Золотая чаша Колоксая

Глава 23

Свадьбу Честимира и Яронеги решили не откладывать, и по прошествии трёх седмиц маг’ярская столица звенела свадебными песнями. Город вычистили, вымыли, украсили флагами, а попрошаек и бродяг временно выставили за ворота: ничто не должно было омрачать столь радостное событие.

Радомир в силу понятных обстоятельств находился в стане невесты. За две седмицы до свадьбы Яронега перебралась из княжеского дворца в дом своих посажёных родителей — богатых и знатных маг’ярцев, приходившихся роднёй князю Светигою. С ней отправились и остальные тарсы. Володаровичу понравилось новое место: здесь можно было и с Волином по душам поговорить, и в тишине повозиться с новыми оберегами.

Наступил день свадьбы. Если с утра в доме ещё можно было находиться, то ближе к обеду началась сумятица. Мужчины от греха подальше старались вообще где-нибудь схорониться и не попадаться под руку суетившимся женщинам и девицам. Радомир с Волином и хозяин дома Свентояр только по выкрикам и обрядовым песням ориентировались, на каком этапе сборы невесты. Позади остались омовение и чесание волос. Яронеге предстояло надеть богатый наряд и дожидаться жениха, выслушивая советы старших подруг.

Мужчины не спеша направились к воротам, где неженатые парни тоже готовились встречать княжича, но по-своему: закрывали засовы и загораживали дорогу. Володарович не удержался и пошёл помогать, не обращая внимания на подшучивания товарищей. Волин прислушался к заунывной песне, полившейся из приоткрытого окна, и выразительно переглянулся со Свентояром.

— Ну, началось…

Седовласый маг’ярец смущённо кашлянул:

— Не знал бы, подумал, что поминают кого.

Подошедший к ним колдун промолчал, хотя по кислой физиономии было ясно, что он думает про все эти «сколько слёз выльешь до свадьбы, столько их не выльется после». А в доме, похоже, действительно кто-то плакал. Неужто Яронега расчувствовалась? Мужчина растерянно глянул в сторону ворот:

— Это я поторопился дорогу городить! Тут в пору бежать и самому ворота настежь отворять!

— Да где ж этот Честимир? — вторил Свентояр, не выносивший слёз, ни настоящих, ни наигранных.

На их радость скоро подъехал жених со своими дружками. Эта часть свадебного обряда понравилась тарсам больше. Неженатые парни и девицы устроили живую стенку, не пуская княжича во двор.

— А ну-ка, отворяйте ворота! — весело требовали приехавшие. — Отдавайте нам невесту!

— Ишь, какие выискались! — кричали в ответ подружки. — А наша девица замуж и не хочет! Пусть ещё в венке походит!

— Отворяйте по-хорошему, а не то ворота в щепки посечём! — шутливо грозили жениховы помощники, и между делом подарками задабривали дружек невесты.

Наконец, ворота распахнулись, и во двор на вороном коне лихо влетел счастливый жених. Девицы, подхватив юбки, с криками побежали в дом. А молодые люди пошли следом, распевая положенные по обряду песни. Свентояр направился за ними, Радомир и Волин пока остались на улице.

Дядька прислушался к шуму в доме.

— О! Честимир невесту требует!

Волхв ухмыльнулся, вспомнив любимую проказу невестиных подружек.

— Сейчас ему подсунут убогую какую или бабку старую, — и добавил со смехом. — Сбежит наш княжич или заикаться начнёт!

Волин улыбнулся в усы:

— Этот не сбежит, не бойся!

По шуткам и взрывам смеха было понятно, что всё шло как надо. Хочешь-не хочешь, но пришлось и тарсам идти в дом. Они как раз подоспели к моменту одаривания. Яронега примеряла башмачки, принесенные женихом. На мгновение из-под подола мелькнула аккуратная розовая ступня. Взяв невесту за руку, Честимир повернулся к посажёным родителям, прося благословения.

Вскоре свадебный поезд был готов к отъезду. Свентояр прошёлся вдоль украшенных повозок, щёлкая кнутом, чтобы отогнать злых духов, и нарядная процессия двинулась в сторону капища. Рядом с Володаровичем появился Усыня в дорогом кафтане. Маг’ярец кивнул на новый амулет на шее колдуна:

— От кого прячешься, Радомир? Неужто от меня?

— Да если бы… — мужчина усмехнулся, краем глаза наблюдая за веселящимися людьми.

Видун догадался, о ком говорит тарс.

— Альвы приехали недавно. Но на капище не пошли, во дворце остались.

Волхв не стал спрашивать про Нимфириель. Понятное дело: приехала. Иначе Усыня оговорился бы сразу. Колдуну не терпелось её увидеть, чтобы хорошенько отчитать за то, что уехала, ничего ему не сказав. Зараза такая! Ох, появись видунья сейчас перед ним, он бы ей выдал! Радомир широко улыбнулся в предвкушении скорой встречи.

Тем временем свадебный поезд приостановился:

— Что случилось? — заволновался Володарович, подозрительно оглядываясь по сторонам.

Хотя попробуй разгляди кого в этой толпе зевак!

— Мост, — коротко пояснил Усыня и кивнул в сторону спешившегося Честимира с Яронегой. — У нас такая традиция: через каждый мост жених невесту должен перенести на руках.

Радомир успокоился: похожие обряды были не только у маг’ярцев, но и у других северных княжеств. А процессия двигалась дальше. Горожане радостно встречали свадебный поезд, любуясь красивыми нарядами местной знати и разглядывая чужестранцев, кто-то из девиц даже кокетливо стрелял глазками. Володарович не обращал особого внимания на эти взгляды, его больше волновала безопасность княжны. Хотя теперь это забота Волина!

Наконец, волхв заметил капище, скрытое среди деревьев, и посуровел. Он всегда любил веселье, но не в этот раз. Последнее время Радомиру не хотелось встречаться ни с кем из своих. Вернее ни с кем, кроме наставника Веролюба. Мужчина чувствовал смятение после случившегося на мельнице, понимал, что мог натворить, если бы альвийка оказалась не такой везучей… Колдун не пошёл с остальными, остался ждать жениха с невестой возле повозок. Он видел, как местный волхв трижды обводит молодых вокруг капища, как счастливые гости обсыпают их зерном, и с облегчением думал, что скоро всё это закончится.

Свадебный поезд с весёлыми песнями и криками въехал во двор княжеского дворца. Честимир и Яронега — уже законные муж и жена — подошли к посажённым родителям, отломили предложенный каравай. Вслед за ними в украшенный зал потянулись гости. Первыми, кого увидел Радомир, были прибывшие из Снавича тарсы вместе со Ставром. Советник князя Земислава с завидной невозмутимостью наблюдал за происходящим, как будто ничего особенного не случилось, и никто никому не угрожал. Володарович вслед за дядькой подошёл к землякам, обмениваясь сухим официальным приветствием.

Спустя какое-то время Ставр присел рядом с волхвом и с отеческой гордостью посмотрел на него:

— Рад видеть тебя живым, сынок!

Володарович улыбнулся. А советник повернулся к Волину:

— Фейн рвёт и мечет: он знает о смерти Гунари, а сделать ничего не может. На свадьбу не поехал, отправил послов с дарами, — и, помолчав, мужчина сказал: — Думаю, войны не будет. Маг’яр Гаравии не по зубам. Тем более, за Маг’яром стоит Мирквид.

Радомир после этих слов отыскал глазами гаравайских послов. Мужчины держались спокойно, уверенно, словно и не они месяц назад пытались убить соседскую княжну, а заодно и маг’ярского княжича. Светигой вежливо улыбался гостям, принимая поздравления, но с объятиями не спешил. Гаравайцы заняли места подальше от тарсов. Володарович облегчённо перевёл дух: он прекрасно понимал все тонкости державной политики, когда иногда приходилось миловаться с лютыми врагами, но только не сегодня.

На время мужчинам пришлось прекратить разговор, выслушивая громкие поздравления молодым. Жених и невеста сидели словно изваяния, не прикасаясь ни к еде, ни к питью. Посажёный отец только что кием снял с молодой непрозрачное покрывало. Местные женщины принялись восхвалять невесту за непорочность и чистоту. Яронега залилась краской. А Радомир нахмурился, с детства недолюбливая чопорных матрон, негласно управляющих бабской частью княжеского двора. Волхв помнил, сколько крови они попортили его матери-чужестранке, осуждая и непривычные наряды, и платок вместо повойника. Как это связано с порядочностью и душевной чистотой мужчина не понимал ни тогда, ни сейчас!

Волхв, отогнав мрачные мысли, насмешливо фыркнул:

— Ну, раскудахтались!

— Не ворчи, а слушай! — назидательно наставил на него палец Ставр. — Может, и сам, наконец, о женитьбе задумаешься. Сколько можно бобылём ходить!

— Кто бы учил! — засмеялся Володарович. — Сам-то чего не женился?

— Не нашёл свою желанную!

В синих глазах волхва заплескалось лукавство.

— Да неужели? А на ту кругленькую маг’ярочку зыркаешь, аки волк на овечку!

Он кивнул на соседний стол, где и впрямь сидела привлекательная черноглазая женщина.

— Ой, мало тебя отец в детстве розгами порол! — чуть смутившись, кашлянул Ставр.

— Мало, — согласился с советником Волин, поглядывая на хохочущего мужчину.

Радомир, отсмеявшись, быстрым взглядом окинул гостей. Он уже давно отыскал глазами видунью. Альвы — необычайно красивые, с утончёнными движениями — сидели вместе, держась на некотором расстоянии от других гостей. За их столом не кричали и не смеялись, только мягко улыбались, поднимая стеклянные чаши с медовухой. Лучи солнца играли на длинных распущенных волосах мужчин и женщин, придавая им неземной вид. Они были другие, не такие, как все, — не люди. Девушка сидела третья с краю. Что скрывать, Володарович обрадовался, увидев её. На душе стало спокойно, как будто кто-то свой, наконец, вернулся под родной кров. Хотя было непривычно видеть Нимфириель в альвийской одежде. Словно и не она вовсе. Видунья разговаривала со своей соседкой, не замечая чужих взглядов. Или делая вид, что не замечает. Радомир коснулся нового амулета, чувствуя удовлетворение от своего труда: не зря провёл седмицу за кропотливой работой.

Ставр тоже заметил девушку:

— Волин сказал, ты неплохо поладил с Нимфириель.

Радомир послал дядьке «благодарный» взгляд.

— Сам не ожидал!

В этот момент закричали гости, весело поглядывая на молодых:

— Горько!

Яронега покраснела, а Честимир ухмыльнулся и согласно традиции крикнул:

— Покажите дорогу!

Гости со смехом начали целоваться с соседями. Ставр чмокнул в щёку соседку и повернулся к Волину, собираясь что-то сказать. Тот зыркнул на него:

— Даже не думай!

— Сдурел? — седовласый мужчина перепуганно отшатнулся.

Радомиру повезло больше: рядом сидела молодая маг’ярка довольно приятной наружности. Пока её муж был занят соседкой слева, жёнушка звонко поцеловала слегка опешившего тарса. Тот оценивающе оглядел женщину, но отвернувшись, быстро позабыл о ней.

После застолья начались танцы. Тут-то и пришлось Радомиру вспомнить свою соседку, когда чья-то рука подхватила его под локоть и увлекла в хоровод. Вырываться было глупо, пришлось танцевать.

Ставр сам подошёл к альвийке и сжал тёплые ладони.

— Не могу подобрать слов, чтобы выказать свою признательность, дорогая Нимфириель!

Видунья улыбнулась мужчине:

— И не нужно, советник.

— Конечно-конечно, — понятливо кивнул Ставр, — твой дар. Я помню.

— Поверь, я ни чуть не жалею, что согласилась на твоё предложение. Нам удалось предотвратить возможную войну и поспособствовать счастью влюбленной пары, — девушка с умилением посмотрела на Яронегу с Честимиром и вежливо поинтересовалась: — Как себя чувствует князь Земислав?

Они не спеша прогуливались подальше от свадебной шумихи, выбрав дальний конец зала. Ставр даже решил выйти на неширокую галерею, распахивая дверь и пугая какую-то милующуюся парочку. Нимфириель отрицательно покачала головой, не желая покидать главный зал. Тарский советник согласно кивнул, запоздало отвечая на вопрос видуньи:

— Такие прекрасные вести вернули Земиславу некоторые силы.

— Что ж, буду верить, что он окрепнет настолько, чтобы дождаться внуков, — альвийка улыбнулась, заметив приближающегося колдуна. — Каждый из нас получил, что хотел, Ставр. И я в том числе.

Радомир весело хмыкнул:

— Заживёшь теперь счастливо и спокойно?

— Попробую.

— Скучно не будет?

— Я что-нибудь придумаю, — пообещала девушка.

Мужчина окинул её долгим взглядом. Хороша, тут не придерёшься! Платье бледно-голубого цвета облегало тонкую талию, небольшую, но красивую грудь (он всё-таки успел разглядеть кое-что в вырезе рубахи тогда, в долине Туманов) и ниспадало вниз, касаясь пола. Ничего лишнего, только дорогая, украшенная серебряной вышивкой ткань. Рыжие волосы, абсолютно ровные, без единого завиточка рассыпались по спине. На лбу — альвийский золотой обруч, украшенный драгоценными камнями, оттеняющими глаза редкого изумрудно-зелёного цвета. Может, Радомир привык к альвийке за время путешествия, но она казалось ему краше всех в зале.

— Нимфириель!

Девушка, а с ней и тарсы, обернулась. К ним подошёл альв в длинном бело-сером одеянии. Золотистые волосы на висках были заплетены в сложный узор, голубые глаза смотрели с интересом, даже с любопытством. Мужчина безошибочно определил главного в их компании:

— Советник Ставр, рад видеть тебя в добром здравии!

— Ланрасул! — тарс приветственно склонил голову, — только что восхищался твоей дочерью.

Альв с теплотой посмотрел на девушку, хотя внешне они больше походили на брата с сестрой. Он перевёл взгляд на стоящих рядом мужчин. Ставр спохватился:

— Позволь, я представлю тебе своих друзей. Это Радомир Володарович — славный воин и мой названый сын. И Волин, из рода Стрижака.

Альв чуть заметно напрягся и даже не ответил на поклон тарского дядьки. Он пристально смотрел на молодого тарса.

— Ты тот самый смертный, который преследовал мою дочь? — в голосе отчётливо прозвучали металлические нотки.

— Да, — Радомир спокойно смотрел в небесно-голубые глаза альва.

— И хотел убить её?

— Да, — очередной кивок, всё ещё не моргая и не отводя взгляда.

Нимфириель коснулась руки мужчины:

— Отец…

Ланрасул заметил тревогу в глазах дочери и успокаивающе погладил её пальчики.

— Я помню, Нимфириель, — он с натянутой улыбкой повернулся к новым знакомым. — Что ж, хорошо, что всё обошлось. Весёлого праздника!

И быстро ушёл, уводя с собой свою дочь. Советник искоса глянул на хмурого Володаровича:

— Могло быть и хуже. Альвы очень злопамятны, кстати. Я бы на твоём месте Мирквид объезжал по большому кругу.

— Поэтому ты меня сыном назвал? Решил защитить своим именем?.. Не тревожься, дядька. Я могу постоять за себя.

— Дурень! — буркнул Ставр. — Конечно, я тревожусь! Это же Ланрасул!

Тарс равнодушно пожал плечами, отворачиваясь к другим гостям. Волин облегчённо выдохнул, по старой привычке хотел потереть ладони, а когда левая рука встретила пустоту, чертыхнулся:

— Я бы выпил немного медовухи, а вы?..

В следующий раз Радомир смог поговорить с альвийкой только, когда молодые под слегка скабрезные песни готовились покинуть гостей и отправиться на брачное ложе. Нимфириель стояла в сторонке и с любопытством наблюдала за непривычными людскими обрядами: Честимир в это время под одобрительные окрики собравшихся готовил «питие срамоты».

— Чему ты улыбаешься? — к девушке подошёл колдун, оттеснив какого-то незнакомца.

Та кивнула на юношу, старательно перетирающего зубчик чеснока с молоком. Володарович усмехнулся:

— А-а-а, читаешь мысли жениха.

— По-моему, его мысли очевидны для всех, — не сдержавшись, хихикнула видунья.

Колдун кивнул, тоже посмеиваясь и с сочувствием глядя на невесту, вынужденную пить это пойло. Благо, что его было совсем немного. Нимфириель вступилась за Честимира:

— Княжич влюблён.

— И молод, — добавил мужчина. — Опасная смесь.

Девушка посмотрела на волхва:

— Тебе-то откуда знать? Ты и не влюблялся, поди, ни разу?

— Почему ты так думаешь?

Альвийка пожала плечами:

— Почему тогда не женился?

Радомир, однако, не видел ничего необычного.

— У меня были другие планы.

— А-а-а… — вспомнила девушка. — Ты же учился в храме.

— Да, пока вы… — мужчина осёкся под красноречивым взглядом, но всё равно договорил, — не ввели меня в заблуждение.

Нимфириель обречённо покачала головой: этот тарс не исправим!

— Ты сам заблудился, колдун!

Тот, хоть и хмурился, но согласно кивнул.

— Да уж…

На время они замолчали, вместе с другими гостями провожая молодых весёлыми песнями и шутками. Без жениха и невесты пир продолжился куда живее. Гости снова садились за столы, и альвийке с волхвом пришлось вернуться на свои места.