’ярца. Но гараваец был сильнее и опытнее, его движения были отточены не на тренировках, а в настоящих сражениях. Гунари напоминал смертоносную тень: каждый его взмах мечом мог стать последним для маг’ярского княжича. Гараваец не стал недооценивать Честимира, справедливо считая, что молодость и малый военный опыт не такой уж большой недостаток. Гунари бился так, как будто это был самый важный бой в его жизни.

Радомир обернулся на вскрик Яронеги и побледнел. Честимир стоял, раскинув руки, не сводя глаз с острия меча, упирающегося в грудь. Гараваец победил. На тонких губах мужчины мелькнула довольная улыбка. Ему оставалось сделать один последний удар.

— Обязательно выскажу соболезнования лично, — пообещал Гунари.

И тут же охнул, недоверчиво глядя на блестящее, окровавленное лезвие, торчащее из живота. Волхв скрипнул зубами, поворачивая меч в теле врага:

— Давай лучше мы пособолезнуем твоему брату.

Гунари усмехнулся, не в силах поверить в такую нелепую смерть. И вдруг… Яронега закричала, падая на колени. Оружие, только что грозившее Честимиру, одним точным ударом назад пронзило колдуна. Радомир, ругнувшись, оттолкнул уже мёртвого гаравайца, вырвал меч из своего тела. В глазах стало темнеть с ужасающей быстротой. Честимир подхватил оседающего мужчину, в панике огляделся и позвал:

— Дядька Волин!

Тарс подбежал к ним. Посмотрел на стремительно краснеющую рубаху Радомира, на окровавленные руки маг'ярца.

— Нимфириель! — заорал он во всё горло.

Альвийка обернулась и мгновенно всё поняла: плачущая Яронега, Честимир с белым неподвижным колдуном на коленях и перепуганный на смерть Волин.

— Не может быть!

Девушка бросилась на помощь, перескакивая через убитых и раненых. Она присела, осматривая рану волхва.

— Ну что? — тарский дядька затаил дыхание, забыв про собственную боль.

— Серьёзная рана.

— Я знаю, Нимушка! Вылечишь его?

— Попробую.

Радомир отогнал подступающую дурноту, пригляделся, узнал рыжие волосы и попробовал пошутить:

— О-о, альвийка… Накаркала мне смерть, да?!

Девушка промолчала, пытаясь остановить кровь. Стоя на коленях, она бинтовала рану тонким куском полотна из своего пояска. А когда посмотрела на колдуна, не поверила глазам. Тот пялился в ворот её рубахи. Нимфириель отшатнулась, прижимая ткань к груди.

— Твоё счастье, что ты полудохлый. А то сейчас заработал бы такую оплеуху!

— А тебе жалко?.. Могу я умереть счастливым, глядя на прекрасное?

— Нет, — отрезала альвийка и повернулась к взволнованному дядьке: — Раз шутит — не помрёт. Несите колдуна к реке. Источник его магии — вода, она поможет.

Честимир со своими дружинниками добивали последних врагов, некоторые маг’ярцы искали сбежавших и спрятавшихся «разбойников». Нимфириель осматривала раненых, кому ещё можно было помочь. К сожалению, таких было мало. Из маг’ярцев уцелели только Жунь и Пелг. Тарсы потеряли пятерых. Озар неподвижно сидел рядом с убитыми товарищами, не в силах поверить, что ни Данила, ни Радех, ни Скин больше никогда не заговорят с ним. В ста шагах лежал Пересвет, утыканный гаравайскими стрелами. К Божаю с мечом так никто и не смог подобраться, и враги попросту подняли его на копья. Нимфириель помогла Милану перевязать раненую руку. Дружинник не издал ни одного звука, голубые глаза словно потухли. К ним подошёл маг’ярский видун Усыня. Вытирая меч, он оглядел долину, покрытую мёртвыми телами.

— Мы торопились, как могли…

— Княжна жива-здорова — это главное, — оборвала его видунья.

Мужчина отошёл, сообразив, что сейчас не лучшее время для разговоров.

Нимфириель направилась к реке. Волин, заметив её, благодарно кивнул, и пошёл проведать своих дружинников. Девушка села рядом с колдуном:

— Ты как?

— Жив пока.

Радомир лежал в воде, благо место тут было неглубокое. Под голову кто-то заботливо подложил скрученный ворох из одежды. Нимфириель удовлетворённо отметила, что кровь из раны больше не течёт, да и колдун, хоть и выглядел плохо, но на умирающего не тянул. Мужчина вздохнул, пробуя шевелить пальцами в воде:

— Ты убила чародея. Честно говоря, не ожидал.

Нимфириель глянула на волхва, ожидая насмешек, но он был серьёзен. Альвийка пожала плечами:

— Мне просто повезло. Чародей был слаб после моего заклинания: потерял много крови. В другой ситуации он разделался бы со мной в два счёта.

— Силён?

— Это был маг-воин. И магия его на крови, а не как твоя — на водичке.

Володарович улыбнулся:

— Меня моя водичка полностью устраивает, — и спросил. — Ты не пробовала вернуть Волину руку?

— Он её не нашёл.

— Как?

— Ты же видел, какое там месиво!.. Не разберёшь где свои, где чужие, — девушка осторожно распахнула мужскую рубаху, проверяя повязку.

Радомир следил за ней:

— Будешь меня лечить?

Нимфириель промолчала, легонько потрогала свежий, ещё красноватый, полукруглый след на груди:

— Это я?

— Угу, зубы у тебя что надо, — мужчина кивнул, ощущая тепло, расползающееся от девичьей ладони на животе.

Чувство было очень приятным! Тарс расслабился и закрыл глаза… И вдруг!

— Что ты подсмотрел в моих воспоминаниях?

— Ты что, белены объелась? — Радомир чуть не подскочил от неожиданности. — Нашла время вспоминать!

— А когда? — Нимфириель взмахнула свободной рукой. — Когда ты наберёшься сил и улизнёшь в свою Тарсию? А мне сиди гадай, что тебе придёт в голову?

— Угомонись, альвийка! Я не знаю, чего ты так боишься. Но то, что я видел, безобидно как божья коровка, — волхв осёкся под пронизывающим взглядом девушки. — Я смотрел только то, что касалось меня и моего отца. Прочая девчачья шелуха меня не интересовала.

Но прищур стал совсем недоверчивым, а ладонь на груди горячее, чем нужно. Мужчина со свистом втянул воздух в лёгкие.

— Ладно! Мне было интересно посмотреть на происходящее в пути твоими глазами.

Нимфириель с сомнением смотрела на бледную, но по-прежнему наглую физиономию.

— … Хотя было любопытно узнать, что у меня красивый рот, — Радомир зашипел от обжигающей боли, но растерянное лицо альвийки того стоило. — А ещё мои глаза напоминают тебе небо весной, какое бывает только в Мирквиде!.. Чёрт!

Он дёрнулся, чтобы сбросить руку девушки. Видунья не позволила, прижимая ладонь ещё сильнее. Но тарс всё равно продолжал:

— …И так уж и быть! Можешь потрогать мои волосы. Я разрешаю…

Альвийка возмущённо фыркнула, но сказать ничего не успела: колдун потерял сознание. Вот гад! И не поймёшь: то ли издевался, то ли говорил серьёзно. Ведь она и правда как-то раз думала об этом.