Зябликова Зина и методы нерационального мышления

Глава в которой Зина заводит странное знакомство

Сколько стоит аренда этой шикарной квартиры?

— Девушка, это винный погреб.

Из клетки раздался грозный рык, вскоре сменившийся заинтересованным фырканьем, после чего, сквозь прутья, протиснулась лапа с остатками шерсти на свисающих лоскутах кожи и замерла когтями вверх.

Это был знак понятный для любого разумного в любом мире.

Вытащив из здоровенной корзины приличный кусок кровоточащего мяса на кости, встала на цыпочки перед решёткой, стараясь быть вне досягаемости от оскалившейся длинной и узкой пасти, перебросила сквозь гнутые пожёванные прутья мясо вглубь каземата, откуда мгновенно донеслись порыкивания, обиженный визг, завывания и хруст вперемешку с чавканьем.

Вот уже полдня я хожу по этому подземному бестиарию и кормлю весь этот зоопарк мастера Гвардзе, того самого, которого я встретила в первый день в лесу.

Кто же знал, что местные некроманты, при всей своей атомизации и терпимости к ближнему своему, настолько не любят запах алкоголя. Влетело мне за выпитое по полной программе, и вдвойне обидно, что Марго никто не сказал ни единого слова, словно так и надо.

Хотя, ей попробуй скажи — или укусит или накормит не тем, чем нужно. В общем желающих испробовать на себе гнев этой вампирши не нашлось даже среди признанных мэтров тёмного искусства.

Так что теперь отдувалась я за двоих, убирая клетки и разнося еду по бестиарию. Хорошо хоть мастер Гвардзе провёл мне инструкцию, кого как кормить, в какое время и чем. Вполне возможно, без этой инструкции я бы сама пошла на корм кому-нибудь из этих милых домашних созданий, сошедших с кинолент самых жутких фильмов ужаса.

Пока я кормила одних, судорожно вспоминала о том, как и кого кормить следом. И если бы меня спросили: «А кого же я испугалась больше всего», то я бы ответила так: «Представьте себе зубастую тварь, худую и бледную, почти прозрачную, когти которой режут камень, как масло, за ней, в следующей клетке, сидит волосатая тварь с хоботом, которая готова высосать весь твой мозг, ещё дальше, в следующей клетке, жуткий волосатый дохлый паук с налитыми кровью восемь парами глаз, а вот дальше, в самом конце, сидит обычный ёжик.

Тихий, почти неподвижный, он слегка посапывает у мисочки парного молока.

Вот этого самого ёжика я и испугалась больше всего, особенно после того, как он, увидев меня, медленно засеменил ко мне на своих коротеньких ножках.

А ведь мне за ним ещё убирать. Ёжик ёжиком, но следы жизнедеятельности после него такие, словно тут держали стаю бродячих собак.

От ёжика действительно исходила какая-то странная аура, не то зеленоватая, не то светло-голубая, с яркими переливами и протуберанцами. Это сложно объяснить, то что я сейчас видела, в моём лексиконе не было таких слов. В любом случае, мне лучше было держаться от странного ежика подальше. Тем более, что при приближении этого странного создания и стены, и сама решётка начинали изгибаться и искривляться во все стороны.

Я поспешно отошла от него подальше, с мыслью: «А как такое искривление пространства подействует на человека?». Ничего хорошего мне в голову и не пришло, поэтому я сделала ещё один шаг назад и упёрлась спиной в решётку очередной клетки. Подсознание мгновенно нарисовало тянущиеся ко мне мёртвые руки, в надежде урвать себе поскорее кусочек Зинули, память подсунула воспоминание, что клетка пуста, а слух уловил шевеление и всхлип позади.

Рывком я отскочила в сторону, так и не рискнув приближаться к ёжику, который всё также ползал с той стороны решётки. Сама решётка хоть и выгибалась в разные стороны, но ёжик по какой-то причине к ней не приближался, словно между ними находилось некое поле, постоянно отталкивающее зверька в сторону.

Мои мысли прервал очередной всхлип, и по спине пробежал зловещий холодок. Волосы на затылке встали дыбом, тело так не кстати закоченело, и я медленно, уже не делая резких движений, повернулась на звук.

Вначале я ничего не увидела в сумраке клетки, отчего пришлось некоторое время приглядываться, но очередной всхлип позволил моему зрению наконец сформировать очертания обитателя подземелья.

— Странно, — подумала я, — клетка должна была быть пустой, но даже если появился обитатель, то почему мастер меня не предупредил?

В какой-то момент любопытство пересилило страх, и я подошла к решётке вплотную, обхватила её руками и попыталась рассмотреть силуэт.

В клетке сидела девочка лет трёх-четырёх, маленькая, в длинном платьице. Она отвернулась к стенке, и, обхватив голову руками всхлипывала, периодически вытирая сопли рукавом.

Из головы мгновенно вылетели малейшие напоминания мастера Гвардзе о возможной опасности. Я забыла всё, что ранее мне рассказывали и Марго и госпожа Септа. Я стояла, прижавшись к решётке, и молча жалела девочку. И моя жалость и грусть были такой силы, что мне захотелось ей помочь, выпустить её наружу, позволить ей уйти отсюда, прижать к себе, приласкать, гладить по волосам, заботиться о ней.

Девочка, словно почувствовав мои чувства, медленно повернулась в мою сторону, всё ещё хныча и закрывая лицо ладонями.

Не совсем понимая, что я делаю в этот момент, я вытащила ключи и начала отпирать клетку. Руки тряслись, ключ не попадал в замочную скважину, девочка медленно и неторопливо шла ко мне, подволакивая левую ногу.

— Бедненькая, — шептала я, — как же тебе досталось. Погоди, я сейчас.

Ключ провернулся раз, потом второй, решётка натужно скрипнула и, лязгнув, открылась. Я вошла внутрь, не отрывая взгляда от ребёнка.

— Сю-юрпри-из! — вдруг радостно выкрикнула малявка и раскинула руки в разные стороны.

У меня всё похолодело внутри, дыхание спёрло, а я, уже не помня себя от страха, бросилась обратно, безуспешно пытаясь закрыть за собой калитку, которую почему-то заклинило именно в этот момент.

Девочка всё также медленно шла ко мне и улыбалась во все свои тридцать острейших зубов и два здоровенных клыка. Её нос запал и на его месте красовался отвратительный чёрный проём, глаза не имели зрачков и были абсолютно тёмными, словно первозданная тьма, в которой я летала, перед тем, как вернуться в своё бренное тело.

Неровная кладка пола послужила причиной моего падения на спину. Но даже в этот момент, я была не в силах оторвать взгляд от этого странного существа.

— Дяй, — произнесла она, протягивая мне открытую ладонь.

— Дяй, дяй, дяй! — продолжила, словно заведённая, повторять одно и то же слово, протягивая руку и указывая второй на корзинку с едой.

— Да ты же голодная, — сообразила я и потянулась за куском мяса.

Едва только я достала его из корзины, как девчушка, почти мгновенно, оказалась рядом со мной и впилась зубами в кровоточащее мясо.

Я хотела спрятаться за корзинку, но в этот момент, стены подземелья затряслись, по всей пещере прошёлся гул, а затем кладка потолка начала осыпаться.

По стенам побежали трещины, часть камней, которые плохо держались, вылетели подобно шрапнели из пушек.

Девочка взвизгнула от страха и рванула ко мне. Машинально, я схватила её, прижала к себе и закрыла от падающих сверху булыжников.

Было страшно до безумия и больше всего я боялась не то, что звери выберутся через изгибающиеся на глазах решётки, а то, что меня в этом подземелье засыплет.

Плохо помню дальнейший момент, кажется мы стояли в обнимку и кричали как полоумные от страха, а потом мне прилетело в голову и я отключилась.

Очнулась я уже на полу, среди гор булыжников. Моя голова лежала на коленках девочки, а та трогала мои волосы и слизывала тоненьким длинным языком выступающую из головы кровь.

Я резко отпрянула, но голова закружилась и к горлу подступила лёгкая тошнота, которая прошла уже через доли секунды.

Девочка смотрела на меня своими большими влажными жуткими глазами и не выражала никаких эмоций. Она словно ждала от меня дальнейшей реакции, пытаясь понять, что я сделаю дальше.

У дальней стенки, камни вдруг стали распадаться сами собой, превращаясь в мелкую труху и пыль. Всё тот же ёжик, деловито посапывая, пополз вдоль стен, изгибая их и превращая решётки и камень в крошево.

Метнувшаяся тень призрачного существа была настолько быстрой, что я даже не успела за ней уследить, тогда как всё было кончено в мгновение ока — морда твари превратилась сначала в плоский блин, потом растеклась, и ёжик, резко развернувшись, просто проглотил половину тушки за один присест.

Пока я открыв рот наблюдала за быстрой расправой ёжика над врагом, вторая тень буквально размазалась в полёте и едва не отобедала мной, не окажись на её пути маленькая и безобидная девочка.

Тоненькая слабенькая ручка преобразилась за доли секунды, став чем-то невероятно прочным и острым, располосовавшим летевшего на меня вурдалака так быстро, что я даже пискнуть не успела.

Ещё одну тень девочка просто разорвала на части, после чего, радостно глотая куски тел, пошла ко мне.

Я попятилась, но она очень быстро достигла меня и внезапно обняла, пачкая мою, и без того грязную, одежду разводами грязи и крови.

И что мне оставалось делать в этот момент, кроме как начать гладить ребёнка по голове?

Она подняла голову и посмотрела на меня серьёзным взглядом, но затем радостно улыбнулась, обнажив жуткие зубы.

— Как тебя зовут? — спросила я, не сильно настраиваясь на ответ.

— А у меня нет имени! — прохныкала девочки и размазала сопли по лицу.

— А хочешь я назову тебя, скажем ... Зоя?

— Ты готова дать мне имя? — обрадовалась девчонка. — Правда-правда?

— Правда! Тебе нравится имя Зоя?

— Зоя, Зоя, — зашептала девочка, запрыгала на одной ножке и засмеялась жутким смехом, — нравится, нравится.

— А ну-ка отойди от неё, — раздался грозный оклик из глубины подземелья.

— Пошла вон нечисть! Вон!

Девочка замерла, погрустнела, после чего, развернувшись, нескладной куклой вошла в свою клетку.

Темная фигура в плаще стала водить по проходу рукой, формируя заклятие и накладывая его на покорёженную решётку.

— Всё, теперь не выберется, — с облегчением вздохнула она и обернулась ко мне, скидывая капюшон.

— Повезло тебе, Зина, — с ухмылкой на бледном лице проговорила госпожа Септиена, — ещё немного и она бы сожрала тебя. Ты знаешь кто это?

Я покачала головой, пытаясь при этом рассмотреть свернувшуюся в темнице маленькую девочку, начавшую тут же жалостливо всхлипывать, закрывая лицо руками.

— Даже и не думай, — вновь проговорила мой несостоявшийся мастер.

— Этих тварей мы называем Наргиз. Хитрые и очень опасные. Опасные не потому, что быстрые и сильные, а как раз потому, что вызывают у людей добрые эмоции, и когда те хотят искренне им помочь — пожирают их. В основном питаются мертвечиной, но никогда не откажутся и от живого мяса. Очень мстительные и злопамятные, и мало кто пережил встречу с ними. Тебе повезло — можешь по праву этим гордиться.

— Они разумны?

— Они? О нет, они способны только лепетать что-то неосознанно, вызывая жалость или другие эмоции.а вот уже наш мозг интерпретирует это по-своему. Неужели старикан тебе не дал никаких инструкций на этот счёт?

— Когда он всё мне показывал, эта клетка была пустой.

— Узнаю повадки старого мастера, наверняка сейчас стоит где-то за колонной, скалится и радостно гладит лысину. Впрочем, пойдём отсюда, нам нужно поговорить.

Она развернулась и побрела к выходу, абсолютно не смотря по сторонам. И даже когда огромный дохлый паук попытался атаковать её в спину, то Септиена нисколько не замедлила шаг, только лишь вяло отмахнулась от монстра, который мгновением позже скорчился и превратился в дымящуюся кучу разлагающихся запчастей.

Кабинет Септиены мне понравился.

Даже не смотря на то, что вокруг лежало множество исписанных текстами, рунами и исчерченных различными фигурами бумаг, в кабинете ощущался некий порядок, словно каждая вещь находится на своём месте.

Я покосилась на кипу бумаг, лежащих на стуле, но не рискнула даже к ним прикасаться, разглядывая саму госпожу, которая, усевшись на стул с резной спинкой, изображающий двух скелетов, переплетающихся в замысловатой позе, внезапно спросила: «Ты не передумала насчёт моего предложения?»

— Я не хотела бы никому ничего подливать. Может быть вы разберётесь с этим делом без меня?

Эти слова внезапно вызвали у неё приступ неконтролируемого хохота.

— Зина, Зиночка, надеешься остаться в стороне? А знаешь ли ты, милое дитя, что не разбивая яйца, яичницу не приготовить? Тебе не стать моей ученицей даже через три сотни лет, если ты сама не приложишь к этому усилий. Ты должна бороться за право стать со мной рядом, стать моей тенью, а иначе рано или поздно от тебя останутся в лучшем случае только кости, которые растаскают по подземным казематам крысы. Ты такую судьбу хочешь для себя?

— Нет, такой бы судьбы я не хотела ни себе ни кому-либо другому.

— А ты не думай за других. Сейчас я даю тебе последний шанс, подлей этот раствор мастеру, и тогда уже завтра ты будешь по праву называться моей тенью. Я дам возможность тебе учиться и совершенствоваться, я научу тебя всему, что знаю, и никто не сможет причинить тебе вред. Ну как, заманчиво звучит?

После этих слов она достала тонкими пальчиками из ящика стола синеватый флакончик с костяной крышечкой.

Я хотела сопротивляться, но моё тело стало таким непослушным, что я тут же с удивлением посмотрела, как моя рука тянется и берёт флакончик, и тут же опускает в кармашек на груди.

— И запомни, моя дорогая, никому ни слова. Иначе гнить тебе вечно и до конца дней твоих.

На негнущихся ногах я покинула келью госпожи Септиены, возможно моего будущего мастера над Смертью.

И пока я шла по направлению к кухне, в мою голову лезли мысли одна страшнее другой.

Я думала о том, что не хочу помогать Септиене, но так же я чувствовала, что должна что-то изменить в своей жизни. Мне нужно учиться и ещё раз учиться, а иначе это болото однажды засосёт и разложит на составляющие.

И первое, что нужно сделать — это восстановить книгу и получить доступ в библиотеку. Первое кажется сделать легче, но вот как быть со вторым? Может быть удастся подкупить библиотекаря?

Мои мечты попасть в библиотеку или скопить денег вскоре рассеялись, как утренний туман.

Во-первых, подкупить библиотекаря, совершенно точно, не удастся — попробуй подкупить призрака — ещё утащат в подземелья, где тебя потом хорошо если вообще когда-нибудь найдут, поскольку разветвлённость всех этих катакомб никем до сих пор даже и не изучена. Во-вторых, моя кухонная деятельность оплачивается крайне низко, даже без учёта трёх разового питания. И в третьих, я уже говорила о турнире, который должен был пройти этим вечером. Так вот, вход туда бесплатный, но если ты не внесёшь деньги на реконструкцию, то тебя просто не пропустят.

Так что ещё сегодняшним утром я была вынуждена потратить весь свой небольшой запас сбережений на благотворительную акцию по реконструкции Великой Арены Испытаний. Само название какое, прям дрожь берёт от величия и той непомерной магической силы, которая должна была скопиться на арене за многие столетия. Я сразу представила себе Колизей, песок, львов выбегающих из клеток, и могучего воина, вооруженного мечом и маленьким щитом.

Почти обнажённый, он стоит в сандалиях и тунике на раскалённом песке, напряжённый и готовый к бою. Жаркое солнце покусывает своими лучами загоревшую кожу, лёгкий ветерок овевает напряжённые мускулы. Воин спокоен перед лицом опасности. Трибуны кричат, когда хищники с рыком бросаются на мужчину: мужчины с восторгом его подбадривают, женщины замирают в ужасе, не сводя с него восхищённых глаз. И он, Атлант, расправивший плечи, Геракл, Геркулес, не делает ни одного лишнего движения. Удар, за которым следует ещё один, яркие блики солнца, отражённые от полотна меча, и вот, победивший своих врагов воин, стоит посреди арены, гордо вскинув меч вверх.

Трибуны ликуют, взрываются восхищённым рокотом, когда он ставит ногу на тушу ранее свирепого льва. Его туника валяется рядом, содранная опасными длинными когтями хищника. И вот он поворачивается ко мне своим могучим торсом, я смотрю на его кубики, потом в глаза, и он кричит мне: «Зина!»

Вновь вскидывает меч в приветственном жесте и снова кричит: «Зина, очнись!» Его голос так подозрительно напоминает голос Марго. Странно, с чего бы это?

Кто-то трясёт меня за плечо...

— Ты что, уснула на ходу? — громко возмущается рядом со мной Марго, заглядывая в глаза. Мне не остаётся больше ничего, как взять у какой-то бабки квадратный кусочек чёрного минерала, с нарисованными на нём квадратными узорами.

Красная как помидор, я сжала камешек в ладони и выпорхнула из пещерки.

По потолку бегали светящиеся сороконожки, порхали мотыльки, освещая вокруг себя пространство, ходили люди и нелюди, вокруг которых носились друг за дружкой светящиеся шарики света — всё вокруг жило своей подземной жизнью некрополя, поселения мертвецов и некромантов города Пыталово.

Марго сидела на небольшой тумбочке, соблазнительно вытянув длинные красивые ножки, и откровенно заигрывала с мастером Угвэем, смотря ему в глаза и прикусывая краешек губы острым клыком.

Самого мастера красавица интересовала мало — всё его естество было поглощено содержимым миски, которое испарялось со скоростью выкипающей из чайника воды.

Женщина повернулась одним боком, потом другим, выгодно подставила красивое бедро, затем неплохую грудь в разрезе платья, но, всё было зря, поскольку старого мастера интересовали только пирожки, которые Зина испекла этим утром.

— А-а-а, вот и Зинуля, — расплылся в улыбке мастер, отложил пустую миску и направился ко мне.

Осматривая меня задумчивым взглядом, он то и дело косился на пустую миску, после чего, сообразив, что кормить его больше никто не будет, взял меня под локоть и отвёл в сторону.

— В этих казематах скучно и холодно, — начал он и лукаво улыбнулся.

— Однако твои пирожки выше всяких похвал! Я бы даже сказал, удержали меня на этом свете.

— Мне приятно это слышать, мастер Угвэй.

— Брось, дочка, — отмахнулся он.

— Ты же в курсе о том, что Септа решила бросить мне вызов?

Мастер вздохнул.

— Растёт девочка, растёт смена старому мастеру. Но вот беда, шансов у неё нет. А это значит что?

Мастер поднял к верху указательный палец привлекая внимание к своим словам.

— А это значит что, вне зависимости от того как завершится турнир, Септа перестанет быть моей ученицей. Я бы хотел предложить это место тебе. Как ты на это смотришь, моя дорогая?

— Мастер Угвэй, я с радостью стану вашей ученицей.

— Ну вот и решили, моя дорогая. А кстати, ты в курсе, что на тебе стоит метка Судьбы?

Я непонимающе уставилась на старого мастера, ожидая продолжения с его стороны.

— Я бы хотел услышать от тебя историю того, как ты её приобрела.

— Не понимаю вас, мастер, о чём вы? Я даже не знаю что это и откуда могло появиться.

— Вот так и не знаешь? Быть может в твоей жизни произошло нечто настолько необычное, что выбивается за рамки нормального?

Он замер, ожидая моего ответа и при этом, буквально пронзая, меня взглядом суровых глаз.

— Необычного? — пронеслась в голове мысль, от которой в глубине души хотелось только смеяться.