Золотая клетка

ГЛАВА 22

Люди были созданы для того, чтобы быть эгоистичными существами. Вот почему обман, ложь и воровство давались так легко — но всегда за это приходилось платить. У меня так кружилась голова, что я едва могла дышать, но мне было все равно.

Тепло Мэйсона окружило меня. Это заставило меня осознать, насколько мне было холодно. Он всегда был такой загадкой, и я никогда не хотела разгадать его больше, чем в этот момент. Я не ожидала, что он появится так скоро, но дождь был на моей стороне.

Мои ладони все еще чувствовали каждую плеть, каждый шрам; это отпечаталось на моих руках. Больше всего на свете мне хотелось увидеть их и успокоить боль, которую он носил в себе. К сожалению, он мне этого не позволил. Может быть, это было и к лучшему. Он уже обвинил меня в своих демонах, с которыми я не смогу ему помочь справится, плюс ко всему я набросилась на него с вопросами.

У Мэйсона было все, и, узнав, что ему нравилась боль, которую причинял ему Лиам, я спустила его с пьедестала, на который когда-то поставила. Он мог изменить ситуацию, в которой оказался, а я никогда не могла бы этого сделать.

— Почему ты такая красивая? — спросил он.

Он держал обе мои руки прижатыми над моей головой. Я склонила голову набок, ожидая увидеть, каким будет его следующий шаг.

То, как он вошел сюда, разбило мне сердце; у него был дикий взгляд, который я хотела успокоить. Когда он отказался подойти к камину, я раскололась. Я напомнила себе, что это моя вина, что он в таком положении, и я собиралась отдать ему все, что у меня было.

Я подняла голову и поцеловала его. Поцелуй был на вкус как разбитое сердце, и я молила Бога, чтобы он этого не заметил. Я углубила поцелуй, пытаясь получить все, что он мог мне дать. Его язык проник в мой рот, и я застонала, как только эти серебряные шарики коснулись моего языка. К тому времени, как я отстранилась, мы оба тяжело дышали.

Не говоря больше ни слова, Мэйсон перевернул меня. Я оставалась неподвижной, пока он снимал с меня штаны вместе с трусиками, которые на мне были.

— Я собираюсь трахнуть тебя своим ртом, — простонал он, и я почувствовала спазмы, проходящие по моим ногам. Черт. Я уже была мокрой. С того момента, как он вошел сюда, все, о чем я могла думать, это то, как он прикасается ко мне.

Он приподнялся надо мной, и я почувствовала отпечаток его члена, тыкающегося в меня, так как он не потрудился надеть трусы под полотенце. Мой живот скрутило от предвкушения. Его рука обхватила меня за талию и медленно приподняла мои бедра, пока моя задница не оказалась в воздухе.

Поза была неловкой, и я уже собиралась протестовать, когда почувствовала его рот на изгибе моего бедра. Он покрывал меня маленькими поцелуями, которые задевали каждый мой нерв. Он переключился на другую сторону и сделал то же самое.

Заставил меня извиваться, при этом он даже не прикоснулся к моей киске. Все это было для меня в новинку, и я была в предвкушении, что будет дальше. Я смирилась с тем фактом, что у Лиама будет мой первый раз; но рада, что, по крайней мере, он не получил мой первый поцелуй.

Как я уже говорила, я была эгоистичной.

Вероятно, это была единственная возможность, когда я могла принять решение самостоятельно.

— Мне не нужно пробовать тебя на вкус, чтобы знать, насколько ты влажная, — сказал он напротив моей кожи. — Я, блядь, чувствую это по запаху.

Мои щеки горели. Я подняла руки, готовая двигаться, но он был быстрее меня. Он схватил меня за горло и прижал к матрасу.

— Даже не думай, — предупредил он.

Затем я почувствовала его язык выше моей талии, прокладывающим путь.

Мои колени дрожали от ощущения, которое он вызывал во мне. Он покрывал мою спину поцелуями, мягкими укусами и облизываниями. Эти металлические шарики продолжали заставлять меня дрожать каждый раз, когда они терлись о мою кожу. Они были покрыты его слюной, оставляя на мне его следы. Свободной рукой он провел вверх и вниз по моей заднице, и мои ноги раздвинулись сами по себе, пытаясь доставить его туда, где я нуждалась в нем больше всего.

Давление, которое было у меня на шее, исчезло.

Я замерла, когда почувствовала, как головка члена Мэйсона трется о мою задницу.

Он не сказал ни слова, снимая с меня лифчик и рубашку. Его член продолжал тереться об меня, и я сделала глубокий вдох, готовясь к тому, что он сделает дальше. Как только он закончил с моей одеждой, он низко наклонился, чтобы прошептать мне на ухо:

— Держи свою задницу в воздухе, — простонал он в раковину моего уха. — Если ты пошевелишься, я засуну свой член в твою киску так сильно, что тебе покажется, будто ты им давишься.

По моей коже побежали мурашки, но это было не от страха. Я не ответила ему, хотя не думаю, что он этого ожидал.

Я уткнулась головой в подушку в тот момент, когда он раздвинул мои ягодицы. Зная его, он собирался унизить меня так сильно, как только мог. Его волосы касались моей кожи, и я ждала с нетерпением, желая, чтобы он прикоснулся ко мне.

— Черт возьми, — простонала я в подушку в тот момент, когда его язык проник внутрь. Эти металлические шарики скользнули по моим складкам, и я мгновенно потеряла рассудок.

Он делал это снова и снова, без заданного ритма. Он исследовал меня, и мое тело становилось все горячее и горячее. Я чувствовала, как пульсирует мой клитор, и моя влажность начала распространяться по моим бедрам.

— Мэйс! — Я взвизгнула, когда он начал лизать мой клитор. Он двигал языком взад и вперед, и не было шанса прийти в себя, так как каждый шарик увеличивал давление, когда они скользили. Могу поклясться, что ему понравился моя реакция, потому что его темп увеличился, и он усилил давление. Мои колени дрожали, и я не думала, что смогу сохранить ту позу, в которой находилась.

— Блять, — прошипела я, когда он приблизился к моему входу.

— Что я тебе говорил? — спросил он хриплым голосом.

Я пыталась отдышаться. Мэйсон обнял меня за талию и снова приподнял мои бедра. Я снова приготовилась к его языку, но сначала услышала громкое эхо его руки на моей заднице, а затем покалывание на моей коже.

— Я хочу…

Я не успела закончить предложение, потому что он снова шлепнул меня по заднице.

— Разве я сказал, что ты можешь говорить? — прорычал он.

Я прикусила губу и промолчала. Я и так была на взводе.

— Хорошая девочка, — похвалил он меня и погладил то место,

по которому ударил. Он слегка чмокнул меня, а затем я почувствовала, как его палец входит в меня.

— Ты такая мокрая, одного будет не достаточно, — сказал он мне, прежде чем вытащить и заменить один на два пальца.

Мое тело содрогнулось от полноты. Он сжал пальцы «ножницами», и это причинило боль. Я стиснула зубы, и он усмехнулся.

— Тебе это нравится, не так ли?

Его пальцы снова начали входить и выходить, на этот раз медленнее и с большей точностью. Я не думала, что он хотел услышать мой ответ, поэтому я ничего ему не сказала. Жар, который нарастал с тех пор, как он начал это делать, теперь распространялся, и я была готова к тому, что удовольствие поглотит меня.

Я начала преследовать это чувство самостоятельно, мои бедра двигались навстречу его руке. Он выругался, затем приподнял меня, теребя пальцами мой клитор. Он был прямо позади меня, его язык лизал мочку моего уха. Я не могла удержаться от стона, когда положила голову на изгиб его шеи.

Я была так близка к освобождению. Он перестал шевелить пальцами. Вместо этого он обхватил мою киску ладонями. Его тяжелое дыхание обдувало мое ухо, когда я погладила его руку, которая лежала на вершине моего холмика. Мне следовало бы смутиться, но я была уже так близко, что не могла остановиться.

— Что, я сказал, случится, если ты пошевелишься? — Его резкий голос был низким.

Я перестала двигаться, и Мэйсон убрал руку назад, чтобы его пальцы могли поиграть с моим клитором. Я захныкала, потому что знала, что была так близка к тому, чтобы кончить.

— Моя рука чертовски промокла….

Не задумываясь, я протянула руку между нашими телами. Мэйсон замер. Он не ожидал, что я прикоснусь к нему. Я прикусила губу, когда взялась за его член. Он был твердым, и с кончика капала предварительная смазка.

Мое сердце колотилось так сильно, когда я двигала рукой вверх и вниз. Мэйсон зашипел.

— Дай мне увидеть твое лицо и сделай это медленно… — Мои слова были тихими, но я знала, что он услышал их, потому что его рука, лежавшая на моей талии, стала крепче, а пальцы сжали мои бедра, как будто он пытался проникнуть внутрь.

— Нет, — процедил он сквозь зубы.

Моя грудь поднималась и опускалась. Я попыталась пошевелиться, чтобы заставить его посмотреть на меня, но он не позволил мне. Мэйсон просунул свое колено между моих ног. Он обнял меня за талию своей покрытой шрамами рукой, а другой начал играть с моей грудью. Он поцеловал меня в шею, пока управлял моим телом. Моя киска содрогнулась от трения, которое он обеспечивал, прижимаясь к своей коже. Я застонала, и он быстро переместил меня, его нога поднялась выше, так что каждый раз, когда я двигалась, мой клитор терся о нее.

Когда я больше не могла этого выносить, я начала тереться о него сама. Он ослабил хватку на моей киске, когда я кончила. Он отпустил мою талию и поиграл с моей грудью, пока я продолжала ласкать его.

Я задыхалась от гнева и смущения.

Мэйсон повалил меня на кровать, схватил за ягодицы и засунул свой член между ними.

— Черт, — он выругался, когда кончил.

Я почувствовала, как его сперма капает из щелки моей задницы в мою киску.

На моих глазах выступили слезы. Я вцепилась в простыни, и все остальные чувства, которые отошли на второй план перед моей похотью, начали возвращаться. Он заставил меня почувствовать столько всего, когда я привыкла к оцепенению своей жизни. Он пробудил мои чувства, и вместо того, чтобы хотеть разобраться с ними, я просто хотела раствориться в удовольствии. Потому что, как и любое другое, удовольствие было лишь временным — потом я могла вернуться к моему оцепеневшему счастью.

— Убирайся. Вон, — сказала я ему, ненавидя себя за то, что услышала боль в своем голосе.

Я почти ожидала, что Мэйсон оденется и уйдет. Мне было все равно, что шел дождь, что ему некуда было идти, что все это было ошибкой. Мне хотелось плакать, и я не хотела делать это перед ним.

Вместо этого он развернул меня, на этот раз мягко, как будто я собиралась сломаться.

Я отвернула голову, чтобы он не видел моего лица. Из всех вещей, которые я приобрела, когда моя семья обрела некоторую власть, гордость была той, которую мне было удобнее всего сохранить.

Обнажить перед ним свое тело было лучше, чем отдать ему свою душу.

Два пальца коснулись моей щеки, и он использовал их, чтобы повернуть мою голову так, чтобы мы могли смотреть друг на друга. Его грудь быстро вздымалась. Он осмотрел мое лицо, затем подушечкой большого пальца обвел контур моих глаз, ожидая, что вот — вот прольются слезы.

— Я не хотел давать ей шанс испортить мне этот момент. — Я нахмурила брови в замешательстве от того, что он сказал. — Хильда уже испортила все мои первые впечатления; я не хотел, чтобы она испортила то, что я делаю с тобой.

Мой рот приоткрылся от шока. Внезапно все те кусочки головоломки, которые я собрала, обрели смысл. Мое тело похолодело, и я задрожала от страха. Мэйсон повернул лицо, и я протянула руку, чтобы обхватить его щеки, чтобы заставить посмотреть на меня.

— Глупо, верно? — Он горько рассмеялся, и мое сердце разбилось за него.

По моей щеке скатилась слеза. Часть меня хотела, чтобы он никогда не делился со мной этой частью себя. Потому что как только кто-то обнажал перед тобой свою душу, отпускать его было гораздо труднее.

Я покачала головой.

— Мне очень жаль, — заплакала я. Не из жалости к нему, но это было извинение за все, что произошло с тех пор, как мы встретились.

Он посмотрел на меня, когда я села. Медленно раскрывая свои намеренья, я обхватила его руками. От него пахло свежестью, как от хлопчатобумажного белья и весны. Его руки неуверенно обняли меня.

Несмотря на то, что мы были обнажены, в наших объятиях не было ничего сексуального.

— Пойдешь со мной? — спросил он, и мое сердце остановилось. — Я дам тебе то, чего ты хочешь больше всего.

Я спрятала свою печаль за улыбкой и поцеловала его. Этот поцелуй был другим. В нем не было боли, обмана или лжи, но он разделял наши души, и этот обмен все равно причинял боль.

Мы не отпускали друг друга даже для того, чтобы лечь спать. Находясь в его объятиях, я запоминала ощущение его кожи, биение его сердца и то, как его руки сильнее обнимали меня, когда он говорил о нашем с ним будущем.