Золотая клетка

ГЛАВА 15

Мэйсон Штильцхен превратился из послушного и слабого, в парня, который сеял хаос на своём пути. Я подняла голову немного выше, когда он продолжал говорить и рассказывать всё о сделке.

Именно его деньги дали мне все, что у меня было сейчас.

Это были его деньги, которые финансировали свободу, которую, как я думала, что хотела.

Однажды он спросил меня, чего я хочу больше всего на свете, и я отказалась отвечать ему, но так уж вышло, что я получила весь мир на ладони, но самым извращенным образом.

В его глазах мы все были его врагами; в конце концов, кто я такая, чтобы судить его. Вам не нужно было физически убивать человека, чтобы он был мертв.

Пока я переваривала тот факт, что мои собственные родители конкретно облажались втягивая меня во все это, и ко всему прочему они отдали меня, как ценную кобылу. Я уверена, что Мэйсон планировал каждый свой шаг, чтобы уничтожить нас всех.

Я медленно повернулась в профиль, чтобы лучше рассмотреть мистера Кинга. Единственное, в чем Лиам был хорош, так это в использовании своей фамилии, чтобы получить то, что он хотел. Никто не воспринимал его всерьез. Отнять у него его фамилию, и у него ничего не останется.

Он не был достойным противником.

С другой стороны, Мэйсон потерял все. Они все никогда не признались бы, что боялись его, конечно, они не доверяли ему, но прямо сейчас они не стали бы перечить ему.

Мэйсон прошептал что-то, что могли услышать только Кинги. Челюсть мистера Кинга напряглась, и он сунул руку в карман. Я видела, как он вел себя беспечно, когда на самом деле он терял самообладание.

Никто не осмелился произнести ни слова, когда двери захлопнулись, когда он уходил.

— Вы все, можете пойти и осмотреть территорию, — сказал мистер Кинг с очаровательной улыбкой.

— Позже я пойду, посмотрю, не хочет ли Штильцхен выплеснуть на меня свой гнев, — сказала нам Рейчел, уходя.

У меня свело желудок.

Когда-то давно я могла быть уверена, что он и близко к ним не подойдет, но, похоже, единственным, кого он не пытался преследовать, была я.

Все начали быстро выходить из помещения; единственными, кто остался, были люди Кинга, и вот тогда я тоже встала, готовая убраться к чертовой матери, но прежде чем я успела дойти до двери, мистер Кинг заговорил.

Чёрт.

С Лиамом было легко справиться; у него был длинный язык, и он не сделал бы и двух шагов, прежде чем обсудить это со своим отцом, но Уилфред Кинг, он был совершенно другим. Мои родители были для него марионетками, но им было все равно, потому что на ниточках у них было много денег.

— Аспен. — Его тон был холодным, но так было всегда. Моим единственным спасением была моя так называемая красота. Но опять же, красота была только с точки зрения перспективы, и я никогда не понимала, как получилось, что мистер Кинг согласился с требованиями моих родителей.

— Мистер Кинг. — Мои слова прозвучали мягко и с уважением.

Одна вещь, которую я узнала за последние два года, заключалась в том, что богатым так наскучило само их существование, что их моральный компас был нарушен. Как только я переступила порог его поместья, я поняла, почему он согласился выдать меня замуж за своего сына.

Да, он собирался контролировать моих родителей, их новые деньги, но он также хотел, чтобы я нарожала ему много блондинистых внучат, которые будут великим продолжением их рода.

— Присаживайся, — он указал на стул, стоявший перед ним.

Он остался стоять и притворился, что поправляет галстук. Я медленно села, и мне было ненавистно смотреть на него снизу вверх. Он всегда старался кинуть моим родителям в лицо, то, как именно они добились того, чего хотели. Он заставлял нас чувствовать себя неполноценными при каждом удобном случае. Я думаю, ему это доставляло удовольствие. Для меня это не было такой большой проблемой, так как я выросла, глядя на всех снизу вверх. Проблема заключалась в том, что теперь, когда я была на вершине, он был у меня за спиной, напоминая мне о том, что мне пришлось сделать для этого.

Его насмешливый взгляд был еще одним напоминанием о моём вероломном предательстве.

— Теодор, убедись, что всем комфортно, — проинструктировал Уилфред Тедди, но на самом деле он не хотел, чтобы тот участвовал в этом разговоре.

Семья здесь ни для кого ничего не значила; они бросили бы их на съедение волкам за секунду, если бы это означало, что они выживут.

Как только дверь за Тедди закрылась, я приготовилась к тому, что будет дальше.

— Я начинаю думать, что вы солгали мне, мисс Миллер, — сказал мистер Кинг спокойным голосом, от которого у меня по спине пробежали мурашки.

— Я бы не посмела, — ответила я, не глядя на него.

Вы бы не услышали крика своего одиночества, пока не остались одни в комнате, и впервые в моей жизни мое одиночество кричало. У меня была отдельная комната. Кровать была королевских размеров, матрас был мягким, а подушки — пушистыми. У меня была отдельная ванная комната, и впервые у меня была возможность принять ванну вместо душа.

Все это не имело значения; все, что я могла видеть, было лицо Мэйсона, когда я уходила с Лиамом.

Вокруг никого не было. Я была одна, могла свободно лежать в постели, которую сама себе соорудила, и все же я смотрела на нее так, словно она была сделана из шипов. Я села на пол прямо у двери и посмотрела на комнату, просто задаваясь вопросом, стоит ли она такой цены. В конце концов, все получилось совсем не так, как я себе представляла. Каждый заключил свою собственную сделку, и я была той, кто осталась в проигрыше. Забавно, потому что пару недель назад я не думала, что смогу что-то потерять, поскольку у меня ничего не было, но как же я ошибалась.

Мои мысли прервались, когда дверь в комнату, которую мне выделили несколько часов назад, распахнулась. Свет заполнил комнату, и я посмотрела на Лиама, который, спотыкаясь, вошел внутрь.

— Пойдем со мной, — выплюнул он, наклонившись, чтобы схватить меня за руку, потянул вверх, а затем потащил за собой.

Он причинял мне боль, но я не осмеливалась сказать ни слова. Как только я последовала за ним, как только моя судьба была решена, он показал мне свое истинное лицо. Я была для него просто завоеванием — вещью. Он только делал вид, что сделки выглядят более заманчиво, когда они купаются в золоте и покрываются ложью.

Мы спустились на первый этаж, а затем он открыл дверь в кабинет своего отца.

— Какие у вас были отношения со Штильцхеном? — спросил мистер Кинг, как только я вошла в помещение.

Это застало меня врасплох. И все же сказать было нечего. Какая бы дружба ни была у нас с Мэйсоном, теперь все кончено. Он не собирался прощать меня, не после того свирепого взгляда котором он смотрел на меня.

Но был, тот поцелуй… — Нет, я не собиралась думать об этом сейчас.

— Он был моим хозяином, а я была его служанкой.

Произнося эти слова, я вспомнила все те случаи, когда он говорил мне не называть его «хозяином».

— Значит, между вами не было ничего особенного?

Мое сердце пропустило удар, но каким-то образом мне удалось сохранить невозмутимое выражение лица.

— Нет. — Ложь действительно была безупречной.

— Очень хорошо, — сказал он, откидываясь на спинку стула. — Не забывай, что однажды ты станешь частью семьи Кинг, а с этим связаны определенные ожидания.

Его слова были предупреждением. Не было причин для беспокойства; в любом случае, я сожгла все мосты.

— Я понимаю, — заверила я его.

— Не то чтобы это имело значение. — Мистер Кинг пренебрежительно махнул рукой. — Штильцхены все равно теперь мертвы.

Кровь отхлынула от моего лица, ноги стали дрожащими и слабыми, а тело похолодело.

— Вас это удивляет? — Тон мистера Кинга был насмешливым. — Уведите ее отсюда.

Лиам отвел меня обратно в мою комнату. Я понятия не имела, что он говорил, и как вообще я оказалась в комнате, которую для меня выделили. Все было как в тумане. Мой мозг пытался переварить информацию о том, что Мэйсона Штильцхена больше нет в живых, в то время как мое сердце отказывалось в это верить.

— Бес, просто взял и умер, у меня даже шанса не было убить его самому.

Моя голова дернулась в сторону Лиама, когда он произнес эти резкие слова, но я прикусила губу, пока кровь не покрыла мой язык, потому что я была не в том положении, чтобы что-то говорить.

— Как они умерли? — Мне каким-то образом удалось спросить.

— Они сгорели.

Я думаю, именно тогда в глубине души у меня зародилась надежа, что Мэйсон не умер. Не тогда, когда каждый раз, когда я думала о нашем поцелуе, я чувствовала запах бензина, которым были пропитаны его кончики пальцев.

— Как вы уже говорили ранее, однажды я стану членом семьи Кинг. Так что, я знаю своё место и свои ожидания.

Что еще я могла сказать? Нужно было научиться играть в эту игру или быть обыгранной, а с Кингами мне пришлось быстро приспосабливаться.

— Ты умная девочка. — Он улыбнулся мне.

Он не хвалил меня и даже не делал комплиментов, потому что в других удобных случаях он говорил, что мои родители были невежественны. Тут я не могла с ним не согласиться. Это не было заявлено, но подразумевалось. Я была денежной коровой своих родителей, и если бы я переступила черту, пострадала бы не только я, но и они.

— Если это все, могу я уйти?

Мистер Кинг кивнул мне и указал на дверь. Я сразу же встала и почти забыла, что Лиам был с нами в комнате.

— Извините, отец, мне нужно поговорить со своей невестой.

Использование этого слова было не более чем насмешкой. Я воздержалась от свирепого взгляда на Лиама, только не перед его отцом. В данный момент я была в их власти, и мне хотелось сбежать от них.

Лиам схватил меня за руку и вывел на улицу.

Как только двери закрылись, он прижал меня к стене и навис надо мною. Он всегда вызывал у меня беспокойство. У меня было ощущение, что он не пытался забрать у меня то, что я не хотела отдавать, только потому что скоро у меня не будет выбора, так что это придало ему терпения.

— Ты такая чертовски горячая, когда тебя загоняют в угол, — насмехался он.

Я не ответила; он был из тех, кто любит поговорить сам с собой.

Он смотрел на меня несколько секунд, затем наклонился, чтобы поцеловать меня. Я повернула голову, но он обхватил мои щеки руками и заставил наши губы встретиться.

— Это только делает меня тверже, Аспен, — прошептал он.

Я уставилась на него.

— У меня есть предложение.

Я уже собиралась послать его к черту, когда увидела двух человек, идущих в лес. Он воспринял это как намек на продолжение разговора.

Мэйсон и Рейчел.

Ревность — отвратительное чувство. Это заставляло вас вести себя безумно, иррационально; но больше всего это делало вас слабыми.